Громкий сосед

Пак Чеён, профессионально известная как Розэ, Рози для друзей, позволила звуку волн оглушить её. Она предпочитала уединение на скрытом пляже в дни, когда чувствовала себя особенно уязвимой, когда единственные руки, касавшиеся песка, были ее собственные или Прии. Прия. Лалиса - та, кого хвалят. Странное имя, иностранное для ее языка. Небо было приглушенного серо-голубого цвета, и она позволила себе почувствовать тепло солнца, скрытого облаками. Она откинула голову назад. Розэ была загадкой, но казалась знакомой. Ей часто казалось, что она такая, какой вы хотели ее видеть, такая открытая и теплая, что это скрывало тот факт, что на самом деле ее никто не знал. Она знала меня. Лились слезы, соленая вода хотела вернуться домой - к морю. Без тебя у меня нет дома. Основа разбитого сердца Пранприи Манобан заключалась в том, что после того, как ты это сделаешь, не остается ничего и никого. Семья Лисы и их друзья не разговаривали с ней, что было бы нормально, если бы они не были больше похожи на ее собственную семью, чем её родная семья. Это было в те времена, когда ее родители все еще создавали свою постоянно расширяющуюся молодую компанию, работали допоздна и мало обращали внимания на что-либо, кроме своих офисов. Иногда, оставшись одна в их крошечной квартирке, она пела, чтобы составить себе компанию. Затем появилась Лиса, молодая девушка с короткими мальчишескими волосами, которая улыбалась рядом с ней на уроке математики, как будто они уже были лучшими подругами, и с ней пришло нежное возбуждение настоящей дружбы. Об обещаниях, о ночевках (всегда у них дома, никогда у нее самой), о родителях, которым на самом деле было небезразлично, где ты, как долго тебя не было дома, сколько ты ел или спал. Все пропало. Годы. Вся жизнь. "Йа, верни мне мою ручку!" "Не шевелись, девочки, улыбайтесь!" "Ты слышала, что наша учительница беременна?" "Рози, у нас снова закончилось молоко!" "Рози, ужин готов!" "Рози, я не знала, что ты поёшь!" Не осталось никого, кто называл бы ее Рози. Не осталось никого, и она позволила себе чувствовать боль каждый день, это ее личное чистилище. Часть ее думала, что ее успех в бизнесе был обусловлен тем фактом, что, хотя она очень заботилась о своей компании (в конце концов, это был ее единственный спасательный круг, и единственное, чем интересовались её родители), ничто на самом деле не могло причинить ей вреда после того лета. Ей нечего было терять, но можно было все приобрести, поэтому компания выиграла, когда она получила свое право по наследству. Она могла точно видеть, чего хотели или в чем нуждались люди, своими проницательными карими глазами, и она давала столько, сколько брала, оставляя в конце дня чувство тупого удовлетворения, совершенно безразличная к тому, что они говорили о ней. Она блокировала шепот, который преследовал ее по коридорам или в журналах, тот, который высмеивал ее юность, ее розовые волосы, ее пол, ее происхождение. Называй меня как хочешь. Никакая боль не сравнится с потерей ее. Даже все они вместе взятые. Она выполнила свою работу, и постепенно циники успокоились, и она чувствовала боль глубоко внутри себя так остро, что иногда просыпалась и жалела об этом. Голос той, кого она любила: "Трусиха" Моя величайшая радость, мое величайшее горе. Это всё? Для неё. Её Прии. Вот как сильно она ее любила. Прежде чем осуждать ее, могли бы вы это сделать? Могли бы вы взять нежное сердце той, кого любили, и разорвать его пополам у неё на глазах? Перед хорошим, добрым, ярко-желтым солнцем, которым была Пранприя Манобан, девушка, которая летом гонялась за светлячками, которая тащила тебя на кухню танцевать всякий раз, когда тебе было плохо, которая верила в то, что с тобой будут жить долго и счастливо? Могли бы вы столкнуться с захлопнувшейся перед вашим носом дверью от единственной настоящей семьи, которую вы когда-либо знали, столкнуться с сообщениями и звонками, которые были удалены, заблокированы, проигнорированы единственными, кому когда-либо было по-настоящему небезразлично ваше существование? Могли бы вы подавить желание напиться, плакать и молить о прощении? Могли бы вы пожертвовать каждой частичкой себя, настоящей собой, ради той, кого любите? Некоторые люди эгоистичны. Рози не одна из них. Ты была рождена летать, Прия. Я не отрежу тебе крылья и не позволю им. Они придут за мной. Если они узнают о нас, то сначала придут за мной, за моей компанией и моим именем, а когда они закончат со мной, они придут за тобой, и я никогда, никогда не позволю этому случиться. Внешний мир, который все еще был опасно непредсказуемым, когда дело касалось любви между двумя женщинами, казался таким-таким большим, а их любовь казалась такой-такой маленькой, только две молодые женщины и горстка людей, которые их поддерживали. У Рози еще ничего не было - сила приходила только после того, как ты доказывала свою правоту, и поскольку она была недостаточно сильна, чтобы защитить свою любовь, она научилась быть достаточно сильной, чтобы отпустить ее. Так ты будешь счастливее. И так Лиса улетела далеко-далеко от нее, и только тогда Рози дала волю слезам, стоя на их пляже во время ливня, желая молнии, хотя бы для того, чтобы напомнить ей о тепле ее потухшего солнца. Все в порядке. Теперь ты в безопасности, ты свободна.

