Похоже, судьба шутит крайне неостроумно.

      Машина остановилась напротив здания. Девушка мельком покосилась на него, но детальный осмотр на время отложила: нужно было рассчитаться за поездку и выгрузить свои вещи. Дверь автомобиля со скрипом открылась, выпуская на свежий воздух будущую первокурсницу. Водитель тоже высвободился из душного салона и уже шел открывать багажник, чтобы достать оттуда средних размеров чемодан и пару сумок. Он лихо подхватил их и поставил на тротуар, горделиво улыбаясь так, будто поднял вовсе не пару тяжелых сумок, а машину в целом. Аня безэмоционально поблагодарила его и, подняв свои вещи и подкатив чемодан к себе поближе, повернулась к восьмиэтажному общежитию. Теперь уже можно было и получше его рассмотреть.       Взгляд девушки пал на белую постройку. Здание не привлекало абсолютно ничем: множество идентичных окон, в каждом из которых висели белые шторы, да и только. Рядом со зданием общежития было несколько пристроек оранжевого цвета, в которых находился колледж от университета. Одна из таких пристроек напрямую соединялась с общежитием и создавала некую арку, под которой на построении стояла толпа студентов. Неподалёку от арки была протоптана тропинка, ведущая к спортивной площадке, вдоль которой стояло несколько скамеек. Маркцева, еще раз проверив все свои вещи, направилась ко входу в общежитие.       Впрочем, Аня ожидала увидеть что-то намного хуже, чем это, поэтому легкое разочарование почти не ощущалось горечью на языке. В последний раз смерив здание равнодушным взглядом, девушка лениво поплелась ко входу, небрежно таща за собой чемодан. Короткие черные пряди волос лезли в лицо, щекотали нос и липли к помаде. Маркцева подняла с глаз на голову черные солнцезащитные очки, что сразу же устранили эту проблему. Солнце последнего летнего дня уже успело зайти за линию высотных зданий, отбрасывая большую тень на зеленый двор.       Она вошла в здание, на входе которого её сразу встретила комендантка — миловидная низенькая женщина средних лет. После недолгого знакомства женщина продолжила что-то увлеченно рассказывать, но внимание Ани уже сосредоточилось на помещении. В этой совсем небольшой комнатке было уж очень пусто: ни каких-нибудь рамок на стене, ни зеленого уголка. Никаких других элементов декора, придающих уют, здесь не было: только голые стены, два окна по разные стороны от двери, стол со стулом и жирненький журнал на нем. Тем временем Марта Андреевна, как представилась сама комендантка, уже направлялась к лестнице, приглашая за собой Аню. Её комната находилась на втором этаже: повезло, что чемодан не придется тащить ещё выше. В нём, как казалось самой Маркцевой, нагружены одни кирпичи, а никак не её вещи.       Наконец, подняв все свои сумки на этаж выше и изрядно запыхавшись, Аня поспешила за своей провожатой прямо по коридору. По дороге к комнате Марта Андреевна всё рассказывала про правила поведения в общежитии и что-то о том, какие здесь «приятные ребятки», расхваливала ее соседку, говорила, что «девочка приятная, симпатичная, вежливая». Маркцева лишь мысленно фыркала на этот поток слов: сейчас не было никакого желания поддерживать эту бестолковую беседу, духота и усталость одолевали девушку, как стая голодных псов. Аня наконец распрощалась с женщиной и, проводив ее взглядом, недовольно поглядела на дверь перед собой. За ней слышались шорохи, шаги и другие звуки, явно дающие понять, что кто-то бурно пытается обжить комнату. Тяжело вздохнув, она взялась за ручку, потянула ее вниз и сделала шаг вперёд, преодолевая порог.       Маркцева запнулась еще на приветствии, так и не договорив слова. Всё тело пробило током в тот же момент, как Аня увидела светлую макушку своей новой соседки. Она сразу же узнала девушку напротив, и её бросило в холодный пот.       Алиса Каюрова. Это была чертова Алиса. Объект ненависти Ани на протяжении шести лет, ее бывшая одноклассница и просто самый ничтожный человек на Земле по мнению Маркцевой. Выражение лица блондинки сейчас выражало тот же ужас, что и лицо Ани. Кажется, она тоже не ожидала такой вопиющей встречи. Сама судьба решила проявить свои способности к иронии и свела их в одной комнате.       