Чувства цвета киновари

Когда речь шла о государственных делах, собственное неодобрение могло и подождать. Шуй Лан, несмотря на то, что вчера сдалась и дала этим двоим творить всё, что они захотят, утром всё же ощутила давление что собственных принципов, что собственных привязанностей. Сразу же обругала себя: видано ли дело, дура старая, разве же можно жить жизнь за своего ребёнка? Да, Дзинши никогда не был её сыном, но она попросту хотела для него только самого лучшего. Если он теперь будет счастлив – ей бы тоже смириться да просто продолжить выполнять свою работу, день за днём. Этих двоих надлежало разбудить, а потому она крайне деликатно постучалась в дверь. – Господин Дзинши, – окликнула Шуй Лан, а потом, чуть подумав, всё же добавила, – Маомао. Да, убрала эту приставку, обозначавшую лекарку как ребёнка, но, наверное, это закономерно, учитывая, что между ними произошло. Если произошло, а то с них станется, продолжить ей нервы трепать. – Мы уже проснулись, – раздалось в ответ к её несказанному удивлению, – Волосы расчёсываем. Выйдем к завтраку, не переживай. – Хорошо, жду вас, – подавив себе желание спросить, нужна ли помощь, Шуй Лан лишь мотнула головой, принимаясь за готовку. Остаётся надеяться, что это разовое явление, а не постоянное правило: то, что они помогают друг другу расчёсывать волосы. Несмотря на то, что с возрастом пальцы стали плохо гнуться, Шуй Лан всё ещё любила делать причёски своему воспитаннику. Те же, кто остался по ту сторону закрытой двери, в самом деле уже проснулись, занятые наведение марафета. – Да я сама как-нибудь, – хотела было посопротивляться Маомао, но Дзинши без разговоров посадил её впереди себя и в самом деле расчесал травнице волосы, а после внимательно глядел, как она мастерит привычную причёску из двух косичек и пучком на затылке. Любовная горячка ночи сменилась на уютное утро, и теперь им просто хорошо было рядом друг с другом, а пространство между ними перестало потрескивать. Впрочем, удержаться от пары поцелуев в эту тонкую шею и веснушчатые плечи было просто невозможно. – Эдак мы останемся здесь до самого вечера, – Маомао уже отпихнулась, чувствуя, как её клонят обратно на простыни, – Да в самом-то деле! Она не сердилась, вовсе нет, наверное, просто возвращалась её привычная серьёзность. Ночь это одно, утро – другое. Дзинши ждали подчинённые, а её – пациенты. Но до чего же жаль, что их кто-то хватится, ведь запереться здесь было бы лучшим решением. Вместо этого приходится уступать травнице гребень и сидеть смирно, чувствуя, как тонкие руки скользят по его прядям. – Ты точно хорошо себя чувствуешь? – ему всё ещё было сложно поверить в то, что вот эта хрупкая фигурка могла терпеть все эти объятья и слияния двух тел, а и того, и другого за ночь было вдосталь. Вместо ответа Маомао легонько стукнула главного евнуха по затылку краешком гребня, мол, хватит тебе уже. – Я своих олухов собираюсь на закупки отправить, есть у тебя что-нибудь, что уже заканчивается, и они в состоянии будут это найти? Из трав, я имею в виду, – сменив тему, мягко спросил Дзинши. – О... – она задумалась, явно польщённая таким вниманием, – Если уж их наказываешь, поручи им купить молитвенные чётки, пусть у меня они не заканчиваются, но слишком уж ходовое средство, его выпрашивают все кому не лень. – «Молитвенные чётки»? – Абрус. У него ещё семена красные. – А, это, я понял, чётки, да… Что ещё? – Ещё мне бы кора берёзы не помешала. – Кто-то из пациентов просит седину закрасить? – усмехнулся главный евнух. – Нет, отвар хорош, а пепел применяют при открытых язвах, – тут же ответила на его смех лекарка, – А твои скоро на закупки? Просто я, пожалуй, набросала бы списочек всего того, что помогает при раке. Всё же мне нужно продолжить работу для встречи с другими врачами, если я изучу все средства и придумаю, как сочетать это с ядом конуса, может, выйдет что-то отдельное. – Я так рад, что ты продолжаешь свои изыскания. Тонкие руки вдруг аккуратно обняли его шею, прижимаясь: – Это всё благодаря тебе. Ты всегда был моей поддержкой и опорой. – Маомао, – его губы ласково прошлись по изувеченной руке, так и не перебинтованной с прошлого