Wish we could turn back time To the good old days, When our mama sang us to sleep, But now we're stressed out (oh)
Все месяцы, которые Вершинин и Костенко проживают в одной квартире, постепенно раскрывают каждого из них с разных сторон. Конечно же, это заметно всем вокруг, но не им самим. Упрямые засранцы, да? Праздники прошли совсем не так, как думалось изначально - день рождения Паша провёл в подведении итогов работы над собой за всё время их общения, а Новый Год заставил Сергея сорваться на работу чуть ли не под бой курантов. В общем, всё не как у людей. Цирк, сраный цирк. Но изменения, всё же, проявились : Лёха допетрил, что они друзья и жизнь уже не вертится вокруг мавзолея Ленина, а потому, собственно, можно вернуться к первоначальной компании друзей. Настя, конечно, сначала поворчала, припомнив охренительные эмоциональные качели Боинга-747, но тоже решила сделать шаг вперёд. Дружба важнее. Особенно после того, что когда-то преподнёс Никита. Единственные, кто не особо желал общаться чаще раза в пару недель - Аня и Гоша. Но оно и понятно. Антонова в обиде за правду, а Петрищев возвёл инстинкт самосохранения в степень голоса разума, иногда незаметно переходящего в паранойю. В общем, что-то остаётся неизменным. Пожалуй, во всём, что творится в эти бегущие один за другим днями, Паше нравится только постоянство его сожителя. Как сказал перед полётом в Припять, что хочет помочь, так до сих пор и держит своё слово. Старается. Ради него Вершинин старается наполнить себя энергией и оптимизмом несмотря на то, что сам становится энергетическим вампиром - каждое их с Костенко взаимодействие заканчивается усталостью последнего. Зато косплей не нужен - бледная кожа, красноватые глаза, острые скулы и дневной сон, заменяющий ночной, сами всё расскажут. Когда Горелов изъявил желание встретиться и поговорить, блондин хотел сказать «иди на хуй», желая завернуться в тёплое мягкое одеяло и стать улиточкой в панцире. Совесть развернула мозги и заставила согласиться, напомнив все годы их дружбы, пусть и в другом мире, в другом времени. Идти морозиться на улицу не хотелось от слова «совсем», а потому было решено встретиться дома у генерала, который тактично отмазался работой и наверняка пошёл просто посидеть в машине, чтобы подстраховать на всякий случай. Пусть ещё «спасибо» скажут, что не под дверью в тамбуре устроился. – Совсем завял тут, Паштет, да? - фыркнул в привычной манере Алексей, разуваясь. – И тебе привет, Рэмбо, - поднимает губы в улыбке Паша и пожимает руку друга. – Рассказывай. Чем занимаешься, где спишь, с кем? - да, шуточки за триста снова вернулись. Не сказать, что блондин сильно по ним скучал, но они создают ощущение, словно ничего не было. Успокаивают. – А то ты не знаешь? - хитрит он, уходя от прямого ответа. – Ну, а вдруг ты всё-таки завалил своего Костенко в кровать? Я же за твоё здоровье беспокоюсь, - состроил печальную рожицу Лёша. Вершинин в шутку хлопнул его по плечу. – Как одно с другим связано, дурилка? - хихикает Пашка. Горелов пожимает плечами, разведя руки в сторону : – Очевидно же, Ватсон. Недоебит довольно сильно меняет людей, друг мой. – Явно со знанием дела заявляешь? - хмыкает блондин. – Не исключено. То, что привычки у друга остались всё те же, Вершинин подмечает тогда, когда треть еды в холодильнике постепенно исчезла в желудке гостя, вызвав, в первую очередь, недоумение при попытке посчитать объём желудка и всего, что в нём должно было уместиться. Во вторую - нескромный интерес к роду занятий, заставляющему столько есть. – Даже не смотри на меня так. Это многолетний опыт, - весело говорит Лёша и спокойно запивает очередной бутерброд чаем. Тем самым, который Паша даже Сергею-то не всегда заваривает, потому что сам любит. – Да я и без того уверен, что ответ будет более шокирующим, чем я смогу выдержать, - заверяет его блондин. – Чем ты вообще тут занимаешься? Аня сказала только что-то про встречи для каких-то обсуждений, но не вдавалась в подробности. – Да так.. Это даже и не по моей воле началось.. – Нужно кому-то надрать задницу? – Не стоит. Всё в порядке. Так даже лучше. – Твой Костенко