Клубника и Сигареты

Чёрные тихие сны К моему великому разочарованию в библиотеке ничего не оказалось. Я пролистал все книги со сводками событий и погрузился во все заголовки желтой прессы, кричащие об очередной драме, тем не менее, не нашел ни намёка на существование Академии Амбрелла в этом мире. Статьи одна за другой говорили о том, что воробьи помогают городу оставаться безопасным, но и только. Об их рождении и выкупе Реджинальда я нашел одну или две строчки в каком-то дешевом журнальчике, который пытался скопировать «Нью-йоркер». Однако, как бы ни был я расстроен находкой — или, точнее, её отсутствием— было и то, что меня поразило: Эйдан. Он был каким-то странным, непохожим на тех парней, с которыми я вынужден был общаться в Комиссии; его взгляд, всепроникающий, глубокий, касался вещей и людей вокруг мягко, сеял вокруг зерно доброты и спокойствия. Несмотря на то, что я чувствовал себя ужасно от понимания возможного конца света, сердце внутри меня переставало биться так часто, когда наши глаза встречались. И он молча ждал, пока я закончу. В конце концов, через полтора часа, мы покинули библиотеку. На город постепенно начали опускаться сумерки: здания теперь покачивались в вечернем танце, растягивая тени в странные позы. Всё заливалось чёрным. —Твои родители не будут злиться, что ты ещё не дома? —первый спросил я, заставляя волну звука закачаться в итак до невозможности натянутом воздухе. Эйд улыбнулся и посмотрел на меня взглядом, который можно было описать только фразой «ты серьезно?»: —Нет. Вообще-то, я порой прихожу домой очень поздно. —Аа, —тихо протянул я, не зная, как правильно на это реагировать. —А твоя семья? —Никто не заметит. Мой собеседник покосился на меня с намеком на жалость: —Мне жаль. —Всё нормально. Я проведу тебя? Не знаю, откуда во мне вдруг появилась такая смелость и решительность, но это было сказано так резко, что гитарист почти незамедлительно кивнул и мы зашагали в направлении к его дому, а не к отелю. «Забавно, —подумал я про себя. — а ведь ещё пару часов назад я хотел от него избавиться. Вот что с людьми делает чувство долга». —Я думал, что Академия только одна, и она эта, —Эйд пожал плечами. —ну, Спэроу. —Да, наверное, —неуверенно ответил я. —Кстати, они тебе нравятся? —Нет, не особо. Я, если честно, почти ничего о них не знаю, — только мои родители. Я поджал нижнюю губу: —Понятно. —Но, я так понимаю, ты не один из них? —Логичный вывод. —Даже не знаю, это к лучшему или к худшему, что у нас теперь больше супергероев. Слабо во все это верится, —пожал плечами Эйдан. —Сказал тот, кто через секунду доверился всему, что я говорил и повел незнакомца в дом. Мы прошли ещё немного, и дом моего знакомого показался из темноты. Вечер теперь уже бил в самую голову. —Это у тебя привычка такая? —О чём ты? —не понял я. —Любую мою доброту ты принимаешь за недостаток. Выходит, если я тебе помог, то я — наивный ребенок? Мы остановились у его калитки. Я вгляделся в лицо Эйдана, как в зеркало, которое, впрочем, показывало лучшее, что было во мне. Было довольно смешно наблюдать за тем, как сильно он хотел услышать мой ответ— будто от этого что-то зависело. —Выходит, так, —наконец сказал я. —Ладно, мне пора. Пока и… спасибо. И, не ожидая ничего в ответ, я зашагал в противоположную сторону, однако сзади меня послышались бег.