Общие места памяти

Посмотри: они словно сошли с картинок Ван Гога Рвусь сквозь пустоту в равнодушных от страданий глазах Каково быть одним из них? Ушёл — не дошёл, ещё бы немного И я не смог бы вернуться назад

      Студенты лениво и не с первого раза формировали пары, коими положено ходить до Хогсмида. Собственно, именно этот нехитрый «ритуал» и создавал этим прогулками репутацию самого романтичного события, исключая, конечно, дарение валентинок. Ну и, впрочем, валентинки были чем-то публичным, а Хогсмид давал возможность оказаться не настолько в центре внимания. Конечно, если знать, куда идти — если сядешь в «Трех метлах», то, конечно, обсуждать будут все ученики третьего-четвертого курса. Кто постарше старался скорее с возлюбленным найти местечко поинтереснее, и здесь фантазия уже ограничивалась только здравым смыслом пополам с желанием или нежеланием быть застигнутыми врасплох.       Драко отошел на почтительное расстояние от стайки «звезд» средних курсов Слизерина и не только, и скорее симулировал наблюдение за студентами, нежели действительно пытался всех расставить в идеальную шеренгу.       Где же чертов Поттер, где его носит?       Проснулся с чувством вины и резко передумал?       О нет, кажется, ему удалось «подсадить» Драко на собственное общество — безумно хотелось все-таки выбраться с ним из школы, залезть в какой-нибудь самый дальний угол… Ну, «Не сладкого королевства», видимо, «Кабаньей головы», где кроме восьмикурсников никаких знакомых лиц быть не должно. Да, лучше так. И в этой «Кабаньей голове» уже перемыть кости всем продажным визенгамотским мразям.       Да где он?       Драко переводит взгляд на часы. Они уже как две минуты должны топать по полям, наблюдать, как потихоньку смеркается. По-хорошему Луна должна была скомандовать уже всем идти. Драко бессознательно скрипнул зубами. Можно было бы ее попросить, мол, давай еще пять минут подождем, всех построим, да и тогда пойдем, но что он услышит в ответ? Правильно, «время — это лишь условность». Вот же черт.       Придется самому быть плохим парнем? Ну, если Поттер совсем опоздает, и Луна так и не сообразит, что пора уже начинать командовать?       Поттера Драко замечает позже, чем слышит громкий топот — он определенно осознает собственное опоздание, и удивительно, что на такой скорости он ни во что не впечатался. Будь в большом зале столы с традиционными скатертями, свисающими почти до пола — определенно раздался бы грохот, сопровождаемый звуком бьющейся посуды.       — Ну наконец-то, — пробубнил он себе под нос. А то уже начало казаться, что главному герою войны требуется особое приглашение. Если бы Драко не представилось шанса узнать его получше в последние дни, то он точно бы подумал, что самому Гарри Поттеру совершенно необходимо приковывать к себе всеобщее внимание.       — Так, — Драко снова приставляет палочку к горлу, — нам следовало бы отправиться уже как две минуты назад, а потому я что-то не понимаю, почему вы до сих пор не построились. Оперативно строимся и выходим.        Сразу после его слов двери отворяются, выпуская студентов, и они начинают потихоньку выходить. Гарри же наконец-то добегает, глядя на Драко какими-то совершенно щенячьими глазами.       — Драко…        Он не дает Гарри договорить, только берет за руку и ведет к потерянного виду третьекурснику с Хаффлпаффа.       — Смотрите, и Вам нашлась пара. Вам же есть с кем провести время в Хогсмиде?       Подросток кивает довольно неуверенно, но вот его одиночество не слишком, волнует Драко, если уж положить руку на сердце. Почему-то идея поставить Гарри с ребенком, а не оставить замыкать строй на правах номинального «старосты школы» кажется заманчивой — это как наказание, эдакая «расплата» за опоздание.       