***
Чонин вздрагивает, когда чувствует, как когти щенка скребут по его ноге, и открывает глаза, сканирует взглядом зал и вздыхает, качнув головой. Кажется, он задремал, пока ждал подходящего времени, чтобы покинуть дом. Благо, не проспал, и выходить только через полчаса. Подняв Кками на руки, парень выходит из зала, где сталкивается с Хёнджином, попадает прямо в его объятия и прижимается телом близко-близко к чужому. Он бурчит что-то нечленораздельное, пока прижимается лицом к чужой груди, и вздыхает, чувствуя мягкие поглаживания на спине. Если бы он не держал Кками, то давно опустил бы руки, или же обвил бы ими талию альфы. — Не бегай по дому, Чонин-а, а то мало ли что, — усмехается Хёнджин и чуть сильнее прижимает парня к себе, заставляя его чуть опустить голову. Он оставляет на его макушке поцелуй и слегка улыбается, когда парень поднимает голову. Сейчас снова посыпятся просьбы держать губы при себе, верно? Что ж, Хван надеялся на это, но всё же подарить омеге поцелуй, который тот безмолвно попросил, вытянув губы трубочкой, оказалось куда лучше, чем выслушивать недовольства. — Тебя подвезти? — спрашивает альфа и осторожно убирает рыжую прядь за ушко омеги, нежно оглаживает подушечками пальцев его щёку и улыбается, видя мягкую улыбку на чужих губах. — Спасибо, хён, не нужно. Я прогуляюсь. Я не уверен, но думал о том, чтобы заглянуть к родителям, поэтому, если вдруг я сильно задержусь… — и с чего омега взял, что Хёнджин волноваться за него будет? Может, ему вообще всё равно, где он и с кем он. Чонин не хотел бы услышать эти слова, но если у Хвана других нет, то… — Позвони мне, как соберёшься домой, если всё же решишь навестить их. Я тебя заберу, — Хёнджин оставляет короткий поцелуй на лбу Чонина, ерошит его волосы и обнимает крепко в ответ, когда чужие руки обвивают талию, а тело прижимается ближе, насколько это возможно. Омега негромко благодарит его и отстраняется. Он бежит в спальню за тетрадью и ручкой и вскоре покидает дом, не спеша идёт в сторону учебного заведения.***
Чонин подпирает голову рукой, прикрывает глаза и вздыхает. Только сейчас он понимает, что пришёл сюда зря, и что мог бы спокойно спать сейчас в объятиях Хёнджина. Сначала у него действительно было желание прийти, но оказалось сидеть здесь так же нудно, как всегда. И, кажется, Джисон и Сынмин вполне разделяют его мнение и желание поскорее свалить отсюда. Ян надеялся, что им что-то новенькое скажут, но всё как обычно. Спустя полчаса всех наконец-то отпускают, и Чонин, радостно улыбаясь, чуть ли не вылетает из кабинета. Он ждёт друзей в коридоре, в нетерпении переминаясь с ноги на ногу, и убирает телефон в карман джинсов, чтобы не выронить его из рук. Сынмин отчего-то странно на него смотрит, но ничего не говорит, лишь вздыхает. Вскоре они все вместе покидают здание университета, спешно направляются подальше от него, чтобы не вспоминать до завтра. Завтра экзамен, и они все уверены в том, что сдадут. — Не хотите погулять? Погода сегодня суперская, — предлагает Джисон и вздыхает, закинув руки за голову. Он проходит чуть вперёд и разворачивается к парням лицом, озаряет их широкой улыбкой и кладёт руки на плечи, слегка тормошит, чтобы получить ответ поскорее. — Ну! И вообще, Чонин, это ты нас притащил сюда, так что будь добр, — недовольно хмыкает Хан и складывает руки на груди, отходя на шаг от друзей. — Джи, я бы с радостью, но.. Я хотел бы навестить родителей, — Чонин подходит к нему поближе, обнимает за талию и кладёт голову на плечо, вздыхает, невзирая на обиженное сопение старшего. Джисон сегодня странный. Он так легко сменил своё настроение, сбив этим Чонина, да и Сынмина, с толку. Его персиковый аромат немного кислит, заставляет морщиться. Чонин вздыхает снова, прикрывает глаза. — Что случилось? Ты обиделся? — спрашивает и потирает мягкую щёчку парня костяшкой пальца, слегка улыбается. Действительно, что с его настроением? Оно так резко изменилось… — Всё в порядке, Чонин. Извини, я не должен был так реагировать. Сам не знаю, что на меня нашло, — Хан разворачивается в объятиях Яна и обвивает руками его шею, прижимается ближе и ещё много-много раз извиняется, заставляя парня хихикать и крепче сжать руки. После так называемого примирения парни наконец-то покидают здание университета. Они прощаются на автобусной остановке, куда Хан и Ким любезно проводили младшего, и Чонин на самом деле с большим желанием едет в нужный ему район, где проживают его родители.***
