***
Чонин канючит, уложив голову на плечо Сынмина, мычит, ожидая, когда пара закончится и они наконец-то пойдут домой. Ким изредка поглаживает его по голове, стараясь не отвлекаться от конспекта. Он старается успевать за монотонной диктовкой преподавателя, чтобы конспект полноценным был. Наверное, ему неудобно писать, ведь Чонин прижался к руке вплотную и совсем не хочет отлипать, но никто не жалуется. Сынмин понимает желание Чонина получить сейчас ласку, поэтому не отталкивает его (в принципе никогда не отталкивает вообще-то), несмотря на неудобство. Но вскоре Чонин сам отлипает от него, растекается по стулу, откинув голову назад и прикрыв глаза. Он погружается в свой мир, совершенно забив на вещание преподавателя, прислушивается к своим, казалось бы, уже привычным ощущениям. За пару-тройку дней до течки у него всегда начинается «ломка», но в этот раз отчего-то всё проходит более плохо. Это немного странно, но омега не жалуется, пускай это действительно странно. — Эй, Йен-а, ты хоть до конца пары доживёшь? Полчаса ещё, но ты выглядишь очень уж страдающим, — теперь роль «подушки» на себя берет Джисон, позволяя парню устроиться на своём плече, и ему это точно никак не мешает, ведь он пишет правой рукой, а левая спокойно лежит на парте, всего лишь придерживая тетрадь. — Может отпросишься? — Хан откладывает ручку, забивая на конспект, и осторожно отстраняет Яна от себя, убирает от его лица рыжие пряди, гладит по щеке, но получает в ответ лишь улыбку и многозначительно выгнутую бровь. Конечно, какой дурак будет отпршиваться за полчаса до окончания пары? Точно не Чонин. — Ты не заболел? Ну.. Обычно ты чувствуешь себя куда лучше, — Джисон окидывает взглядом лицо младшего, цепляется за сжатые в тонкую полосочку губы и хмурится. Он обхватывает запястье Чонина пальцами, прощупывает пульс зачем-то и отпускает, качая головой. — Да я и сам не знаю.. Но действительно чувствую себя хуже, чем обычно. Но давай об этом не на паре, Джи, — Чонин отворачивается, укладывается на парту и прикрывает глаза, вполуха слушая вещание преподавателя. Когда пара окончена и студенты радостно переговариваются, строя планы на сегодняшний день, Чонин лишь мечтает завалиться на кровать, обнять подушку альфы, на которой точно сохранился аромат лайма. Да и не только подушку. Хочется обложиться его вещами, зарыться в них и наслаждаться тем, как чужой аромат окутывает и впитывается под кожу. Это не значит ничего, всего лишь реакция омеги на истинного альфу, не более. Чонин медленно собирается, не в силах ускориться, хмурится, когда на телефон поступает звонок и вздыхает, сбрасывая. Хёнджин нетерпелив до жути. Раздражает. Парень фыркает, когда звонок поступает снова, и наконец-то отвечает. Удивительно, но Хван совершенно спокоен, несмотря на то, что омега дважды отклонил его звонок. Он сообщает о том, что ждёт его у ворот университета, и не особо напирая, просит поторопиться. Его мягкий голос заколдовывает, заставляет Чонина улыбнуться, но внутренний голос подсказывает, что нужно показать свой характер. Да как можно? Чонину сейчас совсем не хочется ругаться. Именно поэтому он пытается быстро перебирать ногами, спеша к машине. Рядом идут Джисон и Сынмин, позади – Чан и Чанбин, веселье которых не знает конца. Они весело смеются, даже по дружески шлепают друг друга по плечам. Джисон выглядит молчаливым, задумчивым даже, будто что-то терзает его, Сынмин погружен в музыку, которая играет в наушниках. Чонин пытается побыстрее спуститься с лестницы, чтобы наконец-то выйти на свежий воздух и проветриться. Выйдя из здания, Ян останавливается, вздыхает и разворачивается к друзьям, обнимает их крепко и прощается поспешно, когда Чанбин напоминает ему о существовании презервативов, а то мало ли что. Дурак. Чонин пока что не собирается отдавать свою девственную задницу на растерзание мужу. Да и вообще. А что вообще? Это он только сейчас такой весь из себя, а как течка в полные права вступит, то станет покладистым лисёнком, который сам будет желать чего-то большего. Довольно-таки быстрым шагом Чонин удаляется в сторону забора, находит взглядом Хёнджина, который скучающе смотрит на свои ноги, и подходит к нему. — Привет, — Хван тянет уголки губ в подобии улыбки, подняв взгляд на парня, и отлипает от двери машины. Он подходит к Яну, приобнимает