Чувства цвета киновари

Смена обстановки вызывает сны. Маомао заметила это ещё тогда, когда попала во дворец: порой она просыпалась, думая, что находится дома, но затем, водя носом и осознавая, что травами тут не пахнет, понимала, что нет, и свободная её жизнь кончилась. Но теперь, оказавшись у отца, Маомао со всей уверенностью могла сказать одно: это не было похоже на тот раз, когда она вернулась, будучи уволенной из стана служанок. Там ей просто не спалось, здесь же, казалось, травницу сморил сон, едва только успела принять лежачее положение. И ей снилось нечто неописуемое. Должно быть, гадание Ломэня Ханя навеяло. Маомао знала об океане только с рассказов отца, а потому лишь догадалась, что перед ней: нечто вроде огромного озера, только отчётливо пахнущего солью, периодически исчерчиваемое пиками волн. Даже понимая, что спит, травница подняла глаза, разглядывая окрестности. Она была на корабле, но почему ты решила рассмотреть не его, и не тех, кто на борту, а то, что открывалось с того места, где она стояла. Небо было серым, завывал недружелюбный ветер, но впереди виднелся густой туман. И оттуда, из этого самого тумана, выступал остров, очень большой, и при этом, казалось, состоявший из одной, порядком выдающейся горы неописуемой высоты, чья верхушка, поначалу, как думалось Маомао, кутающаяся в облаках, оказалась срезана подчистую, совсем как у вулкана. И там, в этой самой горе было что-то... Что-то, что вызывало трепет и при этом заставляло сердце биться и от страха, и от восторга одновременно. Девушка даже во сне почувствовала, как пересохло во рту. За туманом виднелось место чудес, возможно, там жили то ли боги, то ли демоны, и о, похоже, простым смертным путь туда был заказан, но от чего-то девушка понимала: однажды наступит день, и она ступит на эту землю для того, чтобы узнать, для чего это остров манил её теперь, из дымки очень подробного сна. И нет, дальше по сюжету ни сверкнула молния, ни грянул гром, ни поднялась огромная волна, ничего такого. На самом деле, её разбудил отец, который, уже поднявшись, зашуршал немногочисленным скарбом, соображая, что готовить на завтрак. – Полежи ещё, зачем же ты так рано, – поняв, что спала дольше положенного, шустро перевязала волосы в хвост Маомао, – Тебе отдыхать нужно, поди, не второй не третье десяток разменял. – Я ещё полон сил, – в шутку заворчал на неё Ломэнь, но место у жаровни всё же уступил, – Не хотел тебя будить, прости. Ты так сладко посапывала. Что-то хорошее снилось? – Да похоже, эти твои гадания виноваты, – травница пошевелила пальцами в воздухе, изображая волшбу, – море приснилось и дальние страны. – А что, разве плохой сон? – Да уж, очень плохой, то-то я его досматривала, аж проснулась только когда ты заактивничал, – она улыбнулась, радостная от того, что взяла снедь из дома: у отца, как у человека не преуспевающего, точнее, весьма успешного, но не умеющего рекламировать свои услуги, кроме редиски было шаром покати. Тоже, конечно, продукт, но на завтрак его явно недостаточно. Ещё в огороде обретались сочные перья зелёного лука и стелющиеся лианы портулака, но опять же, погоды они не делали. – Признаться честно, я не привыкла к такой тишине, – когда они позавтракали, Маомао завертела головой из стороны в сторону, – Я уже практически не ем в лавке чудес, прихожу к господину... – она запнулась, – Я хотела сказать, к Дзинши, и мы завтракаем вместе, а уже после идём на приём посетителей. Если я остаюсь на своём месте, они попросту не дают мне поесть. – У меня тоже бывает, – замахал рукой Ломэнь, но девушка прекрасно знала, что уже давно не принимает неистовый поток страждущих. – По правде сказать, я очень рад, что твоя практика как лекаря успешна, – приёмный отец улыбнулся, и в уголках его глаз показались «гусиные