Чонин дёргается, когда громкий звук сирены «скорой помощи» разносится по району, и с интересом наблюдает, как карета проносится по улице со стремительной скоростью, спеша на вызов. Интересно, что там произошло? Но это неважно сейчас. В данный момент омега всё ближе и ближе к дому родителей подходит, от того только нервознее становится. Почему, правда, не понятно. Он одновременно и хочет встретиться с родителями, поговорить с ними, но с другой совсем не хочет и желает уйти домой. Но он уже здесь, значит обратного пути нет. Омега со вздохом набирает номер квартиры, в ожидании переминается с ноги на ногу и довольно неуверенно отвечает на довольно-таки бодрое «да?» от матери. Когда дверь поддаётся и открывается, он быстро скрывается в тёмном подъезде, бежит по лестнице вверх и уже продолжает свой путь в лифте до пятого этажа. Когда массивные створки лифта открываются, Чонин выскакивает в подъезд, идёт к нужной двери и проходит в квартиру, где его уже ожидают родители. Мистер и миссис Ян выглядят очень радостными, что заставляет парня улыбнуться и прижаться к ним в объятиях. Что бы он не думал, а по родителям скучает. Да и не винит он их вовсе. Такой выгодный партнёр, как Хёнджин, очень хорошо им помогает, и компания их потихоньку, но процветает. — Ох, наша ягодка решила нас посетить. Как прекрасно, — мистер Ян крепче обнимает сына и треплет его по рыжим волосам, пока тот тянет недовольное «ну, пап» и отстраняется. — Просите, что я вот так спонтанно навестил вас. Я соскучился, — Чонин вместе с родителями проходит в кухню. Пока миссис Ян заваривает ароматный чай, отец заверяет сына в том, что тот не должен извиняться за это, и задаёт кучу вопросов, на которые омега честно пытается успеть ответить. Их так много, что голова уже кругом идёт, но миссис Ян спасает омегу, ставит на стол кружки с чаем и пиалочку с конфетами, от вида которых у Чонина загораются глаза. — Как у вас дела? Как компания? Я так давно с вами не разговаривал. Очень соскучился, — Чонин вздыхает и прижимается к матери, прячется в её объятиях и чуть ли не урчит, ведь он наконец-то чувствует то родительское тепло, которым он не был обделён в детстве. — У нас всё хорошо. Но давай не о нас, милый. Как вы? Хёнджин не обижает тебя? — миссис Ян разворачивает карамельную конфету и кладёт её в рот, запивает чаем и в ожидании смотрит на сына, который лишь вздыхает и подпирает голову рукой, слегка хмурясь. Омега надеялся воздержаться от этих разговоров, хотя у них все действительно лучше, чем могло бы быть. Чонин не признается ни за что, но какая-то его часть души сильно симпатизирует Хёнджину, а какая-то настроена против него, но, вероятно, это всего лишь его мозг. Не в его силах противиться природе. Он пытался, но всё бестолку. — Что-то не так, сынок? — Всё в порядке, мам. У нас всё хорошо. Живём… не сказать, что душа в душу, но тоже неплохо, — Чонин довольствуется радостными улыбками родителей и поспешно запихивает в рот конфету. И что же, их разговоры теперь всегда с этого начинаться будут? Чонин этого не хочет. Но слава богу, что ближайшие пару часов он точно сможет пресечь разговоры о его замужней жизни и завлечь родителей другими разговорами, а потом слиться, сославшись на то, что у него есть дела.***