Драко по прежнему отказывается демонстрировать ему какое-то «особенное отношение», нет, особенно — не на публике. Конечно, они хотели что-то изобразить, но вкупе с произошедшим… Идея так себе. Лучше определиться уже на месте, тем более, что Драко совсем не желает обсуждать новости по дороге.       По правде они и у него самого в голове с трудом укладывались.       ***       По правде Драко даже не жалеет о том, что добровольно-принудительно поставил Гарри в пару с каким-то третьекурсником. Сам он идет чуть поодаль, замыкает строй, отставая от бодро шагающих студентов на пару метров, в душе радуясь возможности обрести что-то вроде одиночества в толпе.       Солнце неторопливо клонится к закату над шотландскими холмами. Чуть слякотно из-за прошедшего мелкого дождя, почти мороси, и если бы они шли с утра — точно стоял бы плотный туман, скрывающий от глаз Драко тех, кто идет в начале строя. Сейчас они ему довольно хорошо видны, равно как и все окрестности. Вокруг все еще высокая трава, но уже жухловатая, ей осталось не больше пары недель. Идти не так долго — не больше получаса, но все-таки прогулки в Хогсмид остаются единственной возможностью куда-то вырваться из школы, и поэтому весьма незамысловатый по меркам обычной жизни путь кажется целым путешествием. Драко кажется, что он чувствует себя снова тринадцатилетним, как будто в первый раз идет в Хогсмид, и Перси Уизли делает ему замечания за то, что он вырядился не по погоде, и то и дело пытается выбиться из строя. Он усмехается сам себе: еще пара походов, и путь определенно ему надоест, учитывая, что ему придется водить студентов вот так вот каждый месяц. Ну, если не произойдет ничего из ряда вон выходящего.       Драко мысленно возвращает себя к промелькнувшим в сознании словам об «обычной жизни», и этого достаточно для того, чтобы полностью уничтожить сам собой возникший мечтательный настрой. Вдобавок он оступается, попадая ногой в яму на пути, и только усилием воли заставляет себя не шипеть из-за того, что измазал ботинок грязью. Какая гадость! Спасибо, что это не грязная лужа, и в обуви не хлюпает, — эффект только внешний, но от того не более приятный.       Но что до «обычной жизни»… Драко находит, что едва ли может каким-то образом описать, что такое «обычная жизнь». Вялотекущая война ей не была — равно как и то, что ей предшествовало. Он не помнит, когда это началось. Может, курсе на втором, когда с отцом что-то случилось. Не совсем понятно, что именно, и хоть Драко к тому моменту научился подслушивать, так и не понял, почему отец настолько ужасно себя чувствовал все лето перед первым курсом, при чем здесь был «дневник». А до этого было детство, которое представляется Драко своеобразной вариацией на тему утопии. Все ли было в порядке? Он никогда не спрашивал, никогда не интересовался — когда Драко уже был сколько-то взрослым, всеобщее внимание было слишком уж приковано к Волдеморту, и всему тому, что он требовал от своих наиболее родовитых и авторитетным последователями.Такой разговор вышел бы донельзя карикатурным: значит, получил Драко ненавистную метку (впрочем, даже по этому поводу идти к сплошь «отмеченной» родне идти было тоже страшно), и что? Вот подходит, и спрашивает, мол, мама, папá, крестный, а что вообще происходило, когда мне было лет эдак пять? Вы уже поняли, что Лорд не до конца мертв? А почему я жил по разным квартирам? Мама, почему тебя не было рядом? Папá, почему ты пил?       В голове это укладывалось с трудом. Возможно, у Драко еще будет такой шанс, возможно, мама еще отойдет от всего. Ох, долгих ей лет жизни! Или, возможно, в любом случае ей придется все рассказать, прокомментировать названия компаний, фигурирующих в судебной документации, обсудить все детали, чтобы превратить его в идеального свидетеля по делу. Или идеального подсудимого — смотря как карта ляжет.       