Не бессильный | Not Powerless

Изуку очень любил школу. Когда он был маленьким, это означало проводить весь день со своим лучшим другом Кацуки Бакуго. Они бегали и изображали героев. Тогда все было просто, еще до того, как у кого-то из них появились причуды. Тогда они были просто Изуку и Кацуки, величайшим дуэтом героев в мире. Потом у Кацуки появилась его причуда, а у Изуку — нет. Затем последовали взгляды жалости. Не совсем скрытые комментарии. Едва оправданная изоляция. "Изуку сейчас переживает трудные времена. Нам нужно оставить его в покое". "Изуку не такой сильный, как все вы. С ним нужно быть нежным". Он всегда ненавидел это. Дети дразнили его, обзывали, а учителя отмахивались от этого, говоря, что Изуку нужно понять, что они все еще изучают свои причуды, и поэтому он пострадал, что ему нужно быть более осторожным, когда ему приходится грубо жить, учитывая его "состояние". Лучше не стало. Начальная школа перешла в среднюю школу, а насмешки стали оскорблениями, грубое отношение в семье превратилось в издевательства. То, что когда-то было для него временем веселья и обучения, теперь стало опускать голову и изо всех сил стараться получить хороший балл, даже если он знал материал с начала до конца. А его лучший друг? Кацуки стал худшим из них. Изуку никогда не думал, что будет рад услышать об отъезде Бакуго, но это означало, что они больше не ходили в одну школу. На одного мучителя из всей школы меньше. Сегодняшний день был не лучше любого другого. Обнаружение его стремления поступить в UA вызвало только открытые насмешки, другие ученики даже не удосужились скрыть это от учителя, которому он просто казался скучным. “Тебе не пройти внутрь!" “Это невозможно для такого, как ты!" “Беспричудных уродов просто убьют на вступительном экзамене!" После ужасного разговора за ужином эти слова причиняли боль, но это больше походило на тупую боль, возникающую после ножевого ранения. День закончился, и Изуку собрал вещи так быстро, как только мог. Остальные ученики воспользовались бы любой возможностью, чтобы побить его, поэтому ему нужно было как можно скорее уйти из школы. К счастью, никто не смог его ни в чем обвинить, поэтому его не задержали под стражей, и он смог выбраться без происшествий. Меняя маршрут, он пробирался по переулкам, чтобы избежать как можно большего количества людей. И только когда он убедился, что за ним никто не следует, он замедлил ход и остановился перед подземным переходом. Времени на жалость к себе не было. Вступительный экзамен в UA был через десять месяцев. Он зашёл так далеко без чьей-либо помощи, что такое еще десять месяцев? Он взялся за дело и усердно работал, тренировался как можно лучше и бросал все, что у него было, на подготовку к курсу героя. Даже без причуды он мог кое-что сделать, и он собирался это сделать! А если он не пройдёт? Общее образование в ЮА по-прежнему было образованием мирового класса, и у него был шанс перевестись на курс героя, если он преуспеет на спортивном фестивале. Это будет еще одним препятствием на пути к его мечте, но такова была его жизнь последние десять лет. Наполненный новым чувством решимости, Изуку пошел вперед с высоко поднятой головой. Он собирался доказать, что они все неправы! Тошинори, его сестра, школьные хулиганы, все! — Я сделаю это, тогда они увидят! — Хороший ребенок. Изуку вздрогнул от грубого и трелевого голоса, эхом разлетевшегося по подземному переходу. Он лишь мельком увидел массу слизи и грязи, прежде чем она врезалась в него сзади. Оно обвилось вокруг его туловища, один толстый усик закрыл рот и медленно приближался к носу. Изуку отчаянно хватался за него, пытаясь заставить его сдвинуться, но его пальцы проскользнули насквозь. — Нет смысла бороться, мое тело жидкость, — хихикает злодей, — теперь тебе лучше держаться смирно, а то я сверну тебе шею! Изуку замер. Злодей навис над ним. Два глаза и рот с острыми зубами плавали в слизи над ним. Оно ухмыльнулось. — Я был уверен, что кто-то следил за мной раньше, но, думаю, у меня просто была паранойя. Нельзя быть слишком осторожным, особенно выглядя таким. Давай, думай! Из этого должен был быть выход! Тело злодея было сделано из жидкости, но глаза и рот были твёрдыми. Наверное, это слабые места. Ему просто нужно было каким-то образом добраться до них и нанести достаточно урона, чтобы они отпустили его. — Знаешь, ты очень милый парень, — сказал злодей, — я уверен, что с твоим телом я смог бы привлечь к себе хорошую девушку. Может быть, не с тех пор, как ты молодой, но это было так давно! Думаю, я могу взять то, что могу получить прямо сейчас, затем завладеть твоим телом и посмотреть, смогу ли я получить