Что скрывается под твоей шубкой

— Грег, ты как, сильно занят сегодня? Может, по пиву? — По пиву, звучит заманчиво. На нашем месте, в тот же час? Джон попытался выскользнуть из квартиры незамеченным. Не вышло. Мэри вышла из кухни как раз, когда он обувался. — Опять пить с Грегом, — она не спрашивала, она констатировала факт. — Да, — Джон и не подумал прекращать возню со шнурками. Глаз не поднимал. Не хотел на неё смотреть. И так знал, что увидит. Белый передник поверх платья, поварёшку в руке. И лицо женщины, чей мужчина опять решил насвинячится, вместо того, чтобы помочь по дому. — Джон, это становится похоже на зависимость. И вместо того, чтобы поговорить о том, что тебя не устраивает в нашей жизни, ты убегаешь! Именно так он и поступал. Говорить он не хотел. Закончив с обувью, Джон выпрямился, не глядя на неё, схватил куртку, и вылетел за дверь, бросив: — Ложись спать, не жди меня! Только на улице, вздохнув холодного воздуха, Джон чуть пришёл в себя. В том, что он оказался там, где был, он был виноват сам. Винить некого. Мэри… она как-то подвернулась, когда он остался совершенно один. Брошенный, потерянный, не знающий куда бежать и как вернуть Шерлока. С полным пониманием — что никак. И никуда. Шерлок позвал его с собой, в мир шелки, Джон не нашёл в себе сил оставить свой мир людей. Да и никто не нашёл бы! Вон Грегори, и тот остался на берегу, а уж как он любил Майкрофта! Даже в тюленя ради него превратился, даже поплавал. И понял — что не сможет. А Джон понял это даже не поплавав. И вот теперь, что называется, приплыли… Она поймала его на улице, когда он ломился прямо на дорогу, ловить уехавшего Шерлока. Не дала умереть под колёсами автомобиля и отправить в тюрьму ни в чём не повинного водителя. Джон осознал это куда позже, когда Мэри, выяснив у него этаж и квартиру, завела его домой. Сама справилась с ключами, с которыми и Шерлок то не всегда справлялся. Сама нашла чайник, хлеб, сыр. Сама завела разговор, и Джон ей всё выложил. Всё, что психологу не рассказал бы. Девушке, ну точнее, женщине, которую видел впервые в жизни. Она не была красивой. Жесткие короткие волосы, жёсткие черты лица, жёсткие пальцы, которыми она вцепилась в него, в последнюю минуту удержав на тротуаре. Сначала они просто говорили за чашкой чая. Точнее, говорил он, а она только слушала. Редкое качество для женщины! И не назвала его психом! Ну шелки, и шелки! Даже подошла к шубке, что Шерлок подарил ему, провела руками по меху. Джона передёрнуло. Он не хотел, чтобы кто-то трогал этот мех. Кто-то, кто не был Шерлоком. Вспомнил, как они сушили шубку Шерлока, что вымокла в ванной, когда тот обратился обратно в человека от поцелуя Джона, чуть раньше, чем был к этому готов. Джона сначала посмешил визг замёрзшего Холмса — а вот будет знать, как ледяной водой брызгаться и ронять Джона на себя! Но потом, несколько часов подсушивал шубку феном, поставив вешалку с ней прямо посреди гостиной, и несколько тазиков под неё. Гладил мокрый мех, пропуская между пальцев. Хотя шелки и живут в воде, превращаются они всё же на суше, и оба волновались, переживёт ли шубка Шерлока такое обращение или окажется безвозвратно испорчена. — Это ты спас её, твоя забота, — сказал тогда Шерлок. Он вышел из ванной спустя час, не меньше. Джон, почти столько же согревавшийся в другом душе, только подошёл к шубке с феном, не решаясь начать без разрешения Холмса. — Можно? — спросил он. — Не знаю, никто прежде не сушил их феном. Но попробуй. Я тебе верю, мой дорогой доктор! Джон фыркнул тогда и попробовал. — Никому больше я не позволил бы прикоснуться к ней, — Шерлок устроился рядом с Джоном, положив подбородок ему на макушку, обняв Джона, и положив свои ладони ему на живот. — Шубка, это… как часть меня. Того меня, что куда больше, чем можно увидеть глазами. Это не просто одежда. Это часть моей души, что ещё хранит магию моря. Людям нельзя трогать её… Другим людям, — тут же поправился он. — Когда касаешься ты… мне даже приятно. А Джону не было приятно когда Мэри трогала его шубку! Но… Но так вот у них теперь было. Мэри осталась. У него не хватило духу выгнать её сразу и не хватало указать на дверь сейчас. Он не хотел видеть её в своём… нет, их с Шерлоком доме, но оставаться совершенно один не хотел тоже. И к тому же… — Я здесь, Джон! — Грег помахал ему с самого дальнего от двери столика, хотя они каждый раз старались сесть за него, и это было первое, куда Джон посмотрел. Грег уже взял пива и себе и ему, и Джон благодарно кивнул и сделал глоток. — Три месяца ведь уже прошли, — сказал Джон. — Майкрофт скоро должен вернуться из своего «заплыва». Джон говорил это уже не в первый раз и Грег отвечал ему: — Да. Уже скоро. Жду. — А Мэри… беременна. Джон знал это уже давно. Всё же, он был врачом, и пусть не акушером-гинекологом, но распознать симптомы был способен. Грег будто не очень