***
Дорога занимает больше времени, чем обычно, ну или композитору кажется лишь. Идти было трудно, но он не сказал ни слова Кэмпбеллу, просто предпочёл сделать вид, будто всё нормально. Нортон на деле-то не слеп, но коли уж решил композитор молчать, то и что ему переживать? Не сдохнет по дороге уж точно. Уже привычно затягивает в дом свой Крайбурга шахтёр бывший, сжимает руку его до лёгкой боли и сразу к себе в комнату ведёт. Тот не смеет сопротивляться, лишь следует за ним, молчание храня. Не издаёт ни звука он даже когда его с привычной грубостью на кровать толкают, не возмущается, когда начинает Нортон разбираться с его одеждой нетерпеливо. После ночей с такой прекрасной блядью стало самоудовлетворения маловато, хотелось больше — вот и объяснение его грубости чрезмерной и спешки. Фредерик лишь вздыхает шумно, когда Кэмпбелл избавляет его от одежды, касание случайное словно обжигает — Нортон и сам с непониманием глядит, чувствуя ещё больший холод под пальцами собственными, чем обычно. — Выглядишь не очень, — Кэмпбелл бросает насмешливо, когда тянется, чтобы начать растягивать композитора, — Что, устал, м? Уже успел с кем-то сегодня переспать? — А Вас это волнует? — Крайбург чуть щурится, взгляд в сторону отводя. — Если ты думаешь, что меня волнует что-то связанное с тобой, то ты слишком самоуверен, Крайбург. — Я не думаю, мистер Кэмпбелл. Мне это безразлично. Противореча собственным словам, от фразы чужой про безразличие Нортон грубее пальцами внутри двигает, заставляя композитора чуть вздрогнуть. Неприятно это слышать.. Фредерик только выдыхает тихо, но ничего об этом не говорит. Не касается его это. Вскоре Кэмпбелл грубо ноги его разводит, устраиваясь поудобнее, и ближе к себе Крайбурга притягивает, наконец входя. Фредерик про себя лишь отмечает, что шахтёр уж слишком возбуждён. Неужели так ему не терпелось?.. Это кажется глупостью. Он только вздыхает тихо, смотрит в сторону куда-то взглядом пустым, когда грубо в него начинают толкаться. Безразличие это Кэмпбеллу не нравится, и пальцы свои он на шее чужой сжимает, заставляя Крайбурга обратить на него своё внимание. Композитор дёргается под ним слабо в попытке освободиться, пытается хоть вдох сделать — не выходит совершенно. Лишь слыша тихие хрипы Нортон наконец отпускает его, позволяя отдышаться, и чуть ускоряется. — Скажи мне, Крайбург, что за дела у тебя были? Фредерик пытается отдышаться с полминуты, лишь после отвечает тихо: — Мистер Кэмпбелл, я не думаю, что Вас это должно волновать.. — Да-да, конечно, — он с раздражением фыркает, сжимая пальцами талию композитора до боли, — Что, нашёл себе нового клиента, кто побольше платит? Что за мужик с тобою рядом крутится постоянно? Фредерик смеет не давать ему ответа. Не желает он ничего говорить — зачем ему это? Кэмпбелла его дела не касаются.. Но молчание шахтёру не по душе. Он ниже склоняется, кусает до боли ощутимой шею Крайбурга, оставляя след заметный, и отстраняется лишь когда срывает тихое шипение с губ чужих. Пальцы его невольно сжимают простынь, он дрожит едва заметно — боль далеко не сразу отступает. — И разве вежливо молчать, когда с тобой разговаривают, Крайбург? — Я не помню, чтобы Вас как-то касалась моя личная жизнь.. — Фредерик отвечает сдавленно. — Тебе что, больше платят, скажи мне? — Нортон чуть ли не шипит. — Это.. Не клиент. — И кто тогда? Друг? Любимый твой? Партнёр, а? — Отставьте все эти расспросы.. — Крайбург, — Кэмпбелл его с раздражением явным перебивает, — Тебе что, мало того, сколько я тебе за каждую чёртову ночь даю, а? Сколько тебе платить, чтобы ты.. — Как хотите — так и платите, мистер Кэмпбелл, хотя от большей суммы я бы не отказался, — он отзывается с лёгким недовольством, — Но хоть все деньги мне отдайте, я не смогу всегда быть с Вами по первому Вашему желанию. — Это ведь твоя работа, нет? — Нортон усмехается грубо, наслаждаясь тем, как поджимает губы композитор. Неприятно, что это считают его работой.. — Мистер Кэмпбелл, я не.. Ему не позволяют договорить — шахтёр толкается грубее, сильнее пальцами сжимает, царапая. Крайбург от боли ощутимой выдыхает шумно, чуть дрожит — плохое состояние играет с ним явно злую шутку. Нортон от этой реакции только усмехается, от очередного своего движения срывается на тихий стон. Его терпения не хватает надолго, ему явно не доставало подобной близости. Рваные укусы-засосы нетерпеливые, грубые, что сойдут ещё нескоро, отдаются болью ощутимой. Кэмпбелл совсем не сдерживается, а Фредерик, напротив, только дышит шумно и чуть пальцами сжимает простыни, дрожа едва заметно. Нортону слишком приятно видеть чужую боль, и он даже не пытается скрывать этот факт. Прекрасный вид страдающего богача возбуждает невероятно сильно. Простая шлюха, что извивается под ним и дышит так шумно и тяжело, что, если постараться, самого себя убедить можно, что он тоже возбуждён.. Это тешило самолюбие, но всё же знал прекрасно шахтёр, что это было бы самообманом — вот и остаётся наслаждаться лишь тем фактом, что композитор под ним страдает. Кэмпбелл вскоре сам себя доводит, с полурыком громким кончает внутрь. В крепкой хватке его