лапки», – Расскажи, что было необычного в последнее время? Кроме… – он помедлил, а затем кивнул на Хуан Цзюнь, которая тоже составляла им компанию за завтраком, лопая свой корм и подношения из огорода травника из числа тех, которые были съедобны для свиней. – Ещё я замуж выхожу, – ненавязчиво напомнила Маомао. На этот раз старый травник отреагировал на новость более спокойно, кивнул даже несколько по-философски, мол, что сделано, то сделано, можно и не сопротивляться: – А если с точки зрения медицины? Конечно, то, что происходит между вами, тоже помогает здоровью, но далеко не в том же ключе, что травы и яды. – Хм. Дзинши считает, что мне на съезде врачей нужно представить некое уникальное средство, мол, я этого достойна, и предложил поискать лекарства от рака. И я сразу вспомнила ту твою посетительницу, помнишь, с клубками в груди? Ломэнь Хань мигом посерьёзнел: – И как твои успехи? – Негусто, но я протестировала новый яд. Не уверена, что он спасает от рака, но вот оперировать с ним в разы проще. Правильно разбавленный, он обезболивает и при этом не вызывает привыкания. – Это что же за яд такой диковинный? – Его добывает из моллюска под названием конус, он водится в южных морях, – покопавшись в сумке, Маомао передала ему крохотный флакончик с собственноручно разведённым концентратом, – Вот, храни в тёмном месте. Как только собираешься оперировать, можно сразу же нанести на скальпель, и боль уйдёт. Ломэнь Хань отнёсся к подарку со всей бережностью, пристраивая его в почётный угол каморки: – Спасибо большое. Но, я так понимаю, много этого лекарства не достать? – Даже мне оно досталось по воле Императора, он остался доволен моей службой, но вряд ли сможет организовать мне регулярные поставки. Моллюск должен быть живым и никак не пострадать при перевозке, да и ужалить он может всего единожды, – Маомао даже содрогнулась, – Точнее, не так. Мне насилу удалось сделать также, чтобы он попал не в меня. Никак не пойму, как у твари, у которой даже глаз не видно, меткость как у лучника. Со змеями я ещё понимаю, ведь их глаза я видела, а здесь... – Дочь моя, – старый травник улыбнулся, – Ты помнишь, что я рассказывал тебе о ядах что животных, что растений? Это оружие если не защиты, то нападения. А если уж они нападают, то нападают умело. Природа не знает милосердия в том виде, в котором понимаем её мы. Так что неудивительно, что это существо, чьи глаза, быть может, и не такие большие по нашему разумению, умудряется целиться вопреки всему. – И правда, не поспоришь, – Маомао осеклась, прислушиваясь. Топот копыт доложил ей о том, что мимо едет лошадь, и не просто лошадь: слышался скрип повозки. Похоже, за ней, как и было договорено, приехал Гаошунь. – Уже пора? – несколько удивился Ломэнь, но затем лишь тряхнул головой, – И то верно. Всё же теперь твоя жизнь принадлежит дворцу и твоему будущему мужу. Я рад, что ты смогла вырваться хотя бы ненадолго. – Я тоже очень рада, –Маомао обняла его, прижимаясь всем телом, – И да… Мне стало гораздо легче. Я имею в виду, от той ситуации. И... Спасибо тебе большое за гадание, хоть я и не разумею, к чему бы оно могло быть. – Настанет время, и всё тайное станет явным, – узловатая рука бережно похлопала её по лопатке, а затем старый травник пусть и со скрипом, но вышел на порог, дабы проводить дочь. Вид у Гаошуня был весьма интригующий, о чём Маомао не преминула спросить: – Что, диковинок привезли, что ли? Вроде же за детьми ездили. – Ездили, ездили, – закивал слуга Дзинши, улыбаясь ей в ответ, – И ты даже не представляешь, Сяомао, что мы в итоге привезли. – Оборотня? – обычно такие шутки не входили в репертуар лекарки, но, кажется, дома она изрядно расслабилась. Предоставлю молодому господину шанс рассказать тебе, что там у нас такое, но мне кажется, что