Проклятие демона

      Несмотря на юношеский тон, голос Хуа Чена звучал немного ниже, чем у сверстников, а шутливом взгляде сквозило абсолютное спокойствие. Он знал, что на многие вопросы ответит без каких-либо проблем и ни капли не солгав, просто не посмеет обмануть свое божество. Уйти от ответа, слукавить или же перевести тему — может, но не обмануть. Краем глаза он заметил что Се Лянь поправил полы одежд, с серьезным видом выпрямился, явно заинтересовавшим тем, что Хуа Чен ему поведает, что знает. — Собиратель цветов под кровавым дождем — это прозвище рисует весьма поразительные картины, уважаемый друг, можешь ли ты поведать мне о его происхождении?       Юноша небрежно сел, оперевшись локтем о согнутое колено, поправил рукава цзяньсю и безразличным тоном ответил: — Ничего особенного в его происхождении нет. Хуа Чен всего лишь однажды разворошил гнездо одного демона, залив всю его гору кровавым дождем. Уже уходя, он заметил у края дороги цветок и заслонил его зонтом, чтобы нежные лепестки не побило каплями крови — Этот Хуа Чэн постоянно ввязывается в драки, где бы ни находился?       Демон понял, почему принц решил задать этот вопрос. Наверняка после происшествия на горе Се Лянь решил узнать о нем у небожителей и те поведали историю, где он уничтожил 33 небожителя и за одну ночь сжег тысячи храмов. — Вовсе не постоянно, по настроению. — Каким человеком он был при жизни? — Наверняка не очень-то приятным. — Как он выглядит?       После этого вопроса Хуа Чен поднял взгляд на принца склонил голову на бок. В голове было слишком много мыслей, но после этого вопроса все сошлись в единое целое: «его божество интересуется им! Его внешностью! Каким он был!». Все это не могло не радовать, но он подавлял любую эмоцию, которая могла бы выдать, что ему приятен этот интерес. Сейчас он просто паренек, который немного знает о богах. Поднявшись, Хуа Чен подошел к Се Ляню, уселся рядом, но вместо ответа задал тот же вопрос: — А как, на твой взгляд, он должен выглядеть?       Задать такой вопрос захотелось спонтанно. Принц видел его лишь раз, когда он решил провести и помочь с делом Сюань Цзи. Но лицо свое он скрыл, ведь… он был уродлив, без глаза… Се Ляню явно будет противно находиться рядом с ним. Поэтому нужно было заранее узнать, каким его считает он. — Раз уж это великий Князь Демонов, думается мне, у него в запасе имеется множество образов, которые он может менять на свое усмотрение, — ответил принц, повернув голову в сторону, после секундного замешательства.       Увидев, что Се Лянь отвернулся, юноша вскинул бровь. Неужели даже облик такого юноши был неидеальным и неприятным? Или он слишком близко придвинулся и теперь ему некомфортно? Нет, Принц бы тогда отсел или попросил бы вернуться Хуа Чена на прежнее место. Но все мысли он решил оставить при себе, продолжая диалог: — Хм… Но ведь порой он принимает настоящий облик. Мы, разумеется, говорим о его истинном обличии       Решив, что Се Ляню все-таки неприятно, он чуть отодвинулся, но видимо принц заметил это, поэтому повернул голову обратно к демону. — В таком случае я склонен думать, что в истинном обличии он, возможно, похож на такого юношу, как ты.       Услышав его слова, демон слегка приподнял уголки губ. Хуа Чен действительно решил не слишком сильно менять свой образ, лишь убрать то, что считал отвратительным сам, ведь люди только про это и говорили. Но неужели он так быстро смог раскусить его? Нужно было узнать больше информации. — С чего ты так решил? — Ни с чего. Ты ведь просто так спросил, а я просто так ответил. Все происходит без причины, вот и все.       Какая простая причина! Значит он еще не раскрыл его, но явно что-то подозревал, а значит нужно было рассказать чуть больше. Хуа Чен громко рассмеялся и продолжил: — Ну а что если это не так? Кстати, он ведь слеп на один глаз, — указав на свой правый глаз, он уточнил. — Вот этот.       Это информация не была тайной, ведь ходило очень много легенд, которые могли доносится до ушей принца. Демон, что носил на правом глазу черную повязку, закрывающую потерянный глаз. — Так ты, вероятно, знаешь, что стало с его глазом? — Ага, на этот вопрос очень многие желают получить ответ       Хуа Чен ничуть не удивился таким вопросом. Многие: демоны, люди, небожители. Все считали, что это поможет узнать его слабое место, иначе почему такое серьезное увечье не исцелилось. — Он сам вырвал себе глаз. — Почему? — от такого ответа Се Лянь застыл. — Впал в безумство.       