Клубника и Сигареты

Розовые щеки-сирени Я всегда чувствовал, что отличаюсь от других детей в Академии. Пускай мы все были до чёртиков странные, если бы их переодели в обычную одежду, а не эту глуповатую форму, они бы казались вполне себе обычными школьниками и школьницами. Я вот—нет. Для меня были далеки любые появления «нормальности». Я даже мыслил по-другому: мной мир воспринимался, как нечто липкое и вязкое, как материя, которая то сжималась— в такие моменты я находил себя напуганным и сбитым с толку, обычно на полу комнаты с открытыми от страха глазами— то разжималась, вместе с моими легкими, которые почему-то не умели дышать без постоянного контроля мозга. Я везде видел числа и математические формулы, а когда кто-то из моего окружения поступал не по законам моих маленьких закономерностей, я терялся. Эмоции мне были неподвластны. Может, именно поэтому я так стремился уйти от людей. Не в прямом смысле слова, конечно— мне хватило апокалипсиса; просто среди них я ощущал себя неловко: я не умел поддерживать тот тип разговора, который они вели, мне были неизвестны тонкости человеческой души, которые толкали их на порой самые абсурдные поступки. Единственным занятием, которое по-настоящему меня успокаивала, была прогулка. Обычно я бродил по улицам быстрым шагом, вдыхал чуть прохладный воздух и изредка останавливался отдохнуть и посмотреть на то, что меня окружало. Это была глупая, и всё же безрезультатная попытка убежать от себя самого, от тех мыслей, которые так безжалостно давили на мой мозг каждую чёртову секунду. В этот раз мне так не повезло. Когда я дошел до парка, откуда недавно пропало пару десятков людей и завернул за поворот, чтобы оглядеть его издалека, заметил на лавочке парня. Он был высоким, с чёрными чуть кучерявыми волосами, которые были уложены слишком небрежно и падали на его лоб— впрочем, смутило меня совсем не это, а то, что он выглядел почти также, как и я. Имею в виду, несмотря на то, что у нас были разные прически и телосложения, глаза незнакомца были такими же, как мои собственные. Да и вообще отдаленно он напоминал мне моего брата-близнеца. Я прикусил губу и отступил назад, чувствуя затылком спину. «Твою налево, —пронеслось у меня в голове. —похоже, это мой клон». Мысль показалась мне логичной в тот момент, правда, я не заметил ни одних симптомов появления двойника ни в своем моральном, ни в физическом состоянии. Я уже собирался уйти оттуда, чтобы переместиться на более безопасное расстояние, но тут брюнет заметил меня. Его лицо озарилось недоумением и шоком. Я буквально мог прочитать по губам как он сказал «это что ещё за тип?». Вряд ли у меня было много вариантов, что делать: я прикрыл глаза, предварительно закатив их, и двинулся навстречу. Сердце при этом у меня колотилось так, что я думал ещё немного,— и оно выпрыгнет из груди. Мне было неизвестно, что может произойти или кем был этот мальчишка, но ещё в ту секунду во мне появилась уверенность— чуть ли не впервые я был так уверен в чём-то; — он собирался повернуть мою жизнь на сто восемьдесят градусов. Может, именно поэтому мои щеки так покраснели, как сирень после долгой, жестокой зимы? Может, именно поэтому мне было так трудно сделать каких-то нелепых десять шагов и открыть рот, чтобы заговорить? Может, именно поэтому в душе что-то больно кольнуло, умоляя уйти и никогда не возвращаться?… И все же расстояние между нами сократилось. Когда мне оставалось лишь вытянуть руку, чтобы коснуться его рубашки, брюнет заговорил: —Мы знакомы? —Нет, —я прикусил губу. —У тебя глаза, как у меня, —с улыбкой заметил он и протянул мне ладонь.— Я Эйдан, кстати.