больше позже. Изуку был сбит с толку, но затем грязь, окутывающая его тело, сместилась, сжимаясь и играя с поясом его штанов. Нет! Только не это! Изуку возобновил борьбу с еще большей энергией. Он царапал, барахтался и извивался изо всех сил, но грязь не двигалась. Она просочилась за пояс, и он почувствовал, как она медленно проникла под нижнее белье. Слезы текли из его глаз. Он пытался кричать, но грязь мешала. «Кричать бесполезно. Все равно тебя никто не услышит. Кроме того, я думаю, что ты можешь найти лучшее применение своему рту. Внезапно его рот раскрылся, и внутрь хлынула жижа. Она заполнила рот и дразнила заднюю часть горла. — Да! Это больше экшена, чем я получал за последние месяцы! Изуку зажмурился. Слизь у него во рту пульсировала взад и вперед, волнообразное движение охватило всего злодея. Это было и в его нижнем белье. Спереди и сзади. Обхватив его… Прижимаясь к его… Пожалуйста! Кто-то, кто угодно! Спаси меня! — Техасский удар! Мощным порывом ветра грязь слетела с его тела и разлетелась по подземному переходу. Изуку спохватился прежде, чем успел упасть на пол, упав на четвереньки и откашлявшись отвратительной жидкостью. Хотя он все еще чувствовал это. По всему телу. В его рту. В своих штанах. Это было болезненное чувство, которое поселилось в его нутре. Он был почти... Он был почти... — Это было близко. Я бы добрался сюда раньше, но оказалось, что канализация сложнее, чем я думал. Подождите, он узнал этот голос. — Но не бойся! Я поймал злодея! Изуку поднял голову и увидел Всемогущего, стоящего с ним в подземном переходе. Хотя на нем не было костюма героя, но по выпуклым мышцам и знаменитой улыбке это был он. Он торжествующе держал две бутылки со слизью, и Изуку вздрогнул от взгляда злодея, брошенного на него. Но все было в порядке, потому что его отец был здесь. Он спас его. — И теперь мне нужно убедиться, что этот злодей доберется до полиции. Нет, все должно было пойти не так. Тошинори повернулся и вышел из подземного перехода. Изуку протянул руку. Он попытался встать, но его ноги подкосились. — Подожди, — сумел выдавить он. — Боюсь, герои постоянно борются не только с преступностью, но и со временем, — сказал Тошинори. Нет, пожалуйста, не уходи. Не оставляй меня здесь! — Пожалуйста, пап... — но Тошинори его не услышал. Герой исчез в небе в сильном порыве ветра, оставив Изуку одного в подземном переходе. Он оставил Изуку позади. Едва удостоил его взглядом. Это было неправильно. Почему он не убедился, что с Изуку все в порядке? Был ли он настолько сосредоточен на задержании злодея, что полностью проигнорировал жертву? Неужели он даже не заметил, что это его собственный сын был почти… Изуку почувствовал, как желчь поднялась к горлу, и он зажал рот рукой, чтобы остановить ее. Все было слишком. Ему просто хотелось вернуться домой и спрятаться в своей комнате. Изолировать мир до тех пор, пока он не перестанет чувствовать этого злодея вокруг себя. Ему удалось встать и сделать шаг вперед, но его вырвало, когда он почувствовал хлюпанье. На его нижнем белье все еще оставалась грязь. С каждым его шагом оно двигалось, точно так же, как тогда, когда злодей почти… Изуку побежал. Его не волновало, что он выглядел неряшливым и пах нечистотами. Его не волновало, что слезы не перестанут литься. Если бы он не был в общественном месте, он бы сорвал с себя эту ужасную одежду, но не смог. Ему нужно было вернуться домой. Бросаясь через входную дверь, он сразу увидел туфли своей матери. Сегодня она была дома. Его не волновало, что это выставит его слабым, прямо сейчас ему просто хотелось, чтобы кто-нибудь сказал, что все в порядке. И только когда он почти открыл дверь спальни своих родителей, он вспомнил, почему его мать была дома. Она проснулась с ужасной мигренью, которая случалась у нее время от времени, и не встанет с постели до завтра. Однако ощущение осадка все еще было слишком сильным! Он старался не захлопнуть дверь ванной, чтобы не усугубить мамину мигрень, но все же сделал это. Он не проявлял такой же заботы, когда дело касалось его одежды. Он попытался снять их, швырнул в угол комнаты и подальше от себя. В душе он увеличил температуру воды и потер свое тело, убедившись, что рядом с его членом и задницей больше не осталось слизи. Слезы все еще не прекращались. Остановятся ли они когда-нибудь? Он не помнил, как выходил из ванной, не помнил, как надел самую мягкую пижаму, которая у него была, и залез под одеяло, свернувшись в клубок. И только когда нежная рука потрясла его, он вернулся в сознание. Его глаза болели, как и горло, но он все же откинул одеяло и увидел Хару, присевшего возле его кровати. — Привет, братан, я