Клубника и Сигареты

Белый флаг От Эйдана веяло теплом и чем-то приятным — чем-то, что я никогда до сей поры не пробовал, и мне хотелось быть бесконечно ближе к нему, хотя я и ненавидел прикосновения. Забавно получалось: я нуждался в ком-то, кого только что встретил, и вместе с тем я отчётливо избегал любых наших разговоров; внутри меня разгорался стыд, и это ощущение было настолько невыносимым, что я едва вообще удерживал нормальное выражение лица. Забота, которой окружил меня Эйдан, каким-то невероятным образом коснулась тех струн моей души, о которых я давно успел позабыть, и теперь играла с ними, создавая новую мелодию моего самочувствия. Мир постепенно переворачивался и окунал самого себя в белые краски расцветающих деревьев, платьев девчонок, пробегающих мимо нас, в тот белый флаг, который я неожиданно пожелал протянуть своей собственной судьбе. Утро заставило меня разнежиться на солнышке и захотеть того, чего хотели и другие парни моего возраста: просто бесконечных приятных летних каникул на плече у зеленой лужайки и голубой реки. Но я знал, что уготовано мне было нечто совершенно противоположное — я должен был спасти мир, как и до этого, как и в будущем. Наши шаги разносились из одной части улицы в другую. Мы шагали в библиотеку довольно уверенным ходом, однако ноги у меня были ватными, и со стороны мне казалось, что я ещё немного подпрыгиваю, прежде чем преодолеть очередной метр. Мой спутник двигался плавно, будто плыл по воздуху, и его руки осторожными движениями то красиво прикасались к собственным штанам, то слегка задевали меня, когда нам нужно было перейти дорогу. — Тебе необязательно вот так вот меня провожать, будто я ребёнок, — не выдержал я после того, как мы преодолели ещё один пешеходный переход. Гитарист рассмеялся каким-то невероятно чудным смехом: — Прости, это просто привычка — всегда так делал с девушкой. — У тебя есть девушка? — едва скрывая какое-то нелепое удивление в голосе, уточнил я. Эйдан замешкался. Было видно, что этот вопрос застал его врасплох, и он хочет ответить на него, но при этом не находит нужных слов. Я уставился на него с интересом и каким-то успокоением в глазах, словно пытаясь дать понять, что я не стану осуждать или вроде того. — Не совсем… Или да? — наконец ответил он и пожал плечами. — Всё сложно. Я понял, что он не особо желает об этом говорить, а потому сунул руки в карманы и зашагал быстрее: — А, ясно. Гитарист кинулся за мной: — Просто, по-моему, я ей нравлюсь, хотя она всячески это и отрицает… Впрочем, мы уже целовались, — он поглядел на меня, и что-то в моём взгляде заставило его замолчать. — Это не так важно. Я уставился на него в ответ: — Ты можешь мне сказать, я не стану… Ну не знаю, смеяться? Разговор не клеился и, честно говоря, выходил чересчур смущающим даже для меня. Эйдан как-то наигранно улыбнулся и несколько раз кивнул, мол, «да-да, я понимаю». — Хотя порой мне кажется, что люди бы скорее поговорили со стенкой, чем со мной в таких вопросах. — Дело не в тебе, — сразу же начал уверять меня Эйд. — Просто… ты не думаешь, что я веду себя как полный идиот, когда позволяю ей возвращаться, только когда она в этом нуждается? Я прошёлся глазами по лицу напротив, замечая, что оно довольно напряжено и, видимо, действительно ждёт от меня нормального ответа — будто я вообще мог его дать! — Слушай… Я не эксперт во всех этих любовных делах, — медленно начал я, прикладывая все усилия, чтобы выглядеть уверенным в себе. — Не то, чтобы у меня было много девушек… или вообще были девушки… Но, может, ты просто попробуешь с ней поговорить? Знаю, это глупая идея, ты, наверное, уже об этом думал и без меня, но просто… — Ты будешь смеяться — но я не подумал. Почему-то самое простое решение не пришло мне в голову. Спасибо, — мой собеседник тепло улыбнулся. Я опешил: — За что ты меня благодаришь? — В смысле за что? Ты же мне помог. — Ты так правда думаешь? — Ну да, почему тебя это так удивляет? — Потому что никто никогда не говорил мне спасибо, — тихо пробурчал я, опуская взгляд вниз, на брусчатку и люк. — Ты серьёзно? — с легким недоумением переспросил меня Эйд. Его брови поползли наверх. —Да. Мы снова зашагали в нужном направлении, а гитарист, немного молчав, поинтересовался: —Будет слишком глупо спрашивать, почему так? Имею в виду— почему твоя семья никогда не благодарила тебя и всё прочее. —У меня… нет подходящего ответа, —медленно произнес я. —тут всё ещё сложнее, чем у тебя и твоей девушки. —Ладно, понял, —Эйдан поднял руки вверх, будто собирался сдаваться. —не достаю. И он потянул на себя дверь современной библиотеки.