Путь совсем недолог — пока Драко проводит очередную сессию самокопания, они успевают подобраться к задворкам Хогсмида. И все как рукой снимает, стоит ему увидеть ее.       Чертова Визжащая хижина. Драко замирает на месте, какое-то время глядя на покосившийся домик — окна по-прежнему заколочены досками. Выглядит совершенно брошенной, и хочется поставить крупную сумму денег на то, что волшебная общественность вовсе ничего не знает о том, что в ней было. Драко даже не дали взглянуть на тело — опознавала мама, отца скрутили сразу же.       Драко не мог даже подобрать слов для того, чтобы описать, как сильно он ненавидел это место. Совершенно иррационально — сама хижина ему ничего не сделала. Более того, он никогда в ней не бывал, только слышал истории, только знал о том, что сделана она была для Люпина. Знал, что именно здесь закончилась жизнь крестного. Проклятое место, совершенно символичное, нереальное — Драко никогда не приходилось думать о ней как о реальном пространстве, только как об абстрактном «никогде», месте смерти.       — Эй, — он ощущает, что кто-то взял его за плечо, и автоматически выворачивается, вздрагивая всем телом.       — Эй, прости, пожалуйста, — выговаривает Гарри, как только Драко к нему оборачивается, — я не хотел тебя отвлечь, но, может быть… Может, мы пойдем?       Драко с пару секунд смотрит на него, не слишком понимая, о чем идет речь.       — Луна уже э-э, она отпустила всю мелочь гулять до вечера. Нам тоже можно идти, правда?        Да, наверное, можно. Ну конечно. Драко бросает быстрый взгляд на площадь, где студенты уже успели сбиться в разномастные кучки вокруг статуи Энгиста из Вудкрофта. Луна тоже куда-то подевалась.       — Пойдем? В «Кабанью голову»?       — Да, — Драко прикрывает глаза, — да, конечно, пойдем, и… Извини, что тебе пришлось идти с тем сопляком.       Гарри только махнул рукой:       — Ой, забудь и не вспоминай, все. Я понимаю, что это твоя работа, ты поддерживаешь порядок, соблюдаешь правила, не вызываешь подозрений и выстраиваешь всех идеальными парочками. Ты не перед тем извиняешься.       Драко идет рядом с ним, засунув руки в карманы. Довольно прохладно и промозгло — в дороге это не чувствовалось так сильно, а теперь он явно сожалеет о том, что решил выйти в обычной мантии, такой, какую и в помещении при желании можно не снимать.       — «Кабанья голова» же не оскорбляет твое аристократичное величество?       — Совсем нет, прекрати, — Драко говорит это совершенно нейтральным тоном, не превращая в шутку, — разве что скажи, вот нальют ли нам там? Лица чересчур приметные, твое в особенности.       — Не переживай об этом, там и малотетке нальют.       — В крайнем случае продемонстрирую им маггловский паспорт. Давай притормозим.       Драко хватает его за рукав, вынуждая остановиться и развернуться в сторону пристани. Дойдя до нее, сам Драко вытаскивает сигарету и присаживается на ограждение, не отрывая при этом ног от деревянного настила — не хватало еще закончить этот вечер в больничном крыле после падения в озеро!       — Стой-стой, — Гарри стоит перед ним, и Драко приходится смотреть на него снизу вверх, — ты носишь с собой маггловский паспорт? То есть он у тебя есть?       — А ты думал, — Драко щелкает зажигалкой, — хоть у кого-то его нет? Ну, может, только у совсем чопорных чистокровных типа бесконечных потомков Блэков старшего возраста. Или Лестрейнджей, не знаю.       — Я ничего не думал! — Гарри замахал руками, — у меня есть паспорт только потому, думаю, что мы в маггловских районах всегда жили, и у папы была маггловская работа, и я ходил в маггловскую школу! Никогда бы от тебя не ожидал.       Драко вытаскивает из внутреннего кармана мантии небольшую книжечку в красной обложки с выбитым гербом и надписью «british passport», демонстрируя ее Гарри. Делает он это с выражением чрезвычайного скепсиса на лице.       — Самый настоящий, можешь полистать. И айди имеется.       Поттер с готовностью пролистывает, и вид у него не менее скептический.       — К чему тебе паспорт? Это… Из-за сегодняшних новостей? Или готовишь побег?       Остается только поморщиться такой ужасной шутке. Точнее — брошенной невпопад фразе, которую Поттер обернул в шуточную обертку, чтобы она стала чуть менее отвратительной. Ну, возможно, он так думал — в реальности прозвучало совершенно убого.       — Пошел ты к черту, вот что. Не человеку с зачарованными карманами такое говорить.       Кажется, он застал Гарри врасплох, и теперь тот застыл на пару секунд с чуть приоткрытым ртом.       — Извини, бля, правда извини. Я понял, да… Нет, я, конечно, осознаю, что каждый переживший такое человек носит с собой вообще все, что может пригодиться…       — Заткнись. Ты не осознавал, пока я не сказал. Пожалуйста.       Повисает мерзкое, неловкое молчание. Драко делает еще одну затяжку, и потом еще. Гарри переминается с ноги на ногу.       — Хорошо. Извинения приняты, — Драко глубоко вздыхает, — только хватит оправдываться, прошу тебя. Оправдания здесь ничему не помогут. Но я рад, что ты в принципе научился извиняться.       Он обращает внимание на то, что, кажется, уже пытается курить пустой почерневший фильтр, и ищет глазами ближайшую урну. Ну… Как-то нехорошо будет, если совершенно случайных студент увидит, как староста школы мусорит. Будет уже нехорошо, если застанет с маггловской сигаретой в зубах, но с этим Драко более чем готов мириться.       — Ну, мы идем?       Теперь и ему выпадает шанс подогнать Гарри, и Драко пользуется этим вообще без стеснения: не оглядывается, сразу направляясь к покосившейся вывеске «Кабаньей головы». Но уже на пороге он секунду колеблется, понимая, что здесь происходило во время битвы. Вернулась ли «Голова…» к своему более раннему состоянию, или все еще корчит из себя оплот борцов за все хорошее против всего плохого? Драко чувствует неловкость, и потому делает шаг в сторону, позволяя Гарри самому толкнуть дверь.       Внутри воняет, и народу не слишком много. Отчасти последнее — специфика места, поскольку на самом деле они пришли в питейное местечко слишком рано. Всего пять пополудни, и работяги еще не закончили своих смен, еще не добрели до кабака. Внутри всего несколько человек — все местные, может, постояльцы. Есть и просто пьянчуги-завсегдатаи. За стойкой — сгорбленная фигура, видимо, слишком увлеченная книгой, чтобы обращать внимание на посетителей.       Драко легко пихает Гарри плечом, и кивком указывает на расположенные рядком у окон высокие столики на двоих. Тот коротко улыбается, явно выражая согласие. Может, не может найти слов после недавнего унижения, а может, ему тоже неловко. Драко не может решить, какой из этих вариантов ему предпочтительней.       По крайней мере вокруг нет никаких знакомых лиц — это определенно радует. Да и кто мог бы прийти? Блейз? Кажется, он все-таки не благодаря местному бармену получает твои товары, пользуясь какими-то более интересными и неочевидными связями. Лавгуд? Ох, а Лавгуд вообще нужен алкоголь для того, чтобы испытывать… Ну, то, что она испытывает. Скорее всего Лавгуд все-таки пользуется возможностью встретиться со своим решившим не возвращаться в школу неловким хахалем. Или просто выбирает самые необычные ириски в «Сладком королевстве».       Гарри делает заказ первым, а Драко только подходит к барной стойке, оглядывается по сторонам.       — Меню ищешь? Просто говори че хочешь, — не поднимая глаз от книги отвечает сгорбленная фигура. У этого человека длинные черные космы и манера говорить напоминает крестного. Сердце чуть сжимается, но это никак не он — чересчур молод.       — Вино. По бокалам.       — По бокалам не будет. Могу бутылку выписать, пойдет?        Незнакомец поднимает взгляд, и, слава Мерлину, на проверку он не так-то и похож на крестного. Возможно, они с Драко сталкивались в Хогвартсе раньше, и хмурый бармен уже заканчивал школу, когда Драко был совсем младшекурсником.       — Д-да. Давайте бутылку.       — Смотри стакан только не разбей. И, — бармен бросает говорящий взгляд на уже занявшего место Гарри, — комнату не дам. Народ недоволен будет.       — Хорошо, сэр.       — Да какой нахуй «сэр», два серебряных давай. Или маггловскими, как удобно будет, — бармен на секунду исчезает за стойкой, тут же извлекая бутылку. Пробку откупоривает не штопором, а палочкой.        Драко копается в карманах и выкладывает монеты, стараясь все-таки не глядеть на бармена. Пусть будет бутылка, ладно.       Он возвращается к выбранному ими месту, и, взгромоздившись на высокий стул, наливает себе в стакан. Никакого выбора между сортами не дали, равно как и не задали простого вопроса из серии «красное/белое». Это терпкое сладкое красное. Драко не будет гадать, какое именно — едва ли у него получится, и все-таки такие игры чересчур напоминали отцовские развлечения. А Драко… Черт, ему казалось, что даже если бы перед ним поставили дрянной портвейн, он все равно бы его выпил и не поморщился. Может, заблевал бы потом Поттеру кроссовки. Судя по первому глотку, шансы были 50 на 50.       — И ты сразу пьешь, — Гарри смеется над ним, — а как же чокнуться?       Гарри изображает, будто чокается с ним, и Драко сперва морщится, но все-таки чокается.       — Не знаю за что. Погоди, они подают пиво?       Пиво крепко ассоциировалось у Драко с маггловской культурой, и дома его почти никогда не бывало. В целом он разве что пару раз видел бутылки и стаканы у крестного, когда они посещали немагические заведения — но очень рано, чем больше лет проходило, тем меньше он пил в целом. В основном вместе с отцом, в остальном… Как будто бы проживая жизнь сжатой пружины, ищейки, агента, которому нужно сохранять бдительность даже в кругу своих.       Ужасная, должно быть, жизнь.       Так думает Драко сегодняшнего дня, а Драко, допустим, трехлетней давности клянется, что больше не притронется к алкоголю вне официальных приемов, дабы не превращаться в подобие отца. Что случилось? Он не может дать себе четкого ответа, и не слишком хочет его искать — просто делает то, что ему предлагают делать. Если он сейчас попросит у Гарри попробовать — ни за что не признается, что впервые пробует такую простую штуку как пиво.       — Конечно подают, да тут его неподалеку и делают. У волшебников много своего, но оно дорогое только.       — Как и любое волшебное производство, чего ты ждал? — Драко усмехается, ставя свой стакан на стол. Интересно. — Дай-ка попробую.       Он тянется к стакану Поттера, и делает на пробу маленький глоток.       — Ты неправильно делаешь. Надо больше, а то ты как будто ликер потягиваешь.       Драко молчит о том, что никогда не пробовал никаких ликеров, если только они не были добавлены в кофе. И просто делает глоток побольше — и это горько, вкус не слишком ему понятен… Вино вяжет рот, не важно, какого оно сорта, крепкий алкоголь обжигает, а здесь Драко как будто и вовсе не чувствует никакой алкогольной крепости:       …       — Не знаю… Ощущается так, как будто там нет почти никакого спирта.       — В том и смысл, — Гарри возвращает себе стакан, — можно выпить много пива и не слишком захмелеть.        Драко предпочитает умолчать о том, что думает по этому поводу, и возвращается к своему вину. Оно тоже ему не нравится — слишком сладко, что ощущается не слишком правильным. Может, он просто не привык? Дома такого никогда не было, и сокурсники тоже редко протаскивали с собой такое, как правило это все-таки было что-то сухое. Возможно, дорогое, но вне зависимости от стоимости оно выпивалось несколькими чрезвычайно любопытными и желающими почувствовать себя взрослыми слизеринцами очень быстро.       — Скажи мне вот что, — начинает Гарри, — ты же хотя бы немножко рад тому, что Гермиона не вернулась в Хогвартс? Ну, ты всегда был самую малость впереди ее по оценкам, и в общем зачете лидировал. Теперь у тебя нет конкурента — ты точно выпустишься лучшим учеником.       Драко закатывает глаза, изображая, что ему чертовски скучно, и что Гарри лично сейчас болтает совсем не к месту:       — Нет. Я перестал воспринимать оценки как что-то важное курсе на четвертом, когда в четвертый раз оказался лучшим учеником. Еще вопросы будут?        Гарри смотрит на него с каким-то странным выражением. Явно не виноватым.       — Ну я не понимаю. Так ты хотел бы обсудить новость или нет? Чего ты дергаешься, а?        Он задевает ногу Драко под столом. Явно намеренно.       — Своими оценками я обязан родителям и крестному, которые предоставили мне доступ к совершенно блестящему магическому образованию еще до того, как я оказался в школе, — почти выплевывает он, — и мне вообще не приходилось стараться. Никогда. Знаешь, я просто читал все по одному разу, и меня сразу научили тому, как следует писать эссе, как варить зелья, и как правильно распоряжаться собственным временем. Мне было просто интересно. Такой ответ тебя устроит? Скорее уж мне было смешно из-за того, что это так легко мне дается, и потому и хотелось сделать что-нибудь мерзкое в адрес тех, кто действительно вкалывает ради оценок.        Драко шумно втягивает воздух носом и делает глоток:       — Все образование в этой школе очень отрывочно и не дает большого представления о магической реальности. Половина вовсе никогда не понадобится. И я был тем еще гадом, когда был младше, да, ты это хочешь мне сказать? Ну вот, говорю, можно мне шоколадную лягушку за честность? А говоря о новостях… Мне кажется, что даже здесь нас слушают.       — Кто слушает? — Гарри успел принять скептический вид. Возможно, используя его как своеобразные «доспехи».       — Они, — Драко неопределенно машет рукой и вздыхает, — ладно, я просто правда больше не вижу смысла что-то пытаться из себя изобразить в магическом мире. Это… Знаешь, это даже не долги отца, это долги деда, и из них нужно попробовать выбраться. В этом как будто нет никакого смысла.       — Отчего же? — Гарри выглядит так, будто не совсем понимает, о чем идет речь. Хочется вздохнуть еще раз, все-то ему объяснять нужно!       — Ну вот скажи сам, почему ты не вступил в наследство полноценно, и продолжаешь пользоваться только тем счетом, который открыли для тебя родители? И являешься легальным наследником только того, что оставил тебе Сириус? Сужу по тем домам, что ты указал, поправь, если надо. Годрикову впадину ты так и не упоминал.       — Это не мои деньги. Дед был министром магии, и его состояние меня не касается. Не хочу владеть ничем, чего…       — Недостоин? — Драко изгибает бровь и подсказывает приходящую ему в голову глупость.       — Нет, не то слово. Ничем, к чему я не имею отношения. У меня должны быть свои деньги, но те, которые не противоречат моим убеждениям, знаешь?       Они оба отпивают. Гарри, кажется, пьет почти что залпом. Скоро ему придется идти за следующим стаканом. Драко более умерен. И все еще не хочет заблевать кроссовки Гарри, поскольку желудок едва ли рад тому, что он снова предлагает ему алкоголь.       — Да. Это я понимаю. И дело в том, что я не вижу никакого смысла пытаться что-то делать ради рода. В этом нет смысла. Мэнора нет. И скорее всего у меня не будет наследников.       — То есть, ты в принципе не заинтересован в детях.       — Да. Нет. Скорее в женщинах. Не знаю, — Драко отпивает и смотрит в окно. Дождь усиливается.