Watch your step, for it has an unforgiving side And it will claim you for its own Treat it well, or it will be your downfall And your blood will be on my hands
Унылый дождь ровной дробью барабанил в окно. Здесь его практически перестали замечать – постоянный ливень сделался неотъемлемой частью окмонтского пейзажа. Первое время, когда вода только начала прибывать, люди кляли его, на чём свет стоит, и молили Кэя, чтобы это бедствие, наконец, прекратилось. Теперь уже никто не обращал внимания на погоду – все были слишком заняты спасением утопающих людей и вещей. Дома на возвышенностях более-менее уцелели, но там, где дома стояли в низине, их затопило по самый второй этаж. Глядя на это, Грэм думал о том, как мало он замечал раньше, насколько в Окомнте разнообразный ландшафт. «Действительно, какая разница, вверх или вниз идёт улица, если всё равно едешь по ней на автомобиле?» – тоскливо подумал он. Семейный автопарк первым потерял всякую полезность – блестящий «Бентли», который Карпентер-старший с таким трудом притащил с материка, стоял теперь укрытый брезентом, задвинутый в самый дальний угол двора. Грэм и до того не понимал, кому и для чего в Окмонте могла понадобиться гоночная машина, но сейчас несчастный «Бентли», обречённый медленно ржаветь, представлял собой особенно унылое зрелище. От «Титании» уже неделю не было никаких вестей. Радиосвязь полетела к чертям сразу же, и это было вполне ожидаемо – Окмонт и в лучшие дни, случалось, страдал от проблем с передачей сигнала, а в такую погоду перебоям удивляться было нечего. Однако Карпентера терзали нехорошие предчувствия – эта экспедиция, которая должна была выявить причину возникновения погодного катаклизма, грозилась обернуться самостоятельной катастрофой. Грэм старался не поддаваться этим мыслям – Альберт и Гарриет понимали риски. Они были образованными людьми, осторожными – такие, обычно, готовы ко многому, если не ко всему. И всё же что-то подсказывало Карпентеру – благополучный исход им не светит. «Может, и к лучшему, что сейчас их здесь нет,» – подняв глаза от исписанной мелким почерком бумаги, которую он внимательно изучал последние минут пятнадцать, Грэм поднял взгляд на мужчину в жёлтом шарфе, стоявшего у него в кабинете. На то, что стояло рядом с ним, он смотреть избегал. – По вашей инструкции получается, что его пока лучше держать дома, – сказал он негромко, указав кончиком пальца на соответствующую строчку. – Это нетрудно само по себе, отец к старости стал домоседом. Но вы можете гарантировать, что он будет сидеть в своей комнате, м-м, без лишнего шума? – Этот козлёнок мухи не обидит, мистер Карпентер, – заверил его визитёр, похлопав своего спутника по плечу. – Будет делать то, что вы ему скажете. Повелите не шуметь – звука не издаст… Вы только кормите его, пожалуйста, вовремя и смотрите, чтобы дверь запирали. Он существо безобидное, но, как все дети, любопытное – пойдёт гулять по дому, искать чего-нибудь поесть… Изжуёт вам шторы. Вы, кстати, про сахар прочитали? От него зубы портятся, между прочим. – Да, прочитал, – терпеливо ответил Грэм. – С рыбьим жиром проблем точно не возникнет. Не стоит ли сейчас соблюдать щадящую диету? Каша, молоко… Что там детям дают. – Неплохой вариант, – любезно согласился обладатель жёлтого шарфа. Его спутник сохранял молчание. – Но он быстро окрепнет, и тогда можете давать ему стейк, рёбрышки, картошечку – что там любил ваш покойный родитель. Только этот будет непривередливый, если вдруг за папашей вашим такой грех водился… Титаническим усилием Карпентер заставил себя взглянуть на него. Внешне оно действительно полностью копировало его отца – не такого, каким он знал его сейчас, высохшего старика в кресле, а помоложе. Волосы у него были тёмные, а глаза ещё не заволокла старческая пелена. Грэм видел его таким, когда сам был ещё маленьким ребёнком – от этой мысли в груди что-то неприятно сжималось. Это было необходимое условие – святой отец поставил