ты будешь изрядно удивлена. – Намекни хоть, – действительно заинтригованная, попросила Маомао, но старый негодяй лишь головой качнул, будто бы ему такой приказ отдали. Прекрасно зная, что он издевается, травница расположилась на сидении, радостная от того, что долго с интригой ей жить не придётся: до дворца было рукой подать. Дзинши был так рад её приезду, что даже выскочил из приёмной навстречу. Маомао заметила, что толпа просителей пустовала: да что ж такое стряслось-то? – В чём дело? – выскочив наружу и попав в объятья, травница легонько толкнула его в плечо, заглядывая в глаза, – Спешка, улыбки... Что тут у вас? – О-о, у нас… Ты просто должна это видеть, и всё. Только ты можешь понять, что… – он помедлил, решаясь на следующее слово, а затем всё же со скрипом произнёс, – Это такое. Без тебя кому-то и показывать страшно. – Меньше чем на цилиня не рассчитываю, – уже порядком изведённая от этой интриги, Маомао проследовала за ним в гостевую комнатку, а увидев ребёнка, обмазанного мазями так, будто его собирались готовить на костре, даже ахнула, – Кто это сделал? – Похоже, она бродяжка, несмотря на лечение, так до сих пор и не проснулась, – Дзинши не стал препятствовать совей невесте, пока та, сполоснув руки, подошла поближе, проверяя дыхание и пульс. Заглянула за примочки, увидела синяки и лишь языком цокнула: – Да уж... Улица немилосердна. И за что, спрашивается. Она довольно хорошенькая. – Тут это... – Дзинши подошёл поближе, – Мы не совсем уверены, что это именно «она». – Ты издеваешься? – даже усмехнулась Маомао, – Да, наверное, жизнь её потрепала, но как можно не отличить девочку от мальчика? – Я аккуратно переверну ребёнка на спину, а ты сама всё увидишь, – Дзинши без обиняков исполнил то, что хотел, и на этот раз брови Маомао действительно поползли вверх. – А... – нужно было что-то сказать, как квалифицированному лекарю, который видел в своей жизни достаточно, но вот сейчас, пожалуй, можно было и растеряться. Пусть черты лица и говорили ей о том, что искалеченный ребёнок эта девочка, детородные органы отличались. Ни мужские, ни женские, казалось, это было нечто усреднённое, будто небесная канцелярия так и не определилась, что именно хотела сделать. Судя по габаритам и потому, что ни в паху, ни в подмышках не виднелось ни единой волосинки, половое созревание ещё не началось, Маомао не могла взять в толк, чем станет вот это, чем бы оно ни было. – Не прощупываются, – шёпотом произнесла Шуй Лан, едва Маомао потянулась к причинному месту, чтобы выяснить, есть ли там яички, – Но и шрамов тоже нет. – Да как... – травница отступила, дабы рассмотреть, что открылось её глазам наряду с общей картиной. – Ага, я тоже не понял, и тоже вот так вот моргал, – Дзинши стоял рядом, скрестив руки на груди. Они и не подозревали о том, что жить с интригой осталось всего-ничего, ведь глаза ребёнка вдруг распахнулись. Едва оклемавшись, он или она оценила обстановку и, рванув с кровати, с ловкостью кошки влетела на шкаф, воинственно скалясь: – Что вы задумали, извращенцы?! – Тихо, тихо, – поводил руками в воздухе Дзинши, – Так нужно было сделать, чтобы вылечить твои синяки. На тебе осталось несколько примочек, смотри сама... Сам. – А, – мордочка ребёнка стала хитроватой, – Увидели моё проклятье, значит? Ну что, вдоволь полюбовались? – Проклятье? – нахмурилась Маомао. Светло-карие глаза мигом повернулись к ней: – Ага. Самое что ни на есть настоящее проклятье. Вздумайте тронуть, и на вас перейдёт. А теперь, если натешились, отдайте мне мою одежду, и я уйду. – Боюсь, не выйдет, – снова заговорил Дзинши, и взгляд ребёнка перешёл на него: – Почему это? – Ты находишься во дворце Императора, – пусть главный евнух и попытался сказать это как можно деликатнее, реакция была ожидаемая: – Издеваетесь?! Меня