***
Воспоминания Лиса уселась в кресло и уставилась на мантию, из-за которой все это «посадку в волшебный поезд».Она могла справиться с огромным сундуком или целым зоопарком животных, но если она еще раз споткнется об эту мантию, то подожжет ее. Она не выучила это заклинание (пока), но вся эта история с «Сюрпризом, ты можешь творить волшебство!» началась из-за того, что она случайно подожгла домик на дереве своего надоедливого соседа после того, как он украл ее обруч. Она была уверена, что сможет разжечь еще несколько языков пламени для своей дурацкой мантии. Она обрадовалась, обнаружив пустую комнату, но теперь не знала, что делать. Она потянулась за рюкзаком, но, вспомнив, что у нее нет с собой ни одной игры, опустила его на сиденье рядом с собой. Потому что волшебники не понимали, как работают компьютеры, или что-то в этом роде. У нее были книги, которые она могла бы прочитать, но они казались ей слишком пугающими. Иногда все это казалось сном, и чтение книг о волшебных зельях и движущихся картинах не очень-то помогало. Она еще несколько секунд осматривала комнату, быстро наскучив ее простым интерьером. Она перевела взгляд на окно, и тут ее осенило. Это было не так уж много, но что-то в том, как проносятся мимо деревья, успокаивало. Это ее успокаивало. Она понимала, что покидает дом и направляется в новое и захватывающее место, которое, надеюсь, того стоит. Лиса обернулась, когда дверь хижины с грохотом распахнулась, и увидела, как каштановолосая девушка, вздыхая, топает к другой скамейке хижины. Лиса заметила две вещи: Во-первых, на девушке была простая черная мантия, что означало, что она первокурсница. Во-вторых, она злилась. Очень злилась. Она не была уверена, стоит ли ей что-то говорить. Девушка сидела напротив нее со скрещенными руками, каждые пять секунд пиная свой багажник и что-то бормоча себе под нос. Лиса хотела завести друзей, да, но она не знала, хочет ли она завести именно этого друга. Она даже не была уверена, что ее заметили, и бросила короткий взгляд на дверь. Однако страх запнуться заставил ее остаться на месте. После еще примерно тридцати секунд сердитого пинания Лиса прочистила горло. Ей очень не хотелось показаться подлой чудачкой и пугать эту девушку и ее очень сердитые ноги. Сердитая девочка вскинула голову, и на ее лице появилось удивленное выражение. Правда, длилось оно всего секунду, а затем Лиса удостоилась взгляда, столь же сурового, сколь и любопытного. «Привет», — пролепетала она, гордясь тем, как ровно звучит ее голос. Она почти чувствовала на себе взгляд этой незнакомки. «С вами все в порядке?» В глазах снова появилось удивление. Руки девушки слегка расслабились и упали на колени. «Да. Приношу свои извинения. Наш дворецкий неправильно упаковал мой сундук, поэтому в этом году у меня не хватает двух мантий. Я узнала об этом только перед самой посадкой на поезд. Этот человек глубоко некомпетентен». Лиса моргнула и снова моргнула, гадая, не исчезнет ли девушка перед ней, чтобы превратиться в одного из друзей отца, который всегда говорил о процентных ставках и шикарных машинах. Однако на третий миг девушка осталась такой же серьезной и невозмутимой, как и на шестой. «Это действительно отстойно», — сказала она, наконец оторвавшись от своих мыслей. «У меня есть конфеты, если хочешь. Все виды». Лиса подумала, что ее мама гордилась бы тем, что она предложила свои конфеты совершенно незнакомому человеку. Ее мама точно не стала бы гордиться тем, что Лиса взяла с собой только две пары штанов, чтобы засунуть в них кучу сладостей, без которых она не хотела обходиться несколько месяцев, но она не слишком беспокоилась об этом. Она была уверена, что где-то здесь есть заклинание создания штанов. «Конфеты?», — спросила другая девушка, явно с любопытством. Ее лицо тоже наконец-то расслабилось, став похожим на то, что Лиса ожидала увидеть от одиннадцатилетней девочки. «А что у тебя есть? Шоколадные лягушки? Пирожные из котла? Ароматные бобы? Лично я предпочитаю сахарные перья». Лиса моргнула. Неужели волшебные люди ели свои ручки? «Нет. Но у меня есть Твикс, если хочешь?» Она подняла рюкзак и осторожно встряхнула его, улыбаясь, когда глаза девочки проследили за этим движением. «Никогда о таком не слышала», — сказала незнакомка, вставая. «Это импортное?» Она подошла ближе и остановилась прямо перед Лисой и ее сумкой. «Думаю, да», — ответила она. «Кстати, я Лиса. Так что ты не будешь брать конфеты у незнакомца». Ее имя, казалось, заставило другую девушку замереть, и в воздухе снова появилась эта странная формальность. «Прошу прощения, что не представилась раньше». По мере того как она говорила, позвоночник девушки напрягся так, что ей стало не по себе. «Я Ким Дженни, из семьи Ким. Как вас зовут?» В слове «Ким» было какое-то странное ударение, которое Лиса не могла определить, и она подумала, не произносят ли они это имя по-другому в магическом мире. По крайней мере, в этом было больше смысла, чем в поедании перьев. «Это Манобал. Манобал Лиса». Прошло мгновение, в течение которого Дженни пристально изучала ее лицо, и Лиса подумала, нет ли здесь какого-то обычая или традиции, которые она упускает. Ни в одной из брошюр, которые ей дали, не было указаний на особые приветствия или представления. «Манобал», — сказала Дженни, словно проверяя каждую букву в отдельности. «Мне не знакомо это имя в магических семьях. Значит, вы не чистокровная. Значит, ваша мать волшебница? Как ее зовут?» «На самом деле я не знаю, на чьей стороне магия», — сказала Лиса, пожав плечами. «Моя магия как бы просто появилась». И снова рука Дженни остановилась на сумке Лисы. Ее челюсть слегка отвисла, и на этот раз взгляд удивления застыл. «Ты магглорожденная?» Лиса почувствовала, как в ней вспыхнула неприязнь. Ей рассказывали о странных вещах, связанных с чистотой крови, но также говорили, что сейчас все гораздо хуже, чем раньше. Ей просто повезло, что во время первой поездки на поезде она встретила какого-то придурка. Она открыла рот, чтобы сказать что-то в ответ, но внезапная улыбка на лице Дженни остановила ее. Она была полна радости. Другого способа описать улыбку Дженни, направленную на нее, просто не существовало. Лиса была слишком ошеломлена, чтобы сделать что-то еще, кроме как продолжать держать свой рюкзак открытым. «Это объясняет, почему ты никак не отреагировала на мои слова», — Дженни покачала головой. — «Неважно». Ее улыбка стала меньше, но все еще не исчезла. Так что ты там говорила про эти «Твиксы»? Лиса хотела спросить, почему Дженни остановилась, но ей также больше нравилось, когда она улыбалась. Улыбающаяся Дженни выглядела милой и гораздо больше походила на человека, с которым Лиса, возможно, захотела бы подружиться. Выбор был прост. Во-первых, «Твикс» во множественном числе — это «Твикс»! Во-вторых, это, возможно, самые вкусные конфеты во вселенной».***
Лиса нахмурила брови, сосредоточившись на лежащем перед ней пергаменте. Следующая часть была крайне важна, и от ее успеха зависело то, над чем она работала на протяжении всего урока. Это был ее первый день в N.E.W.T. по Защите от Темных Искусств, и она хотела извлечь из него максимум пользы. «…самостоятельно выберите себе группы по 2-4 человека для этого проекта, — продолжил профессор Ок, — но, пожалуйста, выбирайте с умом. Вы будете работать с этой группой в течение всего года. Мы обсудим выбор темы, когда вы разберетесь в своих группах». Лиса не поднимала глаз от пергамента, продолжая работать. Она слышала шорохи и перешептывания других студентов вокруг нее, но ее это не волновало. Она точно знала, с кем окажется. И вот. Она ждала. И сосредоточилась. Ее рисунок, изображающий Джой, провозглашающую пигмея-пыхача министром магии, был невероятно близок к завершению. По мере того как она продолжала рисовать, шум нарастал, голоса разносились по комнате, образовывая группы. Лиса изо всех сил старалась заштриховать мех карликовой пуховки, бормоча заклинание, чтобы сделать тушь немного светлее. Она не подняла глаз, когда тень пересекла ее стол, только подняла свободную руку в полусерьезном приветствии. «Долго же ты сюда добиралась», — сказала она, добавив еще одно сердечко над головой Джой. «Старость тебя подкосила?» Тень скрестила руки. «Пожалуйста», — усмехнулась Дженни. «Я просто хотела посмотреть, не оторвешь ли ты свою задницу и не попытаешься ли создать со мной группу. А ты просто сидишь здесь». Лиса откинулась назад, встретив полусерьезный взгляд своей лучшей подруги легкой ухмылкой. «Мы были партнерами в каждом классе Хаффлпаффа и Слизерина с первого курса. Почему это должно измениться?» Дженни опустила глаза на шедевр Лисы, и не пропустила маленькую улыбку, которая заиграла на ее губах. «Может, сегодня я решила, что ты мне надоела». Рука Дженни скользнула по поверхности стола и притянула пергамент