***
— Юки-чан~ С притворно-сладкой улыбкой протянул Хэчиро имя Ёшикавы, на что та пожала плечами, и вздернув голову, начала рассматривать лицо парня, представшего перед ней. Хэчиро держал в руках баскетбольный мяч, пока другие разминали собственные тела. Да, сейчас у них проходил скучный урок физкультуры, тем более с параллелью, но у Юки не было иного выбора, как переодеться, в эту жару, в спортивную одежду, и бегать трусцой, забывая как вообще правильно дышать. И вот, юноша, что с весёлым огоньком в глазах, предложил сыграть вместе с ними, однако девушка тут же отрезала: — Извини, мне слегка не по себе, может позовешь Хатору? Врёт она нагло, но с измученной улыбкой, чтобы выглядело хоть чуточку правдоподобно. Хэчиро кивает на её слова с растерянностью, а затем тут же направляется к Накамуре, и вскоре между ними завязывается диалог. Юки вновь осталась одна, наедине с собой и со своими мыслями. В голове неоднократно проносились лиловые глаза, в глубине которых плясали черты; так же, как и их хозяин, которому и принадлежит эти очи. Не помогает даже учёба. Эти глаза не оставляют её ни на одно спокойное мгновение. Ёшикава действительно отдала бы все, лишь бы больше не видеть эту жуткую картину перед собой. Что уж говорить о самом Хайтани старшем, — Он не появляеться в поле зрения уже вот как неделю после того инцидента в их доме. Временами перед глазами Юки мельком проскальзывает Риндо, но лишь на ничтожные секунды. Рядом с ним не оказывается Рана, — всё таки, он же не ученик этой школы, логично.***
Очередные минуты, часы и дни. Все протекало до ужаса медленно, практически до хруста в спине. Юки отламывает кусок шоколада, и протягивает Хатору, что лежит рядом на одеяле посреди парка. День выдался очень жарким, и две девушки мирно решили прогуляться после занятий в парке, отдавая свое предпочтение приласкаться возле прохладного тенечка у дерева. Не было даже намека на ветер, который мог бы хоть как-то скрасить этот вечер своей прохладой. Ёшикава лениво листает ленту Мессенджера и увидев знак своей старшей школы, оборачивается, тыкая мобильным прямо в нос Накамуры, которая на это недовольно пробурчала: — Ну, и? — Оказывается открылись новые секции, а нам, знаешь ли, надо записываться хоть на одну из них. Поясняет Юки и пробежавшись по экрану вновь, откидывается спиной на дерево, откусывая сладость в собственных руках. Хатору, будто только что вспомнив, жалобно протягивает мычание, раздраженно морща нос: — А это обязательно? — Ты знаешь, что да. — Ну не-е-т. Дальше послышался задорный смех Хатору. Нежный и мелодичный, на что Юки, обнажив белоснежные зубы, криво улыбнулась, откидывая с плеч на спину светлые волосы, что лезли в лицо. Погода уже реально изматывала девушек. А ведь, и лето не за горами. Начнутся посиделки до утра, но в не в случае Ёшикавы. Наверняка, Ясуда ни при каких обстоятельств не отпустит её гулять, тем более на сутки. Блондинка недовольно хмыкает носом, пока Накамура, лежащая рядом, потянулась к собственному телефону. В ленте не было ничего особенного, лишь скучные будни их одноклассников, которые выставляли в соц-сеть что угодно при первой возможности. Со скучающим лицом Хатору быстро пробежалась глазами по телефону, а затем, быстро кинув его куда-то в сторону, скрестила руки. Недовольство климатом все еще не отпускало двоих девушек, что тяжело вдыхали жаркий воздух через рот, молясь всем богам на снег в начале мая. Иронично. Юки повела плечами вверх, пытаясь унять это нарастающее напряжение. Интуиция шептала ей на ухо, что прямо сейчас случится кое-что плохое для неё, — то, чему она, естественно, не обрадуется. Нахмурившись, она перевела взгляд на свою