Стежок Кромешной Паутины. Шутки судьбы.

      Утром вся разбитая и раздражённая Иша старалась ни на ком не сорваться. И на радость всем, Шэдоухарт с Лаэзель больше не смотрели друг на друга, как на врагов. Видимо, они решили пока оставить всё, как есть. Дорога до яслей, как оказалось, не такая уж и сложная, среди скал и разросшихся деревьев пряталась канатная дорога, шестерни управляющего колеса почти не заржавели, но сдвинуть его не удавалось.       Для начала пришлось высвободить механизм из плотного плена дикого плюща. Хальсин, конечно, смотрел на это, как на святотатство, но молчал, благоразумно не навязывая никому своих взглядов.       – Я не в восторге от этой идеи, – Астарион выразительно заглянул в пропасть и не горел желанием доверять свою жизнь парочке канатов и старой люльке со ссохшимся деревянным полом.       – Обходной путь мы можем вообще не найти, – Уиллу тоже не слишком хотелось преодолевать препятствие таким образом, но идти по горам, где наверняка полно ловушек, желал ещё меньше. К тому же никто не мог дать гарантии, что она вообще есть, мало ли как именно гитьянки попадали в обитель, может, перемещались между планами.       – Лаэзель, дракон будет в яслях? – спросила Иша, поскольку считала этот вопрос самым главным.       Даже если люлька проломится или треснут канаты, она и Гейл успеют произнести заклятие падения пера. Да, они окажутся непонятно где, и путь к спасению займет намного больше времени, но хотя бы не разобьются о скалы и не покалечатся, падая на вековые деревья.       – Китрак обязан быть в яслях, он командир и заправляет всеми делами. Ещё должны быть сварш – учитель молодняка и млар – лекарь и ремесленник. К нему нам и надлежит отправиться, но остальное зависит от многих параметров. Я знаю ясли, которые больше походят на маленький лагерь, подобный которому мы разбиваем, становясь на ночёвку. А есть такие, что напоминают огромные крепости с усиленным гарнизоном. Что будет здесь – не знаю. Но дракон прилетает только на зов китрака, живут они в Астральном Плане.       – Значит, в случае чего нам надо будет вычислить этого китрака и перерезать горло, – на это заявление Астариона Лаэзель зашипела. – Что? Ты же не будешь отрицать, что они могут нас прогнать или попробовать убить. И дай боги, чтобы они предпочли первый вариант, хотя я бы не сильно на это надеялся…       Гитьянки закатила глаза и вместе с Карлах навалилась на механизм. Было довольно странно наблюдать двух женщин, которые до вздутых вен напряглись в попытке сдвинуть прикипевшее колесо. Одна жилистая и худая, вторая рослая и широкоплечья. А мужчины стояли позади, но третий тут точно был лишним, ему просто не хватит места.       Послышался скрежет, колесо чуть сдвинулось, посыпалась пыль.       – Давай, ещё немного, – подбодрила Карлах Лаэзель.       Снова скрежет, а потом и натужный вой механизма, люлька поднялась выше по тропе, чтобы забрать путников, но в ней было мало места, придётся делать два захода.       – Пойдём двумя группами, – буквально приказала Иша. – Гейл, пойдёшь со второй, на случай, если отправимся в полёт, надо держать заклятие наготове.       – Я понял, о каком ты, не волнуйся.       Первой взошла на шатающийся транспорт сама дроу, стараясь скрыть страх под напускной суровостью. Ей вовсе не хотелось отправиться в полёт в пропасть. Доски натужно заскрипели под её весом, но не прогнулись. Следующей ступила Лаэзель, потом к удивлению, Шэдоухарт, последним запрыгнул Астарион.       – Ну не оставлять же дам один на один с опасностью, – лучезарно улыбнулся он.       – Ага, рассказывай кому, – отмахнулась Шэдоухарт.       Больше в этой люльке никто не поместиться. Колесо удалось провернуть теперь уже без проблем. Скорее всего, вторую группу опустить Хальсин, а потом превратится в птицу или какую-нибудь горную кошку, чтобы преодолеть препятствия.       Медленно проплывало святилище внизу, сияющее золотой звездой во славу Повелителя Зари. Маяком освещая все окрестные горы и служа путеводным знаком для заблудших или тех, кто отчаянно хотел добраться до обители Розиморн.       