Чонин прижимается к Хёнджину, коротко крепко обнимает его и поспешно скрывается в машине, явно довольный тем, что всё же решил ему позвонить. Ехать в машине с хорошо знакомым человеком куда лучше, чем с кучей незнакомцев в автобусе. Хван в ответ на такой короткий прилив нежности лишь улыбается довольным котом и тоже юркает в машину, где без зазрения совести прижимается к губам омеги своими, смакует их вкус и мягкость. Чонин сначала хотел воспротивиться, он это ясно понял по напрягшимся вдруг плечам и чуть сощуренным глазкам, но мысленно возрадовался тому, что сопротивления не последовало, и он смог подольше насладиться чужими губами. Но вскоре омега отстраняется и с довольным видом усаживается в кресле поудобнее, складывает руки на коленях, вздыхает. Он смотрит куда-то на ясное небо, улыбается чуть ли не во все тридцать два зуба, и это с невероятной силой сбивает альфу с толку и завораживает. Это поцелуй его так осчастливил, или что? Хёнджин не решается спросить. Он лишь заводит машину и катит в сторону дома, боковым зрением изредка наблюдая за парнем, который решил немного побыть в виртуальном мире, засев в телефон. Когда машина останавливается, Чонин отрывается от гаджета и чуть удивлённо смотрит на Хёнджина, когда видит, что остановились они вовсе не около дома, а у гипермаркета. У них что, еды дома нет? В ответ на его непонимающий взгляд Хёнджин поясняет: — На такой жаре лучше всего поесть мороженого, — и с улыбкой треплет его по волосам. Чонин усмехается, кивает в ответ положительно и уже собирается поскорее вылезти из машины, но его останавливают, сжав локоть. И вовремя. Хорошо, что Чонин не успел открыть дверь, иначе её снёс бы нерадивый мотоциклист, который не особо-то задумался о правилах и безопасности, – прежде всего своей. Но и ущерб другим людям он нанёс бы немаленький. — Вот ведь придурок. Прав забрать у него мало, — ругается альфа и отпускает чужую руку. Чонин оборачивается к нему, смеряет тёплым, чуть насмешливым взглядом и вдруг наклоняется вперёд, так, что их лица находятся на расстоянии сантиметра друг от друга. — Не кипятись, хён. Ты же не станешь его убивать за это, — омега кладёт руку на чужую щёку, поглаживает и с усталым вздохом отстраняется, когда Хёнджин наигранно обдумывает его слова, будто действительно хочет прострелить этому мотоциклисту колени, чтобы больше ездить не смог. Чонин морщится. Он вздыхает и всё же выбирается из авто. — Нужно относиться ко всему проще, знаешь, — хмыкает и направляется в сторону дверей гипермаркета, спрятав руки за спиной. Хёнджин хмыкает тоже, закатив глаза, и идёт за ним следом, предварительно заблокировав машину. Они входят в здание и сразу же направляются к холодильнику с мороженым, где выбирают любимые вкусы, после чего идут на кассу. Хёнджин быстро оплачивает их небольшую покупку, и вскоре они уже с удовольствием поедают мороженое, сидя в машине под кондиционером.***
— Хён, возьмёшь меня с собой, когда у тебя будет следующее… задание? — Чонин отвлекается от просмотра фильма, обращает своё внимание на альфу, который что-то печатает в ноутбуке, изредка заглядывая в телефон и в бумажки. И, кажется, что он совсем не слышит омегу. Он так погружен в работу, так сосредоточен, что внешний мир его совсем никак не колышет. Чонин вздыхает, подползает к нему и укладывается рядышком. — Хён, ты меня слышишь? Или специально игнорируешь? — он заглядывает в экран ноутбука и в ожидании ответа дует губы. Хван издевается? Он действительно не слышит? Или игнорирует? Раздражает. — Я слышу тебя, Чонин. Просто я очень сосредоточен, и нет, я тебя не возьму с собой, — ну, как всегда. Почему нет? Чонин искренне не понимает. А сидеть дома он не хочет, тем более вот-вот начнутся каникулы, и даже учёбой отвлечься не получится. — Скажи мне, в чём разница? Что там, что здесь тебе придётся сидеть до-ма, понимаешь? Я не вижу смысла туда-сюда тебя просто так таскать, — вздыхает альфа на протестующее мычание омеги и отрывается от экрана гаджета лишь для того, чтобы взглянуть на обиженное выражение лица и чмокнуть парня в лоб. — А я вижу! Я не хочу один сидеть дома и спать в холодной кровати! А ещё я люблю кататься, и если поездка будет длительной, то я буду очень этому рад, — омега довольно сильно тыкает пальцем в грудь альфы и в итоге приподнимается, нависает над ним, пытаясь выглядеть более строгим и уверенным. Но отчего-то его попытка лишь забавляет Хёнджина, и он наконец-то