не хотел нас пускать к тебе. Как сюда вообще Аня прорвалась?? – Ну, у неё свои методы убеждения. Хотя, я, сначала, чуть было не подумал, что у неё есть дубликат ключей от этой квартиры, - а в голове воображаемый генерал говорит «упаси господь». – Так вы это, всё, что-ли? – У нас ничего и не было, Лёх. – В смысле?? А как же элитный флирт у дома Флореса? – Не-а. – У тебя кукурузина-то ещё не отпала, если нет? - удивлённо поднимает брови Горелов. – Оказывается, мир строится совсем не на сексе, друг мой, - с усмешкой на лице говорит Паша. – Не может быть! - хватается за сердце брюнет. - Как теперь жить?! – Как все, Лёш, как все. – Это скучно. – Зато безопасно. – Я понял. Нам нужно найти тебе пару! – Сейчас всеку. – Да чё ты.. Я ж помочь хотел. – Ага. Помню я, чем помощь в прошлый раз закончилась. Думаю, лучше сам справлюсь, - кисло улыбается Вершинин. – Как хочешь. Моё дело - предложить. Говорили они даже о том, о чём не говорили никогда. Паша постепенно принял желание Горелова вновь стать частью его жизни. Вина милостиво отошла куда-то вглубь, решив дать ему ощутить спокойствие и то, что зовётся дружбой.It was a good day, Oh, what a good day, But it is long gone now, When all the stars fell down.
Паша просыпается. Понимает, что ещё слишком темно для утра, но навязчивые мысли никогда не ждут своего часа и разрозненным маршем вторгаются в его мозг, вызывая головную боль. Осуждать себя за грубость к Ане он начал сразу после её побега, но и от слов своих он не отказывается. То, что было там, уже не вернуть. А даже если бы и были пути для этого, он всё равно не стал бы. Отвратительно помнить это в одиночку. Идёт пить чай для успокоения, но замечает, что в кухне уже есть человек. Стоит у окна и пьёт апельсиновый сок раздетым по пояс. – Не спится? - доносится от стекла, отделяющего квартиру от улицы. - Ага, мне тоже. За стол они перемещаются совершенно синхронно и молча. Чай греет холодные руки и сонный организм. Взгляд глаза в глаза даже в темноте выделяет для каждого из них глаза другого намного ярче. – Может, всё-таки расскажешь свою историю? Уже достаточно времени прошло для адаптации, - хрипло говорит генерал. – Как будто ты поверишь, - скрывает раздражение в кружке Паша. – А ты попробуй. Не такой уж я и страшный, - усмехнулся в ответ Сергей. Вершинин смотрит на него и довольно глубоко тонет в ужасе от мысли, что рассказ оттолкнёт и рассердит мужчину, но Костенко прав : времени прошло достаточно. Если смог ребятам рассказать, то и с ним поделиться можно. А с другой стороны - генерал ведь не знал его никогда до. А факты о Припяти могут быть довольно общеизвестными. Попытка не пытка. – Мы были знакомы. Кхм.. Я знал другого тебя, - выталкивает из себя первые слова блондин. – Другого меня? Тоже начнёшь нести бред, которого я наслушался от Георгия? - хмыкает Сергей. – Это было давно, - начинает мяться Паша, понимая, что чай закончился слишком быстро, а пристальный взгляд напротив пригвождает к чёртовому стулу лучше степлера и любого клея-момента. Костенко задумывается всего на минуту, а потом тихо говорит : – Я тебя не помню. И почему ты меня помнишь, а я тебя нет - это большой вопрос. – И это говорит человек, который вечно забывает пополнить холодильник, как и ключи от дома, ага? - хмыкает парень. – Не съезжай с темы, пожалуйста. – Давай не сегодня. – Почему? – Потому что ты.. - «не поверишь мне» хотел сказать Вершинин, но вовремя прикусил язык. Не стоит повторять то, что, в данной ситуации, только разозлит Сергея ещё больше. – Я что? - невозмутимо надавливает генерал. – Ты не готов к этому рассказу. – А, может, это ты не готов? – И я тоже, - соглашается блондин. После чего моет кружку за собой и возвращается в темноту и безопасность личного пространства, пока Костенко рассуждает о том, что же такоеон не готов узнать. Пацан-то не так прост. Вечно интригу сохраняет, чтоб его! Посмотреть на ситуацию с другого ракурса - это повод подольше придержать его рядом с собой. А как дождётся заветного описания приключений всей компашки - закатит тусовку. Для себя одного. Надо же поддерживать образ строгого и брутального ФСБ-шника?