дня, – Выходи за меня, а? Она вздрогнула, но не отстранилась. – Скоро седьмой день седьмого месяца, когда Пастух и Ткачиха встречаются, быть может, сделаем его днём, когда мы станем семьёй? Маомао замерла, не шевелясь. Наверное, стоило сделать это более официально, преподнести какой-то подарок? Но почему-то сейчас, в этой домашней обстановке, казалось наиболее правильным. – Боюсь я быть твоей женой, – наконец негромко произнесла она, – Сам знаешь, какое отношение к замужним женщинам. Заставишь волосы переплести, надеть дорогую одежду, сопровождать тебя повсюду. А ведь я лекарка, денно и нощно с больными. Вместо этого мне придётся следовать за тобой, быть твоей тенью. – Обещаю, ты не будешь моей тенью, и будешь носить любую причёску, которую захочешь. Если мы говорим про посиделки чиновников, то они и сами своих жён никогда не привозят, да я бы и не потащил тебя силой. Разве что похвастаться, какая ты у меня умница, – он прищурился, разнеживаясь от тепла её изящного тельца, прильнувшего к нему со спины. – Что про нас скажут? Господин Дзинши, такой прекрасный с виду, выбрал себе в жёны дурнушку? – А ещё то, что эта самая дурнушка предпочла евнуха полноценному мужчине, – он засмеялся, поворачиваясь, и девушка ещё придвинулась к нему, обнимаясь, – Не всё ли равно, что они будут думать? Если мы станем семьёй, то это уже моя и твоя воля, как именно мы живём. – Госпожа Гёкую от нас не отстанет, точно не выйдет провернуть это тихо, чтобы она не заметила, –Маомао слегка отстранилась, потираясь своим лбом об его. – Так ты согласна? – его виноградные глаза наполнились тем самым светом, который отмечает безнадёжно влюблённого человека. – А как же тут откажешься, – к Маомао ненадолго возвращалась прежняя игривость, казалось, спрятанная лишь между простыней, когда они, утомлённые от любовных ласк, подначивали друг друга, шутками и ласковыми укусами, – Стану женой целого чиновника, буду в шелках кутаться да деликатесы есть. – А ещё ко мне прилагается выпивка. – О, и выпивка тоже? Тогда не жизнь, а мечта, – она снова улыбнулась, но затем посерьёзнела, – А если начистоту. Я ведь невыносима. Ты точно хорошо подумал? – Я хочу видеть эту совершенно невыносимую женщину подле себя день за днём до тех пор, пока меня не приберёт к себе владыка подземного мира, – со всей ответственностью кивнул ей Дзинши, – А ты согласна терпеть невыносимого улыбаку, который с утра до ночи решает проблемы тысячи истеричных наложниц? – Вот тут мне подумать бы, да? – тоже скопировала его тон лекарка, как будто они в этот момент решили судьбу целой стороны, – Мало того: он ведь ещё и красив, как небожитель, и на него вешается каждая вторая. Боюсь, изменять мне станет направо и налево, слёз не обернёшься… А, ой, точно, – улыбка вернулась на её лицо снова, – Все же думают, что раз он евнух, у него ничего не работает... Нет, не щекочи меня, только не снова! – Язва, – соблазн снова повалить её на кровать был практически непреодолимым, и Дзинши замотал головой, как пытающийся выбраться из ярма вол. – Давай я лучше продолжу укладывать твои волосы, – мягко вывернувшись из его объятий, Маомао снова перебралась на безопасное место, выкладывая по спине и плечам длинные блестящие пряди. – Так мы поженимся или нет? – Даже не знаю, господин Дзинши. Разве же девушка может принимать такое решение? – Какая девушка? – пошутил он, но тут же получил тычок в ребро. Дружелюбно вздохнул, улыбаясь, а затем добавил, – Мне кажется, мы знаем друг друга достаточно давно, чтобы начать семейную жизнь. Итак практически не разлучаемся. А то, что днём мы работаем, совсем неплохо, ведь иначе превратимся в одну из тех парочек, которые словно попугаи-неразлучники, поначалу в обнимку сидят, а после ругаются на повышенных тонах… Но я точно знаю, что мне очень хочется проводить вечера в твоей компании, рассказывать, как прошёл день, быть может, расчёсывать друг другу волосы, а после засыпать в обнимку. – Лучше не придумаешь, – Маомао снова обняла его, зарываясь носом в волосы. – Так это «да»? – Да, – закончив с укладкой, она села рядом, положив руки на коленях. На лице её играл румянец, – Я согласна, если ты тоже