Похоже, судьба шутит крайне неостроумно.

      Резкий, пронзительный и настойчивый звук, вдруг раздавшийся в комнате, выдернул девушку из глубокого сна. Первые лучи солнца ещё только-только начали застенчиво расползаться по стенам и полу. Аня открыла глаза и ещё несколько секунд собиралась с мыслями, после чего стала тянуться к прикроватной тумбочке, на которой лежал телефон, чтобы выключить будильник и прекратить этот истошный звук.       1 сентября. 6:30.       «Что может быть хуже?» —Подумала Аня, но тут же сама нашла ответ на этот вопрос. — «Алиса…»       Девушка осмотрела уже пустую комнату и не заметила в ней Каюрову. Её кровать была заправлена, а в воздухе чувствовался едва уловимый аромат духов с цветочной ноткой. Не то чтобы она расстроилась, наоборот, давно Аня не выдыхала с таким облегчением, но в мыслях всё же возник вопрос: где она и куда пошла так рано? Маркцева встала с кровати и сразу же направилась к шкафу: за ночь температура на улице успела сильно понизиться, а недавно проснувшееся солнце ещё не успело как следует вновь нагреть воздух, поэтому в комнате было прохладно. Девушка натянула лёгкий свитерок и, широко зевая, прошла в ванную.        Чистка зубов, горячий душ, многоэтапный уход за кожей лица и его недолгий массаж — сегодняшняя утренняя рутина Ани не отличалась от ее рутины в любой другой день. Она любила ухаживать за собой и никогда не жалела на это времени.       Маркцева вышла из ванны, оставляя за собой маленькую дорожку капель с недостаточно выжатых волос. Спина неприятно ныла: к здешним матрасам привыкать придётся долго. Взгляд Ани пал на сторону Алисы: у той постель была заправлена и старательно приглажена. Так и не скажешь, что к ней вообще когда-то прикасались. На Алисиной прикроватной тумбочке лежали всякие мелочи от «Снупа» до какой-то книжки. Девушка подошла поближе, чтобы получше всё рассмотреть. Каюрова читала зарубежную классику. Её часто можно было встретить с книжкой в школьных коридорах. В этот раз это был «Узорный покров» Сомерсета Моэма. Аня понятия не имела, что это за автор и тем более — книга. Помимо неё там лежал маленький чёрный блокнотик с белым сердечком по центру. Аня взяла его в руки и пролистала. Там были разные заметки, кривые наброски, записи скучных цитат. В общем, полная нудятина. Маркцева, потеряв к нему всякий интерес, небрежно бросила его на место. Следующим предметом, на который перешло всё внимание девушки, оказалась стопка вкладышей жвачек «Love is…», сцепленная розовым зажимом. Некоторые из вкладышей были порваны, но ровно склеены обратно скотчем. Алиса явно их коллекционировала.        В следующий момент в комнате неожиданно открылась дверь. Аня, стоявшая над тумбочкой Алисы со стопкой вкладышей в руках, повернула голову в сторону звука. Её глаза встретились с глазами Каюровой, в которых уже начала зарождаться знакомая ей злоба. На секунду в комнате воцарилась тишина. Маркцева только собралась вернуть стопку вкладышей на прежнее место, как не успев сделать это, почувствовала грубую хватку на своей руке. Алиса быстро подскочила к Ане и в порыве гнева схватила девушку за предплечье. Она выхватила из её руки коллекцию с картинками и швырнула на тумбочку.       — Что ты делаешь? Ты что, рылась в моих вещах? Ты совсем охренела? — сказала Каюрова, шипя от ярости. — Отошла отсюда быстро! — Ты ненормальная? — возмущенно воскликнула Аня, потирая место, за которое схватилась Алиса. В ней пульсировала тупая боль. — Я просто смотрела. Дура, ещё раз тронешь меня — увидишь, что будет. — Это ты увидишь, что будет, если ещё хоть раз подойдёшь ко мне и моим вещам.       