Алиса стояла около своей кровати с телефоном в руках. Она тоже сразу же узнала свою неприятельницу: на голове черное каре с челкой, грубоватый стиль одежды, шоколадная помада на губах и терпкие духи с табаком, которые уже начали распространяться по комнате.       Каюрова так же, как и Маркцева, молилась, чтобы это оказалось просто чудовищной ошибкой. Как такое вообще возможно, что та, с кем она со средней школы постоянно грызлась, поступила в тот же университет, что и сама Алиса, а тем более заселилась с ней в одну комнату? Она только-только успела порадоваться, что она больше не увидит этого нахального выражения лица, что она наконец-то может вздохнуть с облегчением, что постоянным школьным ссорам придет конец, и тут такая неожиданность.       Алиса, чуть ли не теряя равновесия от шока, сделала неуверенный шаг назад, придерживаясь рукой за изголовье кровати.       — Ты что здесь забыла? — первой прервала воцарившееся в комнате молчание Аня. Она окончательно взяла себя в руки и натянула на лицо уже привычное всем выражение негодования. Её голос прозвучал твердо, со слегка различимой ноткой угрозы в нем.       Алиса ответила ей не сразу: девушке понадобилось чуть больше времени, чтобы вернуть себе вид спокойной уверенности.       — Я здесь живу. Уже три дня как, — сказала Каюрова с уже вернувшейся уверенностью в голосе.       Аня, услышав такое дерзкое заявление от девушки, издала громкий нескромный смешок и, пытаясь справиться с закипающей внутри злобой, сардонически улыбнулась. Она в ярости сделала один шаг вперед, но сразу же остановилась, понимая, что сейчас ничего не сможет ей сделать. В стенах школы Маркцева тут же стала бы выяснять с ней отношения, скандалить, возможно, даже схватила бы её за волосы, или как минимум — за грудки. Здесь же, в общежитии при университете, такое делать было бы слишком рискованно. Испортить общественное мнение о себе в первый же день — такая себе перспектива на ближайшие пару лет.       Девушка молча оставила все свои вещи у входа и пулей вылетела из комнаты, направляясь к лестнице. Нет, она ни за что не станет жить с этой курицей. Она не будет делить с ней ни единого квадратного метра. Нужно лишь попросить переселить ее в другое место — Аня согласна жить с кем угодно, только бы не с Алисой. Спустя пару минут девушка добралась до Марты Андреевны, которая всё также сидела на входе и лениво листала страницы какой-то книжки.       — Здравствуйте ещё раз, — она натянула искусственную улыбку, хотя ее распирало от раздражения. — А можно как-то комнату поменять? Есть свободная?       — А что такое? — лицо женщины вмиг приобрело неподдельное выражение беспокойства.       — Да так, с соседкой не поладили.       Комендантка отложила книжку, притянула к себе потрепанный журнал с выпадающими листами и торопливо пролистала его.       — Все комнаты уже заселены, — сочувственно произнесла она.       — Я могу поменяться с кем-то местами?       — Боюсь, что это займет много времени. Нужно обращаться в администрацию, переписывать документы, ждать подтверждения…       — Сколько времени это обычно занимает? — Аня нервно отбивала ритм ногтями по столу.       — Где-то около месяца, я думаю, — Марта Андреевна говорила тихо и медленно. Видно, считала, что это каким-то образом облегчит разочарование студентки. — А что с соседкой-то не поделили?       Маркцева оставила ее без ответа и, торопливо поблагодарив женщину, направилась к лестнице.       Она вовсе не была удовлетворена тем, что узнала в разговоре с коменданткой. Месяц жизни с Алисой — это слишком много. Давно Аня не испытывала такой безвыходности. Девушка ведь и к родителям обратиться не может: ее дом находится слишком далеко от университета, а снимать ей квартиру им не по карману. Ничего не остается, кроме как пережить этот месяц. От одной мысли о том, что ей придется постоянно видеть Алису, Аню бросало в дрожь.       