Не то дракон, не то феникс

Мальчишка, который ввел в ступор самого Ди Фэйшена и теперь тащил его за руку, представился Фан Добином, из поместья Тяньцзы. — … Я обязательно вырасту и стану сыщиком Байчуань! Буду как мой учитель! — Стой! Стой! — Ляньхуа остановился и оперся на колени, тяжело дыша. — Расскажи пока, кто твой учитель… Фан Добин просиял как начищенный медный таз: — Мой учитель - глава Сыгу, Ли Сянъи! Ли Ляньхуа поперхнулся. Схватившись за сердце, он еще раз глянул на парнишку. Точно, племянник Шань Гудао, которому он когда-то выдал деревянный меч и пообещал взять в ученики… — Честно-честно! А ты знаешь, кто это? Давай я тебе… — Фан Добин! Ты что здесь опять делаешь? Опять из дома сбежал?! — Раздался знакомый голос. Фан Добин сжался, но тут же распрямился и развернулся к говорившей: — Барышня Ши! — Малец склонился в почтительном поклоне. — Как вы поживаете? И вы, барышня Цяо! Ли Ляньхуа только успел маску надеть. — Конечно, мои родители знают, где я! Ниоткуда я не сбегал! А в прошлый раз вышло недоразумение... И вообще, барышня Ши, на эту девушку сейчас напали! Надо поймать негодяя. Ши Шуй развернулась и посмотрела на «девушку»: — Опять?! Кто опять на тебя напал? — Не знаю! — Ответил за Ляньхуа Фан Добин. — Большой, злой и орал громко. Ли Ляньхуа с трудом выпрямился: — Право, это дело не стоит внимания благородных барышень… Он попытался сделать шаг, но нога подвернулась, и Ляньхуа чуть не свалился. Хорош бывший герой! Даже улизнуть не может. Да еще и оказался подхвачен под локоть Цяо Ваньмянь. Ши Шуй уже убежала, прихватив с собой Фан Добина. — Стойте, вам же совсем плохо. — Ваньмянь деликатно прощупывала его пульс. — Как странно… Совсем не чувствую духовных сил. — Так у меня их и нет. К тому же у меня с детства слабое сердце, — Ляньхуа выскользнул из-под руки Ваньмянь. — Сейчас приму лекарство и все будет хорошо. С этими словами он вытащил свой мешочек и тут же осознал ужасную ошибку. Цяо Ваньмянь побледнела и с влажными от подступающих слез глазами смотрела на него. — Барышня Цяо, вам плохо?! Дурно?! Может, в тенек? Вам мешочек что-то напомнил? — Простите меня… Но откуда он у вас? Ли Ляньхуа прищурился, припоминая: — Три года назад нашла на берегу Восточного моря. Там была ужасная бойня… Так много трупов… — Так этот мешочек… — Он остался после них… Он очень красивый, вышивка такая изящная. Он вам знаком? — Да, я сама его вышивала… Для друга. Ляньхуа открыл мешочек и выудил содержимое: — Я вижу, как он вам дорог. Заберите его, барышня Цяо. — О, нет, что вы! — Берите-берите, а то мне право неудобно. Цяо Ваньмянь по-прежнему колебалась, и Ли Ляньхуа сам вложил ей в руку расшитый мешочек. — Ваш друг… Погиб, скорее всего. Примите соболезнования. По щеке Ваньмянь покатилась слеза: — Три года…. Я отказывалась верить… — Смерть нас не слышит. У нее свои правила… А вы живы. Пора уже отпустить, барышня… Цяо Ваньмянь утерла слезы и часто закивала головой. — Барышня Цяо, у меня будет к вам просьба. — Какая, барышня… Ой, простите, даже не знаю, как вас зовут… — Ли… Ли Ляньхуа. — Барышня Ли… — Да какая я барышня? — Умело изобразив деревенский гогот, рассмеялся Ляньхуа. — Я просто ищу одного человека, его зовут Ши Хунь. Знаю, что его отпустили из темниц Байчуань, а вы заведовали этим тогда… — Хорошо, я посмотрю… …Ли Ляньхуа шел по улице, довольный собой — ему удалось добыть информацию и даже не выдать себя. Однако его снова нагнал Фан Добин и потащил смотреть на его же собственный портрет, где он, юный и самолюбивый, держит в руках меч Шаоши, который он потерял при битве в Восточном море… Затем его догнали главы и снова расспросили о мешочке, гробнице Ипинь. Пришлось опять прикидываться деревенской дурочкой. Его раздумья прервала рука, обвившая его талию и утащившая с дороги за угол ближайшего дома. Ляньхуа уже было хотел возмутиться, но его взгляд уткнулся в знакомый волевой раздвоенный подбородок. Он слегка приподнял свой подбородок и тяжело вздохнул, прямо в чужие губы напротив: — А-а-а, приставучий глава Ди, - едва слышно пропел Ляньхуа. — Опять будешь ручонки куда не надо тянуть? — Он насладился видом румянца на бледных щеках. — Так и недолго насильником прослыть…. Глава Ди отпрыгнул от него и нацепил маску бесстрастности: — О Ши Хуне нет никаких записей в монастыре Пу Ду. — Да ладно? Правда? А я вот знаю, что он писал из поместья Цяйлянь. Плюс у них там снова убили невесту, а Байчуан так и не смог найти убийцу… — И что? — Как что? — Ляньхуа театральным жестом вытащил жетон сыщика. — Будешь сыщиком Байчуань! Пошли, нам пора в дорогу! Будешь вести лошадей в моем тереме!