***

Самолет коснулся раскаленного асфальта аэропорта Суварнабхуми и Лиса не смогла вымолвить ни слова из-за внезапного комка в горле при виде знакомой обстановки. Весь полет она чувствовала себя немного странно, так как никогда раньше не летала на частном самолете. Это действительно было похоже на что-то из фильма, в комплекте с кожаными сиденьями и дополнительным шампанским. Перелет длился чуть меньше шести часов, но Джису была вооружена колодой карт, отказавшись от видеоигр после того, как Лиса беспокоила её полчаса подряд. Тайка узнала, что черноволосая женщина была ужасным жуликом, и что невыразительное лицо Дженни делало ее покерной акулой. Слава богу, они играли не на реальные деньги. Однако это успешно отвлекло ее от эмоций о возвращении домой. Они обрушились на нее все сразу, когда она вышла из самолета, сильнее, чем она ожидала. Прошло всего несколько месяцев с тех пор, как она ушла, но это было одновременно странно и до боли знакомо, как будто что-то внутри нее, что и не подозревало о своей боли, наконец-то смогло выдохнуть. Удушающая жара на улице, несмотря на потемневшее ночное небо, из-за которой другие сотрудники потели и ворчали, была для нее как теплые объятия, когда они выходили через знакомые стеклянные двери аэропорта к нескольким ожидающим частным водителям. Лиса перевела дух, прежде чем сесть в машину. Несмотря на то, что воздух был насыщен выхлопными газами и общим запахом аэропорта, что-то в нем все равно напоминало дом, даже если ей это только казалось. Её охватило внезапное желание бросить душные частные машины и бежать, бежать по городу или даже по пляжам, на которые она и ее друзья ездили по выходным, хотя до них было слишком далеко. Она жаждала песка под пальцами ног, запаха соленой воды, но также и учащенного сердцебиения сотен людей в Бангкоке, солнечных бликов на высоких стеклянных башнях. В глубине души она также стремилась убежать и в дом своих родителей, хотя она не могла думать об этом слишком долго без слез. Для всего этого будет время, достаточно скоро. Однако сейчас близилась полночь, и разница во времени только усугубляла ситуацию, поэтому сначала - отель. Лиса толкала свой желтый чемодан и спортивную сумку по дорожке к "Mandarin Oriental", самому дорогому отелю Бангкока. Она никогда даже не была внутри, поскольку дом ее родителей находился всего в нескольких милях от центра города, но узнала его роскошный внешний вид и спрятала усмешку. Дженни Ким может требовать только лучшие условия. Джису была в своей стихии, если ее стихию можно описать как контроль над хаосом. Она раздала всем ключи от номеров, вежливо направила персонал к их багажу, связалась с OTG, чтобы подтвердить их прибытие, и в целом сделала все. Все, что остальные могли делать - это смотреть, и Лиса обменялась удивленным взглядом с Дженни. В первый момент, оставшись наедине с собой, Лиса проверила свои сообщения. Как только она приземлилась, ее телефон был полон сообщений: Минни, Миён и ее родители с энтузиазмом праздновали ее прибытие. Она ответила, улыбаясь и желая больше, чем когда-либо, увидеть их. Это было по-другому - быть в том же городе, но не иметь возможности поехать к ним прямо сейчас. Ей тоже казалось странным, что она не живет в одном номере с кем-то в отеле. Ее номер с кроватью размера "queen-size" был воплощением роскоши, но казался слишком пустым. Обычно, когда она раньше путешествовала со своими друзьями, они все ютились в одной комнате, чтобы сэкономить деньги, хихикали и спали на полу по очереди. Она заглянула в инстагармм, чтобы избежать одиночества, и отправила Дженни милое видео с котенком, дремлющим на щенке. Почти сразу же на ее телефон пришло сообщение. Чувствуешь себя одиноко? Она слишком широко улыбнулась - Дженни, как всегда, была интуитивно наблюдательна, даже над текстом. Может быть, немного. Странно быть дома и сразу не пойти к друзьям. Она сделала паузу, раздумывая, и добавила: Моя комната кажется слишком большой. Дженни помедлила с ответом. У меня тоже. Хочешь подняться? Я в номере Чао Прайя. Номер, как оказалось, больше походил на целую