ближе к себе. «Хочу сказать, что я очень популярна». Лиса закатила глаза, не в силах отрицать это утверждение, но и не желая с ним соглашаться. «Спасибо, что отбили у себя многочисленных ухажеров, чтобы мы могли вместе работать над этим проектом, леди Ким. Для меня это большая честь». Дженни подняла глаза от рисунка и посмотрела на него. «Послушай, Ли». «Эй!» Они оба повернулись, увидев ухмыляющихся Джису и Розэ. «Мы тут подумали, — сказала Джису, наклонив голову к Розэ, «Не хотите ли вы сделать группу из четырех человек. Это наш последний шанс, и я думаю, что это будет весело!» Розэ торжественно кивнула. «Пожалуйста, не оставляйте меня наедине с Чу». Просьба была несколько приглушена тем, что светлые волосы Джису в данный момент терялись среди золота шарфа Хаффлпаффа. Кроме того, из кармана Розэ торчал маленький кусочек серебристо-зеленой ткани. Улыбка Джису не ослабла, а даже наоборот, стала еще шире. Лиса приподняла бровь и заговорила, желая донести мысль до собеседника. «Джису ночевала у нас прошлой ночью. И, наверное, будет ночевать еще полгода». «Я понятия не имею, что ты имеешь в виду», — огрызнулась Розэ. «Пожалуйста, спасите меня». «Погодите-ка», — вмешалась Дженни, оказавшись в поле зрения Лисы. «Вчера вечером меня специально предупредили, что никаких ночевок в первый день быть не должно!» Она повернулась и устремила на Лису пристальный взгляд. «Ты мне солгала?» Лиса откинулась на спинку стула, разрываясь между желанием наброситься на Розэ и желанием сбежать, пока у нее еще есть шанс. «Я не говорила, что это домоправило или что-то в этом роде. Я просто хотела…» «Она не хотела, чтобы ты видела ее комнату, когда в ней беспорядок», — подхватила Розэ. «Мы с Джису провели весь вечер, наблюдая, как она наводит порядок». Старшая кивнула в знак согласия, сделав комплимент организаторским талантам Лисы. Дженни смотрела на нее, глаза были острыми и полными чего-то, чего Лиса не могла разобрать. Но это все равно заставило ее насторожиться. Правда, на самом деле, заключалась в том, что Лисе нужно было побыть одной после нескольких часов, проведенных в тесной компании с Дженни в поезде. Во время сортировки было какое-то время передышки, но оно исчезло, как только появилась еда. За долгие годы хаффлпаффцы привыкли к появлению Джису и Дженни за своим столом, и две девочки напротив Лисы и Розэ послушно подвинулись, чтобы освободить им место. Возвращение после лета всегда было для Лисы испытанием. Правда, лето не было полностью свободным от Дженни, но оно давало ей время и пространство вдали от пьянящей силы, которой была ее лучшая подруга. Пространство не уменьшало жгучего тепла в груди, не позволяло забыть о том, что она испытывала к Дженни чувства с четырнадцати лет. Но это позволило Лисе обмануть себя и поверить, что Дженни влияет на нее меньше, чем на самом деле. Поэтому возвращение в Хогвартс, возвращение в дни (и ночи, когда Дженни неизбежно добивалась своего), наполненные ею, всегда было суровым напоминанием о том, что нет, влияние Дженни на нее на самом деле не так мало, как она думала. Ей нужно было время, даже если оно было заполнено хихикающими и ссорящимися Розэ и Джису, чтобы привыкнуть к возвращению Дженни, Дженни, Дженни. Лиса пустила свой мозг на автопилот, не в силах думать дальше, чем о том, как произнести следующее слово. «Ну, мне жаль, что некоторым из нас не нравится жить в окружении кучи одежды! Но в любом случае, да. Давайте сделаем групповой проект вместе». Дженни открыла рот, но все, что она собиралась сказать, прервал профессор Ок, призвавший всех к вниманию. Они расселись по своим местам, не проронив ни слова, но Лиса чувствовала, как глаза Дженни буравят ее все время, пока профессор Ок объясняет критерии выбора темы. Все это время, пока профессор Ок объяснял ей критерии выбора темы, Лиса чувствовала на себе пристальный взгляд Дженни. Поэтому она была лишь слегка напугана, когда после того, как их вывели из класса, ее затащили в чулан с метлами. В один момент она махала на прощание Розэ и Джису, а в другой — смотрела в глаза очень серьезной Дженни Ким, освещенной только светом, проникающим через щель в двери. Лиса вздохнула, сердце все еще колотилось в груди. Она нащупала свою палочку, и беззвучный свет Люмоса заполнил темноту между ними. «Что, — зашипела она, — черт возьми! Зачем ты затащила меня в чулан? После этого у меня будут Чары!» Дженни закатила глаза и переместилась, пытаясь занять более удобное положение. «Пожалуйста, Пак любит тебя. Ты можешь прийти на час позже, и она все равно будет называть тебя вундеркиндом». Лиса надеялась, что тусклый свет скрывает ее румянец. «Это же первый день!» Дженни отмахнулась от ее опасений, и Лиса позволила себе облокотиться на стену позади нее. Когда Дженни становилась такой, упрямилась до умопомрачения, самым быстрым способом справиться с ней было просто пойти навстречу. «Что с тобой сегодня?» Голос брюнетки был суров, и Лиса могла только растерянно смотреть на нее. «Ничего». Она сглотнула. «Что с тобой?» Прошло несколько секунд, в течение которых любопытство и беспокойство Лисы росло, а Дженни продолжала просто смотреть на нее. Лиса чувствовала, как воздух между ними становится все тяжелее, и ей это не нравилось. Она сделала шаг ближе, обратив внимание на то, как Дженни обхватила ее за талию. «Джен, — сказала она, сохраняя мягкость голоса, — что случилось?» Она покачала головой, и Лисе показалось, что она уменьшается в размерах. Прошло еще немного времени, и Лиса сделала последний шаг, который должен был поставить их лицом к лицу. Она попробовала еще раз, искренне беспокоясь. «Дженни?» «Просто скажи мне, если ты злишься или что-то еще. Я не хочу так начинать наш последний год». Сигналы, исходящие от Дженни, были неоднозначными: ее голос был громким и наглым, но все остальное кричало «тревожно». «Что?» — вздохнула Лиса, свободной рукой обхватывая руку Дженни, которой она, казалось, защищалась. «О чем ты говоришь?» Дженни издала дрожащий смешок. «Мы виделись всего два раза за лето, и ты едва взглянула на меня в поезде. Потом ты солгала, что я у тебя ночую, и я знаю, что на самом деле ты не беспокоилась о чистоте своей комнаты. Ты не заботишься о своем имидже, только не со мной». Комок в горле Лисы не позволил ей ничего сказать, спросить Дженни о том, как надломился ее голос на последнем слове. Она продолжила, ускоряя темп речи. «А сегодня ты опустила голову и проигнорировала меня, когда я появилась, а потом согласилась работать с Розэ и Джису. И это прекрасно! Но это наш последний год вместе, и мы с тобой…» Ясность сменилась болезненной сосредоточенностью. Дыхание в легких Лисы перехватило, остановив движение на вечную секунду, пока намек на слезы в глазах Дженни не заставил ее что-то сделать. Рука, обхватившая запястье Дженни, напряглась и потянула за собой, пока у нее не осталось выбора, кроме как шагнуть в объятия Лисы. Слова оборвались, и Дженни почти отчаянно вцепилась в мантию Лисы. На мгновение показалось, что мир замер в замедленной съемке, и Лиса почувствовала, как Дженни вздрогнула от рыданий, когда слезы намочили ее шею. «То, что это наш последний год в школе, не означает, что мы перестанем дружить», — сказала Лиса. Она почувствовала, как Дженни покачала головой в знак протеста. «Подожди, значит? Если мы и подписывали контракт на таких условиях, то я точно не помню». Влажное хихиканье. Выдох Дженни прошелся по шее Лисы. «Мне страшно. Мне кажется, что у нас мало времени». Голос брюнетки был тонким, и это пугало ее. Вспышка ужаса, как бы кратковременна она ни была, захлестнула ее до тех пор, пока она не услышала биение своего сердца, отдававшееся эхом в ушах. «Время для чего?» Дженни снова покачала головой, еще больше погружаясь в объятия Лисы. «Неважно. Это не имеет значения. Я слишком ушла в себя. Прости. Мы можем просто», — Дженни сделала паузу и застыла на месте, пытаясь подобрать слова, — «остаться здесь еще ненадолго. Я знаю, у тебя занятия. Но…» Лиса кивнула, прижав губы к голове. «Да, не торопись. Как ты и сказала, Пак любит меня». Еще один влажный смех. Лиса погасила огонек на своей палочке и убрала ее в рукав. Она ей больше не нужна. Она слегка прижалась к Дженни и успокоилась. Пульс постепенно начал приходить в норму, а пустота в животе уменьшалась с каждым ровным вдохом Дженни. В конце концов, когда Дженни наконец отстранилась от нее и стыдливо сказала Лисе, что она свободна, та только рассмеялась и протянула руку, чтобы вытереть следы слез на щеке Дженни. «Знаешь, кажется, я придумала, какое существо нам стоит исследовать». Она послала ей небольшую улыбку. «Забавно. Я думала о том же».***