подругу, что сейчас откровенно пялилась в одну точку с нескрываемым удивлением, образовавшуюся относительно недавно. Прямо у входа в парк стоял, облокотившись об одно дерево, Хайтани Ран, о чем-то беседуя со своим братом. Юки на мгновение потеряла дар речи, но уже в следующую минуту её окатил страх, что пробирал прямо до мозга костей, не оставляя ни шанса на здравый рассудок, заставляя хозяйку тела повиноваться лишь инстинкту самосохранения. Ёшикава даже и не поняла, как молниеносно встала со своего просиженного места под удивлённым взглядом Накамуры. Этот парк находился относительно в маленьком расстоянии от школы, и не удивительно, что другие ученики пришли сюда дать пару, что набралось за время уроков, выйти? Безусловно, однако Юки до последнего бы не хотела, чтобы одним из этих учеников стал Хайтани старший вместе со своим младшим братом. А ещё и учитывая, что он не является учеником их старшей школы, создаются ещё более многочисленное количество вопросов. — Хатору... Тихо зовет Ёшикава свою подругу по имени, пока та в недоумении встала за ней. Иного выхода Юки не видела, ведь пока Ран не заприметил их двоих, шансы остаться незамеченными оставались стабильными. Взяв Накамуру за хрупкую руку, Юки вздохнула поглубже кислорода, а затем быстро побежала в выход, что находилась в противоположной от Хайтани стороне: — Бежим! Шаг за шагом Ёшикава ускоряла свой темп, ведь в ней расползлась по всему телу отчаянный страх за жизнь. Она не станет больше повторять ошибки, не станет позволять Рану играть на её чувствах и эмоциях. Было достаточно того, что она неоднократно опасалась его, избегая. В ней бушевал страх. Животный страх. И чтобы, наконец, унять его, Юки придётся избавить с собственной жизни Рана, прилагая к этому все усилия. Безусловно, он не был ей нужен. За время, когда он писал ей и уделял подозрительное внимание никак не зацепило Юки. Напротив, вселял в неё ужас и отчаяние, от которого она не могла отойти даже спустя недели две. Хайтани пугал, стоит признать, и Ёшикава обещала себя, что больше не станет идти у него на поводу, и на поводу у страха. Обязательно сделает все, чтобы Ран оставил её, и так ужасную, жизнь в покое. Всё непременно образуется. Всё будет хорошо. Эти слова, что взрывались в её голове непрерывно, заставляли её бороться дальше за свою свободу, где она наконец не будет ни от кого зависеть эмоциями и моральным состоянием. Юки будет сама в праве решать, что ей хочется делать, — Наконец, спустя столько времени, обретёт мечты и цели, и обязательно достигнет их, естественно, не без усилий, но лишь одна такая мысль заставляло девушку идти дальше, не оглядываясь назад. Люди, не важно какого представители пола, были рождены, чтобы умереть, это факт, признаться стоит. И до этой смерти Ёшикава хочет сделать многое, что запомнится до следующей жизни, — хочет оторваться на полную голову, посетить разные страны, достичь высот и запомнить эту жизнь во всех красках. Без всяких этот проблем, в виде Ясуды, Хайтани и прочее. Юки уверена, что будет вспоминать эти дни со смешком на лице. Да, обязательно. По какой-то причине, девушка не устала двигать ногами, а только наоборот, ей придавали мотивацию свои же слова, от которых табун мурашек распространялись у позвоночника. Однако, неприятное чувство засело где-то в груди, из-за чего ладони вспотели, а на лбу выступила испарина, блестя на солнечном свете. Правая рука, за которую вцепилась Хатору, начала естественно скользить. У той сбилось дыхание, и из последних сил вела ногами в неизвестное направление, следуя за одной Юки, у которой вся спина вспотела то ли от нахлынувших эмоции, то ли от естественного пота. В лёгком платье в