Ошибка в старом компьютере

Тени столбов плыли по поверхности машины, проскользая своей частичкой по двум сидящим в молчании. Желтый свет поблескивал перед взором и даже как-то уютно провожал движущийся автомобиль. Окна домов кое-где горели, показывая всему городу о бодрости жильцов, а ветер, прорезающийся сквозь невысокие городские деревья, плыл куда-то назад, не желая иди в ногу с героями. Найтмер смотрел в окно, провожая взглядом пустые дороги сбоку, и закрыл глазницу, протяжно вздыхая – это не осталось незамеченным вовсе, но коллега не спешил спрашивать о чужом самочувствии, оставив эту идею на задворках своих мыслей, покрепче сжав руль. Скелет облокотился головой об стекло, все так же не отрываясь от уходящих тусклых огней, что освещали длинное шоссе, и тихо заговорил: - Инк, ты любишь…свои…сны? Услышав чужой скрипучий от кашля голос, Инк слегка сжался от неожиданности и вскоре задумался, прикладываясь пальцами к нижней челюсти. Белые зрачки забегали, роясь в собственных мыслях, вспоминая каждый пережитый сон. Кое-где мерцали яркие сны, переливающиеся счастьем и радостью, а где-то возникали царапающие до боли – мрачные сны, покрытые густой тьмой. Их совокупность только с натяжкой можно было назвать нормальными. - Наверное…да? – неуверенно ответил пятно, немного скривившись от непонимания такого вопроса. Кошмар лишь устало взглянул на него и опустил взгляд на собственные ладони, сведенные вместе. В них мирно сопел Ошибка, свернувшись калачиком. Его лицо было совершенно спокойным и таким умиротворенным. Интересно, что ему сниться? Склизкие пальцы ощущали тепло исходящее от крохотного тела и это чувствовалось так странно – потеряв собственное тепло и не получая его от других, чисто физически, он ощущал лишь леденящий холод собственных пальцев. Этот хлад преследовал его, накрепко сцепившись с естеством, и не отпускал, заставляя скелета подумывать что он и вовсе умер, где-то там под слоем ненависти, налипшем на его белых костях. - А…- прервал очередную тишину скелет, - По какому поводу спрашиваешь? В философию ударился? – мелко усмехнулся пятно, проезжая очередной поворот. Тот так и не покинул свои мысли, углубившись в странном ощущении тепла, только непроизвольная грусть скользнула в зрачке. Белые зрачки вильнули на дорогу, ведущую к подъездам домов, и вернулись к собеседнику, - Эй, взбодрись! – рука хлопнула по чужому плечу, - Мы уже приехали! Машина остановилась у нужного подъезда и через мгновенье дверца открылась, выпуская черного скелета наружу. Следом, с места водителя выскочил Инк и облокотился на крышу, ложась головой на скрещенные руки. - А чего ты на своей бибике не поехал то? – с мелкой заинтересованностью и невольно улыбаясь спрашивает пятнистый. Найтмер молча зашагал к подъезду, векторы тихо сминали листья на брусчатке, скользя вслед за хозяином и оставляя черные лужицы. А Инк лишь усмехнулся чужому молчанию и запрыгнул обратно в машину. Этот вопрос и не был чем-то важным. Инк и так знал, как и все в их отделе, что ранними утрами тот чаще всего любил прогуливаться до работы пешком, и неважно что расстояние было ну уж очень большим. Такой вопрос гораздо чаще подразумевал под собой именно его ранние прогулки, ведь тот еще и успевал