его в числе прочих, когда они вели переговоры. – В таком случае, у меня больше нет вопросов, – выдавил из себя Грэм, аккуратно складывая листок с инструкциями пополам. – Если они возникнут – я знаю, к кому обратиться. А вы пока можете идти – Бенджамин выдаст вам то, что причитается. – Приятно иметь с вами дело, мистер Карпентер! – визитёр, довольный донельзя, козырнул ему и развернулся к выходу. – Обращайтесь, не стесняйтесь… Если случатся какие непредвиденные обстоятельства – запаски у нас навалом… Его голос уже стих на лестнице, а Грэм всё никак не мог убедить себя встать из-за стола. В присутствии этого на него напала сковывающая тело неловкость – оно, до сих пор неподвижное, с исчезновением своего провожатого стало с видимым интересом озираться по сторонам. Совсем как ребёнок, стеснённый обстановкой в незнакомой комнате. И вдруг глянуло прямо на него, недовольно нахмурило брови. Почти так же, как это делал отец – Карпентер нервно поджал губы. Оно нетерпеливо переступило на месте и выдало хрипловатым, капризным голосом: – Я есть хочу. Грэм со вздохом поднялся из кресла. На кухне ещё должно что-нибудь отыскаться… Неплохо бы пересчитать запасы и проверить, как надолго их хватит, особенно с учётом нового прожорливого жильца… Которого ему и только ему нужно сейчас проводить в отцовскую комнату. И убрать от него подальше острые предметы – не похоже, чтобы оно понимало, что может причинить ему вред. «Это всё ради города, – повторял себе Карпентер, аккуратно взяв его под руку и выводя из кабинета. – Ради благополучия всего Окмонта».***
Путешествие на «Хароне» было не таким уж долгим – какие-то сутки пути – но Пирс уже к середине успел преисполниться раздражением до самой мелкой косточки своего тела. Он не мог сказать, что бесило его сильнее, сам «Харон» – узкий, тесный, с низким потолком и койками, где ему безапелляционно отвели верхнюю полку, чтобы он как следует приложился лбом, когда проснётся утром – или его попутчики. Вернее, попутчик – Рид был уложен на койку сразу же, едва они разместились в каюте. Доктор заботливо укрыл его одеялом, посчитал пульс, посмотрел глаза, и с тех пор Чарльз больше не вставал с постели. Выглядел он жутковато – потухший взгляд упирался в днище койки над его головой, бледное лицо придавало ему сходство с трупом – но сам по себе был тихим и безобидным. Что же до его доктора… Капитан скрылся в рубке, откуда его невозможно было достать, и всё своё недовольство тяготами пути Рик Мортон решил низвергнуть на Пирса. Тот не знал, чего доктор ожидал – не иначе как каюту на пароходе со всеми удобствами – однако то, что он получил, разочаровало его буквально во всём. При виде каюты, в которой им предстояло провести это путешествие, он недовольно нахмурился и недоверчиво принюхался. – Здесь по углам плесень, – констатировал Мортон, жестом показывая Пирсу, куда поставить чемодан – эта привычка к безмолвным указаниям раздражала его особенно. Пройдя по каюте и измерив её шагами, Рик нахмурился ещё сильнее, после чего переключил своё внимание на койки. Постельное бельё, подушки, покрывала – всё было бесцеремонно перерыто, пересмотрено и, если Эдварду не показалось, презрительно обнюхано. Сдёрнув одеяло с верхней койки, Мортон осмотрел его и переложил на нижнюю. – Это посвежее, – сообщил он, закидывая не устроившее его одеяло наверх. – Удивительно, что здесь клопов нет. Но если капитан думает, что в таких условиях можно перевозить людей, он ещё более невежественный дикарь, чем я думал. – Да какие тут такие невыносимые условия? – не выдержал Пирс, подойдя к койке и небрежно ощупав уголок сероватой подушки. На его взгляд, это была подушка, ка подушка – разве что уж очень замятая. – Не на полу будем спать – и ладно. Это всего лишь на сутки. На месте жильё будет поприличнее. – В городах, пострадавших от наводнения, обычно возникают проблемы с жильём «поприличнее», – холодно возразил Мортон. – Я вот не хочу уже на место прибывать