цвете фисташки образовалась мокрое пятно у спины, и Юки, ощутив это всеми своими конечностями, неприятно поморщилась. Лёгкие начали неприятно колоть, и каждый вздох воздуха давалось Юки с неистовой болью, отдававшую в горле. Все же, чувствовать боль не хотелось абсолютно, и махнув рукой на инстинкт самосохранения, девушки не без усилий остановились около одинокого дерева, что стоял практически около выхода из парка. Юки буквально облокотилась об него всем своим телом, стараясь не дышать из-за боли в лёгких. В это время Накамура покосилась на неё не с самым доброжелательным взглядом, безусловно показывая свое недовольство относительно данной ситуации. — И что за цирк ты устроила? Истерично воскликнула темноволосая, и оказалась придавленной сверху своей подругой. Ёшикава положила свою ладонь поверх губ Хатору, пока та издавала раздраженное мычание, что отдавалось в голове не самым приятным ощущением. Юки, словно парализованная мыслью быть схваченной, оглядела пространство вокруг, а затем уставилась на Накамуру: — Они по-любому нас заметили! Нам конец! Словно в бреду забормотала Ёшикава, заикаясь, даже не имея ввиду, что ей стоит встать с тела подруги, если не жаждет лицензировать ее раздавленное в лепешку тело. Пальцы, что находились у рта Накамуры, дрожали и отдавались холодом у их конечностей. Хатору, наконец, сумев отцепить её ладонь с себя, вскрикнула: — Юки, ты когда успела стать параноиком?! Нотки истерики проскальзывали в её голосе, и раздраженно отмахнувшись от своей подруги, темноволосая на локтях приподнялась, принимая не самое удобное положение на травах. Юки тем временем, будто только что признав свою оплошность, виновата опустила глаза на свои ноги, которые сейчас были одеты в лёгкие, летние сандали. Юбка её платья потрепалась и заприметив такой вид, Хатору нахмурилась. Ёшикава осознает, что из-за её страха страдают другие, например, — её, лучшая на данный момент, подруга, которая явно в ярости от этого исхода событий. Её же белая футболка неприятно прилипла к телу, а чёрные джинсы невозвратно были обляпаны краской зелёной травы. Это вызывало у неё очередную волну возмущения. — Я...извини... Юки потупила взгляд и поджав губы в одну тонкую линию, быстро опустилась на корточки перед своей подругой и начала неоднократно извиняться. Лицо Накамуры перекосилось от удивления. Она подмечает под себя, что это не первый случай, когда Ёшикава ведёт себя довольно странно. Её жесты стали резкими, а тело стало дёргаться от одного лишь движения в её сторону. Девушка начала шугаться с каждого шороха и начала оглядываться с глазами, полные страха. Хатору закусила тонкую губу, и приняв сидячее положение, заставила свою подругу поднять собственную голову. Увидев в её глазах отголоски вины за произошедшее, Накамуру будто током обдало: — Юки...что происходит?***
Ёшикава, наверняка, впервые за свою никчемную жизнь дала волю эмоциям. Слова не отрывисто соскальзывали из её рта, а слезы не переставали течь с голубых глаз. Будто бы кто-то потянул рычаг вниз, заставляя девушку дать себе высказаться. Что бы то и не было, Юки однозначно стало легче. Пересказывать всю историю от начала появления Хайтани в своей жизни, заканчивая этим днем, — казалось таким трудным испытанием, однако блондинка смогла противостоять своему страху, и наконец высказалась прям в лицо Накамуры. Во время её рассказа, Хатору периодически кивала, поджимала, закусывала губы и потупляла взгляд, сочувствуя ей. Она не перебивала, ни вставляла свои пять копеек в виде слов поддержки, — она просто дала ей выговорить то, что накопилось за все время. и Юки благодарна ей за это. За то, что просто выслушала, и не стала упрекать