согласен. – Милая, – он ласково поцеловал её прямо в веснушчатый нос, – Это лучшая новость из всех, что мне приходилось слышать. – Даже лучше, чем две беременные от Императора наложницы? – Лучше, даже если бы я узнал, что от него разом забеременел весь гарем, – со смехом подтвердил Дзинши. – Лично я бы от такого поседела, ведь принимать все эти роды мне, и тогда бы мне точно понадобился порошок из коры берёзы, дабы привезти волосы в надлежащий вид, – она хихикнула, а затем вложила обе руки в ладонь Дзинши, – Оказывается, когда не надо, я могу быть удивительно слепой. Но и ты тоже хорош, только недавно сообразил, как со мной надо. – Хватать в охапку и волочь в спальню? – его взгляд снова стал бесовским, и Маомао, чувствуя, что это снова может перерасти в возню, похлопала главного евнуха по плечу: – Ну всё, всё. Если зерно смолото, не обязательно пускать ослика под нож. Идём лучше завтракать. – А, да, кстати, – уже одевшись, вспомнил главный евнух, – Один из моих принёс с купеческого рынка занятную штуку. Я хотел тебе показать, но мы вчера были в ссоре, а после были заняты другими делами. Сказал, что это такая специя, из тех же самых мест, откуда какао и эта твоя… – он защёлкал пальцами, – От которой слюна пенной делается, ты ею ещё крысу травила. – Чилибуха, – подсказала название Маомао, заинтересовываясь, – Специя? – Ага, причём такая ароматная, что даже через закрытую коробку пахнет. Вот, хотел спросить тебя, можно ли действительно применять это как специю, Не отрава ли, а если уж это к тому же ещё и лекарство, думаю, нужно добыть тебе побольше, как у нас и водится. – И ты молчал? С этого и нужно было начинать! – голубые глаза полыхнули огнём знаний. – Не погони нас вчера в спальню Шуй Лан, быть может, я бы действительно показал их ещё вчера. – Ага, рассказывай, вспомнил бы ты об этом, как же, – лекарка с намёком погладила его по бедру, заставляя покрыться сетью мурашек. – Не делай так, – Дзинши вздрогнул, и Маомао поспешно убрала руку: – Извини, хотела пошутить. – Коробочка у меня в кабинете, ты иди к завтраку, я скоро вернусь. – Дзинши. – Что? – Раз уж мы теперь вместе, – Маомао поманила его поближе, выдавая столь желанный им ещё с прошлого раза поцелуй. Шуй Лан накрывала на стол, так что травница, подойдя поближе, тут же протянула руки, спрашивая таким образом, нужна ли помощь. – Да я всё уже. Садись, – Шуй Лан смерила её взглядом, а затем легонько улыбнулась, – Всё хорошо? – Вроде да, – поняв, что до столовых приборов её всё равно не допустят, Маомао действительно села, – Я хотела сказать спасибо за вчерашнее. Это было неожиданно. – Я тоже была молодой, знаешь ли, – пусть объяснения и не последовало, это было похоже на таяние льда по весне, когда реки наконец вскрываются, являя миру жизнь под этой неприступной коркой. Впервые за долгое время Маомао почувствовала покой. Раз Дзинши станет её семьёй, значит, и Шуй Лан тоже. У травницы не было к ней ненависти, равно как и неприязни, а потому она решилась: – Достопочтенная Шуй Лан. – Чего это ты? – даже насторожилась старая служанка. – Я хочу сказать Вам спасибо за Дзинши. Вы воспитали его так, как должно самой настоящей матери. Я обещаю его беречь. – Ха, – несмотря на это восклицание, было заметно, что Шуй Лан обескуражена, – Говоришь так, будто вы куда-то переезжаете без меня. Уж поверь мне, я по-прежнему буду следить за вами двумя. Но обещание есть обещание. Если что, я тебе припомню. – Договорились. Правда, с тем, что мы периодически обсуждаем за столом афродизиаки и интимные подробности из чужих жизней, придётся смириться, – улыбка Маомао стала шире. – Что ж. Выпрошу у тебя успокоительное, а когда станет совсем невмоготу, буду отходить в другую комнату, – покачала головой старая служанка, обращая голову к проходу: – Молодой господин, доброе утро. Новые благовония? Травница тоже это почувствовала: коробка в руках Дзинши издавала интенсивный, но при этом тонкий аромат. Он был похож на цветочный, но при этом отличался от него. Казалось, в запахе смешался миндаль, жжёный сахар и то самое пресловутое какао, которое была в диковинку при дворе. – Даже если это яд, пожалуй, это один из лучших ядов, который