простуженным... Или с чем похуже. Мистеру Риду такие потрясения тоже не на пользу. Если вас устраивают отсыревшие простыни, запах плесени и вот это недоразумение вместо нормального света, – он ткнул пальцем в одинокую тусклую лампочку под потолком, – то я рад за вас, но рекомендую, как только мы вернёмся на большую землю, записаться ко мне на приём. – Уж простите, вам тут не «Олимпик», – вскипел Эдвард. – А я вам не стюард. Придётся потерпеть немного. На берегу как-нибудь просушитесь. – Действительно, вы тут ни при чём… Я пойду побеседую с капитаном, – ответил Мортон – тон его сделался откровенно ледяным. Убедившись, что его подопечный устроен на койке, Рик покинул каюту, нарочито громко хлопнув тяжёлой железной дверью. Беседы с капитаном не вышло. То ли он по жизни был необщительным человеком, то ли уже успел накопить приличный опыт путешествий с недовольными пассажирами, но в рубке не откликались ни на вежливый стук, ни на не менее вежливый окрики, и даже более жёсткие призывы ответить что-нибудь были ему нипочём. От этого Рик взбесился только сильнее – лицо у него было невыразительное, и Пирс определил уровень ярости по тому, с каким бешенством Мортон кинулся наводить порядок в их каюте. Оставаться там стало решительно невозможно, и Пирс поспешил выйти на палубу – там, по крайней мере, было тихо. Опёршись о железный бортик катера, Эдвард достал из внутреннего кармана портсигар с зажигалкой и закурил. Каким-то образом здесь ему удалось зажечь сигарету с первого раза – должно быть, потому что дождь перешёл в мелкую морось. «Харон» с размеренным пыхтением рассекал воду – свинцовое полотно расходилось мелкой рябью от его бортов. Берег давно исчез, растворившись в молочном тумане, и вид бескрайних волн под молочным небом очень располагал к размышлениям. Затянувшись поглубже, Пирс уже готов был погрузиться в свои мысли, как вдруг что-то привлекло его внимание. Должно быть, он увидел мираж. Погода никак не располагала к ним, но иного объяснения этому просто быть не могло. Эдвард видел своими глазами: над ребристой поверхностью воды вдруг возникла тонкая человеческая фигура. Она появилась на некотором отдалении от катера, подёрнутая дымкой тумана – Пирс разглядел длинные тёмные вьющиеся волосы, которые колебал ветер, и тонкие ноги, стоявшие прямо на воде. С такого расстояния невозможно было сказать, мужчина это или женщина – фигура была одета в какой-то безразмерный балахон с пёстрым узором, приглушённым туманом. Несколько мгновений фигура была неподвижна, а потом плавно повернула голову. На Пирса уставились два больших, широко раскрытых глаза, блестевшие неестественно насыщенным голубым цветом. Сигарета полетела в воду. Эдвард моргнул – и видение пропало. Там, где только что возвышалась загадочная фигура, снова было только пустое полотно потемневшего моря. Рассеянно пошевелив пустыми пальцами, Пирс отлип от бортика и нервно покосился на дверь каюты – как бы в самом деле не пришлось обратиться к доктору Мортону за помощью. Стоило всё-таки перед путешествием выспаться как следует – от усталости и не такое может примерещиться… Мираж исчез, растаял в пелене тумана. Но неприятное ощущение пристального взгляда никуда не делось, и Пирс ещё долго всматривался в серые дали вокруг, пока скрытое тучами солнце не начало неумолимо клониться к закату.***
Порт Окмонта встретил «Харон» мрачный запустением. Пирс, не привыкший к морской качке и злой, как чёрт, плохо спал ночь, и потому поднялся рано. Первым делом его лоб всё-таки поприветствовал потолок – гулкий звук удара прокатился по каюте, пока Эдвард потирал стремительно набухающую шишку, отчаянно матерясь сквозь зубы. Кроме него никто не проснулся – прислушавшись, Эдвард различил только чужое ровное дыхание. И хорошо – не хватало только выслушивать нотации от Мортона за ранний подъём… Спустившись с койки и глотнув остывшего кофе из термоса – на катере не наблюдалось даже плитки, на которой можно было бы