Отчаивался ли Ло? Нет.
Дилан в начале игнорировал приставания этого чудика. Но когда понял, что это бесполезно, начал отгонять его словами. Плохими словами. А Ло не обижался — как-то привык. Чед даже один раз в шутку назвал его «котёнком», который, несмотря на плохое отношение к себе, все равно будет ластиться к остальным. Единственное отличие, что как только этот болванчик видит Дилана (не важно где и как), то он мгновенно становится самым болтливым из самых болтливых. Хотя обычно он просто предпочитает слушать других. Пространство заполнилось тихим клацаньем клавиш и гудением компьютерного блока. По ночам, когда Дилан увлечённо занимался своей работой, тусклый свет от его включенного ПК порой мешал заснуть. И это было… непривычно. В любом случае, шатен уже давно хотел себе соседа и теперь не смел жаловаться. Как-никак, именно из-за своего шила в заднице и желания помочь, новый сосед теперь жил в общежитии — и он ой как был недоволен такому исходу событий. Правда, вся проблема в том, что программист вовсе неразговорчивый. Не только с Ло, а и со всеми: по крайней мере, с Карлом довольно скептический, с Брэндоном — более насмешливый и любит подколоть его не совсем хорошим образом. О Чеде вообще упоминать не стоит — Дилан не общается с ним вплоть до совместных походов в университет, ведь не знает его, в отличие от других. А соседа себе хотелось болтливого и общительного, с которым можно обсудить что-то интересное, а также выстроить дружеские отношения. Лололошка несознательно гнался за новыми знакомствами, стремясь узнать что-то новое о чем-то или о ком-то — такая уж его приключенческая натура. Он себя, конечно, не всю жизнь помнит, но уверен на все сто процентов, что в прошлом являлся каким-нибудь путешественником. Возможно, и по мирам скакал, исследуя различные неземные расы и вещи. Только жаль, что забыл об этом. Амнезия — злая штука. Осложнения от нее в виде внезапных, так ещё и бесполезных галлюцинаций только усложняли жизнь. Лололошка не мог реагировать агрессивно или чрезмерно эмоционально: лишь порой стискивал зубы до скрежета и дрожи в теле, подавляя нежелательные эмоции. Теперь другая кровать, ранее использованная для склада его грязных вещей и прочего мусора, занята и аккуратно заправлена. Частенько по привычке Кот запрыгивала на подушку Дилана, оставляя на ней клубки своей шерсти, из-за чего он злился, бросая на Лололошку гневные взгляды, которые порой смущали. Однако, как бы то ни было, Дилан никогда не ругался на четырехлапое животное, предпочитая молча наблюдать за ней краем глаза. И мироходец, несмотря на очевидную враждебность, лез к нему и дальше, словно противная муха, которая из раза в раз мешает спать по утрам. – Эй, Дилан! – поздоровался юноша, заходя в комнату: в неряшливых волосах веточки, а на белой одежде пятна от грязи. – Чел, иди умойся. Я надеюсь, ты в таком виде не ложишься на кровать? – сонно бормочет старший. – А что, беспокоишься обо мне? – Нет. Переживаю, чтобы твои блохи не перебежали на меня, пока я буду спать. Какой же Дилан до трепета чистюля. Он заселился недавно, а уже успел установить свои правила: ни шуметь, ни мусорить, ни храпеть — а то подушкой задушит во сне. И два самых главных правила: закрывать зубную пасту и не беспокоить его по мелочам. Он сделал очевидный акцент на слове «не беспокоить», добавив: «А то пожалуюсь Леди Нафталин, и тебя выселят. Я с удовольствием поживу тут один.». Но это Лололошку нисколько не пугало. Наоборот, интриговало. Чертовая любвеобильность всякими загадками, словно вирус, захватывала разум. Необъяснимый интерес в прямом смысле принуждал засматриваться на чужое очертание, сидящее за компьютером, и анализировать его, будто радарами, установленными в глазах. Пристрастие к всяким секретам часто могло сыграть