Алиса резко схватила с тумбочки свой блокнот, забытые ранее наушники, за которыми она и вернулась в комнату, и быстро выбежала в коридор, демонстративно хлопнув дверью. Аня вновь осталась одна в комнате. Её прожигала бессильная злоба, которую было не на кого и не на что выплеснуть. От этого крутило живот и сильно давило в диафрагме. В порыве ярости Аня снова бездумно набросилась на тумбочку Алисы, одним махом руки сметая с неё то, что на ней осталось. «Снуп» отлетел в стену и приземлился на кровать, книга шлепнулась на пол, а остальные вещи, которых было не так много, просто разлетелись по всей комнате.       Около часа у Ани ушло на то, чтобы успокоиться, накраситься, собраться и выйти из комнаты. Её макияж был как всегда безупречен: ровные и острые, как отлично выточенный карандаш, черные стрелки, длинные ресницы, уложенные в форме паучьих лапок, аккуратный и естественный контуринг, который визуально делал скулы более глубже и нос более уже, и, конечно же, самое главное — тёмная помада цвета горького шоколада. Благодаря чистой ровной коже и хорошо подобранной фиксирующей пудре, тонального крема и консилера было совсем почти не видно: косметика не скатывалась, не стиралась, не текла и не окислялась даже спустя пару часов. Такому результату могла бы позавидовать любая девушка. Из одежды Аня предпочла сегодня одеть чёрные прямые брюки с аккуратным, почти незаметным, ремнём, которые идеально ложились по талии, а также чёрную приталенную блузку с белыми неширокими воротниками на открытым декольте и белыми пуговицами. На голове красовался чёрный аккуратный берет с декоративной сеткой, а на ногах — ботильоны на платформе со слитным каблуком. Обувь, естественно, тоже черная.        До первой пары оставалось около сорока минут. За это время Аня должна была успеть дойти до метро, доехать на нем до станции «Сокол» и, соответственно, дойти непосредственно до университета. Маркцева уже была там, когда посещала дополнительные курсы ВУЗа в школе, и когда ходила подавать документы на поступление, поэтому дорогу примерно знала. Однако это её всё равно не спасало: она немного нервничала.        Волнение и трепет неприятно кололи изнутри. Марцевой было глубоко плевать на то, какое впечатление она создаст и как её встретят её будущие одногруппники, но она всё же была из той группы людей, у которых всегда начинают трястись коленки перед тем, как сделать что-то в первый раз. К счастью, это никак не влияло на её внутреннюю и внешнюю самоуверенность: Аня давно научилась игнорировать это состояние нервозности. Единственное, что могло выдать её, так это вспотевшие ладони рук и быстрая речь, а это было не так страшно: обычно люди не обращают на это внимания, потому что сами волнуются не меньше. В таких ситуациях каждый следит сам за собой, каждого интересует только лишь он сам и впечатление, которое он произведёт на окружающих. К другим же люди начинали присматриваться намного позже.        Музыка помогла Ане скоротать время в дороге и понизить её тревожность. В наушниках крутился плейлист «Мне нравится», в котором была целая сборная солянка из разных исполнителей от «вышел покурить» до старых добрых «The Beatles». Говорят, что по плейлисту человека можно многое о нем узнать. Это чистая правда. По крайней мере, в случае Маркцевой. Хип-хоп, рок и реп отражали её внешнюю сторону личности, то, как она ведет себя на публике, как поступает в тех или иных ситуациях, как думает и как относится к той или иной вещи. Инди-поп и альтернативный рок, например, «girl in red» и «The neighbourhood», отражали мягкость её характера, которую далеко не каждому доводилось увидеть. С совершенно близкими ей людьми Аня позволяла себе быть чуть менее стервозной, чем обычно. Она обрушивала на человека теплоту и заботу, делилась своими переживаниями и самым сокровенным, но даже в таком случае не теряла своей диктаторской натуры: хоть эти люди и были ей близки, но всё равно должны были её слушаться.       