***
В один из майских дней Рагнавальдр, как всегда, занимался по дому. Он хотел отправить стирать одежду напарника, но нигде не нашёл его. Делать нечего, так что уставший он взял грязную одежду и пошёл к реке. Рядом с ним шла и Безлунница. Дикарь заметил, что она стала крупнее, чем при их путешествиях в подземелье. «Значит, хорошо ест», — пришёл к такому выводу он. На берегу варвар окинул тёмную речку. Где-то в кустах можно было услышать редкое кваканье уток, проплывающих рядом, а ведь когда их впервые увидел Раг, они были ещё совсем крошечными комочками пушистых перьев. «Время так быстро летит», — с приятной ноткой грусти подметил он. Его взгляд зацепился за маячащийся силуэт вдали другого берега. Прищурившись, он разглядел Энки, державшего книгу в одной руке, а вторую держал навесу, колдуя. — Энки! — позвал дикарь напарника, но тот никак не реагировал. Он хотел снова его позвать, но в эту же секунду земля задрожала, а рядом с жрецом проросло огромное белое дерево. Крона раскинулась высоко над другими деревьями. Прибывая в шоке, он не сразу заметил, что к нему по воде приближается Анкариан. Увидел его, когда тот подошёл на близкое расстояние. — Достаточно практичная магия, — подметил варвар одно из заклинаний Алл-Мера. Парень был в хорошем настроении из-за удавшегося заклинания, поэтому ему пришла идея попробовать удержать на воде ещё и Рагнвальдра. Отложив книгу на землю, он протянул руку. — Хочешь попробовать? Дикарь крепко взялся за руку и неуверенно наступил одной ногой на поверхность воды. Почувствовав твёрдость под собой, он подставил вторую. Всё это время он смотрел в глаза напарнику. Энки сосредоточил весь свой разум, чтобы удержать их двоих над водой, но, как только мужчина полностью встал, удерживать стало сложно. Твёрдая поверхность под ногами исчезла, и в воду упал Раг, потянув за собой и жреца. Благо они упали не так глубоко, но всё равно они оба промокли до ниток. Парень опешил, ведь не знал, на что реагировать: на то, что упал прямо на варвара, или на промокшее одеяние. Рагнвальдр же заметил недоумивающее лицо жреца и лишь сдавленно посмеялся. К ним вдобавок прыгнула волчица, ещё больше забрызгав водой мужчин. Они вернулись в дом и повесили сушиться одежду, а сами переоделись и растопили печь. Сидя на лавочке, они смотрели на яркий огонёк. — Предлагаю как-нибудь вместе погулять, а то ты всё сидишь в своей змеиной норе, — потягиваясь, предложил дикарь. — Только для начала сбрей щетину, — как всегда в язвительной манере ответил Энки. — Да, надо бы уже. Слова Анкариана снова затянули мужчину в воспоминания о Хильде. Та тоже не любила его щетину и всегда просила её брить. Он посмотрел в сторону, на открытые ставни окна, и заметил на подоконнике шишкосвина с драгоценным камнем. Мужчина сразу же взял его и стал рассматривать. — Смотри, — протянул он жрецу драгоценность. От вида камня брови моментально поднялись вверх, разглаживая морщины. Он аккуратно взял его в руки. — Я не эксперт по камням, но похож на рубин. И ведь, действительно, он не ошибся: этот камень был рубином с розоватым оттенком, а стоило поднести на свет, как по нему растекались лучи; сам отблеск был похож на шестиконечную звезду. — Можешь забрать себе, он мне не нужен. Энки ещё больше удивлённо посмотрел на дикаря, но ничего против не сказал.***