его за талию и оставляет поцелуй на щеке, отчего тот сильно краснеет и даже на миг столбенеет, но быстро отмирает и довольно резко утыкается лицом в широкую грудь перед собой, вдыхает аромат лайма, урчит. — Чонин-а, я немного спешу.. Поехали домой скорее, — Хёнджин отходит от Чонина, заставляя того разочарованно фыркнуть и нахмуриться, а так же сложить руки на груди и недовольно дёрнуть плечом. Если бы у него сейчас были ушки и хвост, то непременно бы дёргались от недовольства. — Ты не говорил, что куда-то уедешь сегодня, — бурчит омега, проходя к машине, и открывает дверь, садится и громко ею хлопает, показывая своё полнейшее недовольство. Хёнджин вздыхает, качает головой. Да он и сам не знал, что куда-то поедет сегодня, но так уж вышло. Альфа обходит машину, открывает дверь водительскую и садится на сиденье, захлопывает её и заводит. Он не трогается с места сразу же, нет. Он оборачивается к омеге, смеряет его несколько виноватым взглядом, но уголки губ тянет вверх, ухмыляется. — А что такое? Скучать будешь? — усмехается и треплет парня по волосам, наконец-то трогается с места, пока тот пытается придумать более колкий ответ на вопрос, чтобы задеть. — Да с чего бы это? Катись, куда хочешь, — хмыкает устало омега и морщится, снова отчего-то краснеет и потирает горящую щёку. Если бы вы знали, о чем он подумал… А я вам расскажу. Подумал он о том, что стащит в комнату все вещи альфы, пропитанные его ароматом, и будет кайфовать. Может быть, даже будет делать кое что большее, но вам это знать не обязательно. Хёнджин хмыкает несколько оскорбленно, хмурится и поджимает губы. Слова омеги задели его, хотя он просто послал, даже не конкретно куда-то, а просто послал. Прям в его манере, между прочим. Его реакция не осталась незамеченной. Услышав его хмыканье, Чонин негромко, будто бы нехотя, извиняется, отводит взгляд и треплет волосы на затылке. И вот опять он ведёт себя как кистеричка. С кем Хёнджин связал свою жизнь? — Ладно, истеричка, всё в порядке. Лучше скажи, как чувствуешь себя? — Хёнджин не умеет долго злиться, поэтому сразу же забывает об этом маленьком инциденте и как ни в чем не бывало спрашивает у омеги о самочувствии. Он не особо злопамятный, но родным и близким никогда ничего припоминать не станет. Зачем? Отношения не должны портиться из-за его обидок. Так же, родные и ему ничего не припоминают, всё спуская с рук, если можно так сказать. — Не особо хорошо, даже конспекты толком не писал, — Чонин поворачивает голову в сторону Хёнджина, смеряет его профиль взглядом, улыбается слегка. Ну, красивый Хван, красивый. Ровный нос, идеальные брови, чуть пухлые губы, даже подбородок идеален. Чонин врать не будет, ведь внешностью и телом Хёнджин вышел хорошо. — Не думаешь, что стоит дома отсидеться? А если она тебя прямо там настигнет, м? — Хван плавно притормаживает на пешеходном переходе, переводит руку с коробки передач на ногу омеги, гладит, чуть сжимает и оставляет её там, не получив никакого сопротивления в ответ. В ответ на его вопросы Чонин лишь головой качает, поджав губы, и опирается на дверь, вздыхает. Хёнджин с ним как с ребёнком… Чонин всегда носит с собой пластинку с таблетками, так что ничего не случится, это точно. — Тебя никто не заставляет мучиться на парах, ты спокойно можешь отсидеться дома, Чонин, — добавляет он и самыми уголками губ улыбается. Ох, Чонин. Это ведь не первая его течка, так чего же он вот так глупо поступает? Хёнджина это забавляет, но немного пугает на самом деле, ведь омеги в этом плане совсем не сдержанные, тем более такие юные. — Да я понимаю, хён, — цокает, закатив глаза, омега и хмыкает, нахмурившись. Вот что Хёнджин пытается ему объяснить? Он и так всё понимает. Просто не хочется потом конспекты дома писать, тем более конспекты за четыре дня. Это же свихнуться можно! Такой вариант точно не для Яна, нет. — Хён, а ты можешь меня с собой взять? — вдруг спрашивает Чонин и нервно выдыхает, сведя брови домиком и поджав губы. Снова болит поясница немного и даже низ живота. — Нет, конечно же нет, Чонин-и, — качает головой альфа и вздыхает, слыша недовольное, но больше расстроенное мычание. Чонин бурчит что-то о том, что исправно будет пить блокаторы и не станет мешать, на что в ответ получает смешок и тёплый взгляд, полный нежности. — Дело не в течке, а в