подогреть чашку – он поспешил на палубу. Там он и проторчал, прохаживаясь туда-сюда и покуривая, до того самого момента, как на горизонте показалась тёмная полоска суши. Зверски хотелось есть. С лёгкой тошнотой от качки сочеталось убийственно. Пирс обещал себе завтрак, когда они сойдут на твёрдую землю – с собой у него всё равно не было ничего, кроме пачки галет и сушёной колбасы, а дарить только что съеденную еду морю было бы как-то обидно. Докурив последнюю сигарету, Эдвард щелчком отправил её в воду и, постояв ещё немного, спустился обратно в каюту. Там он застал зрелище, весьма странное для их бедственного положения: Мортон сидел на кровати, закинув ногу на ногу, и невозмутимо попивал чай из белой фарфоровой чашки с блюдцем. Возле него на покрывале лежала коробка с сахарными кубиками и упаковка каких-то круглых печений. Раскрытый чемодан, стоявший в углу, намекал, откуда всё это богатство взялось. Единственное, что утешало Эдварда – чай Рика обязан был быть таким же холодным, как его простывший кофе. – С добрым утром, – поздоровался Пирс, проходя в каюту. – Завтракаете? – Доброе, – невозмутимо отозвался Мортон, опустив чашку. – Уже заканчиваю. – Отлично. Там уже берег видно, – Эдвард махнул рукой в сторону палубы. – Значит, через несколько часов будем в порту. Хотите посмотреть? – Да, почему бы и нет, – Рик кивнул и отпил из чашки ещё немного. – Как только закончу завтрак. Окончание завтрака, после которого Мортон непременно пожелал помыть посуду и разложить всё на места в своём чемодане, затянулось настолько, что, когда они вдвоём поднялись на палубу, порт уже был виден во всей красе. Весьма скудной, стоит сказать, красе – Пирс давно не видел настолько жалко выглядящих местечек. Песчаная полоса, простиравшаяся между несколькими домами, установленными на сваях и выпиравшими в океан, была грязно-серой от мусора. На неё щедрые воды вывалили всё подряд, от буро-зелёных водорослей до, если глаза Эдварда не обманывали, крупного дохлого осьминога. Все ближайшие к берегу дома набухли от воды и почернели – в таком виде эти неказистые деревянные строения казались Пирсу особенно жалкими. Над пейзажем витало ощущение заброшенности – «Харон» подходи всё ближе, но Эдвард до сих пор не разглядел в порту ни одного человека. Оживление, характерное для таких мест, здесь отсутствовало напрочь. Если бы Пирс не знал, куда они плывут, то предположил бы, что Окомнт давно стал городом-призраком. – Начальник сказал, нас в порту должны встретить, – пробормотал Эдвард, приставляя ладонь ко лбу. В такую облачность от этого не было особого прока, но жест помогал сосредоточиться. – Видите кого-нибудь? Мортон, послушно прищурившись на черневший впереди причал, пару минут хранил молчание, а потом вдруг вытянул руку и ткнул во что-то пальцем со словами: – Кажется, вон там кто-то стоит. Проследив за его рукой, Пирс тоже увидел его – грязно-жёлтое пятно на фоне серого окомнтского пейзажа. По мере того, как «Харон» подходил всё ближе, пятно становилось всё отчетливей. Туман расступался перед ними, освобождал обзор, и теперь возмутительная неуместность этого пятна была очевидна. Сперва Эдвард решил, что это рыбак в характерном блестящем плаще, но, когда катер приблизился ещё немного, разглядел – это был человек в жёлтом костюме-тройке. Хмыкнув, Эдвард повернулся к Мортону и прочёл на его лице неприкрытый скептицизм. Очевидно, его наряд потенциального встречающего впечатлил не меньше. Даже странно было, что он удержал язык за зубами – наверное, с прошлого вечера у него уже не было сил возмущаться. Или же он милостиво решил, что в этом-то Пирс точно не может быть виноват. – Раз мы так близко, я пойду подготовлю мистера Рида к схождению на берег, – сказал Рик, оторвавшись от созерцания порта. – Если вдруг увидите ещё что-нибудь интересное – зовите. Ничего интереснее этого жёлтого пятна Пирс в порту так и не увидел до того самого момента, как «Харон» причалил. Короткий