удивился этому факту. — Такое случается, если спишь с девушкой не предохраняясь. Джон едва не закричал. Едва не взвыл. Спроси его кто, как это вообще получилось, как стало возможным, ведь он любил и любит совсем другого человека, своего Шерлока… Но получилось вот. И не прогнать её теперь, потому что Джон себе такого не позволит. Не простит. К тому времени, как вернётся Шерлок, у него уже будет ребёнок. У них будет ребёнок. Как это объяснить Холмсу? И как объяснить Мэри, что это всё… это всё, что между ними… это вот что? Джон мечтал выгнать её и никогда больше не видеть. Джон понимал, что не может, что отвечает за неё теперь. За неё, и малыша, что в равной степени и его. Джон стукнул только что заказанной новой кружкой пива о кружку Грега. — За нашего тюленячьего Шерлока, Грег! И за твоего Майкрофта! Просьба… Когда он приплывёт, устрой мне с ним встречу. — Я знаю, ты хочешь расспросить его о Шерлоке, — тихо сказал Грег. — Да. Хотя и знаю, что едва ли он сумеет мне что-то ответить. Но буду наедяться. До последнего. Больше про Мэри они не говорили. Джон мечтал, что её не окажется дома, когда он придёт. Что ему не придётся её выгонять и ощущать себя негодяем. И боялся, что оставшись совсем один, возьмётся уже не только за пиво. Он и не подозревал, что настолько сильно будет тосковать. Что вообще ничего не хочется. Забыться только. Любым способом. Как бы ни хорошо они проводили время с Грегом, наступал такой момент, когда тот объявлял, что им обоим хватит и пора по домам. Джон всё хотел спросить Грега, как тот справляется. Как продолжает ходить на работу, ночевать в их с Майкрофтом спальне совершенно один. Но каждый раз обрывал себя. Грег ведь ждёт. Он просто живёт свою жизнь. Ловит преступников, и ждёт возвращения Майкрофта. Он не спутался с женщиной, едва его любимый вышел за порог… — Тебя проводить? — привычно спросил Грег. — Сам дойду, — всегда отвечал Джон. Он не чувствовал себя пьяным, но, тем не менее, не спорил, когда для него вызвали такси и заботливо усаживали внутрь. В дороге Джон попросил открыть окно, и пока доехали, чувствовал себя уже почти в норме. Поднялся по лестнице. Мэри права. Надо поговорить. Надо выяснить, почему она с ним и что ждёт от их… близости. И будущего. И прояснить, что… А вот что? Да, их связь сродни измене. Хотя Джон и предупреждал Шерлока, что не будет эти три года монахом, но всё же, в действительности ни жениться, ни заводить ребёнка не собирался. Поднявшись к двери, Джон долго пытался заставить себя открыть её. Он не хотел видеть Мэри, но понимал, что выгнать её беременную — совести не хватит. Вздохнул. Вошёл. И едва не споткнулся, практически сразу увидев рядом со своей шубкой другую. Белоснежную. Мэри ждала его в коридоре, и в ответ на его ошарашенный взгляд сказала: — Ну да. Говорят, молния дважды в одно место не бьёт, но в вашем случае, Джон Ватсон… Шелки вокруг вас, видимо, будут кружить стаями. Мэри ждала ответа, но Джон молчал. — Я решила, что пришла пора рассказать тебе. Джон пытался заново учиться дышать. А Мэри продолжала: — Согласно поверью, первыми шелки были именно женщины-оборотни, что выходили из моря, соблазняя человеческих мужчин. Возможно, мужчин-шелки в древности просто не существовало, и это был единственный способ нашему виду получить потомство. Да и сейчас, женщины-шелки предпочитают людей, а не своих же сородичей. Да и шелки-мужчины — аналогично. Не факт, но возможно, друг с другом шелки вообще размножаться не могут. По крайней мере, мне неизвестна ни одна пара шелки, имеющая детей друг от друга. Джон пытался заново научиться двигаться. — Я вижу, как ты томишься и мучаешься, вот и решила… открыться, — продолжала Мэри. - Мне жаль, что у меня не получается стать для тебя… хотя бы кем-то, кто не раздражает. Как только Шерлок вернётся, я… — Это Шерлок велел тебе присмотреть за мной, пока его не будет? — у Джона одновременно получилась и длинная фраза, и снова запустить тело на движение. Как робот, когда его включили, после перезагрузки. — Нет, — она чуть улыбнулась. — Но когда я увидела шубку у тебя в коридоре, обрадовалась, решив, что ты тоже шелки, и это судьба. Потом, поняв, что ты избранник младшего принца, подумала, что это судьба уже иная… Родить ребёнка от избранника королевских кровей совсем не то же самое, что от обычного… — Мэри! Я, конечно, не самый умный человек на земле, но в такое совпадение не поверю! — Ладно. Да. Да, это он попросил меня присмотреть за тобой, пока его не будет рядом. Он беспокоился за тебя. И не зря! Пяти минут не прошло, а ты уже под машину угодить решил! Джон отвернулся от неё, не с силах разобраться с нахлынувшими чувствами. Шерлок велел присмотреть за ним! И не зря… не это, нашёл бы только могилу своего Джона по возвращению. А что найдёт теперь? В Джоне клокотало столько всего… И главным, почему-то, была злость на самого себя.