Повисла неловкая тишина, а принц смотрел на Хуа Чена, не моргая, и демон, позволив себе вольность смотрел прямо в глаза Се Ляня. Какие красивые, чистые… Он столько лет мечтал вот так просто смотреть, утопая в этом взгляде. — Есть ли у Хуа Чэна слабое место? — Прах, — даже не задумавшись, ответил Хуа Чен. Если Се Лянь пожелает убить его… Он с радостью отдаст ему прах хоть сейчас.       Тот, кто заполучил прах демона, получал и полный контроль над ним. Ну а в том случае, если демон не подчинялся, прах можно было уничтожить, тем самым уничтожив душу и тело демона: то была общеизвестная истина. — Боюсь, что в мире нет героя, способного заполучить его прах. Подобную слабость и слабостью-то назвать нельзя. — Вовсе не обязательно. В определенных обстоятельствах демон может отдать прах по собственной инициативе. — Например, как в тот раз, когда он заключил соглашение с тридцатью тремя небожителями и поставил на карту свой прах? — Да разве он мог? — эта фраза имела совсем другой смысл. Хуа Чен просто не мог проиграть ведь знал этих выскочек еще тогда, когда они были богами средних небес. Такая мелочь не могла даже оставить царапину на нем. На том, кто первым прошел испытание горы Тунлу. — В мире демонов существует обычай. Если демон остановит на ком-нибудь свой выбор, тогда он может доверить свой прах в руки этого человека.       В действительности для демона это означало вручить кому-то другому свою жизнь. Настолько глубокое чувство доверия могло означать лишь искреннюю привязанность. — Неужели и в мире демонов существует обычай, связанный с такими искренними и открытыми чувствами? — с неподдельным интересом спросил Се Лянь, все еще не отводя взгляд. — Существует. Но пока ни один не решился его исполнить.       На этом свете не только демоны могли обманывать людей, но и людской род водил демонов за нос; наверняка, случалось, что люди использовали доверчивых демонов в своих целях и не раз предавали их. — Если кто-то, ослепленный чувствами, вот так отдает всего себя, а в итоге его прах развевают по ветру… и впрямь печальный исход. — Чего страшиться? Если бы это был я, то спокойно отдал бы прах, захочет этот человек уничтожить его или же просто поиграть, пересыпая в ладонях, какая мне разница? — рассмеявшись, ответил Хуа Чен. И ни капли не солгал.       Тот, кого он любит сотни лет, сейчас сидел перед ним. Демон хотел, как можно скорее, снять то самое кольцо, которое носил с собой, и отдать прямо сейчас в руки принца. Отдать всю свою жизнь, душу и то, что осталось от его тела после смерти. — Уважаемый друг, как я могу тебя называть?       Хуа Чен приставил руку ко лбу, прикрывая глаза от красных, словно вино, предзакатных лучей, и зажмурился. В мире людей такое яркое солнце, что ему не особо было по душе. В призрачном городе всегда темно, лишь свет фонарей да огней освещали улицы и помещения. Но была, и другая причина… Скрыть небольшое смущение, что могло отразится на его лице. Он спросил его имя… Не мог же он сказать одно из тех, о котором принц уже знал, поэтому пришлось немного уйти от ответа, но при этом Хуа Чен не мог упустить такую возможность и позволил себе наглость: — Меня? В семье я третий по счету, так что все зовут меня Сань Лан.       Сань Лан — третий по счету, обычно подобным образом называли третьего сына. Наблюдается игра слов, согласно которой обращение также можно понять как «муженек». — Мой фамильный знак — Се, имя состоит из одного иероглифа Лянь. Позволь узнать, не направляешься ли ты в деревушку Водных Каштанов, как и я?       Хуа Чен откинулся назад, оперевшись о соломенный стог, закинул руки за голову, а ноги положил одна на другую. — Не знаю. Я иду, куда глаза глядят. — Что-то произошло? — спросил Се Лянь, все еще не отводя взгляда от Хуа Чена. — Поругался с домашними, меня и выгнали. Я уже давно скитаюсь, пойти мне некуда. Сегодня от голода я свалился на дороге без сознания, так что пришлось найти место, чтобы передохнуть.       