Немного тепла

— Как звали твою первую любовь? Перси хмыкает, пока вокруг растет гул голосов, жаждущих ответа. Вопрос задевает что-то глубоко внутри, и на весь организм раздается фальшивая, полная горечи нота. — Интересный вопрос, Пайпс. — говорит Джексон, отпивая колы. — Но не отвечу, прости. — Да Перси! — возмущенно всплеснула руками дочь Афродиты. — Так нечестно, мы все тут отвечали даже на самое постыдное! — Повторю, прости. Но я не отвечу. — Да он просто не помнит уже. — засмеялся Лео, переставляя пустые бутылки из-под газировки в хаотичном порядке. — Сколько их было, он со счета уже сбился. Сын Посейдона засмеялся и пожал плечами. — Твои комплименты моей памяти и харизме впечатляют, Вальдес. Но я помню… — Перси сглотнул, переставая улыбаться. — Помню. Когда перемена в голосе стала совсем уж очевидна, вмешался, как ни странно, Джейсон. — Ладно, хватит мучать его, он имеет право не отвечать. Кто там дальше? Бутылочка снова закрутилась под ворчание в общем шуме, но Перси этого уже не видел, находясь мыслями далеко вне этого дома, не с этими людьми, не в этом времени. Судорожно вздохнув и поняв, что воздуха тут мало и он вообще перестает понимать в какой реальности находится, Перси быстро встал и, бросив, что отойдет на пару минут, выбежал из домика. Подальше от понимающего взгляда серых глаз. На улице стало полегче. Перси сделал несколько глубоких вдохов вечернего свежего воздуха, пытаясь успокоить взбунтовавшуюся нервную систему. Он помнил. Помнил светлые глаза с лукавым прищуром, шрам, который обладатель никогда не пытался скрыть, помнил руки, поправляющие его стойку, помнил смех, когда Перси в очередной раз выдавал какую-то блестящую идею. Помнил вкрадчивый голос, глубокий, но не грубый, помнил запах железа и сухой травы, помнил рассказы о героях, советы, как бороться с чудовищами, истории о собственной боли. Помнил, как осознал, что чувствует себя с этим человеком в безопасности, что ему по-настоящему спокойно и хорошо рядом с ним. Ему, потерянному, ничего еще непонимающему полукровке помогал старший, взрослый полубог, хотя спокойно мог отвернуться. Помнил свою благодарность и доверие, которые был готов безоговорочно вручить. И помнил, как его предали. Перси спрятал лицо в ладонях, пытаясь не развивать мысль дальше. Тогда было больно. Очень. Тогда казалось, что у него кусок сердца вырвали и на глазах сожрали. Тогда голубые глаза стали чужими и превратились в золото. Тогда ему нужно было бороться с врагом, а сердце желало спасти любимого. Но это было давно. А сейчас осталось лишь имя, которое, видимо, он никогда не сможет забыть. — Лука… — прошептал Перси, смахивая несколько непрошеных слезинок. Он никогда его не забудет. Его первую и самую болезненную влюбленность. — Перси… — раздался голос Аннабет сзади. — Ты как? — Все хорошо. — хрипло и честно ответил Перси, пока не оборачиваясь. — Правда. Я в норме. Она тут же оказалась рядом, обнимая его и окончательно вырывая из болезненного кокона. — Я тоже помню. — прошептала она. — Никогда не забуду. И ничего в этом плохого нет. Перси кивнул, поднимая глаза к только что появившимся на небосклоне звездам. Невысказанным между ними остался тот факт, что ничего другого и не осталось.