за что-либо. И даже сейчас, идя по тонкой тропинке, ведущую в её квартал, Юки посетила мысль, что ей не стоило делать этого, хотя, сожалеть о содеянном, наверное, последнее, чего хотелось ей. Она, несмотря на образовавшую усталость вдоль её спины, упрямо вела ногами в сторону своего жилища, даже если там будет поджидать монстр, с именем Ясуда. В последнее время этот мужчина вёл себя ещё более грубо по отношению к ней, и это, естественно, сказывалось на её моральном состоянии. Плакать и кричать о своей проблеме смысла не была, это Юки признавала, однако поддаваться этой проблеме и вовсе не хотелось. Ёшикава не станет, как покладистая кукла, соглашаться со всеми в их правоте. Её задача в этой жизни — выйти из этой дыры и обрести новую ступень собственной жизни. Вставляя ключ в замочную скважину, девушку на мгновение посетила мысль, что за стеной не раздавались характерные звуки посуды, или телевизора. За этим образовалась не присущая Ясуде пустота, что заставило Юки напрячь мозг. Время близилось к трём часам дня, а это должно значить, что мужчина сейчас бесцельно шастается в старой квартире. Однако, гробовая тишина напрягала Ёшикаву. Словно в подтверждение собственных догадок, Юки заметила, что у порога не находились коричневатые, старые туфли принадлежающие Ясуде. Безусловно это даёт понять, что его дома и нет, и Ёшикава, от одной такой мысли, позволила себе сделать вздох кислорода в лёгкие, а коленям расслабиться. Проходя по пыльному полу, светловолосая оказалась у своей двери, и толкнув её, буквально влетела в неё. Она осталась наедине со своими мыслями, и с одной стороны это радовало, что наконец-то сегодняшний вечер обретёт покой, а с другой...По какой-то причине, Юки нуждалась в человеке, что мог бы протянуть ей руку помощи, как бы говоря: "Я всегда буду рядом с тобой." Но мир жесток, и от этого осознания крутит живот. Борись или умри, — вот в чем таился смысл этой жизни.***
Удивительно, но на следующее утро Юки, наконец, спустя за долгое время, выспалась, и чувствовала себя бодро. Приятное чувство расслабленности окутало её, захватывая в свой крепкий плен. Ясуда не появился даже тогда, когда за окнами появились первые намёки на солнечные лучи. Ёшикава безусловно удивилась, но не придав этому особое значение, а напротив, наполняя себя энергией на предстоящий день, сделала шаг из квартиры, медленно расставляя ноги. День выдался на удивление тёплым, не жарким, а именно тёплым с нотками лёгкого ветра, что игрался с распущенными волосами девушки. Её подол юбки поддавался напору ветра и временами поднимался, на что Юки недовольно прижимала ткань к ноге, ожидая, когда ветер стихнет. Идя по главной дороге, ведущей прямо в школу, Ёшикава ощущала на себе несколько взглядов, что сверлили в ней дыру прямо в черепе. Создавалось впечатление, что ей хотят что-то да сказать, однако все, уставившись на неё удивленными глазами, проходили мимо, разговаривая между собой, видимо, переходя на шёпот. Это настораживало Юки и неуверенно почесав себя за затылок, поправила лямку сумки и ускорила шаг в сторону здания, надеясь избавиться от этого тягучего чувства волнения. Оно медленно расползалось вдоль позвоночника, стряхивая остатки здравого рассудка, заменяя его инстинктом самосохранения и животным страхом. Ёшикаву бесило, что за последнее время она и в правду стала бояться со всего, что движется и наоборот — нет. Это напрягало, безусловно, и попытавшись отряхнуть от себя липкое чувство страха, Юки, наконец, оказавшись в закрытом помещении, думала, что сможет выдохнуть полной грудью, однако и тут её поджидало десятка взглядов, что глядели на неё неотрывно и с нотками презрения. Её глаза