что, купили? Продали?! – Нет, ты потеряла сознание, и я принял решение увести тебя из родной деревни. Я попытался найти твоих родителей, но никто не промолвил ни слова. – Ха. Ясное дело, – усевшись поудобнее, существо неизвестного пола свесило ноги со шкафа, прикрывая пах сложенными руками, опираясь ими на край мебели. Сейчас оно больше напоминало мальчишку, но промелькивало и что-то девичье. Вот как тут определишь? Никто не хочет возиться с проклятьем. Этот, который меня из кустов вытаскивал... Надеюсь, что у меня бешенство, и он вскоре сдохнет. Ещё и хлыстом огрел, больно было так, что аж в глазах потемнело. – Как твоё имя? – уже уставшая жить в интриге, спросила Маомао. – Сяо Дяо, – будто бы нехотя произнес ребёнок, пожимая худым плечом, – Ну, спрашивайте уже, кто я, мальчик или девочка. Хватит ходить вокруг да около. – Как по мне, имя больше женское, вряд ли бы мальчика назвали куницей, – начала рассуждать лекарка, – Да и личико у тебя более округлое, нежели у мальчишки. – Верно подмечено, – маленькая незнакомка с прищуром изучала её, а затем прошлась языком по растрескавшимся губам, – Я девочка, но на мне проклятье. – Да какое ещё проклятье? – Дзинши протянул ей один своих детских халатиков, предусмотрительно принесённый Шуй Лан. Та недоверчиво помедлила, а затем выхватила одежду у него из рук, шустро заматываясь. Похоже, благодарности не дождёшься, но оно и понятно, вряд ли привыкла доверять людям. – Если расскажу, отпустите? – наконец спросила она. – Куда тебя отпускать? – спросил главный евнух, – Даже если бы это было возможно и ты бы была за территорией дворца, куда тебе идти? – Без разницы, – поджала губы Сяо Дяо, – Я сама по себе. И на это тело никто не покусится, уж я-то знаю. А если ещё и про проклятье расскажу, так и вовсе убегут, сверкая пятками. – Бить им это тебя не мешало, – мудро рассудила Маомао, и на этот раз брошенный на неё взгляд было осуждающим: – Так я воровала из их огородов! Уж палкой вслед огреть недолго, или камень кинуть. Им плевать, что я это делала не из баловства, а просто для того, чтобы что-нибудь поесть! В ближайшем лесу только и осталось что кору жевать, а я не олень! – Так ты одна на этом свете? – Дзинши сделал пару шагов назад, дабы пригласить её спуститься, но девочка не покидала своего наблюдательного пункта, на котором, казалось, устроилась более чем удобно. Помедлила снова, прикидывая обстановку, а затем произнесла: – Если расскажу, дадите поесть? Жрать хочу как собака. – Я лекарка, и не верю в проклятья, – начала была Маомао, но кажется, девочка не прониклась к ней доверием: – Ты? Лекарка? Лекари же это такие старые извращенцы, которые только и могут, что тыкать в меня горячей головнёй. А женщины вроде тебя считают, что утробу моей матери прокляли небеса. Ты не можешь ты быть чем-то другим. – Мне очень жаль, что раньше тебе встречались только такие люди, – совершенно искренне произнесла Маомао, и взгляд ребёнка стал чуть менее настороженным: – Правда лекарка, что ли? – Я сделала ту самую мазь, которую использовали для твоих примочек. – Ну... Не больно-то и редкое лекарство, – Сяо Дяо настороженно понюхала руку, – Пахнет как подорожник на свином жиру. – Ты абсолютно права, она из подорожника, но необязательно использовать редкие травы, чтобы вылечить ушибы. На самом деле Дзинши ожидал, что его невеста вспылит, но та продолжала разговаривать с ребёнком довольно размеренным тоном. Вышедшая прочь Шуй Лан негодовала у самой двери, но благодаря грозным взглядам Дзинши, ни разу так и не раскрыла рот. Сейчас строилось доверие, любой едкий комментарий мог бы всё испортить. – Ладно, так уж и быть, но с вас еда, – поболтав тощими ногами, соизволила снизойти до простых смертных Сяо Дяо, – Когда моя мать была беременна, местный лекарь