Когда Маркцева вернулась в комнату, Алисы там уже не было. Девушка пару секунд растерянно мялась у входа, а после принялась не спеша разбирать вещи.       Футболки, свитера, штаны и нижнее белье были аккуратно сложены и уложены на свободных полках шкафа; платьям и остальным сильно мнущимся вещам досталось несколько вешалок. Одна третья часть всего её гардероба, такая как легкие платья и короткие юбки, были совершенно не к месту, но Аня все же решила, что и они могут ей для чего-нибудь понадобиться.       Следующая часть чемодана вся отправилась прямиком в ванную: крема, шампуни, гели, маски, полотенца… Всего этого добра оказалось даже больше, чем места, отведенного для них. Аня, не придумав решения получше, собрала несколько Алисиных баночек и, ни секунды не думая, выбросила их в мусорку под раковиной, где им было самое место. Освободившееся на полке место она заставила уже своими кремами. Её косметика отправилась на единственный общий столик, заняв почти всю его половину, а остальные мелочи Аня устроила уже в своей личной прикроватной тумбочке. Алиса, конечно, порадовала тем, что заняла ровно половину от всех мест для личных вещей, однако это, скорее всего, потому что блондинка рассчитывала встретить кого угодно, кроме Ани. Если бы та знала заранее, что её соседкой окажется Маркцева, то кто мог бы дать гарантии, что она не поступила бы также неуважительно, как и сама Аня? Ведь выбрасывать, портить и ломать вещи друг друга у них уже давно вошло в список обязательных дел на день ещё в седьмом классе. Здесь Аня действовала лишь на опережение и ни секунды об этом не сожалела.       Когда все вещи были разобраны, а чемодан и остальные пустые сумки отставлены в углу комнаты, Аня, недолго думая, решила, что было бы неплохо отвлечься и прогуляться по этажу. Любопытство подпирало поскорее выйти в коридор и начать изучать новое место, и девушка поддалась этому желанию.       Коридор был совершенно обычным и ничем не примечательным: светло-коричневый линолеум в духе школьных полов, невзрачные бежевые стены, уже успевшие загрязниться в некоторых местах, коричневые двери в ряд и два окна в начале и конце коридора. Около лестницы на входе на этаж висела пробковая доска и пара учебных плакатов. Аня задержалась напротив них, рассматривая фотографии и прочие записки и бумажки, прикрепленные пробками на доску. Многочисленные фотографии, на которых были изображены жители этажа, локальные приколы, написанные анекдоты и даже объявления — всё это добавляло уютности общей атмосфере. Следующим делом Аня прошла в первую попавшуюся общую комнату, которой оказалась кухня. Не очень большое помещение со всем необходимым: три плиты, холодильник, шкафы, микроволновая печь, рукомойник и, конечно же, два стола. Вся мебель и техника также не отличалась новизной: всем этим пользовались явно не один и не два года. Здесь было бы даже очень уютно, если бы не зеленая плитка на полу — такую обычно делают в ванных комнатах. Поменять хотя бы цвет этой самой плитки, и комната бы вмиг преобразилась. Далее было помещение, в котором был стол и несколько стиральных машин. Одним словом — прачка. Маркцева решила здесь не задерживаться. Она прошла дальше по коридору. Следующая комната, видимо, была для собраний. Она также не отличалась чем-то особенным и также не производила абсолютно никакого впечатления. Несколько диванов у стены, несколько столов, кресел, шкафов и полок. Здесь также был закрытый балкон. Вот он был уже ничего. На удивление, достаточно чистый.       Наконец, осталась последняя комната, в которой, судя по звукам разговоров, находилось не менее трех человек. Её Аня оставила на десерт — Алиса, должно быть, была сейчас там, так как в других комнатах Маркцева на неё не наткнулась. К тому же именно оттуда и можно было начинать знакомиться с другими соседями.       