отрывается от ноутбука, дарит парню поцелуй, пытаясь таким образом угомонить его. Тот сначала противится, но вскоре отвечает и даже порывается скинуть этот треклятый ноутбук, который «восседает» на чужом животе, и быть вместо него. В ответ на это Хёнджин лишь усмехается прямо в поцелуй и быстро отстраняется, но лишь для того, чтобы отложить ноутбук на тумбочку. После он снова прижимается к пухлым губам и даже помогает омеге оседлать себя, ведь тот явно сбит с какого-либо толку. Когда Чонин наконец-то умещает свою задницу на чужом прессе, то тут же разрывает поцелуй, садится ровно и, сложив на груди руки, хмыкает чуть недовольно. — Я всё равно поеду с тобой, — констатирует факт и чуть выше задирает голову, ясно давая понять, что не отступится от этого ни за что. Хёнджину его уверенность нравится, но его не так просто сломить, ведь он тоже упрямый словно баран, который будет стоять на своём до последнего. В этом они оба, на самом деле, похожи. — Размечтался. Я тебя свяжу, чтобы ты не успел никуда рыпнуться, — мягкий поцелуй остаётся на губах омеги, от которого те растягиваются в улыбке, будто он получил самую вкусную конфету на свете. Чонин даже сам подаётся вперёд и прижимается губами к чужим в невинном, совершенно безобидном поцелуе, который отчего-то кружит голову. Или это аромат лайма кружит её? Чонин пока не понял, но дело в том, что и то и то ему нравится одинаково. Губы альфы такие мягкие, сухие и горячие, а аромат лайма насыщенный, приятный. И Чонин точно не сможет выбрать то, что ему нравится больше. — Будь смелее, Чонин-и. Я не оттолкну, если ты захочешь меня поцеловать, — ненавязчиво Хёнджин касается оголенной поясницы омеги и в итоге укладывает руки на талию, перекрывая все ходы отступления. — Намекаешь на то, что я боюсь? А я не боюсь. Мне нравится целовать твои губы, — Чонин снова оставляет короткий, мягкий поцелуй на чужих устах и отстраняется совсем. Он скатывается на кровать и устремляет взгляд в экран телевизора, на самом деле не особо вникая в суть фильма, который, вероятно, уже подходит к концу. Хёнджин же пытается переварить сказанные им слова, слегка улыбаясь, и вдруг перекидывает руку через его талию, крепко обнимает. Чонин этого никак не ожидал, потому не сдержал короткого писка на губах, который разлетелся по комнате за секунду. Снова приостановив просмотр, омега обращает внимание на альфу, вздыхает и кладёт руку на его голову, пропускает красные пряди сквозь пальцы и просто гладит, улыбаясь блаженству чистой воды на чужом лице. И откуда у Хёнджина такой прилив? Чонину нравится, он этого не скрывает, но просто интересно. — Если тебе нравятся мои губы, значит, есть вероятность, что я скоро и признание в любви от тебя услышу? — Хван хитро улыбается и утыкается головой в маленькую ладошку, безмолвно прося не прекращать действия, которые заставляют его мычать от удовольствия. Чонин ничего особенного не делает, лишь пропускает красные пряди сквозь пальцы и совсем уж редко позволяет себе помассировать голову. В ответ на вопрос он лишь вздыхает и качает головой, думая, как же у Хёнджина всё просто. Да, их отношения постепенно налаживаются, но, наверное, до любви ещё далеко, хотя надо признать, нормальный альфа нравится Чонину очень сильно. А нормальный он, когда не выпендривается и ластится к нему, словно кот. — Я уверен, ты влюбишься в меня. В меня невозможно не влюбиться, поверь, — смешок слетает с чуть покрасневших губ, когда омега слегка дёргает волосы, а руки сильнее сжимают талию, обнимая крепче. — И почему это я один должен влюбиться? Тогда и ты влюбись в меня, или это проблема? — Чонин фыркает и убирает руку с чужой головы, когда Хёнджин ластится к ней снова, и вздыхает, когда слышит протестующее мычание. Только он не понимает, что побудило Хвана мычать так. Его вопрос или то, что он руку убрал? Ах, да, конечно, второе. Хван возвращает руку Яна на свою голову, перед этим буквально зацеловав её, и вздыхает, ожидая действий. — Я в массажисты не заделывался, хён, — Чонин снова убирает руку и приобнимает