Победа над холодом

Это был ранний час в Алензии, когда посыльный из башни магической теолокации сообщил о попытке входящей связи. Сенешаль Терренс Коттерим, предшественник Квентина на посту сенешаля, вёл стенографию процесса. При поддержке слепого клерика был открыт магический мост, соединяющий между собой башню в Озасте, столице Алензии и во дворце Маргхолд, родовом замке монарха Ордании. При других обстоятельствах этот разговор бы состоялся гораздо позже, днём или даже вечером. Однако контекст того времени всегда требовал от короля Утреда де Лонга отзывчивости и готовности к действию. Ещё молодой король был полностью зависим от оценки своих соседей. Поэтому он прибыл по первому зову. Однако ещё больше он зависел от оценки ангелов. После тысячи лет Войны, они внимательно следили за появлением признаков порчи в монархах, особенно в молодых. Вполне вероятно, что отказ от разговора со своего рода коллегой мог заронить подозрение в душе постоянно бодрствующего Соляра, наблюдающего за Алензией из соседней башни. Сэр Терренс, сенешаль, будучи человеком высокого роста и необычайно широкого телосложения, всегда замечал небольшие изменения в поведении своего сеньора. Сверху, говорил он, может быть не видно выражения лица, но язык тела не менее важен, чем мимика. И, будучи хорошим слугой, не вносил в стенографию некоторые свои комментарии, чтобы не очернять господский облик. Однако «для своих» он мог оставить дополнительные записки, которые наместник Квентин изучал параллельно официальным документам. В то утро, написано рукой старшего сенешаля, король Утред де Лонг был угрюм — не выспался. Пришли известия о том, что войско мятежников прошло к югу от столицы и осадило замки верных королевской семье баронств. Король лично выезжал с тремя летучими отрядами гвардейцев, чтобы настигнуть арьергард предателей, но потерял больше, чем приобрел. Его дядя, ведущий левое крыло, был сражен отчаянным выстрелом из баллисты. Жена короля тем временем родила на 40 дней раньше срока. Если бы не Светлые Клерики, окружавшие королеву все месяцы беременности, она могла умереть от тяжелых родов. Но она выжила вместе с ребенком, которого король Утред назвал в честь своего дяди Юлиуса. Юлиус де Лонг, будущий наследник и долгожданный ребенок. Поэтому молодой король был эмоционально и физически истощен. Страна проходила через тяжёлое время, ей требовалось внимание, забота, а иногда — хороший шлепок. Всё, как в воспитании детей. Чтобы как-то взбодрить его, сэр Коттерим принёс ему особого бальзама из болотных краев, которым король стимулировал мозговую деятельность и не давал себе заснуть. И в это время на связь вышел король Ордании — Атреус VI. Такой же старый, насколько Утред был молод. У него в руках был кубок с вином, а одет он в золотую с красным парчовую мантию. На его голове был не пыльный дорожный капюшон Утреда, а орданская корона, украшенная хризолитами, топазами и бриллиантами. Как пишет в своих комментариях сенешаль: король Утред смотрел не на собеседника, а на башню Соляра, которая блестела мраморными боками в лучах утреннего солнца. Её непроницаемые круглые стены были видны из любой точки города. Там, в своём убежище, томится ангел, чей зоркий глаз способен проникать сквозь любые преграды и уж тем более, в человеческие сердца. — Доброе утро! — прогремел Атреус. — Приятно видеть, что вы в добром здравии, король Утред. Я вот не могу похвастаться тем же! Видите ли, помощь, которую вы мне отправили, не смогла справиться со своей задачей. Уж не знаю, как в вашей командории готовят Светлых Клериков, но они явно проигрывают в подготовке даже моим мастерам. А Ордания и близко не колыбель святости, в отличие от Алензии. О чём нам не перестают напоминать ваши гербы, певцы и… Сенешали. Теолокация часто передаёт изображение только одного человека, воспроизводя остальную комнату исключительно в качестве размытых очертаний. То есть король Ордании мог видеть шкаф, но при этом также он мог видеть то большое пятно, которым был сенешаль Терренс. Его присутствие и в прошлые разы нервировало короля Атреуса. — Ваша земля славится людьми, бесспорно, — усталым голосом парировал Утред. — Большие, могучие, сильные. Вы — великаны среди нас, король