Вскоре впереди начало вырисовываться здание института. Будучи погруженной в свои мысли, Аня даже не заметила, как дошла до места. Притупленная мыслями тревожность вновь растеклась по телу колючей волной.        Аня, как упоминалось ранее, уже была здесь, поэтому она даже не остановилась его рассмотреть. Оно было обычное, достаточно невзрачное, да и вообще выглядело, как жилой дом. С первого взгляда и не поймешь, что это университет, если бы не вывеска на крыльце. Вот она была уже яркая, красочная, праздничная, и совсем не подходила под общий вид здания. Она просто смотрелась инородно. Маркцева зашла внутрь и, особо не церемонясь, принялась искать актовый зал.        Она быстро нашла помещение, в котором пройдет приветствие новых студентов и их введение в курс дела. Зал оказался не очень большим. Строгий, оформленный в холодных тонах без лишней помпезности, он навевал скуку. Здесь не было ни единого окна, отчего естественный свет сюда не попадал, и зал наполнял серый свет с ламп на потолке. Атмосфера неуютная, нагнетающая. Ещё больше отталкивали тёмно-серые стулья в ряд, которые выглядели крайне неудобно. По обе стороны зала висели круглые эмблемы университета практически на всю стену. Сцена тоже выглядела довольно простенько: всего лишь один проекционный экран и одна кафедра. Глазу было не за что зацепиться.        Маркцева с большим потоком остальных первокурсников прошла дальше по залу и села в пятом ряду. Помещение полнилось шумом оживленных голосов. Пока мероприятие ещё не началось, у Ани было время рассмотреть всех присутствующих. Здесь были самые разные люди. Большинство из них были одеты строго, скучно, по-деловому: на парнях костюмы всех цветов, на девушках и костюмы, и строгие офисные юбки с белыми блузками. Минимум макияжа, минимум акцента на себе. Серая масса. В меньшинстве были те, кто не подгонял себя под рамки негласного дресс-кода. А именно: яркий макияж, яркая одежда, множество украшений. Особенно девушки — таких было больше, чем парней, по очевидным причинам.       Взгляд плавно перетекал с ряда на ряд, со стула на стул. В конце концов, он наткнулся и на Каюрову, что было вполне ожидаемо. Она сидела в том же ряду, что и Аня, только слева через коридор. И тоже с краю. Рядом с ней находилась та рыжая девчонка по имени Настя. Алиса смотрела вперёд, на сцену, а Настя что-то увлечённо рассказывала той. Утром Маркцева не смогла как следует оценить то, во что была одета эта блондинистая крыса — она была занята словесной перепалкой с ней. Зато сейчас у Ани было достаточно времени как следует её рассмотреть и в очередной раз убедиться в её отсутствии вкуса.       Алиса была в кофте кофейного цвета с открытым декольте. Она идеально ложилась по её фигуре. На низ она выбрала джинсы на низкой посадке темного сине-лазурного цвета, пришедшие из вновь набирающего популярность стиля «Y2K». Хоть сама Аня и была любителем абсолютно противоположных этому стилей, всё же она не могла отрицать того, как он идет некоторым людям. Также она не могла отрицать и того, что на Каюровой такая одежда смотрелась особенно хорошо, но открыто признать этого она не могла и поэтому всячески убежала и себя и её в обратном.       Взгляды девушек встретились. Алиса смотрела сначала сначала растерянно, затем недоверчиво, а через секунду её эмоции сменились уже на возмущение. Аня же, в свою очередь, глядела на Каюрову одинаково надменно несколько секунд, а затем повернула голову вперёд, на сцену. К этому моменту туда уже поднялись некоторые люди, возможно, какие-нибудь деканы, проректоры, кураторы… По крайней мере, выглядели все они так, будто встречают вовсе не первокурсников, а самого президента: рубашечки выглажены, на голове — волосок к волоску, лица, будто залитые ботоксом, не выражают ни одну эмоцию. Стоят, что-то копошатся на кафедре, перешептываются, поглядывают в зал. Эта картина была до того комична, что Аня еле сдержала напирающий порыв смеха и позволила себе лишь одну широкую улыбку.       — Дорогие студенты! — прозвучало на весь зал. Микрофон зазвенел, вынуждая всех торопливо заткнуть уши и сморщить лицо. — Добро пожаловать в Московский финансово-промышленный университет «Синергия».       Приветствие было скучным, и большинство того, что лилось из красного рта той полненькой проректорши, было абсолютно бессмысленно и ненужно. Это только время заняло. Зато под конец их декан факультета вместе с другими людьми из организаторского состава успели спасти ситуацию:       — С сегодняшнего дня начинаются занятия. Точное расписание уже присутствует на доске объявлений в холле университета, а по всем вопросам, касающимся учебного процесса, вы можете обращаться к своим кураторам. Ещё раз желаем удачи каждому!       Собрание наконец-то подошло к концу. Первокурсники начали активно вытекать из зала, а вместе с ними и Аня. Было ясно, куда все направляются: к расписанию. По мере приближения Маркцевой к доске объявлений, она все чётче понимала, что сейчас ей сквозь всю эту толпу не пробиться. Придётся выловить кого-нибудь, кто уже сфотографировал расписание, и попросить его поделиться им с ней, что девушка вскоре и сделала, выцепив из толкучки первого попавшегося ей на глаза парня.       — Привет, ты же уже сфотографировал расписание? — она попыталась натянуть как можно более дружелюбную улыбку. — Можешь поделиться им?       — Как я могу отказать такой красавице? — он подмигнул, а Аня уже проклинала свое решение подойти именно к нему.       Парень в ту же секунду одним лёгким движением руки разблокировал свой телефон, а после пары махинаций повернул его экраном к Маркцевой. Сфотографировав расписание, девушка поспешила уйти подальше от неприятной личности, а уже потом наконец ознакомиться с полученной ею информацией. Естественно, первое время преподаватели будут лишь знакомиться с группами, посвящая их в тонкости своей дисциплины, поэтому можно было немного расслабиться. Приблизив фотографию, девушка пыталась рассмотреть номер кабинета, мысленно молясь, чтобы он был как можно дальше от Алисы. Желательно на пару этажей выше и в другом конце здания. Размытые цифры на экране телефона до последнего отказывались складываться в полноценную картину, но спустя некоторое время Ане всё-таки удалось узнать точную аудиторию. Бросив мимолетный взгляд на часы, девушка направилась вперёд.       Коридоры университета походили на запутанный лабиринт, а стены сильно душили своим однообразием. Слишком светлые, что никак не вписывалось в ту неуютную атмосферу, увиденную ранее. Маркцева чудом успела найти нужный кабинет, да и прийти раньше, чем было нужно. Сейчас она сидела на третьей парте среднего ряда, положив голову на сложенные руки. Из-за скуки она лениво бегала взглядом по каждому предмету в помещении: по новеньким партам, красным стульям, высоким окнам и выключенной электронной доске. Кабинет сохранял строгий минимализм, присущий всему университету. Девушку совершенно не интересовали присутствующие студенты, число которых с каждой минутой только продолжало увеличивается. Ничем не примечательная масса.       — Вау, какая неожиданность, — прозвучал смутно знакомый голос, заставив её резко поднять голову. — Мы, как оказывается, одногруппники.       