Девушка медленно, но уверенно зашла в общую гостиную. Перед ней открылось достаточно простенькое и маленькое помещеньице. Большую часть пространства заполняли диван и, на первый взгляд, куча больших кресел, хотя их было всего три. Напротив этой мебели также стояли в ряд несколько тумбочек, низеньких столиков, небольшой комодик и совсем уж простенький полупустой книжный шкаф. Над комодом висели две бесполезные, но очень подходящие под общий интерьер, полки, одна из которых была заставлена непрофессиональными абстрактными картинами. С первого взгляда было ясно, что это творчество проживающих здесь студентов. Конечно, «гостиная» это громкое слово для этой комнаты: помещение, очевидно, старались сделать максимально уютным, минимально в него вложившись, но вышла полная безвкусица.       На креслах, как ранее догадалась Аня, действительно сидели остальные жильцы, в числе которых была Алиса. Та сразу же обратила на нее внимание, стоило ей только возникнуть в дверях. Во взгляде Каюровой читалась явная враждебность, которую она даже не постаралась хотя бы немного скрыть. С Алисой рядом сидела другая студентка: рыжеволосая голубоглазая девчонка с превеселым выражением лица благодаря её графичным бровям. Маркцева, как настоящий ценитель красивого и аккуратного макияжа, сразу же испытала желание стереть их с её лица, но старательно его подавила. В следующий момент эта же девчонка приветливо помахала Ане рукой и пригласила устроиться рядом с ними, чтобы познакомиться. Она представилась Настей. Имя ей очень подходило.       — Ты только заехала? Не видела тебя раньше, — озадаченно произнесла Настя, рассматривая Аню и пытаясь вспомнить, видела ли она её раннее. Алиса сидела напротив всё ещё стоявшей Маркцевой и, скрестив руки на груди, пронзала девушку ледяным взглядом.       — Да, буквально только что вещи разобрала. Я вот как раз с ней в комнате, — Аня кивнула в сторону Алисы. — Была не в городе почти весь август, поэтому получилось заехать только сегодня.       — О, ясно, — рыжая понимающе кивнула. Она взглянула на Алису, которая все еще, не отрывая взгляда от Ани, сидела, вся враждебно съежившись, и хотела было что-то сказать, но так и застыла с приоткрытым ртом. Через секунду она подозрительно прищурилась и, переводя взгляд то на Аню, то на Алису, медленно протянула:       — Вы двое уже были знакомы до общаги? Или что у вас за перестрелка взглядами сейчас происходит?       Такое наблюдение Насти рассмешило Аню. Она издала протяжный смешок.       — Нет, не были. Вот как я въехала, тогда и познакомились. Но уже очень хорошо сдружились. Правда, Алис? — Аня с насмешливым блеском в глазах посмотрела на Алису и расплылась в улыбке. Маркцева потянула руку в ее сторону, чтобы провести ладонью по голове блондинки, но та с бешеным взглядом резко увернулась, показывая, что лучше Ане этого не делать, иначе та сильно рискует. Аня же, в свою очередь, после первой неудачной попытки не стала предпринимать вторую, а лишь с насмешкой бросила ироничный воздушный поцелуй в сторону Алисы.       — Вот как, — сказала Настя, но она ни капли этому не поверила. Любой человек, у которого есть глаза и способность к анализу увиденного, ни за что не поверил бы в это. Начать хотя бы с того, что Алиса так неприкрыто выражала свою пассивную агрессию по отношению к Ане, а также это её весьма красноречивое действие уклона от руки Ани — всё это уже натолкнуло бы на мысль о том, что что-то тут нечисто, любого способного к мыслительному процессу человека. В следующий момент Алиса окончательно подтвердила подозрения Насти: девушка резко вскочила и вышла из комнаты. Рыжеволосая даже дернулась от неожиданности.       — Что это с ней такое? — вслух подумала она.       — Не знаю. Наверное, месячные, — проводив Алису с язвительной ухмылкой, Аня пожала плечами и плюхнулась в кресло, на котором только что сидела Алиса.       