округлялись с каждым шагом, а ноги предательски дрожали, и Ёшикава думала, что прямо сейчас рухнет на этот школьный пол. Все по всюду шептались, изредка кидая неё взгляд, но бывали и те, что не скрывая своего раздражения, восклицали на весь коридор о том, что Юки, — девушка, которая изо дня в день таскается по парням со школы, и это ещё мягко говоря. Выслушивая эти презрения, неуверенность застилало ей, мокрые от подступающих слез, глаза, и попытавшись глубоко вздохнуть воздух, Ёшикава буквально влетела в кабинет, подходя к окну и открывая его. Одноклассники, те же своего рода предатели, после появления Юки, начали что-то бурно обсуждать между собой, временами незаметно для девушки указывая на нее пальцем. Юки, что была популярна среди своих знакомых, — в данный момент ощущала себя зверьком загнанным в угол. Все те, кто восхвалял её и восхищался ею, — сейчас яро выражали свое недовольство по отношению к ней. Ёшикава на ватных ногах поплелась в сторону своей парты, и рухнув на стул, начала лихорадочно дышать, в попытках унять слезы с глаз долой. Выходило не то чтобы неудачно. Это выглядело жалко, а мокрые дорожки слез лишь ухудшали ситуацию.***
— Мам, а что значит быть свободной? Маленькая, светловолосая девочка пяти лет невинно уставилась своими голубыми глазами на свою мать, что из-за её вопроса неловко почесала себя за затылок, делая вид, что думает, придумывая ответ: — Быть свободной, говоришь...Наверняка, это тогда, когда ты делаешь то, что хочешь вне зависимости от обстоятельств. В голову ничего не пришло, кроме данных слов, и неуверенно посмеявшись в кулак со своих попыток показаться умной, Хитоми Ёшикава невольно проводит ладонью по гладкой щеке своей дочери, глядя на неё всей нежностью, заботой и любовью: — И когда ты можешь выражать свои эмоции не подавляя их. — Правда? — Конечно. Маленькая Юки, задумавшись над словами своей матери, закусывает губу и переводит свой взгляд в потолок, явно думая о чем-то. Хитоми спускает смешок со своих уст, забавленная выражением лица дочери. — Это значит, что я не обязана держать всё в себе? — Именно.***
Юки, держа в руках недавно купленную воду, крутила его пальцами, цепляясь глазами на жидкость, что эстетично переливалась на солнечном свете. Однако ситуация явно оставляла желать лучшего, даже если картина предстоящего была довольно красивой. Солнечные зайчики проникли в просторный кабинет, и освещали лица учеников, что злорадно косились в сторону дрожащей от зла Юки. Страх по какой-то причине отступил назад, возможно из-за нахлынувших воспоминаний. Вместо него образовался волун ярости, угрожающий растоптать всех присутствующих своей силой. Ёшикава, поправив выбившуюся прядь, вышла прочь из кабинета, не желая оставаться жертвой атакующих её взглядов. Как раз была обеденная перемена, что позволяла девушку прийти в рассудок за достаточное количество времени. Накамура все ещё не явилась в школу. Настрочив ей пару сообщений о том, что девушка волнуется и ждёт её, Ёшикава двинулась в сторону окон, лицензируя задний двор школы, и это картина заставила Юки впасть в раздумья. Безусловно, кто-то пустил слух про неё, однозначно не самые доброжелательные. И эти злорадные слова заставили учеников желать ей смерти. Даже представить сложно серьёзность данных слов, однако следующая проблема таилось в том — кто же мог быть этим человеком? Да так, чтобы возненавидеть Ёшикава буквально ни за что. Естественно, Юки не считала себя ангелом, но она не припоминает ситуации, где могла кому-то причинить вред, если не неосознанно. Что последовала ненависти в её скромную персону, чтобы пусти такие ужасные слухи про неё? У окна столпились несколько подростков, и