Рядом с партой стоял тот самый парень, у которого она ранее выпросила расписание. Он самодовольно усмехнулся, смотря на девушку сверху. Живот скрутился в тугой узел от этого мерзкого тембра. Кажется, ещё немного и ей придётся бегать по этажам в поисках уборной. Маркцева одарила его равнодушным взглядом, пытаясь передать свою незаинтересованность в разговоре, а после сочла созерцание выключенной доски куда более интересным занятием. К опасению девушки, парень вальяжно развалился на стуле рядом, начиная прожигать дырку в ней.       — Что тебе от меня нужно? — раздражённо прошипела Аня.       — Я просто хочу познакомится поближе. Меня, кстати Андрей зовут.       — Мне плевать как тебя там зовут, просто отвали.       — Какие мы грубые, — фыркнул парень. — Вот почему такой красивой девушке присущ такой властный характер? — он двумя пальцами потёр подбородок, создавая имитацию бурной мозговой деятельности. — Хотя знаешь, так даже лучше.       — Ещё хоть одно слово от тебя...       — И что ты сделаешь мне, милая? — Андрей бессовестно перебил её, накалив атмосферу до самого пика.       Девушка уже буквально закипала от злобы, но промолчала, сдерживая себя лишь на нежелании попадать в неприятности в первый же учебный день. Парень усмехнулся, переполненный детским азартом продолжить кичиться перед девушкой своим нахальным поведением, но, к его сожалению и к счастью Ани, этому не суждено было случиться — преподаватель вошёл в класс и обратил на себя всё внимание. Он попросил тишины, после чего во всей аудитории, как по взмаху волшебной палочки, воцарилось полное молчание на несколько мгновений. Даже сосед Ани, ранее представившийся Андреем, наконец отстал от нее и повернул голову в сторону низкорослого мужчины средних лет.       Михаил Антонович, преподаватель, начал с приветствия и знакомства, что было весьма логично. Говорил он без особого трепета, скорее даже с усталостью в голосе и определенной отчужденностью. Он создавал впечатление строгого, бескомпромиссного и твёрдого человека, что могло бы напугать присутствующих в классе студентов, но никак не Аню. Когда та была в школе, со строгими учителями она постоянно с ними хитрила и заговаривала их ради хорошей оценки, а с добрыми — просто дружила, строила глазки, кокетничала, и от хорошего настроения те не жадничали пятёрками. Конечно, в университете всё будет по-другому, и тут, скорее, больше преподавателей именно первого типа, то есть, таких как Михаил Антонович, но даже у таких людей есть какой-то свой путь к сердцу, пусть и с устрашающими терниями на нём. Многие знакомые Ани, которые были на несколько лет старше неё, постоянно твердили одно и то же: в ВУЗах всё совершенно иначе, люди другие, преподы тоже… Короче, смысл их слов в том, что «хоть ты в восьмёрку свернись, они всё равно останутся равнодушны и непреклонны». Но они — не Аня, и они не умеют делать что-то покруче восьмёрки. По крайней мере, так считала именно она. Забегая вперед, можно сказать, что Маркцева хоть и была гением в вопросах взаимоотношений с людьми, от которых ей непременно нужно было что-то получить, но она действительно переоценивала своё мастерство. Тут чаще всего проблема не в умении или неумении найти определённый подход к человеку, а в том, каким человеком он является. Есть люди с каменным сердцем, несчастливой жизнью и с отсутствием хоть капли человечности, и тут ничего не поделать. С одной стороны, почему бы не пойти навстречу студенту-трудяге? А с другой, какой специалист получится из этого студента, если давать ему поблажки?… Вечная дилемма на уровне «жить или не жить».        Где-то уже на половине всей лекции у Ани иссякла вся способность к концентрации. Слова преподавателя влетали в одно ухо и вылетали из другого, и если Михаил Антонович попросит её повторить его последние два слова, она, хоть и неподвижно сидела с устремлённым на него тупым взглядом, даже не сможет приблизительно ответить, о чём он вообще толкует последние пять минут.        