сказал, что она вынашивает двоих, дракона и феникса, – она усмехнулась, – И оказался прав, вот только детей было не двое, а родилась я одна. И то, и другое. И девочка, и мальчик. А потом, когда я подросла и стала вести себя как девочка, они решили, будто бы я демон, пожравший их наследника, – последнее слово она выплеснула с особой ненавистью, – И с тех пор они стали меня чураться. Думали, я умру. Но я уже могла себе позаботиться. Когда надо, – царапанные буреломом руки сжались в кулаки, – Я и любому мальчишке фору дам. Пусть только посмеет полезть! Только этому дерьму собачьему проиграла, который за мной в кусты сунулся, но я ещё непременно отомщу. – Я приказал побить его палками, – произнёс Дзинши, и взгляд девочки, брошенный на него, выглядел уже восторженно: – Да ты что?! Это ты такой большой чиновник, старшие братец? – Он не должен был так поступать с тем, кто слабее его, тем более, с ребёнком, каковы бы ни были обстоятельства. Но вообще бить людей неправильно. – Правильно-правильно, – хмыкнула Сяо Дяо, поджимая под себя ногу, – Особенно если перед этим они бьют тебя. Так что, поесть дадите или нет? Если не чураетесь, могу что-нибудь по дому сделать, дабы отплатить за лечение и еду, но после вы меня выпустите. – Тебя нечего чураться, – снова заговорила Маомао, – Пусть я и никогда не видела такого, я уверена, что ты не убивала никакого брата, и ты никакой не демон. Просто в тебе неожиданным образом совместились инь и ян, как по половым органам, так и по поведению. Да и с Дзинши я солидарна: некуда тебя выпускать, если тебе некуда идти. – Дзинши?.. – Сяо Дяо нахмурилась, что-то припоминая, а затем аж подпрыгнула, вжавшись в угол: – Тот самый главный евнух дворца?! А ты, сестрица, верно, ведьма, которая способна лечить всех и вся, да? – Ведьма, – как ни странно, Маомао усмехнулась, – Вот так меня ещё не звали. Хорошая компания собирается, если я ведьма, а ты демоническое отродье. – Демоническое отродье просит прощения за непочтительность, – неизвестно, какое воспитание сыграло, на девочка вдруг отбила поклон, – Не извольте гневаться, господин. – Полно тебе, спускайся, если у тебя ничего не болит, – главный евнух было подал ей руку, но та без проблем спрыгнула сама, лишь немного поморщившись: – Ерунда, бывало и хуже. – Тебя надо обмыть, не то будешь благоухать как лекарская сумка, – приняла решение Маомао, – Пойдём, я протру тебя губкой, а затем посмотрю, нет ли у тебя переломов. Показалось, или на этом загорелом личике проступил румянец? Хотя сдаваться без боя она явно не собиралась: – Благородные господа, если вы желаете продать меня в гарем, то не думаю, что Император обрадуется, увидев под собой что-то вроде меня через пару лет. А ежели в евнухи, то вы вряд ли найдёте, что именно нужно вырезать. Дзинши проворно прикрыл лицо с рукавом, хихикая против воли. Улыбка, словно росчерк кисти, доложила ему о том, что странный ребёнок совершенно не против их компании, мало того, начинает оттаивать. – Идём, отмоем тебя, а там видно будет, – нисколько не смущённая тем, что перерыва у неё так и не было, Маомао показала в нужную сторону, и ребёнок, чье имя было Сяо Дяо, последовал за ней на процедуру омовения. –Зверёк дворовый, – только и могла что сказать Шуй Лан, проводив дитя взглядом, – Впору с вашей Хуан Дзюнь подружиться. – Она не выбирала, где родиться и какую судьбу жить, – покачал головой Дзинши, – Не гневайся на неё, она совершенно не виновата. – Да только она права, – старая служанка поджала губы, – Куда её такую? Это вы понимаете, что она такая родилась, а при дворе возьмут и не примут. Служанкой, разве что. – Оставим пока здесь, – рассудил главный евнух, уже думая, как будет докладывать о новом человеке в своём доме Его Императорскому Величеству, – А пока хорошо бы пообедать.