квартиру. Лисе пришлось остановить себя от слишком долгого разглядывания плюшевых ковров и окон от пола до потолка. Она даже мельком увидела изысканную мраморную ванную, прежде чем заметила, что Дженни наблюдает за ней с удивлением. "Что, Нини?" - сказала она, защищаясь. - "Это всё чертовски огромное". Губы Дженни скривились от удовольствия. "Мне понравились шкаф и ванна". Лиса обошла комнату, тихо присвистнув при виде размеров гардеробной, повернулась, чтобы взглянуть на огромную мраморную ванну. "Дай мне знать, если тебе понадобится помощь, чтобы взломать ее". "Я так и сделаю", - сказала Дженни, оказавшись ближе, чем Лиса предполагала, и по спине молодой женщины пробежали мурашки от нежного прикосновения брюнетки к ее талии сзади. Она не смогла удержаться и прильнула к сладкому, пряному аромату женщины, прикрыв веки. "Зачем тебе вообще нужен такой большой шкаф?" - выдавила она. "Для покупок", - просто сказала Дженни, прижимаясь губами к ее шее. Лиса слегка поежилась, поворачиваясь лицом к невысокой женщине. "Я знаю много винтажных мест поблизости отсюда, если тебе нужны какие-нибудь рекомендации", - она изо всех сил старалась сохранять ровный тон, но прошло много времени с тех пор, как они были вот так наедине, учитывая суматошную подготовку к отъезду в Таиланд. "Возможно", - пробормотала Дженни, стоя так близко, что их носы практически соприкасались. - "Но это не совсем то, что я имела в виду на сегодняшний вечер" Лиса сглотнула, слегка облизнув губы, не сводя глаз с идеальных, мягких губ Дженни. Она закрыла глаза и подалась вперед, и... ничего. У нее приоткрылось веко. Дженни отступила назад и наблюдала за ней, забавляясь. "Кое-кому не терпится", - заметила она, хотя ее кошачьи глаза жадно скользили вверх и вниз по телу Лисы, одетой только в тонкие шорты для сна и винтажную футболку. "Ты это подстроила", - проворчала Лиса, но она немного смягчилась при виде дразнящей улыбки Дженни, когда брюнетка прошла в гостиную (потому что в гостиничных номерах, по-видимому, есть гостиные) и начала наливать им обоим здоровую порцию из бесплатной бутылки шампанского. Лиса воспользовалась возможностью осмотреться, ее взгляд упал на чемодан Дженни в тон, лежащий открытым в ногах ее кровати. Ее глаза расширились. "Нини... что это?" Дженни положительно взвизгнула, чего Лиса никогда бы не подумала, что услышит от генерального директора, чуть не уронив бутылку шампанского. Она быстро подошла, чтобы закрыть крышки чемоданов, прежде чем повернуться к Лисе с пунцовым лицом. "Ничего", - сказала она неубедительно и слишком поздно. Глаза Лисы сузились, на ее лице заиграла усмешка. "Не знаю, чего я ожидала. Я имею в виду, если бы у меня было столько денег, у меня, вероятно, тоже была бы коллекция вибраторов" "Лиса! Не надо...", - Дженни была нехарактерно взволнована. "Как будто у тебя их нет", - выдавила она, пытаясь обратить это на блондинку перед ней. "Просто вибратор-пуля". Хотя мне понравился их внешний вид - у тебя неплохой диапазон" "Лили", - захныкала Дженни, слишком уставшая и смущенная, чтобы продолжать, уткнувшись лицом в шею Лисы. "О-о-о, детка, тут нечего стесняться", - сказала Лиса, потому что мягкая Дженни делала ее слабой. Дженни покраснела сильнее, услышав ласкательное прозвище, но спрятала его на шее Лисы, слегка покачав головой. "Я имею в виду, если ты когда-нибудь захочешь показать мне это..." "Да? Хочешь попробовать их на себе?", - нервировало, как быстро голос Дженни превращался в мурлыканье, глаза темнели и приковывали Лису к месту. "М-м", - пробормотала Лиса, приподнимая рукой подбородок Дженни и притягивая брюнетку для глубокого поцелуя. "Я думаю, наоборот" Она ухмыльнулась, почувствовав, как Дженни слегка вздрогнула, и попыталась предотвратить дальнейшее смущение, которое могла испытать ее Нини, обратив свое внимание на ее шею, целуя и посасывая те места, которые, как она знала, нравились Дженни, наслаждаясь неровным дыханием брюнетки. "Лили", - выдохнула Дженни после особенно сильного укуса. "Чего ты хочешь?", - спросила Лиса хриплым от желания голосом. "Тебя" Глаза Лисы