с ним плохую шутку, но его это ничуть не останавливало. Лололошка за эти дни расцвел и частично выздоровел (несмотря на кашель), погружаясь в размышления о том, как попытаться сдружиться с Диланом, как подготовиться к приближающейся зиме и многое другое. Но он забыл о самом главном — о Шэрон. За последнюю неделю он практически забыл о том, что даже состоит с писательницей в отношениях. Поэтому писал ей с извинениями, интересуясь, как проходят её студенческие дни. В ответ приходили короткие, но позитивные ответы. Судя по сообщениям, Шэрон полностью погрузилась в свою книгу, иногда даже не выходя на улицу. Порой жаловалась, что в общежитии ей не особо удается сконцентрироваться на собственных мыслях. И теперь каждый день, ровно в 8:00, Карл, даже не стучась, приходил к ним в комнату и заставлял идти в университет под предлогом: хочешь не хочешь — всё равно придётся. Конечно, он и до этого это делал, но сейчас стал особенно настойчив. Программиста это бесило, порой доходило до маленьких конфликтов и язвительных шуточек. А второй будто знал его не всего три курса, а всю жизнь. Иначе трудно объяснить его стойкое равнодушие к специфическому характеру и поведению интроверта.И это на протяжении двух недель.
И, как не удивительно, Дилан — тот ещё комнатный цветок, сидящий исключительно в тени. Из-за его черной одежды и накинутого на голову капюшона временами казалось, что ночью он сливается с темнотой, и его присутствие выдает лишь горящий монитор компьютера. В принципе, так Лололошка и представлял его образ жизни. А что, если попытаться его вытащить на улицу? Этот вопрос останется неразгаданным.***
Пара давила на мозг чем-то тяжёлым. В классе тишина. На большой классной доске — написанные от руки всякие непонятные формулы, которые юноше предстояло изучить, потому что за время своего отсутствия он успел пропустить достаточно материала. Вот так и думай на следующий день бегать по дождю! Хотя стоп, причем тут формулы к экологии? Разве обязательно так всё усложнять? Время — песочные часы, по стеклянным сосудам которых медленно распределяются песчинки. Терпение — плотно натянутая тетива. Лололошка вяло уставился за просторное окно, рассматривая солнечные блики, лениво ложащиеся на незеркальные поверхности. Он подмял нижнюю губу, не запоминая тему этой лекции: кажется, что-то связанное с ландшафтным планированием. Единственное запомнившееся ему правило, — это то, что он защитник матушки-природы. Нет, безусловно, он и так старается подтянуть учебу, приходя на каждую пару (если не считать пропусков во время больничного), благодаря чему автоматически получает зачёт за посещаемость. Но о его похождениях по лесам за пределами общежития и вырубке деревьев никто не знал, так как у всех свои личные хлопоты. В целом Ло-шка совершил достаточно как благих дел, так и не совсем: помогая с уборкой в парке по просьбе своей подруги Дженны, он выбросил часть собранного мусора прямо в реку, никому ничего не сказав; случайно растоптал цветы на чужой клумбе и поубивал диких животных, сделав из их мяса превосходные деликатесы. И это ещё малость всего, а остальное — так, мелочи. Кстати о Дженне. После пары ему велено зайти в личный кабинет рыжеволосой, что наверняка вновь исполняла свои активистские обязанности, а после него они вдвоем поедут в центр. В волонтёрский центр, в который не так давно вступил по ее же просьбе, и помочь отнести корм в приют для бездомных животных. Поэтому, чем быстрее освободится, тем лучше. Он исподлобья поглядывает на тикающие часы, весящие над доской, и хмыкает – 15:02. Как же долго тянется время. Ещё за всю лекцию он ничего не запомнил, пропуская образованные слова мимо ушей. Накрылась медным тазом его успеваемость — так плевать на это, что аж неудобно. Некоторые студенты втыкали в