трап, покрытый тонкими поперечными рейками – тем, что моряки по какому-то загадочному недоразумению считают ступеньками – глухо стукнул по хлипким доскам причала. Капитан заглянул в каюту и, неприязненно покосившись на Рида – вновь заботливо укутанного в своё смирительное пальто и теперь с меланхоличным безразличием сверлившего взглядом стену – велел пассажирам собирать манатки и валить на берег. И снова Эдварду пришлось выступать в качестве носильщика чемоданов. Он думал было упереться и скинуть это неприятное дело на капитана – по его расчётам, пара лишних долларов должна была растопить даже его ледяное сердце – но Рик посмотрел на него таким взглядом, что ему ничего не оставалось, кроме как снова взвалить на свои плечи этот тяжкий груз. Когда они спустились пирс – Эдвард чуть не поскользнулся на мокром трапе, рискуя отправиться в морскую пучину вместе со всеми докторскими пожитками – господин в жёлтом уже подошёл поближе. Это был мужчина средних лет, сухопарый, с вытянутым лицом и острой рыжей бородкой. Его глаза были скрыты за цветными солнечными очками – бессмысленная предосторожность в такую хмарь – а на губах играла вежливая улыбка. Оценив грязь вокруг, Пирс отметил про себя, что этот незнакомец каким-то образом умудрился сохранить свой костюм абсолютно чистым, без единого пятнышка. Даже отвороты брюк у него были сухими. Значит, этот человек знал, как здесь перемещаться, чтобы не упасть в грязь лицом – это знание стоило добыть для себя. – Добро пожаловать в Окмонт, – поприветствовал их жёлтый. Покосился на чемодан и саквояж в руках Пирса, потом перевёл взгляд на Чарльза, которому Мортон помогал спуститься по трапу, придерживая его под локоть. – Вижу, вы прихватили с собой немалый багаж. – А я вижу, что у вас, гангстерских типов, с конспирацией всё хреново, – ответил Эдвард, опуская чемодан на доски – те жалобно скрипнули под его тяжестью. – Вас в этом за милю видно. Разве вы, ребята, не любите чёрное?.. – Добрый день, – перебил его подоспевший Рик, окинув незнакомца своим пронзительным взглядом. – С кем имеем честь? – Йоханнес Ван дер Берг, к вашим услугам, – отвечал жёлтый, приложив руку к груди и склонившись в старомодном вежливом поклоне. – А вы, полагаю, детектив Пирс и доктор Джентиле?.. – Доктор Мортон, – поправил его Рик. – Доктор Джентиле был вынужден перенести свою поездку. Он прибудет позже. – Ах, вот как, – протянул Ван дер Берг, задумчиво огладив свою бородку. – Что ж, полагаю, интуиция доктора Джентиле сработала отлично. Вы прибыли в крайне неудачное время – порт сейчас оцеплен… Мы бы рады вас предупредить, но любое сообщение с материком прервалось окончательно. Я думал послать весточку на «Хароне», но он уплыл раньше, чем я успел её передать. – Почему порт оцеплен? – поинтересовался Пирс, глядя по сторонам – домики вокруг вблизи выглядели такими же заброшенными, как и издалека. – Ваших рук дело? – Небольшие местные разборки, – небрежно отмахнулся Йоханнес. – Не стоят вашего внимания. Это приказала сделать одна из местных шишек, а порядки здесь таковы, что по их желанию всё делается моментально. Оцепление не снимут, пока он не закончит свои необычайно важные дела… Мы пока можем подождать в баре – здесь недалеко, и крыша хотя бы укроет нас от этого вездесущего дождя… – Значит, по его желанию с порта снимут оцепление? – уточнил Рик, пропустив мимо ушей предложение о баре. Эдвард за его спиной тяжело вздохнул – идея пропустить стаканчик с каким-нибудь перекусом звучала отлично, однако по лицу Мортона уже понимал, что ему такое не светит. – Тогда ведите нас к нему. Я попробую его убедить. – Это довольно упрямый джентльмен, – заметил Ван дер Берг. – Вы рискуете потратить своё красноречие впустую. – Такого не случалось ещё ни разу, – ответил Рик, поправляя Риду шарф, и решительно тряхнул головой. – Мой пациент не будет ждать в каком-то зачуханном баре, пока кто-то чешет своё эго, разбрасываясь приказами направо и налево… Ведите.