Не то дракон, не то феникс

— Почему сразу я? И почему - опять?! — Тогда, на корабле, это в бою с тобой, помимо действия яда, что-то произошло. Но тогда мы просто сражались. А сейчас что? — Что-что… Влил немного своей Ян… Почему ты смотришь как брошенная после ночи утех девица? — Не упустил возможности поглумиться Ди Фэйшен. Ли Ляньхуа поджал губы: — Я… Не понимаю… Я снова чувствую энергетические каналы и янчжоумань… Он сделал несколько движений руками и попытался провести энергию по каналам, но снова закашлялся. Но с этим определенно можно было работать… — Что, снова поцеловать? — Участливо спросил Фэй. — Или желаешь продолжения? — Конечно! — Опершись ладонями о бедра, еще откашливаясь, и указав на главу Ди пальцем, сказал Ли Ляньхуа. — Всегда мечтал, чтоб меня отымел в задницу сам глава демонического клана! Ди Фэйшен подавился. — Что с тобой? По спинке похлопать? — Участливо спросил Ли Ляньхуа. — Не туда ли ты руки тянул только что? Так это и происходит у мужчин… — Я знаю! — Я ЗАМЕТИЛ, ЧТО ТЫ ЗНАЕШЬ! Отличный способ избавиться от соперника: не от боли, так от потери крови умрет! Ди Фэйшен почти засмущался и, на удивление, сменил тему. — Но если ты снова отказываешься искать лекарство, я усилю. Я мог бы сказать, что убью Цяо Ваньмянь… — Ты сможешь издеваться над слабыми??? — не удержался от шпильки Ляньхуа. — Или уничтожить Сыгу… — Да мне плевать! Хоть весь мир… Ди Фэйшен продолжил: — Ты можешь узнать, кто на самом деле убил Шань Гудао. Ли Сянъи посмотрел на него исподлобья: — Союз. Цзиньюань. Убил. Гудао. Четверка твоих верных псов. — У нас в хрониках все записано, — спокойно парировал Ди Фэйшен. — Из них только Сюньмин орудовал мечом, но он был наказан, лишился на месяц правой руки. Если бы бил левой, удар был бы справа, но не в этот раз… Ли Ляньхуа молча переваривал услышанное. — Три года назад кто-то умышленно стравил Цзиньюань и Сыгу. Значит, выгоду получил кто-то третий. Ты разве не хочешь отомстить за собрата и погибших членов клана Сыгу? Глава Ди надеялся на другую реакцию, но у его оппонента в глазах заблестели слезы. — Если надо было кому-то мстить, то только Ли Сянъи. Его самолюбие и гордыня — причина всего. — Тогда убью ребенка Шань Гудао! — Глава Ди, ты совсем обезумел?! Он не был женат. — А ты такой наивный, думаешь, что ребенка можно сделать только в браке? И тут-то вылезла правда о Фан Добине: Шань Гудао состоял в отношениях с его «тетей», Хэ Сяолань. Потрясая невесть откуда взявшимся письмом, Ди Фэйшен доказал свою правоту. — Ты сможешь убить ребенка? Это недостойно великого воина. Глава Ди просто подошел, вздернул Ли Ляньхуа на ноги: — Мы сейчас же едем в Байчуань, выяснять, кто тебя отравил. — Почему — в Байчуань? — А то ты не понял: тебя траванул и проклял кто-то из своих! Поэтому ты сейчас пойдешь к своему этому монаху Уляо, Цяо Ваньмянь, да хоть к этой бешеной Ши Шуй и выяснишь, кто был виноват!.. …Ли Ляньхуа и был бы рад удрать, но Ди Фэйшен в буквальном смысле схватил его за шиворот и потащил с собой. С ним не работали ни льстивые речи, ни хитрые уловки, которыми с таким трудом овладел Ли Сянъи за последние три года… Вот уж на кого они действовали, так это на глав Байчуаня… — Да, господин Фэй украл жетон, но сделал это из самых благородных побуждений, — этому охотно верили почти все, радостные, что дело раскрыли. — Ой, я мало