телефоны, лежащие у них на бедрах в качестве прикрытия, не обращая внимания на безразличное лицо профессора и его монотонный, будто роботизированный голос. Ему плевать, слушают его или нет, — это будут уже проблемы студентов, когда им придется сдавать промежуточные экзамены. Тик-так. Он сосредотачивается на движении секундной стрелки: та будто насмешливо замедлялась, специально растягивая момент. Тик-так. Секунды замедляются. Кровь в жилах, казалось, останавливалась. Тик-так. Он медленно погружается в гипноз. Глаза непроизвольно слипаются. Люди и внешний мир теряют четкость, размываясь на смазанные пятна. Лололошка не замечает и не чувствует, как проваливается в сонную бездну, теряясь в пространстве. И… Все студенты одновременно, как по сигналу, собирают свои вещи и встают из-за парт, шумно уходя из кабинета. Он вздрогнул от прикосновений к своему плечу — это оказалась Ника, их староста, которая недовольно покосилась на него, мол: «Чего дрыхнешь? Вали уже». Ло в спешке сгребает с парты прямо в портфель свои учебники и следом выбегает за однокурсниками. Толпы подростков быстренько рассеивались в коридорах, исчезая прямо на глазах. О да, наконец-то свобода! Шатен только поворачивается, чтобы осмотреться и вздохнуть полной грудью свежий воздух, как замечает Шэрон, быстро идущую к нему. Он вроде как и был рад её увидеть, но почему-то хотелось тишины. Может, он начинает понемногу понимать хмурого Дилана, что при каждой попытке поговорить посылает его куда подальше? — Эй, Ло! — выкрикнула девушка, привлекая внимание. И, остановившись в пару шагах от него, согнулась, восстанавливая сбитое дыхание. — Наконец-то пара закончилась… Привет. — Привет. Что-то хотела? — невзначай выгибает бровь мироходец. — Да. Я хотела поговорить о кое-чем. Может, сходим сейчас в «Океан»? Ах, «Океан». Нет, не в том смысле — ни вода, ни прям океан, а такой ресторан в городе. Ресторан с разными изысканными и дорогими блюдами. Только минус — цены заоблачные, и из-за них посещать данное заведение не хотелось. Однако роллы там выходили невероятными: а особенно Ло нравились суши с огурцами, как бы банально не звучало. Он и в целом не привередливый к еде, но то, как хрустит кусочек огурца, всегда заставляло ощутить ещё больший аппетит — словно ешь хрустящие рифлёные чипсы. Подумав, он ответил: — Прости, я должен помочь Дженне в волонтёрском центре. — Ох, — она расстроенно опустила плечи. — А это на долго? — Думаю, не совсем. А что такое? Это настолько важно, что нельзя просто написать? — Да. И я хочу поделиться этим с тобой. Маме я уже позвонила и рассказала: она мне посоветовала соглашаться! — неожиданно радостно запрыгала на месте блондинка, отчего ее парень растерянно почесал затылок. — На что соглашаться? — Узнаешь! Ну так может, я пойду с тобой? — Давай.***
— Рада, что и ты решила нам помочь, Шэрон! — дружелюбно лепетала рыжеволосая девушка, идя рядом с подругой. — Без проблем. К тому же я давно не участвовала в подобных мероприятиях. Лололошка, неся в руках две увесистые упаковки корма для собак, слегка хмурился от его веса. Он, естественно, не дрыщ и спокойно мог носить различные тяжести. Только вес этого слегка превышал его норму. В одной руке средний мешок, приблизительно по весу 25 килограммов. А в другой — такой же. Если же посчитать вместе, суммарно выходит 50. Возможно, они казались тяжелее из-за физической усталости (беготня по университету и работа на Флифлае дают свои плоды). Но в целом парень никогда не замечал в себе неспособности поднимать тяжелые вещи. Возможно, у него сохранилась какая-то мышечная память из прошлого. Две огненные косы едва касались плеч, покачиваясь от ходьбы. Активистка, с каждым шагом углубляясь в мечтательность, увлеченно рассказывала о своих планах, не замечая, как другая