Когда люлька пристала к площадке, они увидели мозаичный пол, постепенно сдающийся под натиском природы. Корни наползали на плотный и очень красивый рисунок с изображением раскинувшего руки мужчины в легком плаще. Травы разбивали его образ сквозь прорехи между камней и одновременно украшали каплями полевых цветов.       – Идём, очищение не должно ждать, – Лаэзель буквально побежала вперёд, а потом услышала вдалеке чей-то раскатистый рык.       Вспомнив, что помимо гоблинов и иллитидов тут могут обитать и обычные звери, сбавила шаг. Горные кошки, медведи, исполинские птицы, грифоны – все они могли напасть, стоит зайти на их территорию. А кто конкретно тут обитал с момента запустения монастыря, никто не знал. Гитьянки вряд ли заботились зачисткой местности, лишь следили, чтобы никто чужой не заходил на их территорию.       Обитель и правда поражала размерами, высокие стрельчатые окна смотрели в сторону солнца, открытые свету весь день, они пропускали его сквозь витражные стёкла, украшая всё внутри. Но всё же странная тишина давила, когда-то тут совершали богослужения, тренировались монахи, а теперь обитель Повелителя Зари стала домом для гитьянки. Мрачным и на удивление очень тихим домом. Видимо, они скрывались где-то во внутренних святилищах или же лагерь здесь был довольно мал.       – Мы ничего не знали, – услышали они впереди.       – Аккуратно, – приказала Лаэзель и сама стала идти тише.       Они дошли до главного входа в монастырь и заметили, как на коленях стоят несколько хафлингов. Их чёрно-зелёные одежды были вымазаны, на лицах виднелись синяки, а над ними стояли два гитьянки.       – Ага, как же! – сказал один из воинов и вытащил что-то за цепочку из-под ворота ближайшего пленника. – Культ Абсолют! Вы прикидывались, а теперь попытались нас отравить.       – Клянёмся, мы понятия не имели, что в тех припасах была отрава, – заскулила седая женщина за что тут же получила тычок в лицо.       – Ладно, плевать, вы идёте с нами и расскажете всё.       – Да мы клянёмся, мы ничего не знаем ни об отравленных припасах, ни о каком-то оружии.       – Молчать и вперёд!       – Нет, я никуда не пойду!       Пленница набралась смелости и пихнула гитьянки, побежала в истерике, стараясь спастись. Страж спокойно вскинул арбалет и выстрелил. Болт вонзился женщине между лопаток, и та упала мешком в затянутый тиной и гнилью чашу фонтана. Обвитая плющом статуя Повелителя Зари, держащего в руках ребёнка с нимбом-солнцем, взирала на кровавое зрелище с присущим монументу безразличием.       – Кому-то ещё хочется бежать? Нет? Тогда вперёд.       Пленники понуро пошли за стражами в разорённую обитель.       – Надо идти осторожно, из-за этих абсолютистов все ясли на ушах стоят.       – Ты уверена, что это – единственный путь? – теперь уже и Астарион не горел желанием соваться туда в лоб. – Судя по тому, как они нас встретили…       – Меня больше волнует, где остальные, – заметила Шэдоухарт и посмотрела на горы.       Канатной дороги уже не видно, она пряталась за уступом, а сильный, хоть и теплый ветер, создавал причудливые звуки, не помогающие определить, камнепад ли это или скрежет старого механизма.       – Мы не можем больше ждать, – прошипела Лаэзель, не желая, чтобы иллитидский паразит отравлял её жизнь хоть минутой больше. – Я замолвлю за них словечко, а теперь – вперёд.       Нетерпение гитьянки передалось и им, ведь спасение близко, буквально в шаге от них. Снесённые с петель ворота валялись грудой старого дерева и железа, снова запустение, обвалившиеся стены, открывающие вид на глубокий грот, где, похоже, находились смотровые площадки для паломников и монахов. Снова статуя Латандера, обвитая лозами плюща, а ещё – кости.       Старые скелеты в обилии покрывали пол главной залы, парочка висела на колоннах, пронзённые копьями, некоторые лежали ничком. Смерть застала их во время молитвы. Похоже, нападение произошло внезапно, возможно, тут находились невинные люди и монахи Латандера, защищая их, пали под безжалостным натиском гитьянки, которым было всё равно на чужие жизни.       – Они устроили здесь бойню, – заметила Шэдоухарт и вдруг снова скривилась от боли.       