***
– Они у тебя всегда такие шумные, – смеясь произнесла Яна, подавая подруге полотенце для лица. – Дааа, с ними каждое утро, как балаган. – Кстати, что-то не слышно Киры, она всегда самая громкая, а сегодня даже не разбудила тебя со всеми. Услышав то, что сказала подруга, Настя печально опустила голову и взглянула на небрежно перевязанную руку: – Она просто голос сорвала, вот теперь молчит.***
Несколько дней назад
На улице была ночь, не было слышно даже проезжающих машин и подростков, что ходили с колонками под окнами. Тяжёлые веки сонно разомкнулись, разлепляя чёрные, густые ресницы, лишь для того, чтобы увидеть бесконечную, всепоглощающую черноту собственной комнаты. Тонкие, маленькие пальцы потянулись к чужому лежащему рядом телефону и, нащупав силиконовую кнопку на чехле, включили его. Экран засветился розовым оттенком, а на верху высветились цифры обозначающие время. 2:56 – Где сестрёнка, почему её нет рядом в такое время, она ушла к себе в комнату? – Кира уже хотела зареветь, ей было одиноко и страшно одной в темноте без сестры, но подумав о других, встала и быстрым шагом направилась в комнату сестры. – Сестрёнка, ты здесь? В тёмной комнате никого не было. Испугавшись, Кира побежала дальше искать сестру. Выйдя во двор, холодный воздух ударил по телу девочки, что вышла лишь в одной пижаме, вдруг Кира услышала странный звук, доносящийся из старого гаража, который уже давно хочет снести отец. Девочка слегка приклонила свою голову и прищурила глаза, чтобы рассмотреть того, кто сейчас находился в их гараже, из-за чего её смоляные волосы упали со светло-розовой пижамы. Наверное, Настя находится там,.. но зачем. Подходя к гаражу, она всё яснее слышала звуки. Стоп, сестрёнка что..плачет. Кира волновалась, юное женское сердце забилось чаще, отбиваясь в похолодевших ушных раковинах и длинной шее. Теперь улица не казалась такой холодной, а сумрак дома не таким страшным. Ещё шаг, и ещё один… Вот она стоит у светло-коричневой деревянной двери с чёрной чугунной ручкой. Вдруг за дверью послышался грохот, будто что-то тяжёлое упало на пол, а затем послышался голос.. Кира теперь точно была уверена, что там её сестра. Не мешкая, девочка схватилась за ручку двери и, чтобы не передумать в последний момент, резко отворила её: – Что...? Кира сама не поняла, как из её горла вышел сдавленный холодными пальцами страха крик. Попятившись назад, девочка споткнулась о камень, будто специально лежащий на пути, из-за чего, с грохотом приземлилась на землю, запачкав светлую пижаму серо-коричневой пылью. Девочке семи лет было сложно осознать, что происходило перед ней. Её сестра сидела на холодном деревянном полу, с ножом в руке, в прямом смысле слова. Острое, серебряное лезвие больше, чем на половину вошло в податливую светлую кожу, рассекая плоть и вены, заливая блестящую поверхность горячей кровью, что безжизненно засыхала, оставляя на железном лезвии ржавые пятна. Правая рука держалась за испачканную рукаять, дергая её взад и вперёд, словно застрявшую занозу, лишь сильнее надрывая плоть и выдавливая из дрожащей груди сдавленные стоны, мешающиеся с тихим животным рыком, что шёл от самых лёгких. А левая рука была перевязана чёрным кожаным ремнём чуть ниже подмышки, перетягивая вены и оставляя под ним синие пятна со вздутыми капиллярами. – Сестрёнка..у тебя кровь, нужно перевязать, – встав с сырой земли, Кира подбежала к сестре, она не боялась, чувство беспокойства за сестру побороло страх. Настя прекратила елозить лезвием в руке, переставая делать и без того отвратительно огромную рану ещё шире и окровавленнее. Тихие крики прекратились, а дрожащее, бледное лицо, на котором остались пятна высохших слёз, повернулось в сторону сестры: – Что ты здесь делаешь..? Вдруг, девушка резко дёрнула за рукоять ножа и выдернул лезвие из своей руки, отжав не полностью перерезанную вену, из-за чего из неё густым фонтаном хлынула чёрная кровь, орошая деревянную стенку. Выбросив нож на несколько метров, Настя без малейшего препятствия подошла на встречу к сестре. Липкие, окровавленные руки крепко сжали дрожащую девичью спину: –Прости меня,.. прости, ты не должна была этого видеть. – Тише.. Сестрёнка, перевязать нужно..Столько крови, если мама увидит..она расстроится, – горячие слёзы водопадом потекли по лицу девочки. Нервно трясущиеся руки старшей сильнее сжали спину Киры, пачкая розовую пижаму грязными, красными пятнами, а всхлипы, что она еле сдерживал, стали хаотичнее и громче, будто ей не хватало воздуха: –Всё хорошо, солнце моё, я сама позабочусь о себе..Я пото.. – Нет, – перебила её Кира, – ты последний месяц ходила как не своя, а теперь это.. Почему ты это сделала, зачем.. ?– захлёбываясь в слезах, чуть ли не крича, произнесла младшая. Почему-то ей было стыдно..почему-то она винила себя за то, что её сестра теперь сидела на холодном, деревянном полу, вся в крови и с огромной раной в левой руке, тихо постанывая и без перерыва всхлипывая. – Прости, я не знаю, что со мной происходит… Я хочу, чтобы ты была счастлива и мама с папой, и все остальные, и я сама, но это невозможно.... Пожалуйста, возвращайся в дом, здесь холодно, заболеешь ещё. Кира не хотела оставлять сестру, ей хотелось узнать, почему она так поступила, она волновалась за Настю, но знала, что та ничего не расскажет. С того дня, отношения между ними стали напряжёнными.