девушка слабо улавливала суть их разговора. Хотя бо́льшую часть разговора говорила Дженна, пока Ло и Шэрон просто кивали и слушали её. Писательница, укутанная в свой тёплый кардиган, временами ласково поглядывала через плечо на своего парня, нелепо подмигивая ему. На что вышеупомянутый отвечал улыбкой и посылал ей воздушные чмоки движениями губ. Как же это смотрелось по-идиотски со стороны. Они об этом знали. Правда, простое ребячество никто не отменял. — Так здорово, что другие люди тоже помогают! В этом году больше новеньких вступили в волонтёрский центр. — Это очень круто, Дженна, — мягко поддержала блондинка. — Ой, что же я? — резко одумалась она. — Только о своём и болтаю! Как у вас дела? Шэрон, как успехи с книгой? Помню, ты что-то упоминала о ней. — О-о! Счастлива, что кто-то поинтересовался! — зелёные глаза засияли искрой вдохновения при упоминании любимого дела. — Сейчас работаю над черновиком, а позже, когда вычитаю всё и внесу вправки, смогу отправить книгу в редакцию. — Это огромная работа. После выпуска я обязательно куплю и прочитаю твою книгу! — Спасибо большое, — девушка зарумянилась. — Только я надеюсь, там нет дискриминации по человеческим правам, расизма, сексизма и- — Что ты? Конечно нет. Только романтика. — Тогда это ещё лучше! Лололошка лишь молчал, оглядываясь по сторонам шумного городка. Солнце, не спрятанное облаками, немного припекало. Писательство его особо не интересовало, пусть и приходилось делать вид, что всё наоборот. Никогда не поймёшь погоды на улице: то холодно, как в морозильной камере, то тепло, будто наступило бабье лето. К счастью, сегодня судьба сжалилась над людьми, одарив континент тёплыми солнечными лучами. Хотя не факт, что так будет весь день. Возможно, уже вечером землю накроет дождём — ведь никогда не знаешь, как поведет себя природа. — Ещё я добавила в эту книгу частичку себя и… Лололошки, — от собственного упоминания имени парень дернулся, заостряя внимание на Шэрон. — Не буквально, конечно же, а визуально. Просто захотелось перенести частичку этих пылких чувств в книгу. — О, Божечки! Это так мило, Шэрон, — умилилась активистка, поглядывая на мироходца, что шел позади них и перебирал ногами. — На самом деле вы очень друг другу подходите! Значит, их отношения в некоторой степени — некая муза для вдохновения. Что же, приятно слышать, наверное. Болтая о чем-то, они заходят в небольшой приют. Звоночек, висящий над дверью, лаконично уведомляет о приходе новых посетителей. За прилавком стояла милая темноволосая девушка в зелёном фартуке и распыляла на цветы в горшках воду. — Дженна, дорогая! Рада тебя видеть, — окинула всех улыбкой незнакомка. — Ты пришла с друзьями? — Да, мы принесли нуждающимся пёсикам еды, — волонтёрка, словно сгусток чистой энергии, не утомлялась о чем-то болтать, пока влюбленная парочка наблюдала за этим. — Рада знать. Положите его, пожалуйста, за прилавок. Без особой проблемы парень подошёл ближе и аккуратно поставил две ноши под деревянным прилавком. В награду же они получили лишь «спасибо», которое в карман не положишь, и краткое прощание – в этом вся работа волонтёра. — Кстати, Ло, как там обстоят дела с новеньким соседом? — внезапно, как гром с ясного неба свалился этот вопрос от любопытной рыжеволосой, как только они покинули помещение. — Я слышала, он достаточно токсичный. — Ты о Дилане? Да нормально… И он не токсичный, просто немного необщительный, — сам не зная почему, попытался оправдать он его честь, подмечая, как блондинка рядом поджала губы. — Ты не рассказывал, что он уже заселился, — зажато констатирует она. — Уже как две недели, Шэрон. — Вы знакомы с ним, что ли? — влезает волонтёрка. — Ну, знаешь, приходилось видеться… Умолчала, что родственники. Как досадно и непонятно. Почему она и Дилан молчат