приходить вовремя. - Ну что ж, до встречи, - в никуда тихо и с усмешкой произнес пятнистый. Дверца хлопнула и машина быстро покинула улицу невысоких домов. В это время последний отросток вильнул за закрывающуюся дверь подъезда. Мужчина скривился, рассматривая лестницы перед собой, и вздохнув, направился на свой этаж. Позвоночник все еще ныл от недавних изменений, также, как и тело. И с каждой лестницей вся боль лишь усиливалась, раздавливая ребра и наседая на душу. Ведь правду говорили – как можно больше ограничивать себя в физических нагрузках. - Наконец-то, - тяжело дыша, произнес Кошмар. Дрожащий от усталости и постоянно бьющей по «ушам» боли, что заставляло звенеть в голове, зрачок пристально засмотрелся на дверь, возможно мечтая о том, чтобы эта «стена» открылась сама по себе. Но, к сожалению, этого волшебства никогда не случится, поэтому, переложив кроху на одну ладонь, другая потянулась за ключами в задний карман штанов. Сквозь секунды железные ключи от квартиры оказались в замке, открывая входную дверь. Квартира поприветствовала своего хозяина ледяным мраком и гробовой тишиной, только въевшийся в глаза желтый свет в подъезде освещал скромный коридор жилища. Скелет, более не обращая на эту пустоту внимания, зашел внутрь, закрыв дверь за спиной. Надоедливая обувь полетела на пол первым делом, оставаясь небрежно валятся около небольшого черного ковра. Сам же Негатив неспешно побрел в гостиную где он чаще всего "спал". Доползать до собственной комнаты не было совершенно никаких сил, поэтому небольшое помещение с мягким диваном надолго осталась его основным спальным местом. Ноги машинально принесли скелета к дивану, но ложиться спать совсем не хотелось, хоть и сон накатывал на глазницу. С каждым годом засыпать стало в тягость. Руки аккуратно уложили малыша на большую темно-бежевую подушку. Тот в свою очередь заворочался то ли от холода, то ли от смены лежанки, и, устроившись поудобнее, недавно схмуренные бровки расслабились, а сам кроха продолжил тихо сопеть, пока глюки безмятежно бегали по тельцу. Кошмар отстранился и вздохнул с облегчением, наконец расслабив руки. Взгляд скользнул на собственную рубашку и остановился, рассматривая кровавые пятна и грязь на одежде. Неужели Эррору было все равно на такую мерзость? Помотав головой от очередных неприятных мыслей, скелет направился в ванную попутно расстегивая запачканную рубашку. Как только он оказался в нужном месте, одежда полетела на пол, а в зеркале проявилось то, что Найтмер никогда не любил видеть – себя. На ребрах красовались шрамы, что даже слизь обходила стороной, стекая мимо. Будто сама ненависть считала эти повреждения противными. На локтевых костях было множество неприятных глазу повреждений от игл. И только свет в ванной делал видимое в сто раз хуже, обрамляя своим свечением каждую рану на склизком теле. Бирюзовый зрачок резко закрылся, а сам скелет скривился, от своей беспомощности. Он подписал контракт сам и мучится по своей воле. За прошедшие три года он мог только молча размышлять о своей, возможно, глупости, что совершил под наплывом восхищения новой работы, что казалась ему более чем ответственной и крутой. Как же он был глуп в то время. Его же никто не заставлял делать это.

