Чувства цвета киновари

Маомао не кривила душой, когда говорила, что в местах, полных трав, её нужно держать, дабы случайно не потерялась в чаще, впоследствии став закуской для какого-нибудь удачливого тигра. – Мы совсем забыли про кахву, – решив, что хватать лекарку за шиворот как-то неделикатно, а остальных окликов она как и не слышит, оторвался от поисков более чем эфемерных грибов Дзинши. – Кахва? Где? – казалось, девушка очнулась ото сна, не совсем понимая, где она и сколько прошло времени. Даже головой завертела в попытках найти столько нетипичный для этих мест куст с глянцевыми листьями да красными ягодами, а затем воззрилась на главного евнуха так, словно он был обманщиком. – Я говорил о той, что тебе дали в уплату. Та, что в мешочке. Ты утром хотела заварить. – А, – Маомао мотнула головой, словно стреноженная лошадка, которую только учат ходить под седлом, – Я подумала, что придётся делить с нашими хозяевами, а если приложимся основательно, эдак до дворца ни зёрнышка не довезём. Попозже заварим… Так что, как там грибы? – Где-то есть, да не про мою душу, – пожал плечами Дзинши. Она фыркнула: – Если земля не очень милостива, самое время поискать на деревьях… Ой, это бешеница там? Точно она! Дзинши просто не мог не улыбнуться. Где ж тут грибы поищешь, травница в своей роли. Ещё пара часов – и от этого леса одно воспоминание останется, можно будет даже дорогу к повозке не запоминать, поскольку вместо деревьев да кустов будет проплешина. Сразу видно человека, выросшего при столице, где чащобу только на картинке и встретишь. – Значит, её сок иногда капают в глаза, чтобы сделать взгляд томным? – заметив, как осторожно лекарка выкорчёвывает растение с белыми, похожими на колокольчики цветами, решил уточнить главный евнух. – Да, и ещё щёки натирают, если вдруг нужен румянец, – деловито кивнула Маомао, вертя свою добычу то так, то эдак, – Какова красота. На обочине я рвать поостереглась, а здесь она вон какая пышная, да и мыть от пыли и песка не придётся… Ох, что-то я увлеклась, – прикрыв очередной трофей тряпицей, она только теперь взглянула на поднос, с которого только что не сыпалось. В синих глазах мелькнула неловкость, – Простите, господин Дзинши, я не знаю меры. – Ничего страшного… Ещё что-то узрела? – заинтересовался он, заметив, что девушка смотрит поверх его плеча. – Вы не поверите, там грибы, – указала в нужном направлении Маомао, и главный евнух обернулся. Полянка, на которой они остановились из-за бешеницы, с краёв была огорожена буреломом, и вот на одном из могучих стволов, ещё живом, но уже ставшим прибежищем многочисленных мхов, виднелись… – Вот так дела, облачные ушки, – удивлённо выдохнул Дзинши. – Сокровище… – Маомао подошла ближе, поднимая голову на воистину сказочную верхотуру, – Надо слазить. Я туда и обратно. – Стой! – Дзинши успел почти вовремя: ствол, на который девушка поставила было ногу в попытке опереться, с хрустом раскололся. – Напасть! – Маомао отпрянула, тряся носком туфли, с которой водопадом устремилась вниз труха. – Цела? Не поранилась? – ни на шутку разволновался главный евнух. – Всё хорошо, – она кривовато усмехнулась в попытке скрыть своё замешательство, – Я ведь тестирую яды, разве же меня может победить какая-то гнилая колода?.. Но грибы не достать. Дзинши ещё раз пытливо рассмотрел бурелом. Убрать всё это похожее на поленницу подгнивающее великолепие? Возни на добрую половину дня. Да и рухнуть вниз даже при условии, что выйдет взобраться наверх, удовольствие не из приятных. – Кажется, у меня идея, – наконец подытожил главный евнух, упирая руки в бока. – Идея? – Я тебя подсажу, и ты их достанешь. Сядешь