тело хрупкое подрагивает едва заметно, и.. Чёрт, хотелось больше. Он прижимается сам к Крайбургу, дышит тяжело, от оргазма отходя, а тот только глаза прикрывает, чувствуя себя слишком отвратно. — Мистер Кэмпбелл.. — Фредерик пробует позвать его тихо. — Чего тебе? — он бурчит недовольно. — Я.. Не смогу больше.. — композитор говорит тихо, отворачиваясь. — И за что я тебе плачу? — Нортон на рык тихий срывается, — Ты, видимо, даже как шлюха бездарен, раз не можешь.. — Это не так.. Мне просто.. Плохо. Можно было и промолчать. Потерпеть немного совсем, что он всегда и делает, но.. Не было никакой гарантии, что в процессе он не отключится просто. Кэмпбелл на руках лениво приподнимается, отстраняясь, глядит на Крайбурга сверху с несколько секунд, рассматривая. Он и правда выглядит.. Слишком уставшим. Заёбанным даже, если так можно выразиться. Нортон садится на кровати рядом, думая. Медлит, но.. Тянет композитора на пол, заставляя меж своих ног устроиться. — Хорошо, так и быть, окажу тебе услугу и не стану продолжать так. Но знаешь, Крайбург, я не хочу заканчивать на этом. — И чего Вы хотите?.. — Фредерик спрашивает тихо. — Подрочи мне. Крайбург на него глядит с некоторым недоумением. Кэмпбелл мог попросить минета аль чего ещё, но выбрал что-то настолько простое.. Что же, ему стоит порадоваться, не так ли? Композитор медлит, сражаясь с отвращением внутри, но в конце концов обхватывает осторожно пальцами член чужой — сначала едва ощутимо, легонько совсем, кончиками пальцев, но недовольный рык чужой заставляет его начать действовать активнее. В конце концов, ему известно, как нравится Нортону — жёстко, грубо и быстро, и Фредерик всё же обхватывает член его полностью, начинает рукою двигать ощутимо быстрее, чуть сжимает — Кэмпбелл голову откидывает, срываясь на стон. Это становится знаком того, что он действует правильно, и потому он просто продолжает. Нортону нравится. Неумолимо приближаясь к финалу, он невольно начинает навстречу подаваться, чуть толкаясь в руку композитора. Тот только взгляд отводит, не желая видеть безобразие подобное. Времени много не нужно, чтобы во второй раз довести шахтёра. Тот дышит тяжело, отходит с минуту от второго оргазма — всё это время Крайбург просто сидит рядом на полу, разве что руку убрав. — ..чёрт с тобой, — Кэмпбелл всё же сдаётся, видя, как на самом деле херово Фредерику, — Вали. Не сдохни главное на улице где-то, — он усмехается грубо, кидая одежду композитора в него же. Тот только хмурится, но приводит себя быстро в относительный порядок и уходит, бросив лишь короткое прощание. Как он добрался до своей комнаты и родной кровати останется загадкой, ответ на которую он не найдёт — главное, что и правда дошёл живым к себе и даже отдохнуть смог.4.
10 апреля 2024 г. в 00:09
Кэмпбелл недоволен. Это если говорить совсем уж мягко — даже деньги не принесли ему полного контроля над всем без исключений всяких. Даже какая-то шлюха смела ему отказывать в постели, не соглашаться трахнуться за сумму большую — дела ему, видите ль, важнее, ну что за чушь! Всё вьётся Крайбург рядом с мужиком тем, позволяя ему явно больше, чем обычному знакомому: не скрыть жесты эти мимолётные им, не скрыть тот взгляд, которым композитор одаривает этого треклятого Орфея. Какого, спрашивается, чёрта? Нашёл себе клиента получше, побогаче, что ли, или просто захотел хуйнёй пострадать? А, может, решил, что имеет право избегать его? Глупость, и только.. И разжигало в Нортоне это раздражение. Нравится ему эта блядь, и что тут поделать? Не по душе ему было ждать следующей с Крайбургом встречи, уже ожидая получить отказ или и вовсе не суметь поближе подобраться из-за Орфея, что даже на шаг не отходил от композитора. И всё равно из раза в раз решает он собираться и идти, самого себя проклиная. Терпение ведь окупится, не так ли? А если и нет.. Что ж, терпеть не всегда необходимо, он это понял давно.
Но чёрт с этим всем. Шум давит. Слишком много людей его окружает, но всё меркнет, и даже бокал с алкоголем отвратным значение перестаёт иметь, когда взгляд его цепляется за знакомый белый хвост. Фредерик на улицу направляется, и Кэмпбелл за ним следует, не сильно отставая — главное не потерять. Он матерится про себя, пытаясь сквозь толпу пробиться, и, в конце концов, всё же выбирается. Крайбург далеко не уходит — стоит, о стену опираясь, и дышит тяжело. Ещё бледнее, чем обычно — вид у композитора здоровым не был никогда, но сейчас он так тем более выглядел не очень. Впрочем.. Какая разница? Откажет — что ж, и ладно.. Уже даже не привыкать, хотя и всё ещё раздражает.
— Ну-ну.. Занят, хм? — Нортон спрашивает насмешливо, о стену опираясь рядом с Фредериком. Тот едва одаривает его взглядом и чуть качает головой, — Откажешься идти со мной сегодня? — раздражение своё Кэмпбелл прятать даже не пытается, но едва ли композитору есть до него дело.
— ..не откажусь, — Фредерик всё же отвечает после паузы недолгой. Даже если ему и не очень хорошо, лучше уж так. Потерпит, будто не привык.
— О.. Чудно, — шахтёр бросает насмешливо и хватает грубо за руку Фредерика, утягивая за собою, — Тогда пошли, Крайбург.