Между луной и солнцем

…Цзин Юань тянется к губам Дань Хэна — успевают соприкоснуться на секунду и почувствовать теплое дыхание на коже, — как раздается стук в дверь. Цзин Юань разочарованно вздыхает — с большей настойчивостью ведет пальцами по спине Дань Хэна, с намеренной медлительностью обводя контур вырезов, лишь бы на подольше задержаться прикосновением на его тонкой коже. Цзин Юань соскучился за ним, и одного взгляда хватило, чтобы напомнить насколько сильно. — Я открою. — Дань Хэн пытается звучать серьезно, но Цзин Юань улавливает его волнение — слышится в том, с каким тяжелым дыханием смешиваются его слова. Цзин Юань успевает оставить поцелуй под его челюстью — все же, он может позволить себе маленькую шалость, — на что Дань Хэн коротко шипит, выпутываясь из кольца его рук. На пороге — Жэнь: тяжело дышит, прикрыв глаза, и обнимает излюбленный, собранный по мелким частям воедино, меч. Сколько бы времени они не провели — сложно посчитать, потому что ни в одной из их вселенных не пересекается для стрелка часов, и кажется, что с первой за много веков встречи прошла целая вечность; сколько бы времени они не провели вместе — втроем, — Жэнь сохраняет свою холодность, присущую однажды умеревшим: на лице — тень желания окончательной смерти, ни отголоска улыбки и ни отблеска теплоты в глазах. Его ладони всегда холодны, и как бы Цзин Юань не старался отогреть их, они всегда оставались таковыми: Цзин Юань все равно продолжал, но вкладывал в этот жест значение незамысловатой ласки, аккуратно напоминая — любовь есть тепло. Жэнь не понимает, чего от него хотят Цзин Юань и Дань Хэн: он любит находиться меж их человеческими телами и наблюдать за их плавными движениями, иногда касаться и дарить поцелуи мертвенно-бледными губами, сдержанные и оставляющие фантомный след на коже. Цзин Юань и Дань Хэн знают: Жэнь старается показать, что он учится чувствовать — поэтому Дань Хэн пропускает пряди его волос через пальцы и гладит его щеки большими пальцами, чтобы показать: любовь есть терпение. — Меня не хотели пускать. — Жэнь преступает через порог, чтобы сразу же потонуть в объятиях и почувствовать прикосновения губ на щеках и лбу. Неважно, сколько времени им понадобится: время Золотого мига остановилось в секунде от полуночи: часы тут не начнут новый отсчет, а значит до нового дня — течение всей бесконечности, а значит оно в их руках. Они наконец-то могут позволить себе просто быть друг у друга, без необходимости догонять, ждать и тосковать по, возможно, никогда не настанущему моменту встречи: Цзин Юань может просто держать Дань Хэна за руку и гладить чешуйки на его ладонях, также как и нежить израненные, навсегда истерзанные, руки Жэня; Дань Хэн может лежать меж их тел, в спутавшемся одеяле, греться о горячую грудь Цзин Юаня и крепче обвивать Жэня своим хвостом. Жэнь наконец-то может узнать, что любовь есть бесконечность, и от нее некуда бежать.