его за плечо. Он спускается чуть ниже, оставляет поцелуй на чужой макушке и вздыхает. Влюбиться? Может быть, это окажется действительно проще, чем хотелось бы. И хорошо, что это не любовь с первого взгляда и прочая ерунда, иначе бы омега точно свихнулся. — Так почему же я должен влюбиться? — кажется, теперь этот вопрос будет мучить его, пока он не услышит вгятный и понятный ответ. — Потому что я такой распрекрасный, — это полная чушь, думается Чонину. Прекрасным Хван был бы, если бы не скрывался по пустякам и не устраивал бы конфликты. И если бы нормально исполнял супружеский долг. — Ладно, время покажет, что ты в итоге почувствуешь или не почувствуешь ко мне, — лёгкая насмешка в голосе немного раздражает, но омега со вздохом лишь кивает в ответ и прижимается губами к чужой голове, оставляя мягкий поцелуй. Время покажет. Может быть, Чонин уже что-то чувствует, но упорно подавляет эти чувства. Или это просто связь с истинным, которая ничего и не значит совсем, ведь это всё глупость. Так считал раньше Чонин, пока не повстречал Хёнджина, и пока его тело не начало вот так странно на него реагировать.***
Чонин мычит, сжимая пальцами одеяло чуть ли не до хруста костей, и выдыхает, переворачиваясь с одного бока на другой. Ему снится что-то очень мокрое, развратное и горячее. Снится Хёнджин, с явным удовольствием втрахивающий его в кровать, и сам он, выгибающийся в спине и подмахивающий бёдрами навстречу. Что за кошмар? Почему? В чём омега провинился, что сейчас смотрит этот сон и никак не может проснуться? Он лежит очень беспокойно, ёрзает на кровати и сжимает одеяло пальцами. Кажется, сон уже медленно, но верно, отступает, и Чонин уже просыпается. Тяжёлое дыхание разлетается по спальне, аромат малины усилился, что перебивает даже аромат альфы. Чонин нервно выдыхает, вскакивает, садясь на кровати, и скидывает с себя одеяло, чувствуя жгучее возбуждение внизу живота и жар, который захватывает его тело. О, Господи. Последний раз ему такие сны снились лет в шестнадцать, когда гормоны бушевали похуже шторма в море. Но ведь сейчас он далеко не подросток в период пубертата, значит такого рода снам здесь не место. — Ах, чёрт.. — ругается омега и мычит, чувствуя, как член упирается в ткань белья, а сзади всё увлажняется. Что за невезение? Время только-только подходит к семи часам утра, сегодня выходной, а этот сон и теперь ещё и возбуждение точно не дадут уснуть. Да и для начала надо с ним разобраться. И нет, Чонин не станет будить Хёнджина лишь для того, чтобы тот помог ему, хотя на самом деле очень уж хочется. Сзади всё такое мокрое, неприятно липкое и немного зудит. Наверное, пора бежать в ванную комнату. Омега вскакивает с кровати и поспешно удаляется из спальни, чтобы охладиться немного и привести себя в порядок. Чонин закрывает дверь ванной комнаты, не утруждая себя тем, чтобы закрыть её на замок, и поспешно проходит к ванне, включает воду, настраивает нужную температуру, раздевается и быстро забирается в неё, встаёт под прохладные струи воды и с блаженством откидывает голову назад. Он кладёт руку на свой колом стоящий член, сжимает его довольно-таки сильно и выдыхает, всё ещё перед глазами в темноте видя этот сон. Кажется, даже не смотря на прохладную воду, возбуждение только усиливается, стоит омеге вспомнить о сне. Чонин закусывает губу, лаская большим пальцем головку члена, и жмурится, чувствуя, как удовольствие растекается по телу горячей главой. Другой рукой он слепо тянется к вентилям, переключает воду на более тёплую и увеличивает напор, чтобы заглушить свои стоны. Жар внизу живота сводит с ума, вязкая смазка стекает по бёдрам при каждом сокращении колечка мышц, а ноги уже начинают подрагивать от подступающей разрядки. Чонин чувствует, что скоро упадёт, ведь ноги неимоверно сильно дрожат. Сердце готовится выпрыгнуть из груди вместе с рвущимися стонами, член ощутимо пульсирует, и вскоре вязкая сперма окрашивает руку омеги под аккомпанемент громкого стона. Недолго переводя дух, Чонин медленно начинает мыться, лениво трёт тело