За окном уже наступил первый месяц лета — июнь. Для Европы, которая несколько веков страдала от холодных температур, недостатки урожая и чумы, резкое повышение температуры было удивительным явлением. К ним также приезжал торговец, он мог откупиться серебром либо попросить что-то взамен. Хлеб он мог отдать за две бутылки вина, серебро же просил за книги или магические артефакты. Дела же напарников шли спокойно. Рагнавальдр охотился, следил за домом, Энки дописывал книгу о Винушке, о котором было крайне мало информации, иногда помогал постирать или приготовить. После охоты Раг мог прийти раненым: задел олень или неожиданно попал в ловушку. Чужая природа оставалась для варвара неизведанным местом, ведь правила в ней отличались от правил лесов Ольдегарда. Приходя домой, Анкариан сразу же брался лечить его, и для этого тратилось много трав. Жрец сидел за столом и читал книгу о Боге Глубин. Попытки использовать его заклинание заканчивались провалом. «Что с ним случилось?» — задался вопросом он. Магия не работает, а сама сколопендра говорила, что его больше не слышит. Всё это странно. Закрыв книжку, Энки захотел посмотреть запас трав ― просто появилось такое желание. Взяв корзинку, он раскрыл хлопчатобумажную ткань и увидел только одну синюю траву. Она уже была непригодна для лечения, поэтому оставалось только выкинуть. Поняв, что ему придётся самостоятельно отправиться за ними, с недовольным вздохом пошёл переодеваться. Анкариан надел лёгкую рубаху, штаны и нашёл цельные из кожи сапоги; перчатки он не снял. Ещё раз проверив снаряжение, которое взял с собой, только тогда вышел из дома и направился в лес. Ему навстречу из сарая вышел варвар, держа в руке колчан, набитый стрелами в святящейся зелёной жиже. — О, куда пошёл? — поинтересовался он, светя оголённым торсом. Вот настолько было жарко, что даже лёгкая рубаха не могла помочь. — За травами, — парень быстро окинул взглядом оголённое мускулистое тело. Он заметил стрелы, но ничего не спросил, как-то в голову само пришло, что это и зачем. Дикарь положил ему на плечо тяжёлую руку. — Удачной дороги, — с лёгкой улыбкой на лице пожелал он. Энки шёл по протоптанной дороге. Он уже знал этот путь лучше всего в лесу: сначала направо, потом прямо, после налево и снова прямо. Подходя ближе к нужному месту, всё ближе крона деревьев была друг к другу, а солнечного света становилось меньше. Наконец-то добравшись, жреца ждало небольшое разочарование: трав уже не было так много, как тогда, да и теперь это место не так сильно сияло голубым цветом. Собрав где-то пять синих и пять зелёных, в голову Анкариана пришла мысль зайти вглубь. Может быть, там будет больше лечебных трав, но темнота вдали отбивала желание это сделать. Набравшись смелости, парень всё же перешагнул через корни деревьев и направился во мрак. Дорогу себе подсвечивал фаерболлом, покручивая палец по часовой стрелке. Под ногами шумела сухая трава, а впереди не виднелось даже луча солнца. Было странное ощущение того, что эта часть леса полностью поглотила, съела, и скоро Энки спуститься по глотке в желудок. В его голове блуждали неприятные мысли, чтобы хоть как-то отвлечься от тишины. Здесь даже не было слышно пения птицы. Сделав ещё один неуверенный шаг, он услышал хруст ветки, и через секунду жрец отправился в полёт вниз. Благо приземлился он на сухие листья и ветки. Парень наколдовал фаерболл и посмотрел вверх: было высоко. Под ним ― небольшая горка из всякого лесного мусора. Проверив травы и убедившись, что они не помялись, Энки стал думать над тем, как выбраться. «Можно попробовать кинжалом забраться», — пришёл он к такой идее. Он встал и подошёл к земле, стал её ощупывать, чтобы понять, насколько она твёрдая. «Слишком мягкая», — таким был вердикт. Значит, вскарабкаться не получиться. Незаметно к нему стала подходить паника. Воспоминания о том колодце снова вспыхнули как кошмарный сон. Несколько месяцев прожить в этом холодном, замкнутом пространстве, где есть только ты да жуки с червями. «Может, тут есть насекомые? Они-то мне помогут выбраться». Он стал звать их, но ни один тощий червяк не выбрался из земли на поверхность. Никого. Было тихо. Пугающе тихо. Только тогда Анкариан понял, что остался совсем один. Страх