кинув на Ёшикаву взгляд, начали перешептываться между собой. Отсутствие Хатору было подозрительным, даже очень, однако Юки вовсе не хочет признавать в ней того человека, который мог бы сотворить с ней ужасный поступок. Даже если так, он явно был бы не бескорыстным и от этого думалось намного сложней. Излив ей душу, светловолосая не хотела думать о возможном предательстве, что постигло её не в самый подходящий момент. Нет, конечно же нет. Хатору не смогла бы так поступить с ней, естественно! Ученики, что стояли на маленьком расстояние от Ёшикавы, вдруг вскинули на нее взгляд, и будто специально повысили звонкость собственных голосов: — Вы ведь слышали о том случае, верно? Как Юки буквально запрыгнула в койку Хайтани Рана. Это мерзко... Эти слова стали триггером вспышки ярости, и метнув на этих подростков свой взгляд голубых глаз, что потемнели от гнева и вдруг стали синего цвета, пошла прочь, пытаясь унять удушающее чувство обиды. Неужели Хайтани настолько сильно опустился, что стал распространять неправдивые слухи о ней? Лицо обожгло слезами, и стараясь не показывать другим, Юки на мгновение позволила себе всхлипнуть. Обида и горечь бушевало внутри неё, и девушка ничего не смогла с этим поделать. Хотелось скинуться с крыши, и забыть все проблемы и беды, что постигло её. Хотелось просто избавиться от тягучего чувства ярости, что скопилось в ней за все время.***
Лёгкий порыв ветра ударил в бледное лицо девушки, и та невольно поморщилась, пытаясь оценить обстановку. У главного входа в здание скопилось немалое количество учеников, и отчаянно принимая их презрительные взгляды, Юки направилась лишь в одну сторону. Ран стоял облокотившись спиной об забор, пока рядом с ним находился Риндо, засунув руки в карман школьных брюк. Гнев обрушился на Ёшикаву новой волной и вздохнув поглубже воздуха в лёгкие, настроила себя на предстоящий разговор. Безусловно, Хайтани низко поступил, врываясь в её жизнь и пуская мерзкие слухи по всей школе. Руки невольно сжимались в кулак от одного вида в лавандовые глаза. На лбу выступила испарина от волнения, однако быстро оттряхнув это назойливое чувство, встала прямо перед своим главным врагом её проклятой жизни. Ран вскинул брови вверх, заметив бледное лицо девушки перед собой. Его глаза ярко блеснули на солнце, и наклонив голову набок, попытался прочесть эмоцию на лице Ёшикавы. Риндо тем временем со скучающим выражением лица покосился в сторону, дрожащей то ли от страха то ли от гнева, девушку, ожидая, когда она наконец издаст хоть какой-то писк. Но Юки будто язык проглотила, стоило ей подойти к этим двоим парням. Их аура заставляла людей падать к их коленям, умоляя о милости, или непрерывно кланяться, ломая себе спину от напряжения. Ёшикава встретилась с лавандовыми глазами и тут же истерично проговорила, не упуская нить своего бесстрашия, что мелькнуло перед её лицом: — Я...я надеялась, что ты оставишь меня в покое, правда надеялась...но то, что я сейчас вижу...это ничтожно, Хайтани. Ты ничтожен, я ненавижу тебя...Ты...ты испортил мне жизнь своим появлением! Заикаясь на полуслове, Юки быстро провела ладонью по бледным щекам, стирая мокрые дорожки слез. И почему-то в данный момент все ученики, находящиеся на улице, уставились на этот цирк с нескрываемым интересом, ожидая дальнейших событий. Хайтани старший скептически выгнул бровь, а затем приподнял уголки своих тонких губ, видимо, наслаждаясь за не самым лучший состоянием девушки. Очевидно, что он насмехался над ней, как над смешным представлением, представшего перед ней: — Такая наивная, до чертиков. Вставил свое, как факт, слово Риндо, и махнул рукой, показывая всем своим видом, что такой