Между луной и солнцем

…Когда Дань Фэн замечает в темных волосах заколку с алой паутиной ликориса, то словно переносится в знакомое тепло чешуйчатого яйца: на долю секунды чувствует, как морская вода мягко стелется на коже, а ее родной запах соли въедается в легкие, остается на чешуйках в виде белых словно размазанных акварелью узоров — то ощущается родным домом. В этой короткой вспышке — еще не прожитые воспоминания будущего, дарованные видьядхаре, а цикл перерождения — колесо уже проложенной судьбы: жизнь, длинною в бесконечность, с калейдоскопом чувств, витиеватых переплетений дорог и чувств, отголоски предназначенного существа — спутника, который пройдет шаг за шагом с рожденным заново. В яйце никто не испытывает чувств — судьба это данность, требующая смирения, — но Дань Фэн помнит испытанный страх и отторжение, помнит попытки пошевелиться и те странные движения рук, будто бы стремящихся освободиться от невидимых цепей. Сейчас же, стоя, заложив рукава, перед только представленным ему молодым кузнецом, испытывает это странное чувство узнавания того, чего еще не было. — Рад личному знакомству с Вами, Верховный Старейшина. — Дань Фэн чинно кивает, но про себя разбивает на два слога его имя — «Ин-син» — и кажется, что губы вторят им; Инсин усмехается, и в легком, едва слышном, смешке, слышится просьба соперничества с божественным существом. Дань Фэн холодно усмехается в ответ, взгляд снова цепляется за алые лепестки в его забранном заколкой пучке: они пронеслись в его воспоминаниях бесформенным нечто — скорее то было похоже на мазок крови, — но Дань Фэн узнает, словно уже тогда в нем хранилось знание о том, что приведет его к своему существу. Дань Фэн запирается в своей обители и пытается медитировать, чтобы изгнать тревожащие мысли; он расправляет рукава с вышитыми журавлями, как бы ставя точку — медитация закончена, — но мысль снова возвращается к тому, с чего и начала свой бег по замкнутому кругу: его спутник судьбы — человек, навсегда запертый в несовершенном теле и не знающий цикла бесконечной жизни; значит рано или поздно их ждет прощание, значит рано или поздно придется похоронить часть себя в ялике и пустить в скитания по небу — единственной предназначенной бесконечности для смертных. Дань Фэн прикрывает глаза, чувствуя мягкие поглаживания кисточки драконьего хвоста по чешуйчатой лодыжке. Это всегда успокаивало, но сегодня — нет.