мне на плечи, и тогда нашего роста хватит. – На плечи, – она даже не переспросила, скорее, изобразила эхом то, что услышала, – Но как? Всё же я в юбке. – Подсоберёшь? – столь же неловко предположил главный евнух. – Да... – она задумалась, – Да, это идея. Какое счастье, что увидев такие редкие грибы, она не отказывается! Славься в веках, чревоугодие!! – Что ж, – делая вид, что ему совершенно всё равно, Дзинши присел на корточки, – Залезай, что ли. – Только не пяльтесь, ладно? – девушка обошла его полукругом, закидывая за шею главного евнуха ногу. – Нормально сидишь? – Понятия не имею, – с кристальный честностью ответила ему лекарка. – Тогда я встаю... Раз, два!.. Маомао, наклонись вперёд, а не назад! – Простите, я не каждый день у кого-то на шее езжу! – даже взвизгнула от неожиданности она, вцепившись в волосы Дзинши. Тот, не зная, что предпринять, придержал её за колени, и визг раздался снова: – З-зачем Вы это?! – А как ещё прикажешь тебя удержать? – У вас там всё в порядке? – донеслось с дороги. – Всё нормально!! – не сговариваясь, хором крикнули они, только-олько обретя подобие баланса. – Достаёшь? – спросил Дзинши, подойдя вплотную к бурелому. – Да! Победа! – мигом простив вольности, девушка с удовольствием зашуршала пластами трухлявой коры, отсоединяя деликатес, – Тут даже больше, чем видно снизу!.. Можно так сильно не сжимать мои ноги, господин Дзинши, больше не падаем. – А, конечно, прости великодушно, – он ослабил хватку, но руки не убрал. Его ладони касались бледной обнажённой кожи, и главный евнух отчаянно боролся с соблазном скользнуть пальцами вниз, к лодыжкам, чтобы ощутить текстуру чужого тела. Маомао была не из тех, кто больше ездит, нежели ходит, и это были прекрасные сильные ноги, под чьей бархатистой кожей перекатывались мышцы. Кажется, у кочевых народов это считается эталоном красоты, уж очень их мужчинам нравится, когда во время любовных утех женщина стискивает их бока, будто собираясь ехать на лошади без седла. Главный евнух негодующе прищурился, заставляя тело, напрягшееся в совершенно неуместных областях, вдумать эти фантазии обратно и сосредоточиться на облачных ушках. С чем бы их таким приготовить? Да, конечно, он как человек, не приученный к подобному труду, скорее всего останется в роли созерцателя, но… – Травница, – окликнул он завозившуюся девушку, – Позволишь помочь тебе с готовкой? – Что ж, если настаиваете, – она наклонилась вперёд, согревая его темечко собственным животом, – То почему бы и нет, нарежете что-нибудь, уж нож-то Вы держать точно умеете. – Не подумай, что меня самого радует это неумение делать элементарные вещи. На самом деле, после той ситуации с простынёй мне даже немного взгрустнулось, – Дзинши дёрнул головой от прилетевшего сверху кусочка мха. – Ой, прошу прощения, – поняв, что потревожила лесной мусор, Маомао подняла локти повыше, продолжая выкорчёвывать семейство грибов, – Было бы желание, господин Дзинши, захотите – научитесь чему угодно. Только Шуй Лан придётся держать поодаль, не то у неё седых волос прибавится, всё же она приучена ухаживать за Вами. – Твоя правда… Закончила? – Ага, полный мешок, – с гордостью тряхнула добычей девушка, – Теперь бы ещё спуститься… Опять мои ноги гладите? – И вовсе нет, или забыла, как мы чуть не рухнули прямо здесь?! – смущённо воскликнул главный евнух, но затем, услышав довольное хихиканье, сразу добавил, – Язва в своей роли. – Простите, не удержалась. – А хоть бы и погладил, что с того? – он замер, и не думая опускаться на колени. – Ай-яй-яй, это ж надо, воспользоваться моей беспомощностью и невинностью в своих корыстных целях, – пятка