концерт его вовсе не устраивает, а лишь наскучивает своим существованием. Юки обиженно поджала под себя губы, и поняв весь абсурд данной ситуации, развернулась на пятках, но услышав характерный звук открывающегося забора, обернулась и застала Хатору, чьё лицо буквально потемнело не ясно по какой-причине. Накамура, подняв взгляд, увидела данную картину, и тут же округлила глаза, закусывая губу. Ёшикава буквально засветилась, увидев свою подругу, и хотела уже побежать к ней, но хватка на её запястье заставило её вскрикнуть от боли. Хайтани старший с плохо скрываемым удивлением впился глазами в её голубые глаза, и мрачно усмехнулся: — Действительно наивная. Его руку отцепила Хатору, что подойдя к светловолосой, схватила её за плечи, и с полной ненавистью глянула на двоих Хайтани. Юки опешила от слов Рана и убрав руку своей подруги с плеч, настороженно спросила, пока её ноги дрожали, а воздух стал набираться все сложней с каждым мгновением: — О чем ты? Вопрос, ответ на которой она хотела услышать прямо сейчас и здесь. Риндо потеряв абсолютный интерес ко всему этому, отошёл на расстояние, и кивнув своему брату, стал ожидать его на другой стороне. Ран, тем временем, с нахальной ухмылкой глядел в упор, прямо на Юки, у которой колени тряслись только от одного его взгляда: — А ты думаешь, кто пустил те слухи про тебя? И тут же перевёл взгляд на Накамуру, которая в то же мгновение понурила плечи и отпустила голову. Ёшикава в недоумении покосилась в её сторону, а затем схватив её за плечи, заставила ту посмотреть ей в глаза: — Хатору, о чём он? Ты знаешь правду? Скажи мне! Однако в её глазах сочилось лишь чувство вины. Хатору виновато глядела в пол, не имея право смотреть своей подруге в лицо. Ей было стыдно перед Юки. Ужасно стыдно. Ёшикаву будто ужас охватил, насколько она с болью посмотрела на Накамуру. В её глазах проносились все негативные чувства, но одно выделялось отчётливо: разочарование. Обида жгла горло, и сомкнув губы, она лишь отступила на шаг, до сих пор не веря в содеянное своей подруги. Её лучшая подруга Накамура Хатору в данный момент предстала перед ней самым проклятым предателем. Нож в спину обдавал все тело болью, но не обращая на это свое внимание, Юки, со слезами на глазах от обиды, бросила на свою подругу последний взгляд, а затем шагнула обратно в школу, стараясь не расплакаться перед всеми. — Надо же, тебя оказалось легко сломать. С ноткой задорности протянул Хайтани, и Ёшикава вновь обернулась через плечо, чувствуя на своём затылке ненавистный ей взгляд, что прожигал в ней большую дыру. Рана веселило все происходящее, однако Юки не могла делить с ним эту радость, — её с каждым мгновением поглащало разочарование в своей собственной жизни. Хайтани старший был не прав. Она не сломалась даже после смерти своих родных, после Ясуды и много прочего...Юки Ёшикава не опустила руки и все еще с огоньком в глазах продолжает бороться, чтобы доказать всем свою значимость в этом мире. Что не за зря родилась. И не сломается даже спустя время; Даже если на небе образуется дыры, а люди превратятся в монстров, а ее жизнь будет на грани смерти, — она не сдастся, и через время будет смотреть в глаза Хайтани с лёгкой усмешкой, буквально говоря — видишь, я не сломалась. Устремив на него свои глаза, Юки сокрушенно вздохнула, и пыталась подобрать слова, чтобы заставить Рана выйти из строя. Но это же Ран Хайтани, — прочитать его истинные чувства почти что невозможно. Ёшикава, поправив светлые волосы за ухо, обнажила свое лицо, показывая его всем. Даже не смотря на бледное лицо, слезы в уголках глаз и на дрожащую верхнюю губу, Юки криво улыбнулась: — Я не сломаюсь, Хайтани. Запомни это.