мочалкой, дышит пока ещё тяжело, и очень старается справиться с лёгкой усталостью в теле. Он поспешно смывает с себя пену, моет голову и вскоре выбирается из ванны. Конечно же он не взял чистые вещи, а потому он оборачивается полотенце вокруг бёдер и идёт в спальню. Когда омега открывает дверь, его встречает пара серых глаз, которые с интересом обводят плавные изгибы его тела. Хёнджин прямо пожирает его взглядом, от того мурашки бегут по коже, а желание спрятаться, лишь бы не чувствовать этого взгляда на себе, возрастает в геометрической прогрессии. А ещё воспоминания так просто не отпускают и из-за них щёки, кажется, преобретают оттенок помидора. Чонин чувствует, как они горят. — С каких это пор ты так рано просыпаешься? Так ещё и в душ бежишь, — Чонин различает в чужом взгляде подозрение, и, кажется, краснеть больше некуда, но, чёрт возьми, он краснеет. Краснеет не только его лицо, а так же шея и уши. От пристального взгляда волосы на коже дыбом встают, а сердце трепыхается в груди, словно птица, готовое выпрыгнуть на пол. И чего Хван так смотрит? Да, Чонину есть, что скрывать, но это его маленький секрет, который он никогда и никому не расскажет. — Подойди ко мне, милый, — нежность, сквозящая в голосе альфы, успокаивает, и Чонин не сопротивляется его просьбе, идёт к кровати, присаживается рядышком и сжимает полотенце, почему-то думаю, что оно обязательно должно упасть. — Что-то случилось? Тебя что-то тревожит, Чонин-а? — Хёнджин ненавязчиво касается рукой щеки Чонина, улыбается, видя как тот ластится к ней, и вздыхает, оглаживая. — Э… Всё в порядке, хён. Да, всё нормально, — неловкость просто зашкаливает, поэтому Чонин перебирает пальцами край полотенца, чуть опустив голову, и еле сдерживается, чтобы не закусить губу от вновь нахлынувшись воспоминаний. Чёрт возьми. Лучше бы Хван ничего не спрашивал. — А ты чего проснулся? Ой.. Ты же сегодня уезжаешь, — у Хёнджина работа, он не может просто взять и остаться дома. Точнее, может, но просто не хочет, наверное, откладывать на потом то, что можно сделать сегодня. — Не заговаривай мне зубы, хитрый лис. Выкладывай. Ты слишком смущён, я вижу это прекрасно, — альфа подтягивает парня к себе, невзирая на его просьбы отпустить и позволить одеться, и ненавязчиво начинает ласкать его тело, уделяя особое внимание груди и соскам. — Давай, колись, или ты хочешь, чтобы я довёл тебя до грани, Чонин-и? — Хёнджин скользит пальцами по животу омеги к паху и замирает, когда тот цепляется холодными пальцами за его руку, отчаянно желая остановить. — Мне просто приснился эротический сон, хён, — Чонин выдыхает, когда снова чувствует движения чужих рук на своей груди и спешит выпутаться из своеобразных объятий, чтобы наконец одеться и не светить своими прелестями перед Хёнджином. — Хэй, что за секреты? Ты можешь… — Я не хочу рассказывать. Ясно? — закончив с одеждой, Чонин стремительно покидает спальню, громко хлопает дверью, оставляя Хёнджина в тишине и одиночестве. Наверное, ему не стоило так реагировать, но он терпеть не может, когда на него давят и вытягивают что-то. Хёнджину лучше это уяснить как следует, чтобы в будущем у них было меньше ссор и конфликтов.***
Весь день Чонин нервничает, его грызёт какая-никакая совесть. Он сорвался на Хёнджина, и тот, кажется, принял это очень уж близко к сердцу. После этого инцидента он просто собрался и уехал на работу, не сказав ничего. А Чонин… У него просто будто что-то в душе перевернулось и надломилось. Казалось бы, ничего такого в этом инциденте нет, но, чёрт возьми, омега чувствует огромную вину за своё поведение. Сейчас Ян сидит в кафе в компании Кками, которого взял с собой на прогулку, потому что оставлять его дома одного побоялся отчего-то, Джисона, Сынмина и Феликса – того самого друга Хана из Австралии. Ли не особо хорошо говорит на корейском, даже лучше сказать плохо, а потому они все общаются на английском, дабы ему не было слишком тяжело. Феликс оказался довольно интересным человеком, но, сказать честно, Чонин настолько погружен в свои мысли, что выпал из