травницы с намёком постучала его по рёбрам, и главный евнух, пусть и порядком смущённый, но опустил её на землю: – Что там у тебя, беспомощная и невинная? – Да всё как у всех женщин, господин Дзинши. – Что… – он внезапно почувствовал, как краснеют уши, – Лиса бесстыжая! Я про мешок с грибами! – А вот, – донельзя довольная своей выходкой, Маомао показала ему облачные ушки, более похожие на скомканные обрезки сукна цвета нагара. От них веяло лёгким запахом древесины и копчёностей. – Ты же понимаешь, что мы просто не можем поехать дальше, пока не приготовим их? – приподнял брови главный евнух. – От судьбы не убедишь, – с ложным смирением вздохнула Маомао, – Так что, Ваше желание помочь с готовкой ещё в силе? Вообще эти грибы можно было и не готовить, лишь ополоснуть водой да уничтожить как закуску, но путники решили заморочиться, прижарив луковичку дикой лилии и овощи. Нарезка в исполнении главного евнуха удалась на славу: ни одного куска, который был бы похож на другие. Маомао лишь многозначительно вздохнула, произнеся «И так съедим». Художество залили водой, соевым соусом, бросили грибы и оставшийся с завтрака рис, и когда терпеть больше не было сил, сняли с огня и разложили по мискам, устроившись прямо на обочине. – А это на десерт, – отложив палочки, потрясла мешочком с зёрнами кахвы Маомао, – Гаошунь, ты с нами? – Нечего на меня эдакие сокровища переводить, – миролюбиво прищурился их временный возница, – Да и вообще, ежели с вами что случится от эдаких экспериментов, кто вас до города довезёт? – Но-но-но, у нас тут есть отменная лекарка, вообще-то, – с нарочитой строгостью погрозил ему пальцем Дзинши, – А уж если она сказала, что эта самая кахва безопасна, причин ей не верить у меня нет. – Не подумайте дурного, господин, я всего лишь шучу, – в итоге Гаошунь действительно отказался от кофе, зато с интересом смотрел, как Маомао его заваривает, – Хозяюшка, ты вроде говорила, что он горький. Не подумай, что лезу, но, быть может, соль выручит? – А? – оторвалась от созерцания кружек Маомао. – Мы же присаливаем то, что горько, вот я и подумал, что и с кахвой сработает. А то ведь у нас с собой ни молока, ни сладостей. – А ведь верно… Так, мне нужно самой попробовать, – решила девушка, и, поколдовав над своим напитком, сделала осторожный глоток, – Действительно гораздо лучше, спасибо, Гаошунь. – Я бы сначала попробовал так, как есть, – вызвался Дзинши. Неизвестно, действительно ли этот напиток бродил, но глаза раскрылись на раз-два. Горечь была всеобъемлюща. – Двор бы не пострадал, если бы мы сами всё это употребили, – скривился главный евнух, – Как вообще это пьют? На вкус что лекарство. – Хороший вопрос, – без обиняков добавив в его кружку соли, задумалась Маомао, – Возможно, его любят в том числе и из-за лечебных свойств. Отец говорил, что кахва помогает от проблем пищеварения, как и любая другая горечь… Если не нравится, не пейте. – Нет уж, раз начал, то и завершить нужно, – главный евнух упрямо вцепился в кружку. Вот ещё, удумал нос воротить. Как ни при дворце вырос. Что это ещё за капризы? Захотел – полюбил! Как ни странно, внушение сработало, а может настал черёд соли, которая действительно победила горечь. У кахвы оказался приятный ореховый привкус, а уж аромат так и вовсе будоражил воображение. – Должно быть, я сильно прижарила зёрна на огне, – решила Маомао, – В следующий раз попробую держать их на сковороде поменьше. – А если их вовсе не жарить? – Тогда не будет аромата, и, должно быть, на выходе получится что-то бесконечно печальное, вроде слабого чая. – Ты, главное, не расстраивайся, – поддержал травницу Дзинши, – Сама же мне