друг о друге? Ладно, они разные — это он понял со слов Шарлотты ещё давно. Однако складывалось впечатление, что что-то не так… А может, это с ним что-то не в порядке, раз он задумывается об этом? А вдруг Дилан приёмный? Боже, что за бред? Как минимум, это не совпадало бы по одной причине: если бы Дилан не был мироходцем, он бы давно умер от старости. Мироходцы живут дольше обычных людей и способны прожить сотни, а то и тысячи лет. Значит, его догадки о том, что программист один из них, верны. Возвращаясь назад, вдали показалась тусклая вывеска с названием «Счастье», требующая обновления. Этот центр – действительно хорошее место. А то, как приветствовали новых людей, было впечатляюще! Вспоминая, как именно его встречали, мироходец заулыбался. Его напугали и поприветствовали всем коллективом. А после он согласился помочь, чтобы встретить ещё одного новенького аналогичным образом. Правда, всё пошло не по плану, и тот упал в обморок. Но ничего плохого не случилось — все остались довольные и счастливые. — Спасибо за помощь! Вы зайдёте или… — Ну, мы собираемся сейчас на прогулку, — отрезала писательница, скрестив руки на груди. — Ой, тогда не буду вас задерживать! Удачи, голубки! — активистка помахала на прощание и исчезла за массивной дверью. Парень и девушка обменялись взглядами и без лишних слов направились в сторону автобусной остановки по высохшему тротуару. Слова сейчас были лишние — стало понятно, что каждый из них думает о своём, погрузившись в раздумья. В автобусе они непринуждённо разговорились. Тем для светских бесед, к счастью, уйма. На город постепенно опускался вечер, так как осенью день короче: небо, ярко светившее днём, потускнело, темнота накрыла город будто мутным куполом, а яркие фонари и магазинные вывески создавали особую атмосферу вдоль освещённых улиц. В общественном транспорте оказалось не душно, но и не холодно, благодаря чему не укачивало. Лололошка часто замечал, что его тошнит в душных транспортах — при очередной поездке хочется буквально выблевать еду, если он вообще ел. В придачу голова раскалываться из-за чертовой вонючки, точнее ароматизатора, который висит у всех водителей на зеркале заднего вида. Вот почему он иногда предпочитает ходить пешком.***
— Здравствуйте, молодые люди. Что будете заказывать? — подошёл к занятому столику официант с идеально прилизанными набок волосами, похоже, зафиксированными лаком. Он держал в руках блокнот и карандаш, ожидая заказа от возлюбленной парочки, которая уже несколько минут переговаривается за столиком в углу заведения. — Здравствуйте. Мне ролл со сливочным маслом, снежным крабом и икрой Осаго, — спокойно произнесла девушка, пока официант внимательно записывал сказанное. — А мне… просто суши с огурцами, — безразлично сделал свой заказ мироходец. Сотрудник кивнул и скрылся куда-то на кухню. — Так о чём ты хотела мне рассказать? — наконец-то поднял данную тему Ло, вглядываясь в изумрудные глаза напротив. — Точно! Мне уже так не терпелось рассказать тебе об этом, — заулыбалась она. — Издательство, с которым я сотрудничаю, предложило мне квартиру недалеко от университета! Представляешь? — Ого, это… круто. — Да! И совершенно бесплатно. Я смогу жить одна, и не прийдется отвлекаться на шум, который мешает мне писать книгу. — Ты согласилась? — Пока что нет, — Шэрон неуверенно замялась, потирая плечо. — Это хоть и хорошо, но я задаюсь вопросом: как мы будем видеться? Мы живём в общежитиях, которые находятся друг напротив друга, а тут… целая квартира в Хэнфорте! — Не переживай ты так. Уверен, получится встречаться в университете после пар. К тому же в последнее время каждый занят своими делами и времени на прогулки не так уж и много, — попытался успокоить её Ло. — Не думай обо мне. Если понадобится — приеду. Общественный