«мне кажется я люблю тебя, но... я вряд ли когда-нибудь осмелюсь сказать тебе это в лицо.»
Серафим промолчал. он всегда считал, то, что не сказано вслух, то и не было сделано. значит, что и его любви к его лучшему другу не существует. — я нравлюсь тебе? правда? — переспросил Мейсон. — да, ты м- — просто нравлюсь? только нравлюсь? — что-то не так...? Фонарь разочарованно вздохнул. — ты никогда ни с кем... не встречаешься, не так ли? да, у Войда никогда не было серьезных отношений. он не считал, что он мог бы быть достойным партнером. он не был готов к такой ответственности... Смит застал Серафима врасплох. он знал к чему тот клонит... он замешкался и в итоге замолчал. — ...кто-то говорил, что я хочу с тобой встречаться? — наконец сказал Войд. — о, эм, нет... просто... мне следовало проверить тебя. на всякий случай. — на всякий случай? зачем тебе проверять меня на нечто подобное? Фонарь улыбнулся, и прижал Войда к стене еще сильнее. Войд повиновался и смотрел на него снизу вверх. — я же знаю, что ты все знаешь и прекрасно понимаешь. ты просто притворяешься дураком. я знаю тебя как свои пять пальцев.«черт!»
— ...ладно, ты раскусил меня. — и с этими словами Серафим нежно притянул лицо своего лучшего друга к себе. он вновь обхватил его щеки, не давая тому отстраниться, вцепился в губы Мейсона. он кладет свои ладони на его талию, а затем спускается еще ниже на бедра. Смит непроизвольно издает тихий, глухой звук где-то в глубине совего горла, его рука тянется к рубашке Войда, сжимая ее. он понимал, что его друг боится отношений, поэтому даже чувствовал некую вину, что он так нечестно поступает с ним. он цеплялся за него так, будто от этого зависила его жизнь, будто он хотел слиться с ним воедино. однако обладатель разноцветных глаз прерывает их поцелуй первым. он заметил тяжелое дыхание своего лучшего друга и то, как тот практически задыхался от нехватки воздуха. походу он переусердствовал. но затем он замечает, как Фонарь спускается вниз к полу. чужие руки скользят вниз к бедрам Войда. Мейсон прижимается к его ноге, уютно расположившись между бедер. — Мэй... — неловко промычал Серафим, когда к его паху аккуратно прикасаются через брюки.«оу...»
— -что такое очковтирательство? -любовные игры геев... — уже как по традиции Войд выдал подходящий по смыслу анекдот. по его мнению подходящий. однако на этот раз Фонарь проигнорировал эту тупую шутку. Серафим не успевает опомниться, как губы его лучшего красноглазого друга прикасаются к нему через джинсы, а его руки спускают его ширинку... — я знаю анекдот получше. — напряжение на молнии Войда ослабевает... — слушай: сразу же после сделанного минета подружка выговаривает своему бойфренду: -мало того, что ты не бросил курить анашу, так ты еще и втихоря онанизмом занимаешься? -милая с чего это ты взяла? -так у тебя же член марихуаной пахнет! совсем затем Серафим чувствует на себе губы Мейсона через боксеры... Войд задумался, оба эти анекдота по-своему подходят к этой странной ситуации... его мысли обрываются, когда Смит тянет за резинку его нижнего белья. — может правда не стоит? мне уже как-то становится стыдно от нарастающего чувства долга... — не волнуйся, ты всегда успеешь отплатить мне. — совсем не стесняясь ответил Фонарь. Войд тихо вдохнул, когда его лучший друг высвободил его и сразу же обхватил своими пальцами его член. — Мей— о боже—!- Мейсон, совсем не колеблясь, сразу берет его головку в рот, наконец пробуя своего лучшего друга на вкус, от чего обладатель разноцветных глаз нервно вздыхает и зажмуривает глаза. затем Фонарь берет еще глубже, спускаясь языком к основанию, заставив тем самым шатена застонать. — тише... нас не должен услышать Лин... — тихо прошептал Смит, и увидев полностью подчиняющийся ему кивок, продолжает свое дело, выбивая из него тихие стоны, всхлипы и хрипы.«вот только не нужно путать любовь с минетом.»