говорила, что при желании можно научиться чему угодно. Хочешь, достану тебе целый мешок этого добра? Хоть целыми днями с ним возись. – Только если будете пить пробные партии вместе со мной, – улыбнулась девушка. – Я не уверен, что в случае чего смогу отрастить новый пищевод и желудок, но чего не сделаешь ради науки… Гаошунь, ты куда? – Почищу Луанши, а вы пока побеседуете, – не без оснований сочтя, что он третий лишний, поднялся со своего места бывший солдат. – А мы уже закончили! – Маомао вскочила с места как ошпаренная, сгребая и посуду, – Да и нам ничто не мешает продолжить разговор в повозке!.. Правда же, господин Дзинши? Она что, смутилась? До этого столько раз беседовал наедине, а теперь что же? Или тогда было по делу а теперь – нет?.. Проклятье. В голову опять полезли эти самые девичьи коленки. Ну почему когда тигры так нужны, дабы отправить грешную душу к владыке подземного мира, их днём с огнём не сыщешь? – Действительно, не вижу разницы… Позволишь помочь тебе с травами? Ведь мы решили везти их на крыше повозки. – Вы не знаете, как их привязать там, наверху. – Так я… снова тебя подсажу, привяжешь как надобно. Снова этот серьёзный взгляд. Тут главное выдержать, чтобы не сомневалась в чистоте помыслов. Наконец вздохнула: – Не хочется Вас снова напрягать, но, боюсь, выбора у меня нет, как и лестницы. – Мне несложно, честное слово. К тому же, ты довольно лёгонькая. – Господин Дзинши. – Да? Она нахмурилась, но так ничего и не сказала. – Травы привязать? – едва они подошли к повозке, приподнял брови Гаошунь, – О, так это же плёвое дело. Вон там, чуть поодаль от дороги, кусок скалы виднеется. Я перегоню Луанши поближе, сможешь вскарабкаться, и хоть сколько возись, Сяомао. А господину нечего надрываться. – И правда, отличная идея! – даже сложила руки в молитвенном жесте травница, и, едва она отвернулась, Дзинши одарил своего верного слугу взглядом волка. Тот, моментально поняв, что сплоховал, даже замешкался, но уже было поздно. – Осторожнее там, ещё не хватало тебе оттуда свеситься, – на всякий случай окликнул травницу Дзинши, пока она, действительно взобравшись на стену повозки, хлопотала со своими драгоценными пучками зелени. – Господин, я как-то… Я не хотел, – пользуясь случаем, решил попросить прощения Гаошунь. – Только тот, кто может проглотить оскорбление, является мужчиной, – главный евнух произнёс это с донельзя суровым лицом, но затем улыбнулся, – Что ж теперь поделать, если так. Скажи лучше, долго ли нам до селения? – Не больше часа езды. Скажите, а… А Вы что–то помните из детства? – На самом деле, смутно, – Дзинши обернулся к лесу, – Цвета, запахи, звуки… У нас, евнухов, как известно, обострённое чувство прекрасного, и, возможно, я просто воображаю, что когда-то мать ходила в похожем месте со мной, собирая ягоды, грибы и коренья. А любом случае… – такое раньше не приходило юноше в голову, и он с недоумением покосился на Гаошуня, – Похоже, что я родился в действительно прекрасном месте, исполненном чудес. Вон сколько трав набрали, да ещё и грибы нашли. – Это точно, – нащупав ногой скалу, Маомао начала спускаться вниз, – Места на зависть любому лекарю. – Подхватить тебя? – поинтересовался Дзинши. – Сама справлюсь, – независимо фыркнула девушка, действительно спускаясь обратно на и отмахиваясь от поднявшегося облачка пыли, – Закрепила как должно, теперь хоть во весь опор мчи – ни травинки не выпадет. Передохнувший в сени деревьев Луанши с радостью продолжил путь, и вверенные его заботам люди вместе с повозкой очень скоро покинули ущелье, всё ближе и ближе подъезжая к цели своего маршрута – селению, отныне стёртому с лица Земли.