Атреус. За это возношу хвалу вам и вашим поданным. В записках, сенешаль похвалил своего сеньора. Потому что после этой скромной реплики, король продолжил: — Однако это не значит, что мы позволим топтаться по нашей гордости, будто вы и вправду великаны. Прошу, дайте мне более понятное разъяснение, которое касается ситуации у вас в стране. Комментарий сэра Коттерима: в Ордании с недавних пор поселились гномы. Вольный клан кочевников Вол-Турум прибыл на южные золотые прииски, на которых не хватало рабочих рук. Небольшие шахтёрские поселения быстро превратились в убыточные, стоило гномам наладить добычу. Хотя вся страна выигрывала от происходящего, шахтёры же потеряли работу. На фоне этой трагедии начался бунт, беспорядки, расовые стычки. Король Утред, учитывая своё положение и реально имея на руках инструменты для оказания помощи, направил в Орданию небольшой отряд Светлых Клериков. Обученные в столице паладины не раз бывали в щекотливых ситуациях и должны были уладить даже эту. Как выяснилось, их решение не подошло королю Атреусу. Он рвал и метал в своей манере, не выпуская кубка из рук. Учитывая, какую рябь иногда давало изображение, придворный маг-теолокант иногда пугался и терял концентрацию от гневных выкриков орданского владыки. — Трижды прокляты пусть будут твои переговорщики. Они смогли выторговать мне только две трети доходов от этой области, которые потом я должен перераспределить для беженцев. Не все, конечно, но часть придется. И что мне достанется? Крохи в обмен на мою землю! Король Утред: — Мои люди действовали согласно инструкциям, кои, я вас уверяю, должны были улучшить положение в Ордании, а не лишить вас земель. Или вы хотите сказать, что Алензия не исполняет условия Пакта? Тяжело, пишет сэр Коттерим, следить сразу за двумя владыками, разделенными огромным пространством, но связанными божественным законом. Оба, будучи людьми амбиций и высокого положения, борются за власть. Оба хотят оставить за собой последнее слово. Только тот, у кого хватит храбрости испробовать ради власти всё — останется достойным. Для других же ангелы найдут другое занятие, нежели монаршье дело. — Нет, — со смесью злобы и досады сказал Атреус. — Алензия исполняет условия Пакта достойно. Вы и правда соблюдаете три главные заповеди: не начинаете войн, обучаете людей грамоте, заселяете земли. Самое главное: живёте в мире с соседями. Старик сделал паузу, желая собрать на себе всё внимание собравшихся. — Однако новости говорят, что в Алензии появился внутренний враг. Ваш старший брат отказывается принимать решение ангелов. Смута, бунты, кровь. Что, если ваши суждения делаются не на трезвую голову? Что, если семейные дрязги занимают вас, молодой Утред, сильнее, чем долг перед Пактом? Что, если вы отправили ко мне не лучших, а тех, кого смогли? И теперь я вынужден соглашаться на потери ради мира. Не вы! Я! Утред молчал, стараясь не показывать гнева. Он смотрел на голубоватое лицо Атреуса и ждал. — Алензия стара и пользуется слишком большими преимуществами. Пока вы сидите на всём готовом, такие королевства, как Ордания, вынуждены терпеть вторжения иностранцев! Хуже того — гномов! Да, в Алензию сошли ангелы, и теперь их военачальник стал личным советником де Лонгов. В Ордании же нашим советником является дэв. Низший из ангелов, он даже младше Войны. Что он знает о мире и управлении? Поэтому я прошу, нет, требую! Именем Пакта Ста Королей! Отправьте ко мне Деворона, вашего ангела соляра. Нам потребуется его вмешательство, не меньше, чтобы отвадить Вол-Турум и прочих выродков от земель Человечества! Невежество! Гнев! Жадность! Вот, что транслирует король Атреус. Молодой Утред не выдержал и заявил: — Вы знаете, что сейчас происходит в Алензии? Вы только что сказали, что осведомлены. Насколько подробно? В моей стране мятеж. В сердце того самого Пакта Ста Королей, который вы так стремитесь защитить, зрела измена. Пока Светлые клерики решали вашу проблему, я остался один в стране, которую вот-вот разорвёт на две части. Каждую ночь я провожу не в постели со своей женой, не нянча новорожденного сына. Я сплю с солдатами в палатках, завтракаю с ними из одного котла и веду их за собой во всё новые, и новые бои. Сегодня, не далее