разговора на моменте, когда Ли начал рассказывать о своей жизни в Австралии. Он волнуется, если можно так сказать. А что, если он действительно сильно задел альфу? А вдруг тот уже устал от его постоянных нападок и решит развестись? И почему Чонина это так волнует? Да, он понимает, что если это всё же произойдёт, им, как истинным, будет тяжело порознь друг от друга находиться, но всё же, он думает, что дело не в этом. Либо, он просто не может признаться в том, что в груди его всё расцветает и теплеет при виде альфы, поэтому совсем не хочет развода. И когда вдруг его сердце оттаяло? — Чонин-а, что с тобой? Выглядишь так, будто тебе дату смерти сказали, — Сынмин приобнимает Чонина за плечо, поглаживает и слегка улыбается, когда тот ластится к нему, словно кот. — Да я.. Я сорвался на Хёнджина сегодня. Я не хотел, просто там такая ситуация.., — неловкость и вина в голосе просто зашкаливают, поэтому Сынмин отстраняет парня от себя, обхватывает его лицо руками, гладит щёчки большими пальцами и шепчет слова о том, что всё будет в порядке. — Я потом расскажу, почему это произошло, ладно.., — Чонин оборачивается к Феликсу и Джисону, которые выглядят сбитыми с толку из-за его настроения. Хан кладёт руку поверх его, гладит костяшки успокаивающе и слегка кивает, принимая его слова к сведению. Он понимает, что сейчас нет смысла что-то вытягивать из него, а при посторонних людях тем более. Да и Феликс может не понять их, так что пока лучше воздержаться от этих разговоров. — Чонин, знаешь, если ты действительно не хотел срываться на него, то просто искренне извинись, а дальше дело за ним. Если он отходчивый, то всё у вас будет хорошо, — Джисон вздыхает, кладёт руку поверх руки младшего и гладит, массирует костяшки и слегка улыбается, видя одобрение в глазах Сынмина. Феликс тоже судя по всему одобряет его слова, раз улыбается довольным котом, и даже слегка кивает. — Не раскисай. И если что ты всегда обо всём можешь рассказать нам, — заверяет Хан, чем вызывает улыбку на лице Яна. Он всегда умел поддерживать и продолжает это делать. И, конечно же, это не единственная его черта, за которую Чонин его любит. — Ну, ладно. Пришло время прогуляться и поесть мороженое, верно? — Джисон поднимается из-за стола под всеобщее согласие, и вскоре они вчетвером покидают здание кафе.***
Когда вечер только-только вступает в свои законные права, Чонин приходит домой. Ещё на улице омега заметил, что в кухне горит свет, а это значит, что Хёнджин уже вернулся, и теперь ему предстоит извиниться, и может быть, даже рассказать и том, о чём побоялся даже друзьям рассказать. Прикрыв дверь, Ян замирает около неё, мнётся из-за неловкости и даже страха и вскоре скидывает ботинки, проходит вглубь дома, а именно на кухню. Нужно поговорить. Если он всё объяснит, Хёнджин поймёт его и успокоится, и всё будет хорошо. По крайней мере, омега на это надеется. Неловко прижавшись к косяку двери, Чонин наблюдает, как Хёнджин хлопочет у плиты. Альфа что-то кашеварит, выглядя при этом ну очень довольным, и омеге даже не хочется нарушать такой момент. Но Хёнджин сам замечает его. Омега надеялся, что его настроение хоть немного испортится при виде него, но Хёнджин, как всегда, весел и бодр при виде него. — Привет, истеричка. Хорошо погулял с друзьями? — даже та самая лёгкая насмешка присутствует в его голосе, и намёка на грусть, недовольство или обиду нет. Чонина это удивляет и настораживает. Какой нормальный человек будет мириться с постоянными нападками и несоответствующим отношением к себе? Правильно, никакой. Вывод один: Хёнджин ненормальный. — Я хорошо погулял, хён.. А ты давно приехал? — Чонин словно кошка, медленно и осторожно подходит к альфе, обвивает руками его талию и кладёт голову на его плечо, привстав на носочки. Он вздыхает, когда чувствует чужую горячую руку на своих, и улыбается слегка нежным поглаживаниям, которые очень контрастируют с напряжением в теле альфы. — Часа два назад, — отвечает Хёнджин и разворачивается в объятиях омеги, отрываясь от готовки. Он обвивает руками