потемнели. Она взяла Дженни на руки, улыбнувшись удивленному вздоху брюнетки, и отнесла ее в просторную спальню, осторожно уложив на кровать королевских размеров. Она наклонила голову, наслаждаясь видом Дженни, лежащей под ней в одной ночной рубашке. "Нравится то, что ты видишь?", - выдавила Дженни, ее круглое лицо покраснело. Не отвечая, Лиса наклонилась, оставляя дорожку из поцелуев на платье Дженни, прежде чем задрать юбку, чтобы показать - вообще ничего. Она не смогла сдержать рычание, вырвавшееся из ее горла. "Ты не...?" Дженни слегка ухмыльнулась. "Я думала, тебе понравится" Лиса наклонилась и одним плавным движением взяла клитор Дженни губами. Брюнетка напряглась, издав шипение удовольствия, ее спина выгнулась. Лиса поработала над клитором, нежно облизывая и посасывая, позволяя своим пальцам дразнить вход Дженни. "Лили", - выдохнула Дженни, не в силах больше молчать. "Внутрь" "О?", - Лиса снова погладила вход Дженни пальцами, и женщина под ней на самом деле разочарованно откинула голову назад. "Лиса..." Лиса отстранилась, и бедра Дженни отчаянно сжались от внезапной потери удовольствия, возмущенный крик сорвался с ее разбитых красных губ. "Я знаю, детка", - мягко сказала Лиса, проводя рукой по телу Дженни. "Но я хочу кое-что подарить тебе" Дженни туманными глазами наблюдала за ней, когда Лиса нагнулась за ее багажом, возвращаясь с несколькими игрушками, которые она видела раньше, только вставными. Она протянула их Дженни, твердо глядя брюнетке в глаза. "Какой твой любимая?" Дженни сглотнула. "Черный", - сказала она, и щеки ее запылали при виде того, что Лиса держит его. "Мы не обязаны, если ты не хочешь", - добавила она. Она поймала себя на том, что беспокоится, что тайка может подумать, что ее недостаточно, или что-то в этом роде. Лиса мягко улыбнулась ей. "Я знаю, но я бы хотела попробовать, если тебе интересно" Дженни не могла вымолвить ни слова, чтобы ответить на это, поэтому она слегка кивнула, сглотнула и легла обратно, когда Лиса вернулась к ней между ног, одной рукой выводя длинными пальцами головокружительные узоры на ее груди. Она закрыла глаза, когда Лиса снова наклонилась, чтобы лизнуть ее, сжимая голову блондинки между своих бедер. Щелчок кнопки, и тихое жужжание вибратора наполнило воздух. Прежде чем у нее появился шанс почувствовать себя неловко, Лиса прижала его к входу и Дженни почти задохнулась. Блядь. Лиса на мгновение вернулась, ее взгляд стал жестче, когда она увидела, что Дженни покраснела и откинулась назад. "Все в порядке?", - спросила она так тихо, что Дженни могла бы заплакать, и описала игрушкой небольшой круг. "Да, пожалуйста, Лиса", - Дженни смогла выдавить из себя лишь несколько сдавленных фраз, но Лиса уловила суть. Рот Дженни открылся в беззвучном крике, когда Лиса затолкала игрушку в нее, медленно трахая ее, пока язык блондинки опускался вниз, чтобы умело поработать с ее клитором. Дженни продержалась недолго, хотя понимала, что не продержится, как только увидела Лису с игрушкой. Прошло всего несколько потрясающих минут, прежде чем она одной рукой вцепилась в дорогие простыни, а другой зажала рот, чтобы заглушить свой высокий крик удовольствия. Лиса застонала в ответ, все еще прижимаясь ртом к Дженни, чувствуя сопротивление, когда Дженни сжалась вокруг вибрирующей игрушки. Она несколько мгновений сопровождала Дженни до оргазма, медленно трахая ее игрушкой и ленивыми движениями языка обводя клитор Дженни, отчего Дженни снова вздрогнула и сжалась, прежде чем откинулась на кровать, и Лиса подумала, что можно безопасно вынуть игрушку. "Мы должны сделать это снова", - прошептала она, когда Дженни прижалась к ней, маленькая женщина тяжело дышала и жаждала успокаивающего запаха блондинки. "Лили", - тихо сказала Дженни, все еще нежная после оргазма. "Моя Лили". Лиса нежно хихикнула, кладя игрушку на тумбочку, прежде чем притянуть брюнетку ближе, ее отяжелевшие глаза легко закрылись. "Моя Нини", - прошептала она в ответ, прежде чем они обе уснули, свернувшись так близко друг к другу, что были практически одним человеком, тихо вдыхая и выдыхая всю ночь.