«Существует, — пишет Лиса, — множество заблуждений, связанных с боггартом (Speculum Timore). В первую очередь, принято считать, что боггарт показывает зрителю его самые глубокие страхи. Мы предполагаем, что на самом деле боггарт отражает мысли, лежащие на поверхности, и строит свою проекцию на их основе, создавая нечто более шокирующее, чем катаклизмы». Лиса поднесла пергамент к Джису. «Вот», — сказала она. «Как вам это?» Джису прочитала абзац, при этом бровь ее поднялась выше. «Ого, «Катаклизмический»? Очень мило. Это как минимум 20 очков в «Эрудите», — сказала она, ухмыляясь. Лиса рассмеялась. «Я не встаю с постели меньше чем за 40». Она услышала, как Дженни хмыкнула из-за стола, но проигнорировала это, потянувшись, чтобы забрать пергамент. «Я соберу остатки мозговых клеток и подготовлю все остальное к завтрашнему уроку. Это займет всего полчаса». Джису и Розэ кивнули и начали собирать свои вещи со стола. «Эй, — запротестовала Дженни. «А как же мы с Рози? Это же наше исследовательское предложение. Разве мы не должны его читать?» Лиса подняла глаза, заметив веселые взгляды Джису и Розэ и недовольство Дженни. «Ну, мы с Розэ живем в одной комнате, так что я собиралась показать его ей. А ты ведь все равно останешься сегодня ночевать? Ты всю неделю жаловалась на то, что я тебе должна после моего «величайшего предательства»!» Дженни моргнула. «О, точно. Да, ладно. Тогда не бери в голову». Лиса услышала, как Розэ фыркнула от удовольствия, но позволила своим глазам задержаться на Дженни еще на секунду. На ее щеках появился слабый румянец смущения, и это заставило ее улыбнуться. «Вообще-то меня сегодня не будет, — поправила Розэ, вставая. «У меня ночные общественные работы, но я доверяю тебе все написать». «Эй, — воскликнул Джису, хлопнув ее по плечу. «Это же ты спросила, можем ли мы разделить эту ночь!» «Я, — заявила Розэ, поправляя серебристо-зеленый шарф на шее, — Никогда бы не сделала этого». Джису закатила глаза. «Что бы ни помогало тебе спать по ночам, лишь бы это было со мной. Суть такова: Рози сегодня в Слизерине. Другое дело: Мы опаздываем на Заклинание. Пока!» Лиса смотрела, как ее подруги скрылись за углом, не упуская из виду, как их руки нашли друг друга прямо перед тем, как они исчезли из виду. По вздоху Дженни было понятно, что она тоже это видела. «Однажды, — сказала Лиса, — однажды они просто скажут, что они вместе». Дженни хмыкнула и начала собирать свои вещи. «Не знаю. Мне кажется, это даже мило, что они так уверены и стабильны, ничего не говоря официально». «Наверное, — согласилась Лиса, сморщив нос, — но люди все равно приглашают их на свидания, например, каждую неделю. Думаю, меня бы это раздражало». Дженни встретилась с ней взглядом, когда она протянула ей перо, забытое на столе. «Я думаю, — начала она, касаясь кончиками пальцев руки Лисы, — что если бы я любила кого-то так, как они любят друг друга, и если бы этот человек любил меня в ответ так же, то мне было бы все равно, кто знает или не знает». Лиса почувствовала, как волосы на руках встали дыбом, но не из-за того, что Дженни без нужды провела пальцами по тыльной стороне ее руки, а из-за того, как она на нее смотрела. Взгляд был мягким, открытым и точно таким же, как у Дженни, когда она говорила о любви и романтике. Лиса могла только надеяться, что человек, который однажды станет непосредственной причиной такого взгляда, будет его достоин. «Сап». «Паф». «Я думала, мы договорились, что слова о том, в каком доме живет другой, не являются унижением!» «Мы договорились, но твое лицо все равно краснеет, когда я это делаю. Так что…»***
«Лис, ты спишь?» Голос Дженни потянул ее за сознание, мягко вывел из дымки сна, в которую она погрузилась. Она недовольно поморщилась и покрепче обхватила Дженни за талию. Если повезет, та задаст ей простой вопрос, на который она сможет ответить нечленораздельным бормотанием, и тогда она сможет вернуться в сон. Ей было так удобно, она так готова была отдаться бессознательному состоянию. Дженни извивалась в ее объятиях, пока Лиса не проснулась настолько, что поняла: она пытается повернуться. С немалым усилием она подняла руку, но опустила ее обратно, как только Дженни завершила вращение. Она очень надеялась, что дело было именно в этом, но сомневалась, что все окажется так просто. С Дженни такого никогда не было. Она придвинулась ближе, просунула одну из своих ног между ногами Лисы и, воспользовавшись новым положением, положила руку ей на талию. Лиса, слишком уставшая, чтобы притворяться раздраженной, приняла все это с довольным вздохом. Ей было удобно и раньше, и сейчас. И она очень надеялась, что Дженни позволит ей снова заснуть. «Лис.» Нежная рука обхватила ее лицо, большой палец провел по щеке. «Я знаю, что ты не совсем спишь. У меня есть вопрос». Лиса снова зарычала, а та рука, что не была зажата под Дженни, коснулась ее талии в знак того, что нужно продолжать. Поглаживающие движения Дженни были приятны, и она решила, что может смириться с вопросом, лишь бы это продолжалось. «Что такое «Эрудит»?» Неожиданности вопроса хватило, чтобы привести Лису в полубессознательное состояние, и она открыла глаза, чтобы увидеть любопытную и сонную Дженни. Ее глаза были открыты лишь наполовину, а рука, которая гладила Лису по щеке, опустилась на плечи и теперь возилась с воротником ее сонной рубашки. «Извини меня», — сказала Лиса, голос которой был наполовину приглушен подушкой. «Ты разбудила меня, чтобы поговорить о «Эрудите»?» Она рассеянно выводила фигуры на небольшом участке открытой кожи прямо над бедренной костью Дженни. «Пожалуйста, скажи, что ты шутиш». Брюнетка попыталась надуться, но ее прервал небольшой зевок. «Я хочу знать. Вы с Джису смеялись над этим». После каждого слова Дженни еще теснее прижималась к Лисе, что было настолько же приятно, насколько и забавно. Она не могла найти в себе силы раздражаться, когда было ясно, что Дженни боролась за то, чтобы не заснуть, только для того, чтобы задать вопрос, который она посчитала важным. В самом начале их дружбы стало ясно, что она не имеет точных знаний о маглах, и Лисе приходилось объяснять простые вещи, знание которых она считала само собой разумеющимся. Это привело к тому, что на втором курсе Лиса подарила Дженни на день рождения дневник, сказав, что она должна делать в нем записи и учиться. С тех пор эта шутка стала популярной среди их друзей, хотя Лиса никогда больше не видела этот дневник. (Дженни смеялась и гонялась с ним за Лисой по озеру, а та притворялась, что не видела слез, навернувшихся на глаза Дженни при одной мысли о подарке от подруги.) «Нини». Глаза Дженни закрылись при произнесении ее прозвища, и Лиса почувствовала, как что-то кольнуло ее в груди. Иногда в самый неподходящий момент ее осеняло, насколько сильно она привязана к девушке, лежащей рядом с ней. Маленький вздох, который Дженни издала, когда Лиса притянула ее ближе, сказал ей все, что нужно было знать. «Завтра я дам тебе заметки по Эрудиту для твоего дневника, хорошо? Давай спать». «Это важно», — пробормотала она едва слышно. «Это ты, поэтому это важно». На мгновение Лисе захотелось, чтобы кто-то услышал эти слова и не почувствовал, что его сердце зажато в тиски. Она знала, что Дженни сказала бы то же самое любому из своих близких друзей. «Спи. Поговорим утром». И все же эти слова не давали покоя Лисе, когда она смотрела, как Дженни окончательно погружается в сон. Несмотря на все усилия, это было последнее, о чем она вспомнила, прежде чем погрузиться в бессознательное состояние.***
«Итак, — сказала Лиса, вытянув слово, — кто хочет пойти первым. У нас должен быть определенный порядок, верно?» Она оглядела комнату, встретившись с немного нервными взглядами своих партнеров по проекту. «Наверное, нам стоило выбрать порядок несколько недель назад, когда мы решили, что будем это делать, да?» Розэ пожала плечами в знак согласия. «Этот шкаф выглядит крайне жутко. Мне не очень хочется его открывать». Лиса посмотрела на объект их опасений. Это был шкаф, который возвышался над всеми, темный дуб, нависший над ними. На нем было несколько пятен, слишком похожих на брызги крови. Профессора Ока было легко убедить в правильности выбранной ими темы, и он с неменьшим воодушевлением предоставил им доступ к боггарту. Они все тоже были взволнованы, по крайней мере поначалу. Но когда каждый из них взглянул на дрожащий шкаф, стоящий перед ними, Лиса почувствовала, что нервозность нарастает. В такие моменты она жалела, что рядом нет запасного гриффиндорца, но чувствовала, что Ирен (и Дженни) попытаются содрать с нее живьем кожу, если она возьмет Розэ с собой на просмотр боггартов. «Я сделаю это». Голос Джису прорезал тяжелую тишину. «Может, лучше покончить с этим, верно?» Лиса приподняла бровь, наполовину удивленная. Джису твердо встретила ее взгляд и кивнула с палочкой в руке. «Хорошо, — сказала Лиса, подойдя к шкафу. «Я открою это на счет три. Дженни, Розэ, встаньте немного в стороне, так, чтобы это было направлено на