его талию, чуть сильнее прижимая к себе, и оставляет мягкий поцелуй на его щёчке под тихий вздох. — Ну ты чего? Переживаешь из-за инцидента утром? Не стоит, милый мой. Я понял, что на тебя лучше не давить ни в каком плане, — альфа оставляет поцелуи на рыжей макушке под негромкое, отчего-то раздосадованное мычание, и, убавив газ, отводит Чонина к столу, сажает его на стул и присаживается на корточки рядышком, кладёт руки на его колени и слегка улыбается, когда тот робко перебирает ногами и кладёт руки поверх его. — Извини, хён. Просто я не ожидал… увидеть такого рода сон, вот и взбунтовался, — щёки омеги краснеют, губы растягиваются в смущённой улыбке, а руки чуть сильнее сжимаются. Он вздыхает, услышав смешок, и хмыкает, когда Хёнджин поднимается. Альфа изящными пальцами обхватывает его за подбородок и тянет чуть вверх, чтобы затянуть в поцелуй, полный желания и необъяснимой нежности, которая растекается по телу Чонина горячим металлом вместе с кровью. Так тепло. Хёнджин сейчас буквально окутывает его нежностью, и это совсем не вяжется с тем, что Чонин видел сегодня во сне. Во сне Хёнджин был несколько резок и груб, и сейчас этому всему противоречит нежный поцелуй. Чонину он нравится, этого отрицать нельзя, но просто он немного сбит с толку. — Выше нос, Чонин-а. Я уже почти смирился с твоим несколько вспыльчивым характером, всё в порядке, — Хёнджин поглаживает Чонина по голове, снова целует его, на этот раз увереннее и с ещё бóльшим желанием. Омега отвечает с таким же рвением, и это очень заводит на самом деле. Чонин обвивает руками его шею, прижимается телом к телу, сминает губы своими, словно он самый большой профи в поцелуях. Кажется, совсем недавно он не умел целоваться. Но это уже неважно. Главное, что Чонину нравится ощущать чужие губы на своих, и он хочет чувствовать их на себе в принципе. Кажется, он понял это только сейчас, хотя до этого они тоже целовались. — Не буду выпытывать, но просто ответь: ты из-за этого сна побежал в душ ни свет ни заря? — ухмылка растягивает покрасневшие губы Хёнджина, а Чонин лишь робко кивает, смущённо улыбаясь. Стоит ли говорить, что ему понравилось? Он как будто посмотрел самое лучшее порно за всю свою жизнь (будучи подростком он нередко баловался им в тайне от родителей). — Похоже, там было очень горячо, — альфа хмыкает, слыша смущённое, протяжное и даже чуть недовольное «ну, хён», и вздыхает, крепко обнимая омегу под его урчание. — Если бы там не было так горячо, я навряд ли бы пошёл в душ и… — Чонин запинается, зарываясь пальцами в красные волосы Хёнджина на затылке, и улыбается, чувствуя мягкий поцелуй чуть выше виска. Чёрт. Чёрт, чёрт, чёрт. Почему ему это так нравится? Такого рода ласки со стороны Хёнджина пробуждают в нём иногда странные чувства, от которых никуда не деться. — Не обещаю, но когда-нибудь мы сделаем то, что было в этом сне, хён, — нежным касанием губ к чужим Чонин закрепляет свои слова и со вздохом вцепляется в шею Хёнджина, когда тот поднимает его на руки, прижимая к себе сильно-сильно. — Это точно говоришь ты? Неужели готов свою девственную задницу мне доверить? — Хёнджин касается носом мягкой щёки Чонина и усмехается, когда тот цокает в ответ, слегка шлёпнув его по плечу. А что он такого, собственно, сказал? Чонин же девственник практически до мозга костей. Он ни разу не был с альфой в этом плане, поэтому его любое волнение вполне очевидно и понятно. — Будешь хорошо себя вести, я тебе и сердце доверю, хён, — вздыхает Чонин, прикрыв глаза, и улыбается, чувствуя нежные поглаживания на своей спине, которые заставляют замереть. Они такие приятные… Чонин уже сходит с ума, и какие-то тёплые чувства пробуждаются в его душе к этому альфе с каждым разом, когда тот ведёт себя как нормальный человек. И, когда Хван ведёт себя нормально, то и Ян меняет своё отношение и не выпускает когти в его сторону, предпочитая спокойно всё обсудить. Так ведь действительно легче, чем на повышенных тонах что-то выяснять. По крайне мере, Чонину точно легче. Он ведь хотел исправить свой характер