том, что я не вижу разницы, поедешь ты поедешь со мной или останешься дома. И там и там тебе придётся быть одному, потому что у меня дела, — пожимает плечами Хван и слегка улыбается. Он перекладывает руку на чужую, чуть сжимает и гладит тыльную сторону большим пальцем, вздыхает, когда довольно резко омега убирает руку, и качает головой. Ну что за омега. Хёнджин хочет как лучше, а он вот так вот показывает свой характер, будто не понимает, что делать ему там всё равно нечего. — Я вернусь, точнее планирую вернуться завтра утром или ближе к обеду, ты не успеешь соскучиться, милый мой, — улыбается Хёнджин и негромко смеётся, останавливая машину возле ворот дома. Чонин фыркает на него, перехватывая рюкзак поудобнее, и открывает дверь. Он бросает «я не буду скучать по тебе» и, обойдя машину, идёт в сторону ворот тяжёлым, медленным шагом. Хёнджин со вздохом клонит голову вбок, качает ею и окликает парня, подзывает его к себе, когда тот останавливается. Когда омега подходит к машине, он открывает окно шире, осторожно подтягивает его поближе к себе и накрывает губы своими в мягком поцелуе. Лёгкими движениями он сминает мягкие пухлые половинки своими, рукой осторожно убирает рыжую прядь волос за ушко явно сбитого с толку омеги и отстраняется. — А я вот буду очень-очень скучать, милый мой, — шепчет в самые губы Яна и отстраняется. Чонин смотрит на него ошарашенно, хлопает большими глазами и делает быстрые шаги, уходя от машины, провожаемый хитрой улыбкой и таким же хитрым взглядом, который ощущает даже тогда, когда скрывается в доме.***
День проходит очень медленно, скучно, даже не смотря на то, что Чонин провел его с друзьями, которых сам потащил на прогулку, а после к себе домой. Недолго он потусовался с ними, посплетничал, а потом они разбежались по домам, оставив его одного. Сейчас омега сидит в спальне в окружении подушек, которые притащил из зала, и смотрит сериал на большом телевизоре. Он ощущает себя так, будто сидит в зале кинотеатра, но никак не в доме. Это очень странно, тем более сидеть одному. Где-то рядом лежит телефон, звук на котором выключен, и, скорее всего, он уже забит сообщениями и уведомлениями из разных приложений. Только вот Чонин уверен, что Хёнджин пока не написал. После так называемого прощания омега кинулся к телефону, написал сообщение с просьбой оповестить о приезде, но ответа все ещё нет, хотя прошло уже очень много времени. Это немного настораживает, но в целом всё не так плохо, просто Чонин немного отчего-то волнуется. Когда звук сообщения долетает до ушей Чонина, с губ его срывается нервный вздох. Он хватает гаджет, улыбается сообщению от Хёнджина, – наконец-то он написал! – и отвечает ему незамедлительно. У них завязывается диалог, даже голосовые сообщения друг другу отправляют. Чонин чувствует, как его сердце изредка замирает, а улыбка растягивает губы чуть ли не до ушей. Хван пишет, что он вот только приехал и заселился в номер отеля, а теперь будет отдыхать. Чонин желает ему хорошего отдыха и даже просит поскорее возвратиться, аргументируя это тем, что ему не комфортно находиться одному в таком большом доме. Хёнджин пишет, что надеялся на то, что омега всё же будет скучать, на что получает лишь смайлик с хитрым выражением лица и смайлик поцелуй , а в ответ лишь отправляет смайлик, закатывающий глаза. Негромко цокнув, Чонин поспешно прощается с ним, снова углубляется в фильм и укладывается на кровать поудобнее, ведь чувствует, что вот-вот уснёт. Он чувствует лёгкую боль внизу живота и недовольно мычит, выключая телевизор и переворачиваясь на живот. Наверное, течка придёт чуть раньше обычного. В этом ничего плохого нет, ведь цикл всё ещё не установился, хотя прошло три года с первой течки. Чонин оказался поздним цветочком, но родители не стали бить тревогу по этому поводу, ведь его мать тоже созрела не так уж и рано, как другие. Омега укладывается на живот, прячется под одеялом и негромко урчит, вдыхая аромат Хёнджина, который ещё сохранился на наволочке, да и не только. Кажется, лаймовый аромат окружает его, впитывается в кожу, одежду и волосы, и это на самом деле очень приятно, ведь внутренний омега чувствует свою истинную пару, которой так противится её хозяин. Чонин глуп, но ничего с собой поделать не может, таким уж он уродился, и характер у него не самый лучший, да, но людей по нему не судят. Прикрыв глаза, Чонин негромко мычит, надеясь, что Морфей заберёт его в свое царство как можно скорее и продержит там до самого утра, пока солнечные лучи не решат забраться в дом и разбудить его.***