я чуяла в своей жизни, – Маомао даже приподнялась, неспособная сладить со своим любопытством. – Вот и я о том, – Дзинши пусть и не без опасений, но протянул ей коробочку, – Только ты можешь сказать, насколько это безопасно. Глаза Маомао наполнились благодарностью. Несмотря на предложение руки и сердца, он всё ещё доверял ей делать её работу, а не отнимал опасную вещь с криками «Как Можно?!». Поддев ногтями воск, который совершенно не спасал от рвущегося наружу аромата, лекарка открыла коробку. Запах тут же разнёсся по всему дому, пропитав одежду и волосы. Как ни странно, источали его ничем не примечательные сморщенные семена, похожие на очень крупный изюм. – А как это называется? – Маомао была твёрдо уверена, что отец никогда не рассказывал ей о таком растении, а потому хотела запомнить то новое, с чем столкнулась. – Продавец называл это «тонка», – припомнил Дзинши, глядя, как девушка достаёт один из бобов, внимательно разглядывая специю. – Похоже, он плотный. Принести нож? – тоже принимавшая участие в научных изысканиях, вызвалась Шуй Лан. – Да, пожалуйста, пригодилось бы, – выделив в себе участок на столе, Маомао воспользовалась предложением и осторожно поскребла самый кончик семечка. Осторожно набрала порошок на палец и лизнула его. Причмокнула губами, сосредотачиваясь, а затем кивнула: – Не ядовито. Насчёт эффектов не знаю, но вроде ничего такого, максимум, афродизиак. Мне кажется, выйдет дельная приправа для выпечки. Раз уж они такие пахучие, можно будет добавлять всего-ничего. – С Вашего позволения я хотела бы наделать булочек, аромат просто изумительный, – пользуясь случаем, вознесла глаза на господина Шуй Лан, – Что думаете? – Думаю, что эти булочки будут пахнуть по всему дворцу, и моим олухам придётся добыть целый мешок этого добра, – усмехнулся главный евнух. – Точно! – вскочила Маомао, – я ведь научилась жарить эту треклятую кахву! Оказывается, нужно было сразу снимать с жаровни после первых щелчков, а не держать до смольной черноты, как я делала до этого! – Кахва? Это ещё что за зверь? – переспросила старая служанка. – Мне её в путешествии за роль повитухи подарили, и вот, теперь учусь готовить. – Повитухи? Ты там ещё и роды принять успела? Маомао лишь плечами пораскинула, мол, что было, то было. Дзинши решил, что конкретно за это любит её ещё сильнее: любая бы другая нос задрала, но не его травница. – Что ж, новая хозяйка – новые правила, – усмехнулась Шуй Лан, и раньше, чем любовники начали отнекиваться, заявила, – Да несите уже, что ли, сделаем эту вашу кахву. Попробовать можно будет? – Это горечь несусветная, но весьма бодрит, – подсказал Дзинши, как только Маомао действительно вышла вон. Это не было признаком невежливости, что он, что Шуй Лан прекрасно знали, что в лавке чудес нужно было быть осмотрительным, и только её хозяйка могла найти именно то, что нужно. Снаружи раздался довольный визг Хуан Цзюнь: она ждала свой завтрак. – Если горечь, наверное, хорошо для пищеварения, – мудро рассудила Шуй Лан, посматриваю на диковинку из-за моря, – Так что, я возьму один для выпечки? Не успел Дзинши кивнуть ей в ответ, как раздался топот, и на кухню влетела Маомао, дыша словно загнанная лошадь: – Ни за что не угадаете! – Что? – даже умудрился перепугаться главный евнух. – А вот, – отложив в сторонку мешок наспех прихваченной кахвы, она достала из- за спины горшок с глинистой землей, указывая в самый его центр, где виднелся росток не выше ногтя. – Это что? – совершенно позабывший об этом занятном эксперименте, Дзинши не сразу сообразил, что перед ним. – Сильфий! – Маомао даже руками всплеснула, ставя горшок в угол так бережно, будто это был младенец, – Тут та самая почва из Киренаики, точнее, похожая на ту, что ты мне приносил. И он взошёл! – Да ты что?! – даже ахнул главный евнух, – Тот самый?! – Что это такое? Редкое лекарство? – тоже заразилась их суетой Шуй Лан. – Это лучший контрацептив в истории! – выпалила Маомао и тут же пожалела о своих словах, прикрывая рот рукой. Лицо старой служанки коротко вспыхнуло, но затем она пусть и нервнически, но засмеялась: – Ну да, об этом я и говорю. Новая хозяйка в доме – новые и правила.