как три часа тому назад, мой дядя погиб в трёх лигах от моей столицы. Где ваши солдаты, король? Почему они не спешат помочь мне залатать сердце нашего союза? Дэвы быстрее и сильнее старших соляров, но я не прошу у вас одолжить мне Ангела! — Где мои солдаты? Они стоят на страже благополучия моей страны, — взорвался Атреус. — Я, в отличие от вас, не распоряжаюсь Клериками, не обладаю людскими ресурсами, сопоставимыми с ресурсами трёх таких стран, как Ордания. Но я распоряжаюсь кое-чем другим, чем ваша страна не обладает. И знаете, что это? Коттерим напрягся, видя, как Утред вскинул острый подбородок, словно юноша, готовый к смертельной дуэли. — Железо и уголь! — Атреус воздел палец к потолку. — И золото! Ангелы объявили, какой король будет за что ответственным. Меня назначили снабженцем. Я обязан отдавать ресурсы во славу нашего общего дела. Наши с вами прадеды договорились с Ангелами восстановить то, что было потеряно в Войне. А для этого нужна не только вера, старые дворцы и мятежники! Для этого нужны золото и сталь! Вместо того чтобы добывать их и плавить, я вынужден идти на союз с гномами. Верно, ведь они лучшие добытчики, а я должен выполнять квоты. Что дальше? Я пускаю их в свою страну и оставляю огромное количество рабочих не у дел, они бастуют, начинаются столкновения, и всё заканчивается кровью. А теперь Ордания может лишиться своих шахт, потому что гномы не хотят денег в качестве репараций. Действительно, зачем им деньги? Они могут получить всё, что у меня есть! Трясущейся рукой король Атреус вытер пот со лба, почесал под короной и замолк на какое-то мгновение. Утред стоял злой. Алензия, несмотря на своё культурное наследие, оставалась бедной страной. Всё, даже деревья, приходилось добывать у других либо откусывать у монстров, населяющих опустевшие города и сёла. Если бы не такие люди, как Джон Роттам и его рота исследователей, Алензия давно бы стала банкротом. Сэр Коттерим положил свою пухлую ладонь на плечо короля и прошептал ему: — Владыка, я призываю к перемирию. Начните сначала, незачем начинать день со ссор и проблем. И они начали сначала.

***

Король Атреус успокоился. Оба взяли перерыв на полчаса, в ходе которых короли завтракали, переодевались. Утред даже поспал минут десять, привалившись лбом к подлокотнику старинного дивана. Потом маги снова установили мост для связи. Владыка Ордании привёл краткий отчёт, в этот раз на дружеской ноте, избегая упоминаний о недавнем скандале. Вол-Турум, клан гномов-шахтеров, является представителем Вольных Кланов. Они путешествуют по континенту, предлагая свои услуги. Недавно они ушли из выработанных шахт в Ничейных Землях. В Ордании они смогли арендовать участок земли, поставить свои временные кочевья и заняться работой. Быстро они смогли стать наиболее эффективной шахтёрской артелью в королевстве. Их представители побывали в столице, Маргхолде, и лично король предложил им более солидную сделку. Он считал, что выиграет от этого. В итоге гномы, пользуясь великодушием короля, вытеснили с рынка труда всех, кто мог составлять им хоть какую-то конкуренцию. Вроде, всё было по правилам. Однако гномы — это очень закрытое рабочее сообщество. Они не предлагали обездоленным шахтёрам возможность поработать на них. Ни один гном не согласится на то, чтобы его работу делал кто-то другой. Всех, кого их хорошая работа и эффективная трудовая деятельность лишила заработка и крова, они начали прогонять с их земель. Так говорит король Атреус. Сэр Коттерим в своих записках приводит противоречащий, однако не менее пессимистичный доклад отправленных на место Светлых Клериков. Господин Абель, лидер группы, рассказывал о том, как гномы возбуждали ненависть среди местного населения. В числе многих была описана встреча городского совета местного городка с клановыми послами. В ходе заседания гномы выкрикивали богохульные высказывания и стремились настроить местных против королевской власти. Их не смутило даже присутствие клериков. Всё было похоже на фарс и на цирк, однако, учитывая напряжение, уже этим же вечером произошла кровавая стычка. Несколько гномов пришли в трактир, но один из городских советников, отдыхавший в это время там, указал на них пальцем, называя еретиками