Ночь для Хёнджина выдалась не особо хорошей и спокойной. За семь часов сна альфа вскакивал раз пять точно, ведь спать при такой жаре просто невозможно. Кондиционер не спасает, но оно и понятно, ведь работает он на самой маленькой мощности. Лучше пусть будет жарко, чем холодно. Не хотелось бы, чтобы его продуло и он валялся бы здесь, или уже дома с температурой. Интересно, а Чонин как отнёсся бы к этому? Помогал бы, лекарствами бы пичкал, или оставил всё как есть, предпочитая не помогать? Хотелось бы Хёнджину знать, но сейчас не об этом. Сонно потирая глаза и поправляя одежду, Хван выходит из номера, направляется в кафе на первом этаже отеля. Уже на входе он встречается с Минхо, который выглядит чуточку лучше, чем он, и уже вместе они входят в помещение, проходят к стойке и заказывают по чашечке кофе. После проходят к свободному столику и принимаются обсуждать сегодняшний день. Хёнджин честно пытается не отвлекаться на мысли о Чонине, но, увы, это не в его силах, поэтому иногда подвисает. А Минхо в ответ на это лишь слегка агрится, но сильного недовольства не показывает. — Хёнджин, может действительно просто.. Отправим их на тот свет? Они нам жизни спокойной не дадут, — предлагает негромко Ли, разбалтывая кофе в чашке, и хмурится, отчего его жёлтые глаза становятся выразительнее. Хёнджин предлагал их прихлопнуть, хоть и не особо хотел этого, и Минхо с ним согласен. Полиция ничего не сделает, чтобы остановить этих парней, поэтому остаётся лишь их по-тихому убить и никогда не вспоминать. — И оставлять их полиции смысла не вижу, — хмыкает и закатывает глаза. Хранители закона совсем обнаглели. Да, они не могут уследить за всеми в таком огромном городе, но они могут следить за теми, кто уже не раз засветился. Или как минимум поймать их и за решётку посадить. В чем их проблема Минхо искренне не понимает. — Я это и предлагал. Но всё равно пачкать руки их кровью я не хочу, — устало вздыхает Хван и подпирает голову рукой, вздёргивает бровь и фыркает, потягивая кофе. Нет, ну а что ещё делать? Хван и Ли не первый день с ними борются, но всё бестолку. Честно, хочется либо их прихлопнуть уже, либо забить и оставить всё как есть. — Я понимаю, но нужно всё же что-то сделать, пока хуже не стало, — Минхо прерывает их диалог, отвечая на звонок, улыбается слегка, разговаривая с женой, и Хёнджину немного завидно становится. Он понимает, что Чонин ещё к нему не привык, и тем более между ними нет никакой любви, наверное, несмотря на то, что они истинные, но всё же хотелось бы немного другого отношения омеги к себе. Со вздохом Хван поднимается из-за стола, относит кружку в мойку, где милая девушка забирает её и ставит в остальную груду грязной посуды, и возвращается к Ли, когда тот заканчивает разговаривать по телефону. Уже вместе они покидают здание отеля, идут к машине Минхо, и везёт она их до пункта назначения, стойко выдерживая всё то напряжение, которое повисло между альфами.***
Чонин мычит, еле-еле разлепляя глаза к полудню. В мозге несколько раз что-то щёлкает, но долго до парня доходит то, что он нагло проспал пары. Он точно помнит, что будильник ставил на 7:30 утра, но почему-то тот не сработал, либо же он так крепко спал, что не услышал его. Омега хватает телефон, просматривает сообщения и заходит в будильник, проверяет, точно ли ставил его и включён ли звук. Он глупо хлопает глазами, видя, что будильник действительно заведён, и даже работал каждые пятнадцать минут, но Чонин просто его не услышал. Зайдя в мессенджер, он проверяет сообщения и жутко краснеет, когда видит сообщение от Джисона, который, судя по всему, жутко волновался, когда писал его. Но больше, конечно, он краснеет из-за того, что парням пришлось отдуваться за его прогул и вешать преподавателям на уши лапшу о том, что он нехорошо себя чувствует, хотя на самом деле он чувствует себя довольно-таки прекрасно. Чонин печатает Джисону сообщение, где просит прощения, всё объясняет и благодарит за то, что они отмазали его. Когда сообщение отправлено, Джисон тут же появляется в сети. Он долго набирает сообщение, и