Джису, но будьте готовы войти. Как только мы вытащим эту штуку, нам придется пройти всем вместе. Понятно?» Лиса получила три быстрых кивка и положила руку на дверную ручку. «Раз, два, три!» Она распахнула дверь и осторожно шагнула в сторону. За шесть лет совместного проживания Лиса узнала о Джису довольно много: от ее склонности танцевать во сне до парализующего страха перед жуками и высотой. В результате она ожидала увидеть гигантского таракана или, возможно, шатающийся мост. Чего она никак не ожидала, так это увидеть сурового мужчину, который вышел из гардероба с планшетом в руках. От него веяло высокомерием, и Лисе он сразу же разонравился. Она наблюдала, как побледнело лицо Джису, как побелели костяшки пальцев на ее палочке. «Мадам Ким, — протянул мужчина, пренебрежительно окинув Джису взглядом и вернувшись к своему планшету. Она сделала шаг назад, пытаясь и не пытаясь произнести заклинание. «Похоже, вы, к всеобщему удивлению, снова не смогли…» «Риддикулус!» холодно произнесла Розэ, произнося заклинание и делая шаг навстречу встревоженной Джису. Тот едва успел облачиться в шутовской костюм, как боггарт заметил свою новую цель. Он снова переместился, и Лиса в очередной раз была удивлена результатом. Розэ с поднятой палочкой и защитной рукой, вытянутой перед Джису, теперь стояла лицом к лицу с самой собой. Боггарт выглядел точно так же, как и настоящая Розэ, за исключением того, что настоящая Розэ решительно хмурилась, а боггарт ухмылялся. Она не вздрогнула, просто изучала то, что было перед ней. «Слабачка», — прошипела она. Заклинание с легкостью слетело с ее губ, и боггарт изменился, переместился, пока не стал изображать Розэ в окружении котят и щенков. Лиса улыбнулась, несмотря на свое замешательство. Она отошла назад, потянув за собой Джису, на ее лице отразилось мрачное удовлетворение. Лиса хотела проведать ее, но ей также очень хотелось узнать, что за боггарт у Дженни. К тому же, она знала, что Розэ будет держать ситуацию под контролем. Много лет назад Дженни боялась, что родители накричат на нее за что-нибудь. Хотя Лиса не удивилась бы, увидев их снова, ее умение справляться с родителями за эти годы выросло в разы, и теперь это уже не имело значения. Дженни шагнула вперед, твердо поджав губы, когда боггарт повернулся в ее сторону. Он снова сдвинулся, на этот раз растягиваясь, пока не заполнил четверть комнаты. Лиса завороженно наблюдала за происходящим. И тут она чуть не выронила свою палочку. Она смотрела на себя и Дженни, стоящих на ступеньках вокзала и обсуждающих свои планы на лето. Она приготовилась наблюдать, как один из них получит серьезную травму, но вместо этого они просто обнялись и разошлись в разные стороны. Затем сцена началась снова. Точно. Дженни с нетерпением ждала окончания учебного года. Когда сцена началась в четвертый раз, она с тревогой посмотрела на Дженни. Та не произнесла ни слова, и Лиса уже приготовилась вмешаться. Но Дженни не выглядела испуганной. Она пристально смотрела на разыгрывающуюся перед ней сцену. Когда боггарт начал пятый заход, на ее губах появилась странная улыбка, похожая на смесь боли и веселья. Дженни подняла палочку и направила ее. «Риддикулус». Поддельные Дженни и Лиса начали танцевать джигу, и она похвалила их за креативность. Они выглядели впечатляюще нелепо. «Ты встаешь, Лили», — сказала Дженни. Она кивнула и встала перед боггартом. Они договорились обсудить свои боггарты после того, как все пройдут. Ей нужно было сосредоточиться. Танцующие фигуры ее самой и Дженни повернулись к ней лицом, их ухмылки превратились в нечто зловещее, когда боггарт начал меняться. Много лет назад боггартом Лисы была она сама, над которой смеялись за то, что она недостаточно хороша в магии. Когда боггарт представил ей картину их с Джису комнаты, заваленной мусором, ее первым побуждением было рассмеяться. Но звук застрял у нее в горле, когда она поняла, на что смотрит. Комната была в полном беспорядке, но даже тогда Лиса видела, чего не хватает. Рисунок, который подарила ей Минни, когда она была совсем маленькой первокурсницей, больше не висел на стене. Шарф, который Джой связала для нее две зимы назад, не лежал на своем привычном месте: он свернулся вокруг плюши, которую Джису подарила ей на второй год их совместной жизни. После этого все встало на свои места. Ее комната была полна, завалена мусором, от которого у Лисы мурашки по коже бегали, но она также была мучительно, мучительно пуста. С полувскриком Риддикулуса комната стала похожа на игровую. «Все вместе», — приказала она. Четыре голоса закричали в почти идеальной гармонии, отправив боггарта обратно в шкаф. Дженни пробормотала «Алохомора», и они остались вчетвером, глядя на дрожащий шкаф. Они двинулись к центру комнаты, но никто так и не заговорил. «Ну что ж…» тишину нарушил ровный голос Джису. «Кто-нибудь хочет шоколада? Домашние эльфы всегда готовы поделиться». «Я тоже», — пробормотала Дженни. «Но сначала нам, наверное, стоит поделиться своими вещами. Профессор сказал, что нам нужно вести хорошие записи, если мы хотим, чтобы это сработало». Розэ кивнула. «Хорошо. Я начну». Она заговорила быстро, но уверенно. «У меня, на которую я смотрела, были мертвые глаза. Фальшивая улыбка». Ее голос смягчился. «А еще на ней был неправильный шарф». Пальцы Джису сплелись с пальцами Розэ, и Дженни поборола желание протянуть руку, чтобы утешить ее. Однако она не поддалась. Она понимала, что Розэ просто хочет идти дальше. «Мой старый учитель по магии, когда я была еще ребенком, — сказала Джису, вставая на ноги. «Он был тот еще мудак. Очень чистокровный представитель старой школы. Ему не нравилось, что я предпочитаю сидеть на метле, а не отрабатывать дуэльные приемы». «Надеюсь, он уже умер», — пробормотала Дженни, и Лиса не смогла сдержать смех. Джису улыбнулась. " В этом вы с Розэ сходитесь». «Конечно, я так думаю», — сказала она с нотками гнева в голосе. «Этот человек был опасен! Ему повезло, что его уволили до того, как я встретила тебя». Джису притянула Розэ ближе и поцеловала в уголок рта. «Я знаю, но все в порядке. Теперь он ушел». Если бы кто-то другой, кроме этих двоих, вел себя так отвратительно на ее глазах, Лиса уже сидела бы в углу, издавая рвотные звуки. Но она потратила годы своей жизни, наблюдая, как Розэ и Джису неуклюже крутятся вокруг друг друга, пока наконец не становятся на свои места. Лиса решила, что если в глазах Розэ и дальше будет отражаться тихое благоговение, то она сможет смириться с несколькими неприятными моментами. «Моя представляла окончание учебного года». Голос Дженни был резким, и Лисе не оставалось ничего другого, как продолжить разговор с самой собой. «Я думаю, — начала она, — что моя картина олицетворяла мою жизнь, которая разваливалась на части. Комната была грязной, вещи пропали». «Я заметила, что Райана там не было», — пробормотала Джису. «Да». Снова наступило молчание. Все посмотрели друг на друга тяжелыми взглядами. «Кто-нибудь хочет поговорить о чем-нибудь», — спросила Дженни. «Думаю, мы все поймем, если кому-то понадобится». Розэ покачала головой. «Я пока в порядке». Лиса и Джису кивнули в знак согласия. «Возможно, стоит обсудить все через день или два, если кому-то это понадобится. Нам все равно нужно встретиться, чтобы все записать». «В следующий раз мы будем делать это в парах, верно?» — спросила Джису. «Может, стоит определиться с ними сейчас? Хоть это и через две недели, но все же». «Думаю, вам двоим лучше разделиться», — сказала Дженни, показывая на переплетенные руки Розэ и Джису. «Я прекрасно понимаю, почему Рози вмешалась, но мы должны быть уверены, что получим нужные результаты без вмешательства». Она надула щеки. «Я могу себя контролировать!» «Нет, не можешь», — прозвучали три голоса с разной степенью забавности. «Только не когда дело касается Джису», — продолжила Лиса. «Дженни права.» «Ладно», — хмыкнула Розэ. «Я пойду с Лисой. Мы можем использовать это как время сближения». Она вздохнула, когда девушка с энтузиазмом обхватила ее за плечи. «Нам не нужно время для сближения! Я знаю тебя целую вечность». «Да, но ты все еще отказываешься обниматься со мной, так что, очевидно, нам нужно преодолеть эмоциональную дистанцию». Джису и Дженни разразились хохотом, а Лиса изо всех сил старалась смотреть на них, несмотря на то, что руки Розэ были обхвачены вокруг ее головы. «Вы все отстой».***