ещё быстрее подступал, и Энки стал смотреть по сторонам, пытаясь хоть за что-то зацепиться, что-нибудь придумать. Но ничего, что могло бы помочь, не было. «Нет, я не могу так просто сдохнуть в какой-то ловушке!» — стал успокаивать себя он. Остался последний отчаянный шаг ― позвать на помощь. Подставив ко рту две руки, он крикнул вверх: — Эй! Кто-нибудь! Но никакого шороха, шагов или ответа. Ничего. Руки стали подрагивать то ли от холода здесь, то ли от страха. Ноги уже не держали, и жрец сел на кучу сухих листьев. «Нет, нет, нет, я уверен, кто-то же должен здесь пройти, хотя бы охотник», — продолжал себе внушать парень, но понимал, что никто не зайдёт так глубоко, как он. Прошло несколько минут, а может быть, и час. Анкариан не следил за временем, да и никак не мог. Он продолжал искать хоть какой-то выход, даже попытался подняться при помощи кинжала, но ничего не вышло. Наверху всё так же тихо. Он даже смирился с тем, что, возможно, здесь и умрёт. — О, Алл-Мер, я никогда не просил тебя об этом и попрошу один единственный раз… помоги. Резкий хруст палки донёсся сверху. Жрец моментально поднял голову. Он сейчас не думал, помог ему Алл-Мер или это просто совпадение, но был впервые счастлив хоть кому-то. Резко встав, он крикнул: — Эй! Я здесь! Хруст сухих палок и шелест трав приближался. Для указания, где он, даже выстрелил фаерболлом вверх. Сверху показался парень, державший факел в руке. Он не был похож на охотника: кудрявые тёмные волосы, слегка смуглая кожа, а одет был просто, но с явными богатыми узорами, вторую руку прикрывал плащ. — Не волнуйся, я тебя вытащу, — крикнул жрецу незнакомец и отошёл куда-то в сторону. Ждать пришлось недолго, так как тут же крепкая верёвка была скинута вниз. По ней забрался Энки. Отряхнувшись от грязи, только тогда смог рассмотреть своего спасителя: лицо было очень знакомое, и создалось впечатление, что где-то он его видел. — Не думал, что снова тебя встречу, — с насмешливой улыбкой начал диалог парень. Анкариан сразу нахмурился, понимая, что незнакомец будет неприятным собеседником. — Я не помню, чтобы тебя встречал. — Разве? Могу напомнить: мы тогда встретились в библиотеке подземелья Страха и голода. Извини за тот синий флакон, — последнее предложение он сказал с сарказмом: ему явно не было стыдно за украденную вещь. — А, так это ты, вор, — с неприязнью ответил жрец. — Ну это в прошлом. Меня, кстати, Кахара зовут, твоё имя я помню, Энки. — Тёмный жрец ничего ему не ответил, а лишь одарил суровым взглядом да пошёл назад к месту, где растут лечебные травы. — Хорошо, если так хочешь, провожу тебя.***
Прошло много времени с того момента, как напарник ушёл в лес, а он так и не вернулся. Рагнавальдр сготовил обед, а беспокойство в душе не исчезало. «Надо пойти за ним» — встав из-за стола, он быстро надел колчан и прихватил лук. Уже направляясь к лесу, он заметил, как из него выходят два силуэта, в одном из них он сразу узнал Энки. Быстрым шагом он подошёл к ним и заметил еле видную улыбку жреца, или, может, ему показалось. Варвар обнял его двумя руками и шёпотом произнёс: — Рад, что с тобой всё в порядке. Анкариан лишь похлопал по спине, но в душе был счастлив его видеть. Раг быстро перестал обнимать парня и повернулся к незнакомцу, которого не успел разглядеть. Он сразу узнал Кахару, все его черты лица были такими же, даже та самая хитрая ухмылка украшала лицо, но что-то изменилось во взгляде. Он был пустым, как у Анкюле, но не стеклянным. В них отдавалась печаль. Возможно, на него сильно подействовало подземелье. Дикарь не знал, что и сказать ему. Он всё ещё испытывал стыд за то, что совершил, хоть это и было нужно. Первый пошёл на контакт наёмник, протянув руку, не скрытую под плащом, и приветливо улыбнулся. — Как жизнь, напарник? Рагнавальдр