Чонин действительно думает, что не дождётся, но когда оно приходит, улыбается уголками губ, вздыхает. Джисон пишет: «Не извиняйся, рыжик, всё хорошо. Преподавателям мы всё объяснили (радуйся, что сегодня у нас одни омеги), они знают, что это такое, так что всё хорошо. Но, конечно, твой слишком крепкий сон нас удивил. Мы переволновались с Мином, но теперь всё хорошо, и мы знаем, что с тобой всё в порядке», а Чонин успокоенно выдыхает и улыбается чуть шире. Всё хорошо. Завершив диалог коротким сообщением, Ян снова падает на подушку, но телефон из рук не выпускает, открывает диалог с Хёнджином и печатает ему сообщение. Он пишет скудные и банальные сообщения, отправляет их и поднимается с кровати, не видя смысла больше лежать, отлёживать бока. Заправив постель, парень идёт в туалет и в душ, решив для начала немного освежиться и привести себя в порядок, а потом уже делать остальные дела. Выскользнув из душной ванной комнаты в такой же душный коридор, Чонин вздыхает, мотает головой, растрепывая волосы, и идёт в спальню, где садится перед зеркалом, включает фен и принимается сушить их. Он дёргается, когда резкая вспышка боли разрезает низ живота, и шипит, хмурясь. Может быть, стоит выпить таблетки, хотя бы чтобы не дёргаться вот так постоянно, к тому же до начала течки как минимум ещё два дня. Приняв решение всё же выпить пилюлю, омега продолжает сушить волосы, укладывает их, чтобы выглядели более-менее прилично, и заканчивает с этим поскорее, не в силах больше сидеть и распутывать непослушные пряди. Он вскакивает со стула, идёт на кухню, где находит аптечку, но, увы, не нужные ему таблетки. Парень хмыкает, сложив руки на груди, и отпихивает коробку от себя, но после ставит её на место, успокаивается. Решив, что стоит сходить в магазин, он включает чайник, достаёт кружку, пакетик с чаем в неё кладёт и пару ложек сахара. Дождавшись, когда вода закипит, он заливает содержимое кружки ею, размешивает и разбавляет холодной водой, чтобы не пить кипяток. Чонин садится за стол, зевает негромко и разминает плечи, дабы окончательно проснуться, но сладкая нега не хочет так скоро отпускать его. Но так нельзя, нужно в аптеку сходить. Или… Хм. Да нет, ждать возвращения Хёнджина не имеет смысла, к тому же Чонин не знает, когда тот вернётся. Придётся идти самому. Закончив с так называемым завтраком, Чонин споласкивает кружку, убирает её в полку и идёт в спальню, где смотрит на часы, со вздохом качает головой и мычит, недовольно окидывая себя в отражении зеркала. Что именно ему в себе не понравилось он и сам не понимает, поэтому спешит отойти к шкафу, чтобы достать удобную одежду и переодеться, ведь чуточку позже он наконец-то пойдёт в аптеку.***
Хёнджин раздражённо фыркает, сплёвывая алую кровь, и вытирает руки о штаны, пинает одного из парней, которых безжалостно убил, не забыв перед этим устроить им нечто на подобии пыток. Минхо, явно вымотавшийся из-за этого всего, устало опирается на шершавую поверхность стены, откидывает голову назад, выдыхает. Его рубашка заляпана брызгами крови этих ублюдков, волосы спутались, и вид в целом не особо хороший, в отличие от Хёнджина, который выглядит более-менее довольным проделанной работой. Этих ублюдков давно пора на тот свет отправить, иначе от города, который Хван охраняет, ничего не останется. Отпихнув от себя мёртвое тело, Хван мысленно делает пометочку о том, что нужно обязательно замести следы, и достаёт телефон, набирает номер одного из приближенных ему парней, который точно находится сейчас в этой части города, объясняет ему всё и, услышав слова согласия, отключается. Он переводит взгляд на Минхо, тот переводит взгляд на него, оба хмурятся, вздыхают. Ли с омерзением встряхивает руками, морщится, чувствуя усталость, ведь им пришлось изрядно погоняться за этими парнями, прежде чем загнать их в угол и… лишить жизни. — Ну и устроили же вы тут… — Хван не уверен, сколько времени он приходил в себя, но судя по тому, что Юнхо уже здесь, долго. Сиу Юнхо один из самых приближенных парней к Минхо в их небольшой группировке. Именно поэтому Ли не побоялся отдать под его власть именно этот район. Он уверен в этом парне и уверен в том, что тот ответственно выполняет свою работу. — Езжайте домой, мы тут разберёмся. Этим тварям давно пора спуститься в ад и вариться в