Раньше, года четыре назад, когда вражда с Алисой продолжала набирать обороты, чего тогда вовсе не ожидала Аня, она часто задавалась вопросом: почему Алиса в тот самый день, когда Маркцева впервые подшутила над блондинкой, вдруг ей ответила. Ответила на ту шутку, и на все последующие, разговаривая с шатенкой — она тогда еще ходила со своим родным цветом волос — на её же языке — на языке грубости и высокомерности. Нет, конечно, не сказать, что Аня была ребенком, выращенным улицей, или что она каким то образом косила под книжных хулиганов школы и плохих парней из фильмов, совсем нет, да и Алиса, понятное дело, не должна была в тот момент стерпеть к себе неуважение. Просто случайным образом так совпало, что у Ани в тот год «прорезались клыки», а у Алисы формировался «панцирь». Аня училась завоевывать авторитет, а Алиса — защищаться от таких, как Аня. Обеих девушек этому учили их отцы: папа первой проповедовал стойкость, смелость, независимость, умение в любой непонятной ситуации принимать позицию нападающего, а папа второй — рационализм, умение постоять за себя, нетерпимость унижений в свою сторону. Возможно, эта детская ссора позже не переросла бы в открытый конфликт, если бы одна из них уступила, однако никто из них двоих тогда не понимал, что умение промолчать в нужный момент — это настоящая мудрость, а не проявление слабости, а слабым из них двоих никто не хотел быть. Позже Аня уже просто приняла тот факт, что у неё просто есть враг, просто есть человек, которого она всей душой ненавидит. Тогда поиск причин и обилие вопросов сами отпали в ненужности.       В их отношениях яблоком раздора могло стать что угодно, они цеплялись буквально за всё, что могли: то кофты одного цвета, то постыдная двойка в дневнике, то в столовой забрали последнюю порцию холодных бутербродов (Очевидно, это сделала одна из них; кто еще мог поступить так подло?). Учителя негодовали, однако что они могли сделать? Обе девочки — примерные ученицы, враждуют только между собой, ко всем учителям относятся с крайним уважением… Даже воспитательная беседа со школьным психологом не смогла ни разрубить этот гордиев узел, ни разъяснить истинные причины разлада. Обе девочки половину всей беседы упорно молчали, а затем, окончательно потеряв терпение, стали скандалить, срывая голоса и совершенно не обращая внимания на присутствие в комнате социального педагога.       После недолгой беседы с Настей и знакомством с остальными присутствовавшими в комнате людьми, Аня начала чувствовать себя достаточно усталой. Прошло порядка полутора часов с момента её заезда и ровно час с того момента, как Алиса вышла из гостиной. Скорее всего, она была в их комнате. Идти к ней сейчас не хотелось, но и продолжать сидеть здесь и общаться не хотелось ещё больше. Аня, напоследок поблагодарив всех за приятный разговор, вышла в коридор и направилась в свою новую маленькую квартирку.       Алиса лежала на кровати с проводными наушниками в ушах, отвернувшись к стене. Аня неторопливо прошла к своей кровати, которая находилась напротив Алисиной, и, с минуту молча постояв, обратилась к блондинке:       — Алиса.       Каюрова даже не шелохнулась.       — Ау-у, Алиса.       Аня нетерпеливо бегала глазами по лежащей на постели фигуре. Та все еще не отзывалась. Тогда Аня сделала несколько шагов в перед и, нисколько не стесняясь, ударила ногой по деревянной ножке кровати так, что она вся затряслась на пару секунд. Алиса сняла наушник с одного уха и, всем телом повернувшись на Маркцеву, с еле сдерживаемый раздражением посмотрела на нее.       — Что ты опять от меня хочешь? — грубо произнесла та. Девушка выглядела ужасно разозленной.       — Марточка, наша комендантка, сказала, что, чтобы переехать в другую комнату, мне придется подать заявление в администрацию и ждать одобрения на перевод около месяца, — Аня говорила медленно. Она внимательно следила за выражением лица Алисы, которая потихоньку начинала понимать, что к чему, и вместе с тем ее эмоции забавно сменились. Вместо бешенства и раздражения ее лицо теперь выражало чувство безысходности, разочарования, даже немного страха. Маркцева ехидно улыбнулась: она явно имела преимущество в этой ситуации тем, что именно от ее слов, от ее действий и решений зависело то, что будет испытывать Алиса. Это ещё один шанс поглумиться над ней, и Аня его ни за что не упустит.       — Так что, моя милая Алиса, ещё на один месяц можешь забыть о спокойной жизни.