«Какие-нибудь прогнозы на этот вечер?» — спросила она, отмахиваясь от их сцепленных рук. «Я надеюсь, что смогу достаточно сосредоточиться на клоуне, чтобы выйти с красным носом». Лиса хихикнула. «Ты действительно думаешь, что у тебя будет точно такой же базовый страх, как и в прошлый раз?» «Думаю, да», — ответила Розэ. «В прошлый раз я не слишком задумывалась об этом, но мы ведь экспериментируем именно с этим, да?» «Мне кажется, что из этого шкафа сейчас выскочит лошадь и помчится ко мне галопом». Она поморщилась. «Ты сломала ногу в конном лагере?» «Да», — вздохнула Лиса. «Мои мечты о том, чтобы стать любительницей лошадей, развеялись так быстро, но ничего страшного, ведь через год я узнала, что я ведьма». «Отличная мысль», — сказала Розэ, улыбнувшись Лисе. «Мама познакомила меня с единорогами раньше, чем папа рассказал мне о лошадях. Я была, мягко говоря, не в восторге. Каждый раз, когда я видела лошадь по телевизору, я не могла не думать, что было бы лучше, если бы они были единорогами». Они продолжали разговаривать, пока добирались до места назначения, и замолчали только тогда, когда подошли к двери. Лиса солгала бы, если бы сказала, что не нервничает, и крепкая хватка на ее руке подсказала ей, что Розэ чувствует то же самое. «В прошлый раз ты отлично справилась со своим боггартом», — сказала Лиса, толкнув ее плечом. «Не знаю, почему ты так нервничаешь». Розэ зажала нижнюю губу между зубами, и Лиса подняла руку, чтобы заключить ее в объятия. «Думаю, я так хорошо справилась только потому, что защищала Джису. Мне снились кошмары и в ту ночь, и в следующую». На укоризненный взгляд Лисы она покачала головой. «После этого ничего не беспокоило! Клянусь. Иначе я бы заговорила об этом». Она хмыкнула. «Я поверю тебе, но еще один инцидент, и мне придется сдать тебя Дженни». Ее рука дернулась от того, что Розэ вздрогнула. «Вот именно. Считай, что ты предупреждена». «А как насчет тебя», — спросила Розэ. «Ожидаешь такого же беспорядка в комнате?» «Наверное, — сказала Лиса, проведя свободной рукой по волосам. «Я не знаю, что еще это может быть». Она переместилась под руку Лисы. «Вообще-то, у меня есть вопрос. Ну, не совсем вопрос. Утверждение». Лиса подождала, пока она продолжит, и встретила ее взгляд, приподняв бровь. «Я удивлена, что Дженни не была в твоем страхе». «Почему?» Лисе удалось сохранить голос ровным, но в ушах стоял низкий гул. «Зачем ей там быть?» Она отстранилась и отпустила руку Лисы. Взгляд, которым она смотрела на нее, подсказал ей, что это будет невеселый разговор. Все эти годы Лиса держала свои чувства к Дженни в подвешенном состоянии, деликатно избегая общения с друзьями. Большинство из них знали: за эти годы ей было послано слишком много лукавых и сочувственных взглядов, чтобы она могла убедить себя в обратном. Тем не менее, только Джису и Минни осмеливались говорить с ней об этом напрямую, и скрещенные руки Розэ говорили о том, что к этому клубу вот-вот присоединится еще один человек. Лиса попыталась выкрутиться, понимая, что это тщетно. «Джису не появлялась в твоем страхе». Розэ приподняла бровь, голос был сухим. «Ты только что сравнила себя и Дженни с Джису и мной? Это действительно твоя лучшая попытка не говорить об этом?» «О чем?» Лиса была не против рассказать Розэ об этом. Она доверяла ей, так что это не было проблемой. Нет, ее беспокойство было связано с тем, что она была неумолима в отстаивании интересов людей, о которых заботилась. Если Розэ окончательно решила, что ей небезразличны чувства Лисы к Дженни, значит, она не в последний раз об этом слышит. «Эта вещь, которая, очевидно, привела к тому, что ты, по сути, сказала, что чувствуешь к Дженни то же самое, что и я к Джису, которая, кстати, была в моем страхе. Я же сказала, что мой шарф был неправильным». В голосе Розэ зазвучало разочарование. Лиса решила, что пора менять тактику. Ее взгляд метнулся к хаффлпаффскому шарфу на шее. Она рассмеялась и потянулась, чтобы игриво повязать его. «Справедливое замечание». Розэ не сдвинулась с места, не улыбнулась. Она просто смотрела на Лису и ждала. (На пятом курсе семикурсник Рейвенкло вбил себе в голову, что дразнить Хайери — хороший способ провести время. Розэ же весь оставшийся год очаровывала его еду, чтобы она была похожа на пепел). «Ладно, хорошо», — сказала Лиса, скрестив руки. «Я влюблена в Дженни. Это то, что ты хотела услышать? Я влюблена в нее, но меня это не пугает. Мне нечего бояться». Лисе нечасто удавалось удивить Розэ, поэтому она с неохотным удовлетворением наблюдала за тем, как у подруги отпадает челюсть. Да, ее сердце пыталось вырваться из груди, да, и ладони уже вспотели, но теперь девушке оставалось только моргать на нее. Она сочла это честной сделкой. «Как это нечего бояться?» — недоверчиво спросила Розэ. «Ты влюблена в нее, а она ни черта не понимает. Мы заканчиваем школу, Лиса. Выпускаемся!» Она с легким стуком ударилась головой о дверь. «Рози, — сказала она, не совсем встречаясь с возмущенными глазами, — у нас с Дженни ничего не будет. Я не боюсь, потому что знаю это так же хорошо, как и все остальное. Над моей головой нет часов, отсчитывающих время. Мы здесь так же маловероятны, как и после окончания школы». Под ее кожей поселилась внезапная усталость. За эти годы она много раз спорила с Джису и Минни, и каждый раз уходила, еще больше укрепившись в своих идеалах. Она не хотела менять свое мнение. Да она и не хотела. Розэ снова открыла рот. «Брось это, Ча». «Лиса, ты…» «Не надо». От жалости в глазах Розэ Лисе захотелось наброситься на нее, объяснить, что ее все устраивает. Она знала, что Розэ не поймет, как и Джису с Минни до нее. Лисе было достаточно любить Дженни. Не все чувства нуждаются в действии. Розэ со вздохом согласилась и, не говоря ни слова, повернулась к двери. Спустя несколько часов они, спотыкаясь, вышли из комнаты, животы болели от смеха над нелепыми ситуациями, в которые они попали со своим боггартом. Она никогда раньше не представляла себе лошадь, делающую сальто назад, и было очень приятно наблюдать, как Розэ с красным носом танцует по комнате, исполняя задушевную песню «The Thong Song». Перед тем как они расстались, Розэ обняла ее, что само по себе не было чем-то необычным, но Лиса почувствовала излишний комфорт в том, как ее руки провели по ее спине. Она поморщилась от этой мысли, но руки Розэ были знакомыми и теплыми. Мягкость шарфа Джису под ее подбородком успокаивала, и Лиса полностью растворилась в объятиях. Она не нуждалась в утешении, но объятия все равно облегчили призрачную боль в груди.***
Лиса вошла в общую комнату, урок по трансфигурационным матрицам уже вылетел из головы. Ее разум занимали мысли о соседке по комнате и лучшей подруге. Ей было интересно узнать, как прошло путешествие Джису и Дженни по боггарту сегодня днем. Если все было так же, как у них с Розэ, Лисе не терпелось узнать, какой хаос развернулся. Ей было интересно, изменились ли их основные страхи или Дженни смогла позволить Джису справиться со своим страхом самостоятельно. Она пообещала, что сделает это, но Лиса знала, насколько глубока ее защитная жилка. «Лиса!» Лиса повернулась и улыбнулась, увидев того, кто позвал ее по имени. «Привет, Чон. Как дела?» «Я просто хотела сообщить тебе, что Дженни здесь». Она нервно перебирала страницы книги, которую читала. «Она поднялась наверх почти два часа назад. Выглядела немного расстроенной. Не уверена, что Джису там». Лиса обеспокоенно нахмурила брови. Неужели дела с боггартом пошли не так? Если Дженни вернется без Джису… Она бросила через плечо торопливое «Спасибо!» и направилась вверх по ступенькам. В том, что Дженни ждала ее в своей комнате, не было ничего необычного, особенно теперь, когда они с Джису жили в одной комнате на двоих. Но тот факт, что Чон решила, что она расстроилась, не давал ей покоя. Она толкнула дверь в свою комнату и на секунду забыла, как дышать. Джису здесь не было, только Дженни. Просто Дженни, крепко спящая в своей постели. Она медленными шагами подошла к спящей девушке и спустила сумку на пол, приложив к ней смягчающее заклинание. Ей хотелось посмеяться над собой, над своей нелепой осторожностью, когда она прекрасно знала, что Дженни может проспать нападение гиппогрифа. Она присела рядом с кроватью и осмотрела ее лицо. Дженни мирно спала, не нахмурив брови и не напрягая руку, вцепившуюся в плед Лисы. Однако следы прошлых неприятностей в виде покраснения вокруг глаз Дженни и следов от засохших слез на ее щеках были налицо. Лиса гадала, что разбудит Дженни первым: ощущение руки, нежно проводящей по ее волосам, или громкое и неконтролируемое биение сердца. Дженни слегка сдвинулась с места и со вздохом прижалась к ней. Лиса с легкой улыбкой подумала, что для того, чтобы разбудить Дженни, потребуется гораздо больше, чем просто рука в волосах. Лиса знала, что может позвать ее по имени, прыгнуть на кровать или облить ее «Агуаменти», но ей хотелось, чтобы пробуждение Дженни было таким же спокойным, как и ее сон. Она не знала, сколько времени пролежала так, скрючившись на полу в своей комнате и проводя пальцами по волосам девушки, в которую была влюблена, но к тому времени, когда глаза Дженни открылись, мышцы бедер Лисы уже почти кричали в знак протеста. Она не могла заставить себя ничего