пришел за тобой на ужин. Папа пытается приготовить что-нибудь западное, — счастливое выражение лица его брата поменялось, когда он увидел внешний вид Изуку. — Изуку, что случилось? Ты болен? Изуку бросился на брата, крепко держа его и рыдая ему в плечо. Хару держал его, нежно массируя его спину. — С тобой все в порядке? Что-то случилось? Изуку открыл рот, желая рассказать ему все, но слова умерли, не успев начаться. Как сказать старшему брату, что тебя чуть не изнасиловал злодей, сделанный из грязи? Он не знал, как это сделать, поэтому решил получить от Хару как можно больше утешения. Хару успокаивал его, шепча ему на ухо приятные вещи и позволяя ему успокоиться. — Все в порядке. Я у тебя есть, Зу. В конце концов он достаточно успокоился, чтобы отступить. Хару все еще выглядел обеспокоенным, прижимая руку ко лбу Изуку. — Ты не болен? Я могу принести тебе ужин, если ты все еще плохо себя чувствуешь. – Изуку покачал головой. Если бы он это сделал, Тошинори и мама взбесились бы и нависли над ним, как будто он постоянно собирался ломаться. Он не хотел этого, не после того, что произошло. Внизу Тошинори в своей обычной худощавой форме сидел с Мизуки за столом, перед ними стояли тарелки с рисом и остатками карри. За столом было накрыто только еще одно место. Они оторвались от разговора, и Хару фыркнул, увидев еду. — Итак, тот западный ужин? — подразнил Хару. — Я действительно думал, что у меня есть время, но боюсь, сегодня вечером у нас останутся остатки еды, — вздохнул Тошинори. Затем он заметил Изуку, стоящего позади Хару. — Изуку, ты действительно должен сказать нам, если ты дома, чтобы мы знали, что на тебя тоже нужно приготовить ужин, — сказал он. Его туфли стояли у входной двери. — Я приготовлю тебе чашку, — сказал Хару. — Нет, тебе нужно сесть и поесть. Изуку сам может это сделать, — сказал Тошинори. — Хватит об этом неудачнике, ты рассказывал мне о злодее, которого поймал сегодня, — сказала Мизуки. — Мизуки, — предупредил Тошинори, но та снова заговорила. Изуку не обратил на это особого внимания. Он перемещался по кухне на автомате, готовя еду, после чего занял свое место за столом. Мизуки с восторженным вниманием слушала, как Тошинори описывал героизм этого дня. — Последнего я чуть не пропустил. Я закончил день и направлялся домой, когда узнал о нем. Это было сложно, потому что он продолжал исчезать в канализации, но в конце концов я догнал его. У меня почти не хватило времени. К счастью, мне удалось доставить его в полицию до того, как это произошло. — И снова Всемогущий спас положение, — сказала Мизуки. — Действительно, так и было, хотя я уверен, что твоя мать не обрадуется, узнав, что я снова подтолкнул его так близко. — Этот грязный злодей в тюрьме? Изуку даже не знал, почему он заговорил. Обычно для него это никогда не заканчивалось хорошо, но во время их разговора он понял, что Тошинори описывает того же злодея, который напал на него. Ощущение ползущей, толкающейся грязи уничтожило весь аппетит, который у него мог быть, но ему нужно было это знать. Ему нужно было знать, что этот злодей действительно навсегда за решеткой. Тошинори нахмурился. — Откуда ты узнал о причуде злодея? Я не упоминал об этом. — Потому что он напал на меня. Он напал на меня в подземном переходе, — сказал он тихим голосом, — а ты меня спас. Тошинори все еще хмурился. — Изуку, нехорошо придумывать истории ради внимания, — сказал он. — Я не выдумываю! Он напал на меня и пытался… Он почти… Он почувствовал, что его дыхание снова участилось, но отказался поддаться панике. — Ты даже видел меня там. Ты спас меня от этого злодея! — Думаю, я бы запомнил, если бы спас собственного сына от злодея. Об этой лжи нам придется поговорить позже, — сказал Тошинори. — Но я не вру, ты меня видел, — сказал Изуку, но его голос был настолько тихим, что его было легко проигнорировать. Мизуки фыркнула и продолжила разговор с Тошинори, фактически закончив на этом разговор. Хару с беспокойством переводил взгляд с него на отца, но Изуку не обращал внимания. Тошинори был там. Он спас Изуку от грязного злодея. Он даже разговаривал с ним! Но он ушел, не проверив. Неужели он действительно не обратил внимания на то, что это его сын? Неужели он даже не думал, что такое возможно? Неужели он не заметил, что это Изуку был на грани паники в том подземном переходе? Больно. Это было так больно. Остальная часть еды была проигнорирована. Он не отреагировал, когда вышел из-за стола, забыв о еде, и Тошинори позвал его. Только когда он улёгся в постель, у него появилась возможность все обдумать. Был ли он настолько привыкшим игнорировать Изуку, что делал бы это даже будучи героем?