и предателями. Итог: двое мертвы, дюжина раненых. Гномы приняли эту ситуацию близко к сердцу. Через час уже целая толпа вооруженных клановцев прошлась по городу, выкидывая людей из домов и поджигая амбары. Тех, кого посчитали участниками трактирной драки, согнали на центральную площадь и держали там три дня без еды и воды. Всё это время Светлые Клерики из Алензии вели переговоры и пытались спасти пленных. Пересказ со слов Абеля выглядит неутешительно. Едва удалось достичь какого-либо компромисса по этому вопросу, в город ворвались гвардейцы короля Атреуса и началась повторная резня. На этот раз ещё более страшная. Людям пришлось покинуть эти места из-за угрозы Разрыва. Прибывший на место ангел Ордании смог уменьшить общие потери и развести их в стороны. Война не началась, но все были в шаге от неё. С этим же отчётом был знаком и король Утред де Лонг, поэтому он остановил речь короля Атреуса. — Боюсь, моя помощь была своевременной и подходящей. Разве не так? Разве не ваши люди вмешиваются в работу Клериков? Мне кажется, или это вы не слишком уж доверяете моим людям, если всегда отдаете приказ, противоречащий их действиям? Атреус попыхтел, покраснел, но ответил спокойно: — Это были ошибки, которые я учёл. Теперь мне снова нужна ваша помощь, разве вы откажите? — Да! — сказал Утред с выражением недоумения на лице. — Разве вправе я распоряжаться Ангелами, король Атреус? Разве есть хоть один человек на Ташланде, кто мог бы сказать Ангелам: «Идите», и они пойдут? — Вы можете с ним поговорить! — Что? Как вы себе это представляете? — Как обычно — зайдите к нему в башню, пригласите на чай. Я понятия не имею! Обычно! Утред замер, не веря своим ушам. — Ангелы не ведут разговоров. Ваш молодой дэв, может быть, спускается для кратких бесед, владыка, но не Соляр! Он инструмент, он весы, на которых вечно раскачиваются наши поступки и помыслы. И вам нужно об этом помнить. — О, я помню! — О, я не сомневаюсь! От сэра Коттерима: «Как дети». Утред провёл рукой по волосам: — Я могу обеспечить вам эксклюзивное право торговли, король Атреус. Свободный проход по землям моего королевства для всех ваших подданных. В обмен я введу экспедиционный корпус Клериков на север страны, чтобы остановить распространение влияния гномов. Король Ордании помолчал. Пальцы в немом ожесточении тянули и дёргали бороду. — Значит, нет возможности спасти мои шахты? Утред обернулся на Коттерима — сенешаль покачал головой. К этому моменту за клан гномов вступился Вол-Сар’Анур, их агенты и послы уже вступили в переговоры с ангельскими посланниками на Ничейной Земле. — Нет, — сказал король Утред скорбным голосом. — Ваши южные земли придётся отдать гномам, чтобы не допустить вооружённой интервенции на земли Пакта. За вами также останутся две трети доходов с этой земли, вы потеряете не всё, и, если повезёт, гномы начнут работать себе в убыток и уйдут. Атреус поник. — И что же мне делать до этого момента? — Смириться.

***

Эвери перелистнул последнюю страницу стенографии и вздохнул. Вот оно что. Мысленно он перебирал шаги той истории. В Ордании всё началось с экономических разногласий, которых в Алензии не было. Видимо, наученный горьким опытом соседей, король Утред не зря придумал особый экономический статус для своих земель, где ведётся ресурсная добыча. Любое препятствие и несправедливость, которые могли возникать по ходу дела, пресекал сам Квентин. На минуту он даже подумал, что его ссылка на север была не такой уж и плохой идеей. Король знал, кто лучше всего подойдёт на роль медиатора в грядущих событиях. Знал ли он о том, что задумали гномы? Или просто перестраховался? Но воспоминания о том последнем дне в столице нахлынули на Квентина, и он почувствовал ком в горле. Нет, от сенешаля захотели избавиться, поэтому превратили его в лорда-наместника без земель. В начальника без подчиненных. Обратно к делу. Квентин в очередной раз склонился над бумагами. Да, всё так, сначала экономика, потом удар по местным. Богохульства и ересь — вот как можно описать выступление советника Альвиуса сегодня утром. Потом они придут в город. Будут просить отмщения. И они его получат, если Баркар не послушался просьбы наместника. Энфордцы — горячий народ, стоит их