Зачем?

Последний вопрос застрял в голове, повторяясь снова и снова, пока мужчина, ухватившись руками за раковину, опускался на колени от сжимающей боли в душе, заставляющей громко заныть. Но он даже этого себе позволить не может, сдерживая это в себе – он должен быть груб, серьезен и уверен в завтрашнем дне – так должен вести себя каждый сотрудник двести семнадцатого отдела. Но где-там в закромках своего сознания Негатив хотел разрыдаться от всей перенесенной боли, сковавшее его чувственное сердце. Где-то в гостиной послышался негромкий стук. Кошмар напрягся, вслушиваясь в шуршание в другом помещении. - Найт! – жалостливо позвал проснувшийся кроха. Похоже, не заметив друга рядом, глюк заволновался и поспешил его искать, но, не рассчитав высоту, грохнулся на пол спросонья. Мужчина выполз из мрака своих мыслей, помотав головой, и поспешил в гостиную. - Что случилось, Эррор? – беспокойно спросил растерявшийся Найтмер. - Почему ты ушел? – тихо всхлипывая от удара «носом» об твердую поверхность, проронил крошка. - Прости–прости, - скелет быстрее подошел к маленькому и протянул ладони, приглашая залезть. Кроха запыхтел, пытаясь залезть на склизкие пальцы, и все-же смог, плюхнувшись лицом на черные пясти. Темная одежда зашуршала под его движениями, а сам мини-скелет перевернулся, поднимая взгляд на одинокий бирюзово-фиолетовый зрачок. Недолго созерцая ранее не виданый перелив цветов, малыш мотнул головой, вспомнив о своей первостепенной задаче. Личико изобразило серьезность, а красно-желтые пальчики сжались в кулачки. - Найтмер, ложись на диван! – схмурив красные бровки приказал Глюк. - А…Зачем? – снова растерявшись Найт поднялся вместе со скелетиком в руках и уставился в уверенные гетерохромные зрачки. - Ложись! – воскликнул тот, всплеснув руками. Эти приказы показались Негативу милыми, поэтому он решил поспешить исполнить их. Голова улеглась на мягкую подушку, а зрачок навострился на скелета перед собой в ожидании нового указа. - Что дальше? – непроизвольно улыбнувшись спрашивает мужчина. Крошка спрыгнул с ладоней, прошелся ножками по склизкой грудине, обрамленной шершавыми шрамами, и уселся ближе к ключицам. Похоже, его совсем не смущали увечья – в красных глазницах читалось лишь непонятное другому понимание и немое сочувствие, будто он уже видел нечто похожее или испытал на себе – это вводило в ступор мысли склизкого скелета и заставило больше заинтересоваться его появлением в старом отделе, что так не любят использовать старшие коллеги. Хоть он и удивился – оставлять такую «красоту» на показ не хотел – поэтому, слегка поднявшись, при этом прижимая крошку к себе, рука потянулась к накинутому на стул халату. - Тебе холодно? – пробубнил в грудину черненький скелет. И снова это жжение в костях, дающее ему понять, что что-то тут не чисто. Мужчина остановился, - Д…Да, - неуверенно протянул он, накинул халат себе на плечи и улегся обратно на большую подушку, но руку с тельца не поднял. Глюк конечно же пытался выбраться из-под костей, но постоянно утыкался обратно. Понимая, что силы тратятся в пустую, он расслабился и не стал больше противится, медленно погружаясь в сон, сопровождающийся не таким уж и сильным жжением по всему телу. Под тяжелым грузом ошибка совсем забыл о своем долге, но об этом потом. Через десяток минут, задумчивый взгляд, что утыкался в потолок, спустился на друга, что уже во всех красках видел, похоже, приятные сны.

***

- Дрим! Хватит ныть в трубку! – восклицает сидящий на подоконнике своей квартиры скелет, прижав трубку к «уху» для свободы рук, зажигающих сигарету. - Но я хочу узнать, как дела у Найта…Ну скажи пожалуйста! Как все прошло?! – жалостливо доносится с трубки. - Н…Нормально все прошло! – запинаясь отвечает пятнистый, пытаясь завернуть ложь в более или менее красивую обертку. Скелет сделал первую и самую сладкую затяжку. - Я через трубку чувствую твой пиздеж, Инк, - твердо подчеркивает голос. От чужой чуйки ничего не скрылось, поэтому по-быстрому выдыхая белый дым и отпрянув от стенки, скелет отвечает, плеснув руками в стороны: - Эй! Мне вообще не положено говорить хоть что-либо о его состоянии! Скелет досадно цыкнул в трубку, - Я все равно завтра узнаю. Инк обратно прильнул спиной к стенке и раздраженно сщурился, - Только посмей. - Посмею, - твердо ответил собеседник и повесил трубку. - Вот же, - с досадой ворчит пятно, - Падла… Каждый раз Инк со всей заботливостью и силой оттаскивает волнующегося братца за ноги от Негатива, чтобы ненароком не убить того позитивным эмоциональным фоном. Да, Дрим тоже является подопытным и тоже потребляет таблетки. Только вот его используют как поддержку для всех остальных в их отделе: излучая позитив он успокаивает их шаткое психологическое состояние. Чем-то напоминает наркотик, но оно и к лучшему: чем лучше он действует, тем медленнее ребята ломаются.