сказать. За то время, что прошло с момента, когда Лиса вошла в комнату и Дженни открыла глаза, она погрузилась в благоговейную тишину. Сонный взгляд Дженни на мгновение охватил ее. «Ты вернулась ко мне», — пробормотала она, и улыбка растянула ее губы. «Я знала, что ты вернешься». Лиса прочистила горло и тихонько засмеялась. «В конце концов, это моя комната. У меня не было выбора». Брюнетка прищурилась. Лиса видела, как в ее голове поворачиваются шестеренки. Она не была уверена, что именно щелкнуло, но что-то произошло. Осознание прояснило взгляд Дженни, отогнав сон, в котором она пребывала. Надутые губы только усилились от того, что половина ее лица скрылась в подушке Лисы. «Ты разбудила меня от сна?» Лиса со смехом опустилась на пятки, наконец-то встав и дав мышцам сладкое облегчение. «Да.» Она повернулась и подошла к комоду. Шутящая Дженни была хорошим знаком. «Ну и наглость», — хмыкнула она. Лиса услышала, как за спиной зашуршали простыни. «В Париже они никогда бы так со мной не поступили». Лиса остановилась, стаскивая халат, и закатила глаза. «Ты ненавидела Париж». Она вытащила волосы из хвоста и взъерошила их, чтобы привести в порядок. «Ты говорила, что этот город похож на «трех дементоров, борющихся за звание мисс Конгениальность». Дженни мечтательно вздохнула, переодеваясь из форменных брюк в джинсы. «Одно из моих лучших оскорблений, я думаю». «Пожалуйста», — сказала Лиса, повернувшись к Дженни лицом и приподняв бровь. «У тебя получалось гораздо лучше». Брюнетка, которая теперь прислонилась спиной к изголовью кровати, засияла. «О, спасибо, Лили. А теперь иди сюда». Она сползла под одеяло, похлопав по месту рядом с собой. В любой другой день, в любой другой ситуации она бы ответила хмурым взглядом и сопротивлением. Но сегодня был день, и Дженни явно плакала. Она приподняла простыни и скользнула под них, не торопясь признать тот факт, что ложится в постель в восемь вечера. Дженни придвинулась к ней так, что их колени соприкоснулись. «Знаешь, почему я так ненавидела Париж?» Лиса подняла бровь. «Потому что в первый день, когда ты там была, очень агрессивный маггловский ребенок решил, что ты часть исторической выставки одежды, назвал тебя ведьмой, а потом ударил ногой по голени?» «Это правильный ответ, но не то, что я искала», — сказала Дженни, уголок ее рта опустился при воспоминании. «Я хотела сказать, что я ненавижу это потому, что тебя там не было». «О.» Ее улыбка была усталой. «Именно об этом и был мой боггарт сегодня. Ну, до того, как я заставил его превратиться в гигантского жука». «Твой боггарт был о Париже? Неужели поездка была так плоха?» Дженни закатила глаза. «Она была о том, что тебя… не было рядом». «О.» Еще одна улыбка, уже менее натянутая. «Ты все время это говоришь». «Ты продолжаешь говорить то, на что я не знаю, как реагировать!» Лиса вздрогнула от громкости своего голоса. Она не хотела кричать. Она не злилась. Любовь к Дженни бурлила в ее груди, давила на все уголки сознания, и ей стоило больших усилий не сказать в ответ что-нибудь очень душещипательное. Поэтому она решила кричать, а ее лучшая подруга семи лет — хмыкнуть и придвинуться еще ближе. На лице Дженни появилось понимающее выражение, как будто она точно знала, с чем борется Лиса. И если бы не тот факт, что Лиса тоже была влюблена в нее, она бы признала, что Дженни, вероятно, неплохо разбирается в ситуации. Она пыталась разобраться в том, что творилось у нее в голове, пыталась найти слова, которые хотела сказать, и способ их выразить. Дженни взяла одну из рук Лисы в свою, проводя по ладони тонкие линии. В этом году Дженни занималась гаданием, и Лиса хотела спросить, что она видит. Она хотела знать, какое будущее Дженни видит для нее в линиях на ладони. Было ли оно таким, в котором они останутся лучшими подругами даже в старости? Говорило ли что-то в складках ее ладони Дженни о том, что ее боггарт ошибался, как никогда раньше? Она хотела спросить об этом, но вместо этого спросила: «Мы всегда будем друзьями, Нини. Тебе нечего бояться». Лиса подавила дрожь, когда Дженни провела ногтем большого пальца по линии на ладони. Она смотрела на большой палец, пока говорила. «Ты действительно в это веришь?» В голове у нее крутились мысли о Дженни, Дженни, Дженни, но этот ответ пробился наружу. «Конечно».***
«… хочешь пойти со мной в Хогсмид в эти выходные?» Лиса должна была отдать должное этому парню. Он замечательно сохранял спокойствие, пока Дженни смотрела на него через стол. Большинство ухажеров Дженни приглашали ее на свидание в коридоре или где-нибудь на территории школы. Но чтобы кто-то подошел и прервал явно учебное занятие — это было что-то новенькое. Судя по тому, как Дженни сжимала перо под столом, ее это тоже раздражало. «Простите», — сказала она сладким голосом. «Вообще-то я смотрю на кое-кого другого. Но все равно спасибо. Я польщена». Лиса удивленно подняла бровь. Она никогда раньше не слышала такого оправдания. Быстрый взгляд вокруг стола показал аналогичную реакцию на лицах Ирен, Розэ и Венди. Покрасневший гриффиндорец пробурчал что-то в ответ и направился к выходу из библиотеки. «Разве это не третий раз, когда тебя приглашают на свидание на этой неделе?» — спросила Венди, едва оторвав взгляд от эссе, над которым она работала. «В конце концов, в школе должны закончиться люди». Дженни пренебрежительно пожала плечами. «Я ничего не могу поделать, если моя привлекательность и в целом аура продолжают очаровывать массы. Это и благословение, и проклятие». Ирен сморщила нос. «На прошлой неделе тебе понадобилось двадцать минут, чтобы допить свой кофе. А та девушка не переставала уговаривать тебя прийти на ее матч по квиддичу». «Вообще-то, — вклинилась Розэ, — я просто снова и снова ставила ее в тупик. Во время последнего матча Хаффлпаффа с Гриффиндором она чуть не сбила Джису с ног». Лиса изо всех сил пыталась подавить смех, и эта попытка оказалась еще более бесполезной, когда она заметила, что Венди пытается сделать то же самое. «Как бы мне ни хотелось продолжать рассказывать о том, как люди умоляли меня дать им шанс, я обещала Хайон помочь ей с зельем, с которым у нее возникли проблемы». Дженни начала собирать свои вещи, но не сразу, а потом бросила на каждого из них взгляд. Лиса подмигнула в ответ, довольная тем, как быстро Дженни отвела глаза. Ирен вздохнула, уронив перо и потирая лоб. «Мне тоже пора идти. У меня собрание группы по Древним Рунам. Венди, ты хотела, чтобы я забрала те записи Йери для тебя?» Венди покачала головой, тоже начиная собирать свои вещи. «Я могу это сделать. Кажется, у меня уже голова болит от долгого пребывания в этой комнате». Они хором попрощались, и за столом остались только она и Розэ. Лиса нацарапала формулу, над которой работала. Чтобы чары действовали дольше, они должны были эффективнее расходовать энергию. Это означало, что заклинание должно быть изменено. Она взяла лежащий рядом с ней латинский словарь и перешла к разделу справочника заклинаний. Если бы она только могла найти… «Тебя ведь не пугает мысль о том, что она встречается с кем-то другим?» Лиса смяла страницы. «Рози». «Расслабься. Я не собираюсь заставлять тебя говорить об этом. Я просто хотела поделиться с тобой одной мыслью». Лиса не осмеливалась посмотреть на Розэ через стол. Она не хотела, чтобы на ее лице отразилась какая-либо эмоция. Она готова была поспорить, что это жалость. Она издала безразличное ворчание и вернулась к пролистыванию словаря. Вязальный амулет — это, конечно, здорово, но если бы она могла применить его к более твердым материалам и сделать его более долговечным, то потенциал был бы… «Ладно, нет, но серьезно. Объясни», — потребовала Розэ. Лиса со стоном опустила голову на стол. «Рози». «Серьезно, Лиса. Просто пошути со мной один раз». Встретив почти умоляющий взгляд Розэ, она бросила последний тоскливый взгляд на домашнее задание. Ей очень хотелось сделать его до выходных. «Я уже говорила тебе несколько недель назад, Чеён. Мне нечего бояться, потому что я знаю, что этого никогда не случится». Лиса провела руками по волосам. «И это еще не все. Кроме того, что я могу что-то сказать, есть еще чувства Дженни, не говоря уже о взглядах Ким на бедных магглорожденных». На лице Розэ промелькнул гнев, и Лиса с опозданием на секунду поняла, что совершила ошибку. «Ты действительно, — начала она мягким голосом, — думаешь, что Дженни позволит своей семье диктовать, с кем ей встречаться?» Когда Розэ закончила говорить, в ее голосе практически слышалось презрение, и, честно говоря, Лиса не могла ее винить. «Нет», — настаивала она. «Нет! Конечно, нет, но…» Розэ продолжила. «На пятом курсе она сильно поссорилась с ними. Она никому не сказала, из-за чего. Ты помнишь это?» Она кивнула, слегка удивленная кажущейся сменой темы. «А кто не помнит? Они послали ей тот ревун. Какое