завести, и они сорвутся с цепи. Честные, оттого страшные. Они не будут искать окольных путей, чтобы врезать гному по лицу, особенно если это гном, который перед этим высказал всё, что он думает о человеческой цивилизации. Это надо предотвратить любой ценой. У города нет ресурсов и возможности, чтобы отразить нападение целого клана. Увязший в снегу Биллингой — это примёрзшая к озеру утка, а гномы — лиса. Продолжая размышлять о том, что произойдет, Квентин не заметил, как прошёл ещё один час. Скоро начнёт темнеть, а ещё ничего не сделано. Он захлопнул книгу, и из неё выпорхнула одна из записок сэра Коттерима, приземляясь на пол. Наместник не обратил на это внимания и вышел из комнаты. Внизу никого не было, только у растопленного камина спал Каспер. Тары нигде не было видно, но это ещё ничего не значит, поэтому Квентин спросил: — Тара? Мейрон уже ушел? Служанка появилась из своего темного угла, как вампир, и кивнула. — Он ничего не хотел передать мне? — с робкой надеждой, неизвестно на что, спросил Квентин. — Нет. — А ты? Они посмотрели друг на друга, Квентин переспросил: — А ты ничего не хотела мне сказать? — Нет. — Ты пришла мне на помощь с этими документами. Не думай, что я дурак. Ты планировала передать их мне уже давно, ведь так? Тара не отвечала, поэтому наместник продолжил: — Ты заботишься обо мне и продумываешь мелочи, на которые я не способен или не хочу обращать внимания. Я редко это говорю, но — спасибо! Тара кивнула, невозмутимо принимая благодарность. — Я ухожу, пойду в церковь. Если кто-то придёт, то пусть оставит сообщение. Тара снова молча кивнула. Эвери вздохнул. Хотел сказать что-то ещё, но передумал и, схватив с вешалки шубу, выскочил на холод.

***

Из последней небольшой записки сэра Коттерима, сразу после теолокации с королем Атреусом. Записано без ведома короля Утреда. К. Утред де Лонг: «Знаешь, Терренс, мне очень жаль, что Юлиус родился. Если бы существовал иной выход, я бы хотел, чтобы он не появлялся на свет, дабы род де Лонгов прервался на мне. Потому что я не могу представить себе, через какие ужасы предстоит пройти этому ребенку. Он сейчас стал мне дороже всего на свете и я не могу избавиться от мысли, что я окажу ему услугу, если сейчас же прерву его жизнь ядом или клинком. Всё из-за этих глаз, которые прожигают во мне дыры. Ангельские очи, которые следят за моими мыслями и видят моё сомнение. Много лет назад моим предкам не посчастливилось, их выбрали королями для небольшой страны, снедаемой безумием. Они выполнили свой долг и передали его как проклятье следующим поколениям. Но я родился в то время, когда Война — это просто далёкий отзвук. Я не видел Войны, Терренс. Не осталось никого, кто её помнит, но мы живём в страхе перед ней, будто она до сих пор клубится в тенях. И я знаю про Разрывы, я знаю про то, что происходит на полях сражений. Не только из книг — сегодня умер мой дядя, я видел, что бывает, когда призраки прошлого прорываются в наш мир. Но разве они делают это не потому, что мы их помним? Разве эти призраки не уйдут, стоит нам их забыть? Это мир, Терренс, мир! Мы должны забыть про жестокость, сложить оружие и возделывать земли. Нас мало, ох как нас мало. Мой дед рассказывал, что до Войны в одной Алензии было несколько тысяч фермерских хозяйств. Это сотни тысяч людей! Если не миллионы! Сейчас я едва найду сотню, чтобы укомплектовать свой дворец. И тем не менее я считаю, что то время было лучше. Не было страха, не было давления. Сегодня мне иногда казалось, будто я не мог дышать. Ангелы и призраки войны наступают мне на грудь. И когда Юлиус вырастет, они будут наступать на грудь уже ему. Возможно, во мне сейчас только скорбь и печаль — ужасные чувства, которые мешают мне увидеть тот мир всепоглощающего добра, который строится перед моими глазами. Но, Терренс, когда спокойствие превращается в тревогу? Счастье — в беду? Свеча — в пожар? И когда мир становится войной? Я не чувствую перемен, и это пугает меня больше всего. У нас нет никакого будущего, если ангелы… Прости меня, мне необходимо вернуться к жене. Не волнуйся, я в порядке. И распорядись, чтобы Клерикам передали приказ, они должны выступить завтра утром. Нельзя заставлять Орданию ждать. Доброго утра тебе.»