Хуа Чен рассказал о себе, когда был еще ребенком. Он часто ругался с родней, его выгоняли десятки раз, и он терял сознание от голода не меньше. Сейчас же, все было иначе, но истина осталась той же: дома у него не было.       Облик Хуа Чен создал на основе тех одежд, что видел: одет был довольно небрежно, но при этом одеяния его явно были сделаны из материала высшего качества. С одной стороны, он хотел произвести впечатление простого паренька, но с другой… Не быть же оборванцем в обносках!       Принц порылся в дорожном узелке и вынул маньтоу, про себя возрадовавшись, что она еще не засохла, и спросил юношу: — Будешь?       Хуа Чену есть не нужно было, точнее, не было в этом никакой нужды, но как можно было отказаться от столь щедрого поступка, поэтому демон не заметил, как кивнул. Принц сразу протянул маньтоу ему, но Хуа Чен не спешил принять его глядя на него. — У тебя больше нет? — Ничего страшного, я не очень голоден. — Я тоже пока держусь, — произнес он, отодвигая руку с маньтоу. Как бы он не хотел принять от него лакомство, желания Се Ляня для него первостепенны. А у него явно не так много еды, но тем не менее, он был готов отдать последнее незнакомцу… Добрый… Какой он добрый. — Тогда половину — тебе, половину — мне, — Се Лянь разломал маньтоу и протянул половину демону, мягко улыбаясь.       Лишь после этого Хуа Чен согласился принять еду, сел рядом с принцем и принялся жевать. Несмотря на то, что это была простая булочка из рисовой муки, сейчас для князя демонов это был деликатес высшего уровня, который не сыщешь во всех трех мирах. Или же вся еда рядом с тем, кого любишь, станет такой вкусной?       Телега неторопливо тащилась по склонам и подъемам горной тропы, солнце постепенно зашло за западный край неба, а они все продолжали свою беседу. Хуа Чен с радостью отвечал на все вопросы, которые задавал ему принц, в своей манере: в словах чувствовалось легкое пренебрежение и вольготность, словно не было ни на земле, ни на небесах ничего такого, чего он бы не знал и что могло бы его смутить. — Так ты глава монастыря? — чуть помолчал, и, расплывшись в улыбке, продолжил. — Монастырь Водных Каштанов? Звучит, словно в нем можно до отвала наесться водных каштанов. Мне нравится. Кому в нем поклоняются? — Наследному принцу Сяньлэ. Ты, наверное, о нем и не слышал, — кашлянув в кулак, ответил Се Лянь.       Юноша мимолетно улыбнулся. Слышал. Знал. Много лет, нет, столетий, молился. Его образ ни на миг не выходил из его головы. Он умер ради него и готов был умереть еще раз… Но так и не успел ничего сказать, когда телега внезапно подскочила.       Оба пассажира вместе с ней покачнулись, и Хуа Чен почувствовал, как Се Лянь, который, видимо, боялся, что его собеседник может свалиться с телеги, резким движением протянул руку, чтобы поддержать его. Теплая рука принца мягко схватила его за запястье, но демон поспешил вырвать свою руку.       Коснулся… Принц коснулся его… Ненависть Хуа Чена к самому себе лишь увеличилась, ведь он был грязным и низшим демоном… Он не заслужил прикосновений принца и тем более беспокойства о себе. От осознания, что принцу пришлось его коснуться, он изменился в лице. — Что случилось? — крикнул Се Лянь хозяину телеги и поднялся, чтобы убедится во всем самостоятельно. — Я и сам не понял, в чем дело! Рыжая старушка, что же ты остановилась? Ну же, пошла! — старик, что вел телегу, стал делать все, чтобы корова пошла дальше.       Солнце уже опустилось за гору, наступили сумерки, а поскольку телега ехала через горный лесок, вокруг не осталось ни единого источника света. Старая рыжая корова встала как вкопанная, изо всех сил упираясь и не желая идти дальше, как бы ни подгонял ее старик; животное то и дело мычало, глядя себе под ноги, и мотало хвостом, словно плеткой. Думать о прикосновении Хуа Чен больше не хотел, поэтому сразу переключился на ситуацию, в которую они попали.       Старик, указывая пальцем вперед, громко завопил. Се Лянь и Хуа Чен одновременно посмотрели в сторону, на которую указывал он.       Впереди на горной тропы показался целый рой зеленых огней, они тускло моргали, качаясь то в одну сторону, то в другую. К путникам медленно приближалась толпа людей в белых одеждах, которые держали в руках свои головы.       При виде незваных гостей Се Лянь вскрикнул: — Щит!