Рука у неё затряслась, свело пальцы, но снова всё быстро прошло. Иша, да и остальные, уже заметили, что шрам проявлял себя именно такие моменты. Стоит Шэдоухарт проявить хоть немного сострадания или радости, как Шар тут же наказывала её ростком дикой боли. Интересно, все ли шариты имели такую отметину или же Госпожа Ночи для чего-то так отметила именно её.       – Следы ведут туда, – цепочка отпечатков сапог и протоптанная дорожка среди разрухи, поломанных скамеек и ржавого оружия, виднелись слишком хорошо.       Сверху посыпалась пыль, заставившая всех вскинуться и схватиться за оружие, но ничего больше не произошло. Возможно, потолок готовился вот-вот обрушиться, поскольку в куполообразной крыше виднелось много небольших прорех.       Они пошли по следам, никто их не остановил, небольшая лестница вела ниже, к подножию водопада и разрушенным тренировочным площадкам. Крепкая дверь не скрипнула петлями, и они оказались в огромном коридоре.       Факелы освещали каменную кладку, вычищенную, без следов плесени или разрушения. Трещины заделывали, выпавшие камни заменяли, лестницы чистили. Похоже, гитьянки серьёзно относились и к своему здоровью и к состоянию яслей, не давая ему разваливаться и превращаться в руины.       – Внутреннее святилище монастыря, – убеждённо сказала Шэдоухарт. – Я такое уже видела.       Конечно, спустя пару поворотов, их встретила стража.       – Стоять! Назови себя, исстик! – стражник схватился за оружие, поскольку первым увидел Астариона. Но хотя бы нападать не стал – уже хороший знак.       – Опусти оружие, гиш! – вперёд вышла Лаэзель, гася конфликт. – Разве так встречают верных слову Королевы?       – Мы не ожидали никого, ни верных, ни кого-либо ещё. Что привело вас?       – Устав требует, чтобы мы очистились. Нам нужен зайтиск, немедленно!       – Ты заражена? – страж не выглядел напуганным, скорее удивлённым, ведь явно расслышал, что Лаэзель говорила во множественном числе.       Астарион старался держаться расслаблено, улыбался, но скорее делал вид, будто он не опасен, слишком легкомысленно осматривал освещённый коридор. Шэдоухарт наоборот напряглась, хотя, как и Иша, старалась сохранять внешнее спокойствие.       – Хорошо, пройди в лазарет со своими рабами, а затем доложись чираи. Он должен знать, где ты подхватила заразу.       – Чираи здесь?       – Не время, иди в лазарет! – страж буквально приказал.       Ему хотелось снова потянуться к оружию, но вышколенным солдатом встал на своё место и уставился в коридор, из которого показались спутники.       – Со мной были ещё слуги, – заметила Лаэзель, – У них тоже есть, что сказать чираи.       – Они заражены? – тут же насторожился страж.       – Да.       – Иди в госпиталь, - его явно не порадовал ответ, и реакция была довольно грубой.       В этот момент Иша очень надеялась, что остальные сюда не придут. Высокие потолки и удушающая атмосфера нетерпимости и даже враждебности отбивало всякие желание идти дальше. Но чутьё подсказывало, если они сейчас резко передумают и пойдут обратно, то им точно не жить.       Пришлось пройти в большую залу, где на них поглядывали гитьянки самых разных возрастов. Здесь были и совсем юнцы, без темных отметил на лице, в легкой одежде и вооружённые ножами, опытные войны, которые командовали им готовить припасы и оружие.       – А кто такой чираи? – аккуратно спросил Астарион, чтобы не привлекать лишнего внимания.       Гитьянки воспринимали сопровождающих Лаэзель, как вынужденных союзников или вообще, как пленников. Потому прямой и громкий вопрос могли воспринять только, как оскорбление.       – Чираи – инквизитор, проводник воли Влаакит, редкий гость в любых яслях. Это значит, королева готовится к чему-то. Говорить с ним буду я, ваши слова он может воспринять как оскорбление. И всё же странно.       – Что? – Иша старалась идти спокойно, но ей в спину впивались чужие взгляды. Стража явно примеривалась, куда бы половчее загнать клинок, чтобы убить быстро.       – Ясли, правда, стоят на ушах, здесь много воинов в полной амуниции и при оружии, а нас должны были разоружить ещё на входе, во всяком случае, вас точно. Но нам позволили здесь расхаживать вот так свободно.       – Я тебя умоляю, тут развернуться-то негде.       Они ходили по широким коридорам и встречали все больше юнцов, выполняющих черную работу: чистка оружия и доспехов, таскание вещей и тюков. Один попытался перевести дух и тут же получил удар по плечу, да такой, что его опрокинуло на пол.       – Слабак, поднимайся и за работу! Если не хочешь стать кормом для гхайков, ты должен быть сильным!       – Мой сварш никогда не опустился бы до угроз какому-то сопляку, – покачала головой Лаэзель, провожая взглядом сородича, который теперь пинками подгонял юнца.       Густо освещённые коридоры, статуи Латандера и его выдающихся воинов, почитателей Зари, скрывались в нишах. Гитьянки не проявляли должного уважения, тренируясь метать ножи, и, вероятно, соревнуясь в силе. Во всяком случае, сколы на лицах, руках и ногах точно не свидетельство работы времени, по ним явно били молотом или булавой.       Лазарет нашёлся скорее случайно, возле дверей просто никого не было. Видимо, оттуда или уже всё полезное вынесли или же туда заходили только в самом крайнем случае. А крайний случай, у гитьянки, похоже, один – заражение личинкой иллитидов.       Лаэзель толкнула дверь, пропуская их в светлую комнату, когда-то бывшую чьими-то покоями. Возможно, даже настоятеля монастыря, но этого уже не узнать. Всё помещение было заставлено столами, оборудованием и инструментами самого разнообразного вида.       Иша почувствовала, как задрожал артефакт в сумке.       – Уходите отсюда, пока можете, это вам не поможет, – голос гостя из снов прорезал сознание.       И, судя по тому, как на миг замерли остальные, они тоже его услышали.       – Образец 1423 совпадет с образцом 1245 по всем признакам.       Стоящая за странными приборами женщина даже не обернулась на вошедших. Её свободные одежды были идеально вычищены, будто она не работала в месте больше похожим на лабораторию. На столе находились несколько колб, в которых виднелись едва живые паразиты. Сложно сказать, откуда они тут взялись, но задавать глупых вопросов никто не желал.       – Вы так и будете таращиться на меня или же скажете цель своего прихода? – молодая гитьянки повернулась и не выказала никакого удивления по поводу присутствия здесь чужаков в компании Лаэзель.       Она смотрела на них больше, как на диковинку в клетке или на научный образец, чем на разумных существ.       – Я должна получить исцеление, – Лаэзель вышла вперёд. – Любой верный слову Королевы достоин этого.       – Может, да, а может, нет, – она безразлично пожала плечами, будто ничего странного не происходит, голос звучал ровно и бесцветно.       Её взгляд поочерёдно падал на присутствующих и у дроу, помимо воли, взмокла спина. У этой женщины в глазах был какой-то нездоровый интерес, будто они сейчас не стояли перед ней, а лежали на столе для препарирования. И абсолютное отсутствие эмоций пугало гораздо больше, чем открытая враждебность.       – Какие симптомы?       – Никаких, – чётко и спокойно ответила Лаэзель.       Возможно, такое безразличие нормально для млар. И всё же её поведение изрядно нервировало и не на шутку пугало.       – Вот как? И когда же произошло заражение?       – Больше недели назад.       – И никаких признаков церроморфоза? – впервые во взгляде млар прочиталось искреннее любопытство. – Потрясающе. Либо вы необычны, либо ваши паразиты.       – Млар, мы пришли за исцелением, именем королевы, ты не можешь мне отказать.       – Хорошо, идёте.       Она указала на возвышение, сама прошла вперёд. Это было странное устройство, похожее на сплав металла и плоти. Создавалось впечатление, что сверху крепилось какое-то существо, больше напоминающее противоестественную смесь краба и насекомого, а снизу – удобное ложе. Бодрости придавало то, что по краям не виднелось никаких фиксирующих ремней или кандалов. Возможно, процедура не столь страшна, как сам прибор.       – Благословенная Влаакит, наконец-то, – Лаэзель отстегнул перевязь с мечом, не глядя бросила его на пол и залезла в ложе, прикрыла глаза.       – Я никого не хочу пугать, – прошептал Астарион Ише и Шэдоухарт, когда млар зашла за устройство и стала что-то проверять или делать. – Но вам эта фиговина не напоминает корабль иллитидов?       И вампир был абсолютно прав. Что бы это ни был за зайтиск, оно пугало даже больше, чем ужас от нахождения в плену свежевателей разума. Там хотя бы было всё понятно, но верхняя часть уж очень напоминала уснувшего хищника, чем средство исцеления.       – Расслабься и держи паразита в фокусе, – проинструктировала млар.       Снова задрожал артефакт и послышался голос: «Останови её, пока не поздно. Уходите отсюда, немедленно».       Вот только предостережение не сработало. Ложе опустилось, странное «существо» ожило. Между отростками впереди засиял свет, и оно опустилось к голове Лаэзель. Та вздрогнула и застонала от боли, тело её сковало судорогой, она не смогла пошевелиться от неожиданности, а потом закричала:       – Влаакит тавкин назит! Влаакит тавкин назит!       – Да, дитя повторяй слова устава! – вскричала в безумном благоговении млар. – Пусть воля Королевы очистит тебя.       В этот момент ожил паразит, Шэдоухарт и Астарион тоже схватились за головы. Разум сминала боль, но это была боль Лаэзель, упрямо не желавшей сбежать из ложа зайтиска. Устройство искало паразита, зарывающегося в мозг, путающего воспоминания гитьянки, а та старалась сосредоточиться на нём, не понимая, что этим причиняет себе только больше страданий.       Млар стояла рядом и смотрела на страдающую соплеменницу, которая задергалась, застонала, но держалась, не покидая страшную машину в истовом желании избавиться от паразита. И не важно, сколь высокую цену следовало за это заплатить, лишь бы очиститься, лишь бы избавиться от заражения и служить дальше, зарабатывая звание китрака.       – Моя Королева! – закричала Лаэзель, а боль её между тем усилилась.       Кровь закипала, зайтиск ввинчивался в разум, пытаясь поразить цель, но, похоже, не только это он делал. Он хаотично разрывал воспоминания на части, дробил их, вбивался клином, чтобы добраться до цели.       – Слушайте, – сквозь зубы процедил вампир, которому явно было не по себе. – Я конечно, не очень за неё переживаю, но мы так и будем стоять и смотреть, как эта штука её убивает?       А ведь Астарин был прав, Лаэзель не просто страдала, паразит не был целью машины, точнее не только он. Его магия забиралась в мозг, старалась вырвать мысли из головы упирающейся и терпящей чудовищную боль женщины, будто пыталась стереть её.       – Хватит! – послышался голос гостя из сна.       Что-то взволновалось, вырвалось на свободу, разбивая связь зайтиска с разумом Лаэзель, ударило в ответ, и гитьянки едва успела вскочить с ложа, когда произошёл взрыв. Машина замерла, магия его погасла, а тонкий металл разлетелся по всей комнате, опрокидывая млар к стене. Та ударилась головой и больше не шевелилась, хотя дышала. Лишь чудом осколки металла и разорванного хитина не повредили их компании.       – Что это было? Что за безумие творилось? Он чуть не убил меня!       – Рада, что хоть это ты поняла, – съязвила Шэдоухарт, отнимая руку от виска. – Мы всё чувствовали, неужели, до тебя дошло только под конец?       – Кто-то наверняка его испортил, в яслях хшар-лак.       – А это ещё кто? – Астарион уже терялся в обозначениях, как и остальные.       – Предатель, которого надо вымарывать из наших летописей. Идём, надо доложиться чираи, он должен знать, что здесь произошло, – Лаэзель уже хотела разбудить потерявшую сознание млар, но её остановила Иша.       – Не надо, она слишком безумно на тебя смотрела.       – Но…       – Она придёт в себя сама, крови нет, удар не такой сильный. А нам надо встретиться с инквизитором, как можно скорее, ведь так? Его ведь не стоит заставлять ждать.       Лаэзель упрямилась всего мгновение и согласилась. Иша в последний раз взглянула на потерявшую сознание женщину и повернулась к Астариону. У него, похоже, были те же мысли, что и у дроу, и потому её едва заметный кивок понял без слов.       Слишком одержимо кричала млар, слишком безумно смотрела на это страшное представление.       Она знала, что зайтиск не вылечит Лаэзель. Он её убьёт.