и не заметил, как уголки губ сами по себе поднялись. Он был рад видеть это молодое, уверенное лицо снова. Они пожали руки и обнялись одной рукой. Жрец смотрел на них с отвращением, что-то в груди слабо кололо. — Давайте в дом, — предложил мужчина, и они все втроём пошли внутрь дома. — Ты так изменился после нашей встречи, — подметил дикарь богатый наряд парня. — Я просто нашёл то, что искал там, — с простотой в голосе рассказал он. Когда подошли к двери, их встретила Безлунница. Она сразу узнала друга и поприветствовала его, облизав лицо. Зайдя в дом, парни сели за стол и стали ждать, пока Раг всем положит порцию еды и сам сядет за стол. Когда всё было готово, они преступили к еде. — Я так смотрю, вы тут вместе живёте, — заметил Кахара, всё также держа ложку не прикрытой рукой, — даже своё хозяйство есть. Вы прям как муж и жена. От такого сравнения у хозяев дома изменилось выражение лица. Энки снова нахмурился настолько, что отчётливо можно было увидеть все морщинки, а варвар смутился. — Лучше ешь, если не хочешь вылететь отсюда, — угрожал жрец. — Ладно-ладно, простите за такое сравнение. Повисла неловкая тишина, но её разрушил вопрос варвара к бывшему товарищу: — Как сейчас поживаешь? — Спокойно. Недавно женился на прекрасной девушке, и неделю назад она родила милого, здорового малыша, — описывая супругу и ребёнка, он был счастлив, и в его голосе читалась вся нежность и любовь к ним. Рагнавальдр улыбнулся, ведь был искренне рад за него. — Поздравляю с ребёнком. Как назвал? — Нил. «Нил — это река, протекающая в Сахаре. Имя ребёнка выбрано из-за имени Кахары, которое является названием пустыни Сахары». — Желаю долгих лет жизни и счастья, — хоть дикарь и был рад видеть Кахару, но вопрос о том, где он нашёл в тёмном подземелье богатства, не исчезал. — Так, а как ты нашёл сокровища в подземелье? И как выбрался из него? А ещё, — губы подсохли из-за волнения, — знаешь, что с Д’Арс и той девочкой? Наёмник заметно замялся, стараясь подобрать слова. — Это будет долго рассказывать, но после того как ты ушёл, Д’Арс повела меня дальше по подземелью. Она не хотела сдаваться и думала, что сможет как-то оживить Ле’Гарда, — Анкариан хоть и не был заинтересован рассказом, но, услышав знакомое имя, всё же прислушался. — Мы нашли с ней проход в другой мир ― в Ма’Хабрэ. «Ма’Хабрэ…» — с эхом отозвалось название в голове дикаря. Он стал вспоминать, где мог услышать или прочитать это название, и сразу перед глазами всплыли рисунки на стенах храма Винланда. — Мы там ходили, — продолжил рассказать Кахара, доев свою порцию, — особо ничего интересного там не было, но зато я нашёл там три дорогие короны. — Ты их продал? — спросил Рагнавальдр. — Конечно, любой дорогой артефакт должен быть продан. Так вот, пока мы ходили там, никого не встретили. Пара существ было, но они не представляли никакой опасности. Пока мы там с ней были, она сильно поменялась, — его голос стал задумчивым, — эта мысль о воскрешении Ле’Гарда засела у неё в голове, она только об этом и думала. — С чего это ей нужно было его воскрешать? — с пренебрежением спросил Энки. — Потому что любила. Она мне рассказала о своей любви к нему, а если женщина влюблена, то она пойдёт на всё. — Согласен, — подтвердил его слова дикарь, доев и свою порцию. — В общем, она на удивление нашла заклинание по воскрешению любимого. Когда мы возвращались, встретили девушку рыцаря, её тащило какое-то существо, по виду напоминающее животное. Я сразу ринулся спасать её, — с гордостью рассказывал он, — только вот потерял руку в битве с ним, но одержал победу. Она попросила её отвести на уровень четыре и тогда наши пути с Д’Арс разошлись. Девочка осталась со мной и мы с ней отвели девушку вниз, — он сделал паузу, собираясь с мыслями. — Я хотел уже