транспорт никто не отменял. Если честно, парень действительно рад за Шэрон. Не каждый день тебе предлагают квартиру за твои старания! Однако он слегка расстроился, осознавая, что они начнут видеться ещё реже, пусть и не показал этого — не знал, как. Скорее, он разучился правильно реагировать, пусть легко и приспосабливался к любой ситуации. Хотя очевидно, что за полтора года пора бы уже. Или, не то чтобы правильно, а ожидаемо. Вместо выражения гнева, он предпочитал молчать, а в моменты грусти закрывал это в себе. С Шэрон парень распоясался, не боясь выговориться и рассказать ей о собственных мыслях. И это помогало снимать внутреннее смятение. Правда не в этой ситуации. — И то верно, — задумчиво потерла подбородок Шэрон,. — Ладно, я ещё подумаю об этом. Ты, кстати, как? Все новости через переписку не расскажешь. — Ничего нового, если не считать того, что теперь мой сосед по комнате Дилан. — Вот как… И вы ладите с ним? Потому что по тому, как ты оправдывал его перед Дженной, у меня складывается впечатление, что… — Нет, не ладим, — дополнил мироходец. — Он днями напролёт сидит за компьютером и отгоняет всех от себя. Меня тем более. — Ясно, — хмыкает девушка, пожимая плечами. — Мы с матушкой думали, что если он переедет жить в общежитие, то будет брать меньше на себя сенсорной нагрузки. Видимо, ошиблись, если, по твоим словам, он из кресла не вылазит. — Ну… То есть, точно не знаю, чем он там занят. Вроде что-то печатает… Я иногда останавливаюсь у него за спиной, пока он сидит, и заглядываю в его монитор. Однако ничегошеньки не понимаю. Именно в этот момент приносят заказанную еду, от запаха которой текли слюнки. За целый день парень даже крошки хлеба в рот не взял, в результате чего желудок предательски урчал. Официант со звоном поставил тарелки на стол, пожелав приятного аппетита. Шэрон благодарно кивнула, продолжив: — Он же на факультете, цитирую, «Социологии и социальной информатики», которую мне никак не понять с моим маленьким и мечтательным мозгом! Кретин, — писательница с возмущением подцепила палочками кусочек ролла и закинула себе в рот, начиная жевать, словно обиженный хомяк. — Почему ты такого мнения о нем? Он же твой брат, — подмечает Лололошка, замечая в речи своей девушки лёгкий намек на агрессию. — Ты просто не знаешь его так, как я. Он — черствый человек, занятый учебой и работой. Мне кажется, что скоро он так умрет от кароси. — Каро… кто? — Кароси. Это такой термин, когда человек может умереть от излишней переработки. Он же трудоголик. Сколько себя помню, он постоянно сидит за своим ноутбуком в позе креветки, искривляя позвоночник, а потом жалуется, как старый дед, на боль в плечах и спине, — Шэрон замолчала на мгновение, утупив взор в поверхность стола, разрисованную всякими дизайнерскими узорами. — Хотя сомневаюсь, что он умрёт так просто. — Что, прости? — переспросил парень, решив, что не расслышал последние слова. — Да нет, ничего. Давай дальше кушать. Лучше расскажи мне о своих планах на выходные.***
Парень, вяло перебирая ногами, шёл в сторону мужского общежития, мечтая свалиться на свою мягкую кровать. Он мельком смотрит в экран смартфона — девять часов вечера. После ужина они провели достаточно времени вместе, пойдя в парк: там держались за руки, фоткали красивую луну и сидели на лавочке, болтая о глупостях. Потом, прямо в автобусе девушка уснула у него на плече, и будить её никаким образом не хотелось, несмотря на странное напряжение в теле. И пришлось, чтобы выйти на конечной остановке и разойтись по своим комнатам. Давно у них не было подобных прогулок. Свет в его блоке все ещё горел, что смутно заметно издалека. Это не удивляло, ведь каждый ложился тогда, когда хотел. Только тирады Карла о правильном соблюдении графика сна буквально призывали всех парней