что знаю, я просто надела платье, чтобы проверить, проклято ли оно… Но на мне был талисман моей бабушки! Вот, знаете, как рисовать такой? — Ехидно проговаривал Ли Ляньхуа, наблюдая, как вытягиваются лица его бывших соклановцев при взгляде на откровенную ересь. — А еще я лекарь! Могу отвары делать. И мази. И отлично готовлю… Даже Сяо Цзыцзинь радостно его встретил: ну конечно, это же Ляньхуа рассказал Цяо Ваньмянь про мешочек, снятый с трупа, значит, можно было за ней активно ухаживать. Поэтому зачем подозревать «барышню» Ли? Куда делся Фэй, оставалось загадкой. Цяо Ваньмянь тепло его встретила и устроила экскурсию по Байчуаню. Отметила, что у Ли Ляньхуа появился хотя бы какой-то поток энергии и даже предложила помощь в медитации. Медитировать и управлять энергией в этой вариации своего тела у Ли Ляньхуа получалось откровенно плохо, зато он не привлекал особого внимания как сделал бы Ли Сянъи своими чудесными способностями. Янчжоумань понемногу пробуждалась, и это было приятно — чувствовать, как поврежденные меридианы вновь пускают энергию в теле. Так же он мог почти беспрепятственно посещать библиотеку Сыгу, но опять же не так часто это делал — надо было поддерживать миф о не совсем грамотной крестьянке. Ли Ляньхуа долго не мог выяснить, почему в рядах глав нет Юнь Бицю, а ведь он точно знал, что тот был жив! Главы отмалчивались, Ши Шуй вспыхивала как спичка, но ничего не говорила, а «сестрица Цяо» чуть ли не начинала плакать. Монах Уляо внес некоторую ясность: — Они знают, что ты был отравлен — сам Юнь Бицю и признался в этом, затем добровольно ушел в уединение, после понесенного наказания. Но про проклятие никто не в курсе. Ты что-то нашел в библиотеке клана? Ли Ляньхуа отрицательно качал головой, пил чай и уходил в медитацию, теперь уже со слабыми отголосками янчжоумань. Тот же самый Фэй никогда не упускал возможности поработать и попрактиковаться… Интересно, что сейчас он задумал. Помянул черта — вот и глава Ди объявился. Ну как, объявился… Решил освободить одного из своих верных слуг и заставлял Ли Ляньхуа показать ему вход в темницы. Тот, пожелав поскорее избавиться от навязчивого спутника, завёл его в ловушку и убежал, стоило появиться главам Байчуаня… Ведь гораздо более интересно поговорить с Юнь Бицю, которого главы «вернули в общество». Он уже прокрался поближе к его покоям, наплев с три короба стражникам: — О садах Сыгу ходят удивительные легенды… Бабушка Ли рассказывала, что здесь растут самые прекрасные цветы… И эта ничтожная хотела бы одним глазком взглянуть… Сначала тщательно сделав вид, как он восторгается цветами, Ли Ляньхуа все ближе подбирался к покоям Бицю. Но каково же было его удивление, когда он услышал смутно знакомый, переливающийся как тонкий колокольчик, но от этого не менее противный смех. — Цзяо Лицяо… Все вставало на свои места: эта хитрая бестия вилась возле Бицю, бледного и пытающегося противостоять ей. Она кокетливо улыбалась, поглаживала плечи, заглядывала в глаза… Речь было трудно разобрать — она говорила на каком-то незнакомом диалекте… Неужели… Внезапно (как невовремя-то!) появилась Цяо Ваньмянь и, увидев незнакомку с алой вуалью на пол-лица, естественно преградила ей путь. — Барышня Цяо! Как двух красавиц нас постоянно сравнивают, — проворковала эта бестия, прежде чем совершить обманный манёвр и отравить Ваньмянь…