уйти, но девочка неожиданно повела меня снова вниз, к пасти огромного существа. Я даже не знаю, кто это или что, но он выглядел пугающе: огромная пасть, торчащая из скал, покрытая землёй и растущими в неё корнями. — Это Бог Глубин, — поделился своими знаниями Энки. — Возможно, дальше мой рассказ покажется странным, но так всё и было внутри этого существа, — его голос стал более нервным. — Внутри было ещё одно подземелье, но более ужасное, чем то, что мы с вами прошли. Я, честно, и не помню, как прошёл его, я просто убегал от уродских стражников с головой волка, перепрыгивая через ловушки, пытающиеся мне отрубить ноги, и от ворона с несколькими головами. — От описания того места по спине напарников пробежали мурашки. — Я всё же отвёл девочку вниз, в глубины этого проклятого места. Мы оказались с ней в яме с трупами, мы походили по ним, но ничего не нашли. И тут, — он напрягся, — с ней что-то стало происходить. Сначала её тело стало ломаться, я слышал отчётливо каждый хруст её костей, потом она превратилась во взрослую девушку, а после её кожа стала спадать и из неё пророс монумент. Лицезрев все её стадии, я прочувствовал всю её историю, от самого рождения в этих подземельях до перерождения в Бога. Она ― воплощение Бога Страха и Голода. Напарники продолжали смотреть на гостя, не зная, что и сказать. Раг задумался над рассказом, а Энки поспешил спросить: — Она что-нибудь оставила после себя? Кахара ухмыльнулся. — Конечно, — он снял с руки плащ и протянул руку или, точнее, то, что напоминало руку. Вместо гладкой кожи копошились жуки, черви, пауки и прочая дрянь, их движение можно было заметить и под кожей плеча. Поверх них была надета длинная кожаная перчатка, чтобы придать форму такому «протезу», — ещё она лишила меня ног, но потом вернула таким же способом. Лицо дикаря искривилось от отвратительного зрелища, а жрец только с интересом рассматривал. — Ну, я имел в виду другое. Может, какую-нибудь ценность? — А, я понял, — с энтузиазмом он достал золотую монетку из кармана штанов и положил перед парнем. Тот сразу взял её и стал рассматривать со всех сторон: монетка была похожа на ту, которую носит он с собой, но на этой вместо символа Гро-Горота красовался символ Бога Страха и Голода. Резко голову пронзила резкая боль, и перед его глазами промелькнул силуэт божества. Как ошпаренный он подскочил с места и направился в библиотеку. Анкариан теперь знал, кому он посвятит следующий месяц изучения. Варвар и наёмник лишь посмотрели ему вслед, ничего не спросив. Когда захлопнулась дверь, лицо Кахары стало серьёзным и тот тихо обратился товарищу: — Раг, мне нужно кое-что тебе рассказать. — Слушаю. — Как бы я не хотел признавать, но то, что ты убил Ле’Гарда, было правильным решением. Я знаю ВСЁ, что он сделал, мне поведала это она. И я искренне тебе сочувствую, прости, что тогда отвернулся от тебя, — в голосе читалась искренность извинений. — Ничего, я всё понимаю. Могу представить, как я со стороны тогда выглядел. Парень снова улыбнулся. — Я рад, что ты всё понимаешь, но Д’Арс его воскресила, — в этот момент Рагнавальдр снова нахмурился, — и довела до золотого трона Ма’Хабрэ. Теперь он имеет огромную силу, не сравнимую с силами Новых Богов, и мы понимаем, чего он хочет добиться, — дикарь кивнул. — Я хочу, чтобы ты помог его убить, успеть избежать новых жертв. Мужчина задумался. Он был бы готов убивать этого нелюдя хоть веками, разгрызать ему глотку, выдавливать глаза, расчленять, избивать за всё, что он совершил с его женой, ребёнком и племенем. А ещё в его голове всплыли слова Энки: «Ха, он даже через примерно триста пятьдесят лет ничего не добьётся». — Я только за, но сам понимаешь, он сильнее меня теперь во много раз. — Закрой глаза. — Зачем? — Просто доверься, — Раг неохотно