котле, — Сиу слегка похлопывает Хвана по плечу, вздыхает. Он набирает чей-то номер и договаривается о встрече, вскоре отключается. — Всё будет в лучшем виде, господин Хван, вы же знаете, — парень слегка кланяется, выказывая полное уважение, и улыбается слегка. Хёнджин благодарит его за проделанную работу, жмёт руку и вместе с Минхо они удаляются в сторону, где они были вынуждены оставить машину, чтобы разобраться с этими недоумками, которые ни за что им больше не помешают. Хван и Ли, не особо спеша, ведь все же устали, возвращаются к машине. Довольные, они садятся в салон и авто тут же заводится и уносится с этого места. Хёнджин, крепко сжимая руль пальцами, давит на педаль газа, мечтая поскорее оказаться дома и расслабиться в компании Чонина, если тот, конечно, в хорошем расположении духа. Долгая поездка до отеля утомляет, но поездка до дома, в другой конец города утомляет куда больше. Хёнджин, решив немного отдохнуть, занимает место пассажира, позволяя Минхо управлять своей ласточкой. Он даже засыпает, пока Ли, преисполненный адреналином, везёт едет в сторону своего дома. Проснувшись, когда машина остановилась, Хван сонно оглядывается, не понимая, почему они остановились у обочины не того дома, который им нужен. Но понимание приходит, когда Минхо указывает на некого парня, плетущегося по тротуару, который тащит парочку небольших коробочек с таблетками. Узнать Чонина оказалось не так уж сложно, поэтому Хван, открыв окно пошире, окликает омегу и подзывает к себе. Когда Чонин подходит к машине, ему без лишних слов практически приказывают сесть в авто. Сил сопротивляться у него нет, а потому он прыгает на заднее сиденье, просит воды и, выпив таблетку поскорее, затихает. Он специально сел прямо за пассажирским креслом, лишь бы Хван не наблюдал за ним. Вообще-то это даже хорошо, что они вот так встретились, ведь идти до аптеки омега изрядно подустал. Когда авто останавливается возле нужного дома, Минхо прощается с парнями, покидает его, а на водительское кресло садится Хёнджин. И первым делом он конечно же оглядывает Чонина через зеркало заднего вида. Ничего такого, что кричало бы об его очень уж плохом самочувствии нет, видна лишь усталость. Оно и понятно. Хван знает, как далеко находится аптека, а потому даже сочувствует парню, ведь ему пришлось довольно долго идти. Возможно, он даже на автобусе проехал, но большую часть времени он точно ходил. Хёнджин выбрал не самый хороший район проживания, это правда, хотя, это ещё как посмотреть. — Как самочувствие, истеричка? — спрашивает Хёнджин, небыстро ведя автомобиль, и снова кидает взгляд на омегу, ловит его взгляд и намечает лёгкую улыбку в ответ на чужую. — Знаешь, бывало и лучше, — честно, Хван надеялся на недовольство, фырканье и вообще не надеялся получить спокойный ответ. Всё же первые дни он ощущал себя врагом мира, коим его назначил Чонин, но сейчас всё вернулось на круги своя и это чувство отпустило. Да и сам омега не выказывает своего враждебного настроя, что, несомненно, радует. — Это первый раз у меня так, когда дни до самой течки проходят очень тяжело.. Я даже на пары не ходил сегодня, — рассказывает Чонин и выдыхает, откинувшись на спинку кресла. Он прикрывает глаза и мычит негромко, когда аромат лайма окружает, захватывая в плен, и даже успокаивает разбушевавшегося внутреннего зверька. Аромат приятный, Чонину нравится. Это он уже уяснил, осталось только влюбиться в Хвана и дело с концом, они буду жить долго и счастливо. — Хён, а ты больше никуда не собираешься уезжать? — спрашивает Ян и отлепляется от спинки, наклоняется вперёд, размещая голову между передними сиденьями. — Да вроде бы нет, а что? — Хёнджин заглушает мотор машины, остановившись возле ворот дома, и оборачивается к Чонину, который улыбается в ответ и качает головой, собираясь вылезти из машины. Всё с той же улыбкой он покидает машину и отходит к калитке, в ожидании стоит, наблюдая как альфа загоняет машину на территорию и проходит следом, уже там дожидаясь, когда они вместе пойдут домой. Спустя, наверное, пару минут парни наконец-то идут в дом. Хёнджин приобнимает Чонина за плечи, прижимает к себе и поглаживает его, заставляя парня ластиться к нему. Быстро скинув обувь с ног, омега спешит в спальню, чтобы убрать коробочку с таблетками в ящик комода. После он идёт на