ложиться пораньше, чтобы на утро не проснуться потерянными и сонливыми. Он тихонько проскользнул мимо недовольной вахтёрши, которая, скорее всего, проснулась из-за его громкого хлопка дверью, и направился наверх. В гостиной на красном диване сидел Чед, а на его коленях — довольная Лиса и умиротворённо мурлыкающая Кот. Две проказницы по-королевски улеглись на парня, облепив его своей шерстью. — Ты сегодня поздно, — с ухмылкой прошептал кошатник, будто боясь, что кто-то из блока проснётся. — Впрочем, это не моё дело. Просто хотел предупредить, что покормил твою кошку, пока ты где-то гулял. — Понял. Спасибо большое, — кратко поблагодарил Лололошка, приближаясь к шкафчику, в котором стояли чашки. У каждого из парней своя: красная с котиками – Чеда, зелёная с рисунком совы – Карла, просто прозрачная – Брэндона, белая с крохотным надколом на краю – Лололошки, а у Дилана синяя. Взяв свою, парень набрал в нее воду из кулера и быстренько опустошил, утолив жажду. Кружка осталась на столешнице. Утром ее точно найдет Карл и вновь отсчитает шатена за оставленную посуду. В прочем, не привыкать. — И еще… Ты бы приглядывал за ней. И, может быть, дал бы уже нормальное имя. — Знаю, Чед, знаю. Просто моя фантазия настолько скудная, что после «Бобик» дальше можно и не слушать. — Но это же кличка для собаки какой-то… — В том-то и дело. Рыжий парень тихонько рассмеялся, бережно убирая кошек со своих бёдер, и поднялся с дивана. Потянувшись, он посмотрел на настенные часы. — Лучше лягу пораньше, а то Карл будет смотреть на меня грустными глазами, потому что я не послушался его и не выспался, — юноша почесал затылок, разворачиваясь к себе в комнату. — Спокойной ночи, Ло. — Взаимно. Наконец-то воцарилась тишина — грациозная и немая королева, одновременно приносящая спокойствие и тревогу. От всех сегодняшних похождений хотелось спать. Войдя в свою комнату, он заприметил Дилана, сидящего за компьютером. Шатен даже оживился, найдя в себе силы подойти и вновь попытаться поговорить с ним. — Дилан, почему не готовишься ко сну? — с толикой интереса спросил Ло, скидывая на кровать свой тяжёлый рюкзак. — Тебе-то какое дело? — равнодушно спросил студент, не отрываясь от монитора. Тонкие пальцы бегло бегали по клавишам. По молчанию и пронзительному взгляду со спины он понял, что этот недоумок так просто не отстанет, и лишь закатил глаза. — Рано ещё. Лололошка, довольный ответом, стоял на месте, заглядывая в чужой экран, на котором мелькал не текст, а онлайн игра: персонаж бегал с оружием по лесной местности, имея вид от первого лица. Сбоку высвечивался радар с непонятными движущимися красными точками, а сверху красовался счёт. — А во что играешь? — Слушай, тебе обязательно при каждом удобном случае приставать ко мне? — уже раздражённо фыркнул программист, активнее нажимая на кнопки. «Да, обязательно», — хотел бы ответить младший, но подавил это желание. Почему он вообще к нему липнет? Наверное, даже сам Ло не имеет ответа на данный вопрос. Просто хочется. Хочется узнать поближе, раскрыть и разгадать, как сокрытую тайну. Брюнет буквально на секунду отвлекается, понимая, что руки наглого соседа ложатся на спинку кресла, едва касаясь его напряжённых плеч, и дёрнулся, в результате чего пальцы скользнули не по тем кнопкам. Персонаж мгновенно умирает, а на потемневшем экране отображается проигрыш. — Твою же… — устало прошипел парень сквозь стиснутые зубы, спуская на шею объемные беспроводные наушники и поднимаясь с нагретого места. — Достал, черт побери. Похоже, довел. Не оборачиваясь назад, Дилан ловким движением руки отодвинул кресло вбок, под стол, из-за чего спинка стукнулась о его край. Парень выглядел раздраженным: черные брови нахмурились, а губы сжались в тонкую полосу. В глазах, напоминающих темные глубины