это имеет отношение к делу?» Розэ бросила на нее злобный взгляд. «Однажды ночью я слышала, как она звонила им по флоо. Дженни сказала им, что они могут либо смириться с такой возможностью, либо вообще остаться без наследника». На мгновение в библиотеке раздался лишь звук перелистывания страниц другими студентами. Лиса пыталась понять, что говорит ей Розэ. В этом был какой-то смысл, это было очевидно по тому, как она смотрела на нее, но… «Если я правильно помню, следующее Рождество было первым, которое ты провела с Кимами». Лиса улыбнулась. «Так и было. У меня чуть не случился сердечный приступ, когда пришло приглашение. Но я не…» Розэ снова прервала ее. Если бы на ее месте был кто-то другой, Лиса ушла бы уже три перерыва назад. «А дневник настоящий, Лиса. У Дженни есть список всех маггловских песен, которые ты когда-либо упоминала, чтобы она могла послушать их, когда окажется в месте, где работает техника. Там есть почти целая глава о маггловских конфетах. Она ведет ее со второго курса, когда ты впервые глупо пошутила, что она делает заметки о маггловских вещах. Она добавляет главы, когда появляется что-то новое». Лиса могла только смотреть на то, как Розэ пытается с помощью бульдозера разрушить многолетнюю стену. «Она добавила главу о знакомствах на пятом курсе». На пятом курсе Дженни расспрашивала ее о том, что делают магглы на свиданиях, куда ходят. Лиса думала, что это просто естественное любопытство. «Дело в тебе, Лиса. Так было всегда, и если ты будешь продолжать убеждать себя, что тебе нечего бояться, то упустишь нечто прекрасное. Страх иногда удерживает нас от мечты, но иногда он же и мотивирует нас. Научись позволять себе бояться». «Подожди, Ча». Девушка покачала головой, вставая из-за стола. «Нет. Я сказала достаточно, больше, чем следовало, наверное. Это не касается никого другого, Лиса. Неужели ты хочешь провести остаток жизни, размышляя «что, если»?» А потом Розэ ушла, оставив ее за столом одну, окруженную бесконечным количеством вопросов. Она опустила взгляд на словарь, который все еще держала в руке. Латынь уже не казалась ей такой привлекательной.***
«Открой его, Минни». Она заколебалась, держа руку над ручкой двери шкафа. «Ты уверена, что тебе нужно это сделать? Не думаю, что они рекомендуют встречаться с боггартом в час ночи?» Лиса улыбнулась. «Ты же обещала помочь». Она пыталась заниматься своими делами, пыталась забыть обо всем, что сказала Розэ, но не могла. Девушка не лгала, и уж точно не стала бы начинать с подобного. Ее подводили к какому-то выводу, и этот вывод грозил перечеркнуть последние четыре года ее жизни. Она пыталась рассуждать логически, но слов «Дженни может полюбить меня в ответ» было достаточно, чтобы отправить ее в штопор. Лисе казалось, что она хватается за воздух, и поэтому она ухватилась за единственную вещь из лекции Розэ, с которой действительно могла что-то сделать. Она сказала ей, что нужно научиться бояться, а Лиса как раз имела доступ к существу, которое извергало страх. Это показалось ей идеальным решением, и вот она оказалась у входа в исследовательскую комнату в час ночи. Голос окликнул ее и спросил, что она делает так поздно. Лисе оставалось только рассмеяться. Минни, как и следовало ожидать, настояла на том, чтобы проводить ее в комнату, что-то говоря о том, чтобы «убедиться, что она не доведет себя до сердечного приступа». К чести Минни, ей хватило одного произнесения имени Дженни, чтобы полностью согласиться. И вот они здесь. «В свое время я много чего наговорила, — вздохнула она. «И посмотрите, куда это меня привело: сюда. С тобой». Лиса рассмеялась, но тревога в ее груди не утихала. «Открой эту чертову дверь, Мин». Девушка потянула за ручку двери и отступила назад, после чего все зависело от Лисы. Она сосредоточилась на разговоре с Розэ, позволила себе вникнуть в слова и проследить логический путь к их завершению. Дженни может полюбить меня в ответ. Налетевший на нее боггарт не имел ничего общего с беспорядком в комнате, да и лошади в поле зрения не было. Образ, который предстал перед ней, пронзил тупую боль в животе. Дженни стояла перед ней, выглядя лет на десять старше, чем та девушка, которую Лиса знала. Она была красива, да, но в ее глазах не было той теплоты и яркости, к которым она так привыкла. Дженни подошла ближе, и тут Лиса заметила кольцо на ее пальце. Оно было безвкусным, сплошные бриллианты, блеск и гламур ради блеска. Это было все то, о чем Дженни говорила ей с презрением. «Знаешь, это забавно, Лиса». Голос Дженни был немного ниже, но в нем безошибочно угадывался сладкий тон. Лиса сделала полшага вперед. «Я была ужасно влюблена в тебя еще в те времена, когда мы учились в Хогвартсе». Она покрутила кольцо на пальце, повертела его в руках. Теперь в ее голосе звучала надменность, а не насмешка над собой, которую так любила Дженни. «Мне потребовалось время, чтобы забыть тебя после окончания школы, но все проходит, не так ли?» Перед ней стояло то, чему Лиса не могла дать название все эти годы. Возможно, все эти годы, когда только зародились чувства, ее мучил страх, что Дженни отвергнет ее и бросит. Но этот страх исчезал по мере того, как она продолжала узнавать ее, становилась все ближе и ближе к неистово преданной девушке, которая называла ее своей лучшей подругой. Раньше она не боялась этого, потому что уже много лет даже не задумывалась о том, что Дженни может чувствовать то же самое, но теперь, когда голос Розэ кружился в ее голове, оставляя после себя хаос, мысль о том, что она может упустить возможность быть с Дженни, приводила в ужас. Если бы Дженни любила меня. Боггарт сдвинулся, превратившись в Дженни, которая стояла перед Лисой с задыхающимся дыханием и слезящимися глазами. «Я люблю тебя, — прошептала она, протягивая к Лисе трясущуюся руку. «Почему ты разбила мне сердце? Я доверяла тебе!» Слова перешли в душераздирающий вопль, и она почувствовала, как Минни задыхается. Яма в ее животе обрела форму, превратившись в шипы. Мы можем причинить друг другу боль. Боггарт снова сдвинулся, и Дженни стала спокойнее. Она выглядела немного грустной, но все, на чем Лиса могла сосредоточиться, — это простая серебряная лента, протянутая в ее сторону. «Прости меня, — сказала Дженни твердым и ясным голосом. «Я просто больше не люблю тебя, Лиса. Для меня здесь ничего нет». На ней была рубашка, которую Лиса узнала во время одной из их многочисленных «маггловских» экскурсий по магазинам. Она попыталась сделать вдох, попыталась перебороть колющую боль в груди, но ее вдох был не более чем всхлипом. Она не так часто оценивала свою любовь к Дженни, но знала, что никогда прежде ей не было так больно. Она рванулась вперед, отчаянно потянувшись к Дженни. Ей нужно было все исправить. «Риддикулус!» Минни оттолкнула боггарта, и Лиса упала в ее объятия. Они опустились на пол, в беспорядке спутанных конечностей и бормочущих утешений. Все ее мысли, которыми она защищалась, начали рушиться, и только знакомые руки Минни не дали ей окончательно потерять сознание. Она не знала, сколько прошло времени, но в конце концов ее дыхание выровнялось, а ноги перестали дрожать. Она отстранилась, не совсем готовая посмотреть Минни в глаза. «Лиса». Это был лишь шепот, но его было достаточно. «Не знаю, когда это случилось, — сказала она, слепо протягивая Минни руку, — но где-то между третьим курсом и нынешним я просто переключилась. Я решила, что мы с Дженни никогда не будем вместе, и на этом все закончилось. Надеяться было слишком сложно». Она сжала ее руку и подняла другую, чтобы тоже обхватить ее. «Еще не поздно изменить то, что ты хочешь изменить, Лис. Все будет хорошо. Боггарты — это не пророчества. Они берут самое худшее из того, что мы себе напридумывали, и пускают в ход». В комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь сопением Лисы и редким стуком платяного шкафа. «Я боюсь, Минни». Она медленно зачесала волосы назад. «Я знаю. Это нормально». «Думаю, я должна ей сказать».***