кухню, чтобы поставить чайник, а заодно, может быть, и альфу накормить. Проходя мимо ванной комнаты, он слышит журчание воды, а потому останавливается. Недолго с сомнением глядя на дверь, он хватается за ручку и проходит в комнату. Благо, Хёнджин его не видит, и он не видит альфу, иначе он бы растекся малиновой лужицей по полу от смущения. Тихонько сев на корзину для белья, омега вздыхает и улыбается слегка, наблюдая за силуэтом альфы, который отчётливо виден за шторкой. Хорошо, что виден только силуэт… Чонин уже скоро с ума сойдёт от желания близости альфы, но не в том смысле, а в том, что он просто хочет, чтобы Хёнджин рядом был и ароматом своим окутывал, не более. Ну, это пока что. Шум воды почему-то завораживает, появляется желание остаться, посидеть на корзине ещё немного, но вскоре Хёнджин завершает водные процедуры, вылезает из ванны и принимается вытираться и одеваться, изредка поглядывая на смущённого омегу, который делает вид, будто дверь ну очень интересный объект для исследования. И Хёнджин не спешит комментировать его поведение, ведь понимает всё. Он лишь поспешно одевается, дабы не смущать, и подходит к парню, поднимает его с корзины и крепко обнимает, не принимая возражений, которые и не следуют в общем-то. Чонин даже обвивает руками его талию, а лицом прижимается к обнажённой груди, вдыхает его аромат и улыбается, потираясь носом об неё. — Хён, твой запах очень приятный, — шепчет он и выдыхает горячим воздухом, заставляя Хёнджина улыбнуться. Альфа кладёт руку на его голову, зарывается в мягкие волосы пальцами, массирует кожу головы и даже оставляет поцелуй на макушке. — Вижу, твоя потребность в альфе всё возрастает, Чонин-а. Скоро набросишься на меня, м? — усмешка скользит в каждом слове альфы, действия всё такие же нежные, плавные, не навязчивые. Чонин наслаждается, урчит, и даже фыркает, вскинув голову. — Зачем ты мне нужен? Твоего аромата предосточно на одежде и постельном белье, — хитрая улыбка растягивает пухлые губы, а взгляд чёрных глаз смягчается ещё больше, в них плескается тепло. Конечно, в любом случае он, его тело, его нутро будет желать альфу, а потому отрицать очевидное нет смысла. Да и Чонин пока не умеет контролировать себя. Ему проще мучаться и изнывать от желания, чем контролировать свою природу и заглушать её процессы таблетками. — Ладно, прости, хён, я не хотел задеть. Идём, тебе нужно раны обработать, — Чонин отстраняется, поднимает руку, осторожно оглаживает губы альфы, избегая рану, которая сияет на нижней, и гладит его щёку, улыбается, когда тот ластится к ладони словно кот. После того, как раны обработаны, Чонин изъявляет желание перекусить. Хёнджин поддерживает его, даже порывается помочь, и ему позволяют. В четыре руки они быстро соображают обед в виде лапши с мясом и лёгкого салатика и с удовольствием принимаются есть. Тишину в кухне нарушает лишь звон приборов о тарелки. Каждый из парней пребывает где-то в своих мыслях. Чонин уж точно где-то в своих мыслях блуждает, не собираясь возвращаться в реальность. Но ему приходится это сделать, ведь одна из мыслей плотно засела в голове, и её обязательно нужно озвучить. — Хён, — обращается к старшему Чонин и поднимает взгляд на него. Он тянет уголки губ в подобии улыбки и вздыхает, мысленно отмечая, что даже с разбитой губой и ранами на лице Хёнджин выглядит прекрасно. — давай заведём котёнка, — глаза омеги в надежде расширяются, руки он в просящем жесте складывает и в ожидании замирает. Кажется, если бы у него сейчас были ушки и хвост, то они дёргались бы, а хвост метался из стороны в сторону, выдавая его желание с головой. Хёнджин усмехается в ответ, клонит голову вбок, вздыхает. Кажется, он не рад этой затее, и Чонин искренне не понимает его. Котики же такие хорошие, милые, ласковые, так почему же нет? Благо, Чонин понимающий, и ответ Хёнджина, пускай и огорчил его немного, но всё же настаивать омега не желает. — У меня аллергия, Нинни. Я понимаю твоё желание завести кота… Но если тебя устроит такой расклад, то я могу предложить завести собаку, только ухаживать за ней будешь сам, — Хван слегка улыбается, видя как Ян дёргается, вероятно, от непривычного обращения, и подпирает голову рукой, вздыхает, оглядывая радостное, воодушевленное личико парня. Кажется, его предложение одобрено. — Ты же не шутишь, правда, хён? Ты купишь собаку? — детский восторг омеги где-то в глубине души заставляет умиляться, Хёнджин усмехается в ответ на вопросы и кивает положительно, слегка выгнув бровь. — Спасибо, — шёпотом выдыхает Чонин и продолжает кушать, преисполненный радостью.***