океана, блеснуло что-то неподвластное объяснению. Сделав плавный шаг навстречу недоумевающему Лололошке, он внезапно схватил его за грудки, резким движением прижимая к стене, под которой стояли печки и верстаки. Эколог, к счастью, не ударившись, несколько неуклюже попытался освободиться от чужого захвата. А брюнет плотно сжал его толстовку в области груди, притесняя и прижимая ближе к холодной стене, тем самым заставляя опереться поясницей о край сундука. — Сколько раз я тебе говорил не лезть ко мне? — произнес он тихо. Его прищуренный взгляд излучал недовольство. Лололошка, лишь бы не смотреть на бледноватую физиономию пред ним, отворачивается и молчит. Он был в полнейшем недоумении от такого поведения старшекурсника, который, казалось бы, схватил его, но не бил: лишь плевался ядом, словно кобра. Такого результата он явно не ожидал. Инстинктивно схватившись за края печки, мироходец, ощущая как колотиться собственное сердце, сильнее прижался спиной к стене, краем уха уловив недовольный вздох. — Смотри на меня и отвечай, — буквально приказывает старший, повернув его лицо к себе за подбородок. Чужое колено разводит сведённые бедра, упираясь коленной чашечкой прямо в пах. Эколог удивлённо охает, да так, что аж сам свой голос не узнал. Наушники соскользнули на затылок, а очки — на кончик носа, выдавая его испуганные глаза. В такой позиции он не только обездвиженный, но и обескураженный. — Не помню… — едва выдавил из себя парень. — Тогда мне перечислить? — шепчет теперь с намеком на хрипоту, наклоняясь к покрасневшему от смущения уху. Самое интересное, что Ло был выше Дилана всего на пару сантиметров. Да и Дилан выглядел не особо сильным, только вот сейчас его умеренная хватка говорила об обратном. Ло резко вдохнул носом воздух, почувствовав странный запах гари и, кажется, никотина. Сначала он подумал, что ему показалось и нюх его подводит. Однако он точно помнил, как пахнут сигареты. В жизни не пробовал подобного, чтобы знать, просто часто кто-то из студентов прятался в укромных местах общежития, разделяя на нескольких человек злосчастную пачку. От этого запаха всегда воротило, хотелось кашлять и морщиться. Дилан курит, что ли? Или у Лололошки уже крыша едет? Почему это вообще должно его волновать? — Нет, не надо, — на придыхании выдает он, зажмуривая глаза. — Потрясающе, — наконец произносит брюнет, отходя на шаг назад. И внимательно осматривает своего псевдо-родственника. — Если ты ещё раз начнёшь лезть ко мне просто так, я реально настучу по твоей любопытной голове и сдам тебя управляющему. Сомневаюсь, что ему хватит нервных клеток, чтобы вытерпеть твои выходки. Понял? Шатен молча кивнул, искоса наблюдая за тем, как Дилан взял полотенце с полки и ретировался, судя по всему, в ванную. Это был первый раз, когда они были так близки друг к другу. Но не в самой лучшей ситуации и положении, в которой хотелось бы находиться. По сути, ему только что пригрозили не самим благоприятным образом. Шантаж? Похоже. И вроде как это должно было его отпугнуть, чтобы он перестал прилипать к старшему. Однако вместо страха и раскаяния парень, шумно выдохнув, расплылся в нервной улыбке. — Какой же это бред, — пробормотал он, запуская пальцы в свои волосы, чувствуя странные ощущения в грудной клетке. Щеки запекли. Сердце будто судорожно билось об ребра, трепыхая хрупкими сосудами. Волнение и что-то необъяснимое разлились по венам. Почему с самого начала Ло побаивался Дилана, считая его злым, если сейчас он буквально не унимает попыток как-то сблизиться с ним? Разве это нормально — так унижаться перед кем-то? Наверное, не нормально. Ло понимал это, но ничего с собой поделать не мог, когда его тянуло к соседу, словно магнитом. Тянуло будто к чему-то запретному. Что за причудливые чувства и нездоровый интерес?