***

В это время Найтмер тихо посапывал, позабыв о том страхе, что преследовал его каждую ночь, заставляя не спать сутками. Возможно, когда тот проснется, то сильно удивиться что смог так быстро погрузится в сон. А пока, стоит окунуться в первый сон, коих будет тысячи и миллионы – и все об одном и том же: Глубина этих вод удивляет и вселяет в меня страх: На сколько еще нужно утопится, чтобы достичь этого бесконечного дна?

Я не могу дышать.

Липкие щупальца обвили мое тело, сдавливая мои ребра. Жидкость проползла сквозь мои зубы, заполняя все пространство тяжело давящим дёктем меж каждой кости. Я стараюсь заглотнуть хоть каплю кислорода, да и плевать что кругом лишь темные воды – я готов заполучить хоть это, хоть каплю чего-то инородного. Я вытягиваю руки к далекой и мелко мерцающей поверхности воды, прошу о помощи, давлю на горло, пытаясь выкрикнуть хотя бы словечко, и концентрирую взгляд, чтобы при возможности увидеть ответ. Но все что я получаю так это тьму, спешащую въестся в мои глазницы. Моя душа сжимается и ее будто тянет куда-то вниз. Неужели я подсознательно сдался и сам тянусь на смольное дно? Фиолетовые слезы стекают с моих глазниц, растворяясь в зеленой воде. Она сожрала мою грустью полностью. Кажется, будто она этого и ждала.

Иногда я и в правду хочу сдаться, как и сейчас – никто не придет на помощь. Этого никогда не было и не будет.

Черная пелена накрыла мой взор, закрывая меня от манящей светлой поверхности, мои руки опустились, тело задрожало от слез. Больше я ничего не видел. Только вода извивалась рядом со мной, опуская меня вниз. - Найтмер. Незнакомый мне мужской голос позвал меня. Он доносился откуда-то сверху…

Сверху?

Я забарахтался, стал выпутываться из хватки липких щупалец и протянул руку вверх, пытаясь ухватится хоть за что-то. Жидкость снова начала оплетать мою руку, но я отдергивал ее и тянулся изо всех сил. - Найтмер, попроси меня о помощи, - спокойным тоном высказался неизвестный. Я ничего не видел перед своими глазницами, но я попытался открыть рот и выкрикнуть заветные слова. - Пом…ог…и…мн…е, - выплевывая липкий дёкоть изо рта замолил я.

Но никто не помог.

Больше не было слышно его голоса. Похоже это было лишь мое ведение. Эти воды возжелали уничтожить меня окончательно – теперь мне абсолютно плевать.

Пусть эта тьма разорвет меня на кусочки.

Я перестал вырываться, слизь оплела меня и не спеша потащила к себе домой – на самое непроглядное дно. Я закрыл глазницы, отдавая свое яблоко в руки холодной мглы, и выдохнул отказываясь от всего добра, что находилась под ребрами. Все что осталось во мне медленно угасало, как и моя жизнь. Грудину оплело тепло, будто возвращая меня на другую сторону красной полосы. Это яркое ощущение, что я давно позабыл – хочу прижать ближе, заключить в вечное объятие и не отпускать. Мои руки прильнули к груди и ладони сжались в районе теплоты, слизь быстро отступила, а я в полном недоумении быстро растворился в воде. Скелет резко проснулся и тяжело задышал. По склизкому черепу активнее стекала жидкость, что в данный момент больше напоминала холодный пот. Рука схватилась за место, где в кошмаре тот почувствовал тепло, и не сильно сжал. Дрожащий фиолетовый зрачок уткнулся на собственные ноги, концентрируясь на действительности. Наконец-то этот ужас закончился. В ладони расползлось то чувство тепла. Голова опустилась, а ладонь раскрылась – на склизких костях мирно спал Глюк, сжимая синий шарфик. Мужчина на некоторое время залип, рассматривая маленькое тельце, и невольно улыбнулся, активно вбирая в себя воздух. Он обратно плюхнулся на подушку и несильно прижал крошку к груди. Хотелось почувствовать это тепло не только на костях, но и на самом сердце.