Когда вечер опускается на Сеул, Чонин спешит включить в спальне свет, сжимая охапку вещей Хёнджина в руках, и стремительно подходит к кровати. Отложив пока вещи в сторону, он откидывает одеяло и пододеяльник, после раскладывает вещи в форме круга и, довольный своей работой, принимается поспешно переодеваться. Он натягивает пижаму, точнее сказать, футболку альфы и шорты, которые, в общем-то, и не нужны, ведь верхняя вещь и без того прикрывает все прелести, доходя аж до середины бёдер, и с довольным видом укладывается в своеобразное гнездо, в котором он желает проваляться как минимум четыре дня, а там уж как пойдёт, но всё же надеется, что течка недолго будет мучить его. Хёнджин сейчас что-то кашеварит на кухне, отчего по дому разносится приятный аромат. Но, увы, Чонин совсем не хочет есть, ведь совсем недавно он накидался конфетами. Альфа, как оказалось, этому не особо был рад, но он любезно промолчал, не желая нарываться на чужой характер. Эти несколько часов в компании альфы показались Чонину самыми… лучшими. Простой просмотр фильма поднял настроение, а чужие тёплые объятия, кажется, вскружили голову. И чего Чонин вдруг так реагирует? Подумаешь, объятия. Да он постоянно с друзьями обнимается, что тут такого. Чан и Чанбин постоянно сжимают его, будто до смерти заобнимать хотят, и он вот так не реагирует, а сердце не трепещет. Наверное, это просто реакция сущности на истинного. Они истинные. Чонин пока не может этого принять, но очень старается, честно. А вот интересно, Хёнджин уже знал, что они истинные, когда шёл делать предложение руки или понял это позже? Хотя, до того дня, когда он сделал предложение они совсем не общались, значит, он понял это позже. Чонин вздыхает, чувствуя лёгкую тянущую боль внизу живота, и вжимается носом в вещи Хёнджина. Аромат лайма успокаивает, и даже боль отступает. Чонин готов дышать этим ароматом вместо воздуха. Нет, ну а что ещё делать, если эту течку невозможно переносить. И что вдруг с его организмом стало? До встречи с Хваном всё было лучше. Предовольное урчание, разносившееся по комнате, прерывается негромким хлопком двери и шагами. Чонин чувствует, как проминается матрас на другой половине под весом альфы, и подтягивает одеяло к себе, не оставляя ни уголка, которым Хёнджин мог бы накрыться. А тот и не собирается накрываться. Хван кладёт руку на голову омеги, гладит, убирая волосы с глаз, после переводит её на макушку, массирует места, на которых вот уже через несколько часов появятся пушистые ушки, и довольствуется довольным урчанием омеги. — Тебе нужно покушать, Чонин. Конфетами сыт не будешь, — так он пришёл просто чтобы позвать его на ужин? Омега отчего-то разочарованно фыркает и головой мотает, отвечая отрицательно на такое заявление и пытаясь скинуть с себя чужую руку. Он недовольно зыркает на парня и прячется от него под одеялом, показывая, что контактировать не намерен. А тот не унимается, даже несколько наглеет. Хёнджин, мысленно составляя завещание, немного ломает гнездо омеги и подтягивает его к себе, обнимает крепко извивающееся тело и гладит по голове, хотя понимает, что теперь омега не успокоится, ведь он точно не чувствует защищённости без гнезда. — Ну, всё, всё, успокойся. Я же тебе не сделаю больно, просто хочу, чтобы ты немного покушал, — Хёнджин ласково гладит мягкую щёчку омеги большим пальцем, улыбается, когда тот ластится к нему, и даже позволяет себе оставить поцелуй на рыжей макушке, который, кажется, очень нравится омеге. Чонин, оторвавшись от его пальца, поднимает голову и утыкается носом в подбородок, замирает, наслаждаясь. А Хёнджин и не думает о том, чтобы хоть на миллиметр двинуться куда-то, сидит смирно, лишь поглаживает омегу по напряжённой спине. — Я не хочу кушать, хён. Лучше сам иди кушай и возвращайся сюда поскорее, — омега отрывается от подбородка альфы, уползает в гнездо снова и прячется под одеялом. Хёнджин, глядя на него и его манипуляции, улыбается, кивает зачем-то и уходит на кухню, чтобы побыстрее покушать, убраться там и вернуться в постель.