Уже к концу пары Аня окончательно привыкла к обстановке, полностью искоренила остатки тревожности и, в конце концов, даже начала чувствовать себя комфортно. Период адаптации ко всему был у неё достаточно быстрым, чему многие могли бы позавидовать. И даже Андрей, этот "тюбик", как сейчас повелось называть таких людей, вызывал уже не раздражение или злость, а открытую насмешку с ноткой иронии.        Следующая пара была на этаж выше, и так как времени между занятиями давалось не так много, Аня сразу направилась в аудиторию. Университет сам по себе был большим, но стиль минимализма, узкие коридоры и лишь двухцветный дизайн всех помещений, за исключением аудиторий, визуально делали его тесным, скудным, некрупным. Обстановка, казалось бы, самая обычная, не отвлекающая от учебы, отнюдь не помпезная, и хоть подавляющее большинство скажет «в самый раз для учебного заведения», то как раз это и «душило» Аню. Ну и пусть, со временем стерпится-слюбится.        Следующие полтора часа времени протекли так же, как и предыдущие: знакомство с преподавателем, его лекция, утомлённые вздохи и зевки студентов. Язык сценариев “JavaScript”, конечно, тема интересная, но также и изматывающая. Сил не добавляло ещё и то, что далее была третья и, к счастью, последняя пара. Маркцева, покинув аудиторию, сразу направилась по коридору в следующую.       Пока та шла, ей неожиданно пришло уведомление на телефон, и она, не останавливаясь, опустила голову и принялась печатать ответ. Её мама спрашивала, как проходит первый день. В следующий момент Аня почувствовала тупую боль в плече от резкого столкновения с чем-то или кем-то. А затем она почувствовала, как медленно промокала одежда в районе левой стороны груди. Сразу же оторвавшись от телефона, Аня тихо зашипела, отряхивая капли сладкой воды с одежды.       Только она хотела обернуться на человека, который пролил на неё газировку, и отчитать его за неаккуратность, как столкнувшись с ним взглядами, у Ани сразу же в разы прибавилось злобы. Напротив девушки стояла Алиса с недоумением во взгляде и с открытой банкой Спрайта в руках.       — Идиотка, нахера тебе глаза? — недовольно процедила Аня.       — Я не виновата, что твоя жирная физиономия встала посреди коридора. Тут и крыса не пробежит, тебя не задев, — Каюрова нахмурила брови, в мгновение ока изменив свое выражение лица.       — Послушай сюда, дорогая моя, — внутри девушки взорвался настоящий вулкан, вызволяя наружу все то, что скопилось за день. Она сделала один угрожающий шаг в сторону Алисы, но та даже не шелохнулась. — Что же ты до греха меня доводишь-то? Так сильно хочешь, чтобы я тебе все волосы выдрала?       — Фу, какая ты страшная, — Алиса наигранно сделала вид, что очень испугалась Аню. — Да за твоим острым языком ничего не стоит. Это в седьмом, восьмом классе страшно было от твоих изощрённых рассказов о том, что ты со мной сделаешь, сейчас же уже смешно.       — Да ты... — она не договорила, случайно обведя взглядом скопление зевак вокруг них. Дёрнувшаяся и застывшая в воздухе рука торопливо опустилась вниз. — А знаешь что, ничего страшного.       Аня быстром шагом направилась вперёд по коридору, в сторону санузла, чтобы попытаться привести свой внешний вид в порядок. День был окончательно испорчен, а это только самое начало.       Кто бы мог подумать, что случится такая неожиданность? Каковы были шансы, что именно в этот момент Аня опустит взгляд в пол, а Алиса обернётся и не заметит Маркцеву? В общем-то, шансы всегда у всего есть, но настолько крошечные, что они по достоинству могут зваться либо настоящим чудом, либо ужасным проклятьем. А иногда бывает и так, что одно и то же событие может быть и чудом, и проклятьем одновременно. Просто чтобы это понять, потребуется время. Возможно, много времени.