Лиса едва помнила, как вернулась в общую комнату той ночью, едва помнила, как упала в постель, а утром снова вылезла из нее. День прошел в легкой дымке, ее тело работало на автопилоте. В течение дня были толчки узнавания, вспышки Дженни в техническом цвете. Лишь вечером, увидев ее выходящей из кабинета зелий, она, наконец, что-то сделала с нервами, кипевшими в ее груди. Дженни легко пошла за ней, лишь приподняв бровь и ухмыльнувшись, когда Лиса протянула руку и попросила ее следовать за ней. «Серьезно, где мы…» Дженни остановилась, когда поняла, в какую комнату ее только что затащили. Ее хватка на руке Лисы усилилась. «Что именно ты делаешь?» «Мне нужно тебе кое-что показать». Она постаралась не обращать внимания на беспокойство, пляшущее по краям ее сознания. Она знала, что ей нужно сделать, и она это делала. Шкаф громко загрохотал. Дженни покачала головой и отступила назад. «Думаю, ты сможешь рассказать мне об этом в комнате, где нет боггарта, спасибо. Мне не нужно пересматривать свой страх в ближайшее время». Дженни нервничала, но Лиса продолжала. Ей нужно было, чтобы она поняла. «Дженни, пожалуйста». Теперь она умоляла, отчаяние сквозило в ее словах. Сопротивление брюнетки ослабло. «Лиса». Дженни сделала шаг ближе. «Что происходит? Поговори со мной». «Я…"Лиса сглотнула, стараясь не задохнуться от реальности того, что она пыталась сделать, — «Я не умею говорить. Мне нужно показать тебе». Если бы она попыталась объяснить Дженни, что происходит, объяснить, что один только взгляд на нее вызывает эмоциональную перепалку в ее мозгу, она бы все испортила. В ее голове крутился хор «что-если», кружась и зацикливаясь друг на друге, пока это не стало всем, что она знала. Как она могла объяснить, что больше всего ее пугало то, что Дженни любила ее в ответ? Стены в ее груди рушились, заросли лианами, которые сжимались в такт каждому вздоху Дженни. Путь к отказу был чист. Они могли двигаться дальше. Возможно, какое-то время они будут чувствовать себя неловко, но это пройдет. Они прошли вместе через слишком многое, чтобы она могла даже думать об обратном. Но если Дженни вернет свои чувства. Боггарт продолжал биться о внутреннюю стенку шкафа. Дженни подошла ближе. Если Дженни ее любит. Лиса увидела шрам на носу Дженни, полученный ею в семь лет от сердитого садового гнома. Если Дженни полюбит ее, весь мир изменится. Было бесконечно много концов. Бесконечное количество способов причинить друг другу боль. И бесконечное количество способов сделать друг друга счастливыми. Лиса не знала, как объяснить бесконечность, не знала, как передать, насколько сильно она ее пугает. «Ты дрожишь». Голос Дженни был мягким, а ее рука на щеке — еще мягче. «Лили, что случилось?» Давление в груди нарастало, боролось за выход, и Лиса открыла рот, чтобы попытаться еще раз. Она должна была показать ей. Но рот предал ее. «Мне страшно». Лиса с ужасом осознала, насколько тонким был ее голос. Вторая рука присоединилась к первой. Большой палец погладил ее по щеке. «Чего?» Шкаф снова зашевелился, и Лисе захотелось отпереть его. Если бы она только могла показать Дженни, все было бы просто. Боггарт преобразится, ее страхи будут обнажены, и Дженни поймет, что за клубок творится у нее в груди. Дженни всегда понимала. Мягкое давление ее рук не давало ей покоя. Взгляд в ее глаза не давал ей расслабиться. Руки Дженни опустились на ее плечи. «Лиса.» Ее голос был твердым, убедительным. «Поговори со мной. Тебе ни к чему боггарт. Просто поговори со мной». Лицо Дженни было открытым, знакомым. Безопасным. «Хорошо, — сказала Лиса, поднимая руки и свободно обхватывая запястья Дженни. Она глубоко вздохнула и увидела, как беспокойство покидает лицо брюнетки. «Хорошо». Она уже видела перекресток и почти слышала хруст гравия под ногами. Из гардероба раздался глубокий стон. «Думаю, я сейчас буду много говорить, и, возможно, в этом не будет смысла. Но, пожалуйста, потерпи». Дженни кивнула. Лиса не знала, с чего начать, не знала, какими словами можно правильно изложить суть дела. Она решила, что начало — самое подходящее место. «Когда я впервые увидела тебя, то немного испугалась». Она не смогла удержаться от смеха, когда Дженни подняла бровь. «Это правда. Я была новичком во всем этом мире и провела утро, спотыкаясь обо все и вся. А тут эта девчонка врывается в каюту, пыхтит, брыкается и выглядит на все сто, как маленькая угроза». На щеках Дженни заиграл нежный румянец. Ее губы растянулись в застенчивой улыбке. «Я была не так уж плоха». «Конечно, была», — ответила Лиса. Воспоминание задело что-то в ее груди, вырвало еще один кирпичик. «Я думала, стоит ли мне вообще что-то говорить или лучше просто уйти». Рука Дженни хлопнула ее по плечу, и смех смягчил удар. «Нет!» Лиса кивнула. «Говорила! Но я осталась, а потом узнала, что ты разговариваешь как крошечный бухгалтер. Это было страшно по-другому». Она продолжала, глядя на Дженни, которая закатила глаза и пробормотала Попробуй иметь только взрослых друзей в течение 11 лет. «Ты ворвалась в мою жизнь все эти годы назад и напугала меня до смерти, а я решила остаться, потому что кое-что другое пугало меня еще больше. Не знаю, что это было — страх или отсутствие друзей, или что еще. Но я осталась». Трудно было не заметить эмоции, играющие на лице Дженни. На первом месте было веселье, сменившееся беспокойством, а за ним последовала нежная ностальгия. К тому времени как Лиса сделала паузу, чтобы перевести дух, выражение лица Дженни стало привычным. Оно было мягким и открытым, и появилось оно благодаря ей. «А потом я…» Лиса остановилась. В ее голове крутилось слишком много воспоминаний, слишком много моментов, которые она могла бы привести в качестве части их истории. Она могла бы сплести для Дженни целый гобелен из анекдотов и моментов, от которых сердце замирало. Она могла бы бесконечно долго объяснять Дженни, как, почему и когда она в нее влюбилась, но в конце концов все эти пути вели к одной и той же простой мысли. «Я влюбилась в тебя, где-то по дороге. Я влюблена в тебя сейчас. И ты можешь полюбить меня в ответ. Это пугает меня». Глаза Дженни расширились, челюсть отпала от удивления. Она сделала глубокий вдох, затем еще один, и тогда выражение ее лица стало таким, что Лиса не смогла бы его описать. Одна из ее рук скользнула к шее. От прикосновения Дженни по коже побежали мурашки. «Почему мысль о том, что я люблю тебя в ответ, пугает?» Голос Дженни был легким. Но в ушах Лисы прозвучал гром. «Я не знаю, будет ли у нас счастливый конец». Она не осознавала, что они сблизились, пока лоб Дженни мягко не столкнулся с ее лбом. Она посчитала веснушки на ее носу: Одна, две, три. Все как всегда. «Мы можем разбить друг другу сердца». Рука на ее шее задрожала, и только когда другая скользнула к ней, она успокоилась. «Что бы ты сказала, если бы я объяснила тебе, что риск того стоит? Или что я думаю, что мы справимся со всем?» Дженни на мгновение опустила взгляд на пол. «Или что я люблю тебя с шестнадцати лет?» Лианы, сплетенные на груди Лисы, сжались в последний раз, обхватили ее в последний раз и ослабли. В глазах Дженни стояли слезы, а на щеках появился румянец. Ее страхи не исчезли полностью: она все еще чувствовала, как они затаились в темных уголках ее груди, даже сейчас, когда Дженни улыбнулась ей так, что Лиса поняла: это всегда было предназначено для нее. Они не исчезли, но уже не казались такими пугающими. «Я бы сказала, — начала Лиса, игриво улыбаясь, несмотря на толчки в груди, — что я выиграла, потому что испытываю к тебе чувства с третьего курса». Дженни отшатнулась назад с диким и неверящим смехом. «Ты лжешь!» «Нет», — сказала Лиса, придвигаясь к Дженни, чтобы удержать ее рядом. «Что-то в том, что ты не смогла применить Жгучую Гекс, не причинив при этом вреда себе, просто очень меня задело». Протест Дженни был смесью восторга и обиды. «Это было один раз!» «По крайней мере, три», — сквозь смех ответила Лиса и потянулась за рукой Дженни, чтобы притянуть их к себе. Она обхватила коротышку за талию, пока они продолжали смеяться. В конце концов смех утих, и они остались в довольном молчании. Дженни нашла ее глаза, и мир замер. «Значит, мы теперь встречаемся, да?» Лиса хотела пошутить, хотела увидеть, как загорятся глаза Дженни, и послушать, как смех польется с ее губ, но отголосок сомнения в голосе брюнетки был более важным. Она хотела стереть его, насколько это было в ее силах. «Я была твоей долгие годы, Дженни. Ничто не сделает меня счастливее». Из уголка глаза Дженни вытекла слеза. «Для человека, который боится, что я ее полюблю, ты проделываешь огромную работу, заставляя меня любить тебя еще больше». Она выпустила водянистый смешок. «А где же страх и эмоциональная дистанция?» Лиса легонько коснулась лба Дженни своим, наблюдая, как закрываются ее глаза. «Поверь мне, они все еще есть, но с ними легче справиться, когда ты говоришь мне, что любишь меня». «Значит, мне придется делать это часто». «Думаю, одного-двух раз в день будет достаточно. А может, и трижды». «Нет. Каждую секунду каждого дня, Лалиса». «У тебя же занятия». «Мне все равно. Я люблю тебя». «Сон.» «Неважно. Я люблю тебя». «Тебе придется перестать говорить это, чтобы поесть». «Я могу прокормиться только любовью и объятиями. Я люблю тебя…» Лиса знала, что это клише — прерывать человека поцелуем, но Дженни была так близко, и она никогда не могла устоять перед ней. Мягкие губы жадно встретились с ее губами, и Дженни прижалась к ней так, что она даже не могла себе представить, что такое возможно. От запаха кондиционера Дженни, вишневого блеска для губ, который она так любила, у Лисы чуть не закружилась голова, по ней прокатились волны счастья.