закрыл глаза. — Теперь открой рот. Варвар сделал как надо и почувствовал, как на языке стали перебираться чьи-то маленькие лапки, щекоча. — Жуй. Мужчина стал медленно прожёвывать существо во рту, было слышно, как маленькое тельце хрустело, а вкус отдавал горечью. Размолов существо, он проглотил. Открыв глаза, он с недоумением смотрел на Кахару. — Её помощь тебе не помешает, — с улыбкой на губах промолвил он, а по его целой руке проползла та самая красная сколопендра. — Думаю, мне пора. Они оба встали из-за стола и направились на улицу. Там они пожали друг другу руки и обнялись на прощание. ― Ещë хотел сказать, ― вспомнил Кахара, ― недалеко находится маленький городок, три четыре дня езды до него, на востоке. ― Запомню. На этом они попрощались. Но дикарь не мог успокоиться из-за одной мысли. По возвращении в дом варвар увидел, как Энки убирал со стола грязную посуду. — Забыл монетку, — сухо предупредил он. — Он уже ушёл, — мужчина закрыл дверь и тяжёлым шагом подошёл к напарнику почти вплотную. — Ты лично знал Ле’Гарда? — его голос стал тяжёлым и более суровым. — Лично нет. — Тогда откуда ты знаешь, что он жив? Парень замялся, хоть и на лице не промелькнуло ни единой капли неуверенности. — Я просто увидел его запертым в темнице. — Не мог ты его увидеть. — Почему же? — раздражённо цокнул он. — Ты бы его не оставил там, а забрал с собой, ведь он был тебе интересен изначально. — Анкариан нахмурил брови и хотел что-то сказать, но его резко развернул к столу, прижал и сильно сжал руку Рагнавальдр. — У меня хорошо развита интуиция, так что не смей лгать. Жрец опешил от неожиданного нависшего тела над ним. Он мог прочувствовать спиной каждую мышцу напарника, настолько тот был близок. Но Энки всё же пугал факт, что мужчина может просто так его убить, придушить на этом столе или свернуть шею. — Хорошо, хорошо, я расскажу всё. Будет долго объяснять, но в Ма’Хабрэ я узнал о том, что можно не становиться богом, после того как сядешь на золотой трон. А мне очень надо было обрести полное Просвещение, к чему я и стремился всю свою жизнь. Мне помог с этим один мой… знакомый из подземелья. Он выдал мне артефакт, при помощи которого я не стал жертвой нового цикла и смог приобрести Просвещение и остаться свободным человеком, поэтому я и имею огромные знания о будущем. Я всё понятно объяснил? — с надменностью спросил он. Варвар был удовлетворён таким рассказом, который помог прояснить многие моменты в поведении напарника. — Я тебе верю. — Прекрасно, а теперь убери своё мерзкое тело от меня! — рявкнул на него Энки. Дикарь послушно отпустил парня, но всё равно остался близко стоять. Анкариан пошевелил рукой, было очень больно. «Останется синяк». Парень с омерзением посмотрел на Рагнавальдра. — Ты ― настоящий зверь, и тебе это нравится. Тебе нравится применять силу. Это так низко и мерзко. — А ты любишь уколоть своим змеиным языком, ведь в тебе нет ничего, кроме тьмы, — с серьёзным лицом ответил Раг. — И тебе это нравится. Ты легко заводишься от любого моего слово, только потому что тебе хочется, чтобы кто-то управлял твоим зверем, мог в любой момент его вызвать или успокоить. Слова Анкариана всё больше раздражали и злили, ведь они говорили чистую правду. Дикарь снова приблизился вплотную к нему и пробил рукой грудную клетку, вытаскивая из неё кроваво-красное сердце. Весь пол залился кровью, ряса жреца также покрылась кровью, а руки варвара окрасились в красный.***
Тяжело дыша, Раг поднялся с постели. Новый кошмар, основанный на событиях сегодняшнего дня, заставил сильнее ужаснуться его жестоким разумом. Он бы никогда не убил Энки, никогда. Но внутри он понимал, что хочет подчиняться его змеиной речи, хочет чтобы тот снова пробуждал в нём зверя, поощрял это. — Я слишком много выпил твоего яда…