Left side, Right side.

Я люблю тебя давно, Это грустно и смешно.       Я сидел за партой и воодушевлённо смотрел в окно, обращая ноль внимания на урок. Впрочем, учителя уже давно забили на меня, ибо что я, если не бездарность? У меня проблемы с фокусировкой внимания, плохая память, да и вообще мне лень что-либо делать для учёбы, потому что совсем скоро Нулевой День всё оборвёт.       Я смотрю в окно… Громадные хлопья снежинок в вальсе кружатся в направлении ветра. Крыши домов покрыты толстым слоем снега, который, кажется, вот-вот обвалится вниз. Небо почти чёрное, застланное пеленой серости поверх тёмно-лазурного цвета космоса. Горящие тёплым жёлтым светом фонари освещают дороги, белый снег, подобно кристаллам Swarowski, ярко и красиво искрится под новыми ракурсами.       В классе тепло, слава Богу, московские школы щедро спонсируют, и отопление нам проводят во все кабинеты. Одноклассники чем-то сосредоточенно занимаются, а я чувствую себя, словно я на другой планете, на которой мне хорошо. Я с интересом рассматриваю светло-зелёные стены, на которых слегка облезает краска – эти стены мне знакомы до того, что у меня кишки выворачиваются наружу при осознании факта, что эти стены я вижу почти каждый день вот уже как одиннадцать лет. Над электронной доской, которая у нас появилась только год назад, висят чёрно-белые портреты всяких учёных: Ньютон, Паскаль, Джоуль, какой-то дядька, имя которого я постоянно забываю, и Менделеев. Мне всегда казалось странным, что Менделеев находится в одном ряду с гениями физики, он же, вроде как, химик… В дальнем углу класса стоит прозрачный стеклянный шкаф, внутри которого стоят старые микроскопы и прочие прибамбасы. Когда мы с Андрэ были в седьмом классе, мы случайно разбили дверцу этого шкафа, после чего её пришлось заменять. Никто так и не выяснил, кто это сделал, так что, считай, нам сошло с рук. Парта, за которой я сижу – старая, тоже очень мне знакомая. Раньше она была слишком высокой для меня, и я кое-как дотягивался до своей тетради полусогнутой рукой, сейчас она немного маловата для меня. На ней с каждым годом появляется всё больше рисунков членов, самых разных размеров и качества исполнения. До того, как нас с Андрэ разделили на разные вертикали в девятом классе, мы вдвоём сидели за этой партой и тоже принимали участие в дополнении этого произведения искусства.       Я выбрал изучать социально-гуманитарные науки, поэтому физика у меня стала реже появляться в расписании, чем до девятого класса. Андрэ же пошёл на физико-математическую вертикаль, и не совсем по своей воле. Его родители, по его же словам, «мягко заставили» выбрать именно эту специальность. Мы перестали пересекаться на уроках, но зато виделись каждую перемену, это радовало. В конце концов, это лучше, чем если бы он ушёл после девятого класса или сменил школу… Я бы не хотел остаться совсем один.       Наконец, звучит приятная короткая мелодия звонка с урока, и нас отпускают из класса. Я, совершенно счастливый, беру рюкзак, быстро пихаю туда тетрадь, учебник и пенал, после чего выбегаю из класса в коридор. Оказавшись там, сразу быстрым шагом направляюсь по лестнице на первый этаж школы, где в объединяющем коридоре висит расписание каждого класса, и расписание одиннадцатого «В», в котором учится Андрэ, тоже.              Химия… Так, значит второе крыло, четвёртый этаж. Бегу к другой лестнице и взмываю по ступенькам, добираясь до нужного четыреста пятого кабинета. Рядом с этой дверью раскинулись параллельщики, а в самом углу на полу сидел Андрэ, что-то смотрящий в телефоне.              – Андрэ! – окликаю его, и он поднимает на меня голову, слегка улыбнувшись.              Я подхожу ближе, беру его за руку и тяну вверх, чтобы он встал. Он смеётся, и всё-таки встаёт на ноги, лениво накидывая на плечо рюкзак, до этого лежащий на полу.              – Чего хотел? – его лёгкая улыбка всегда поднимает мне настроение. – У меня ща контроша будет, я повторял.              – Да хуй с ним. Пошли в туалет покурим.              Он вздыхает, но всё равно соглашается без особого сопротивления.              – Лан, погнали.              Мы идём в ближайший мужской туалет и запираем дверь туда. Я достаю из кармана малиновую HQD, а Андрэ тянется за своей манговой в рюкзак. Он покупает только с этим вкусом, и мне это казалось забавным, но милым.              Делаем затяжки, выдыхаем. Маленькое пространство, в котором мы прячемся, наполняется едким дымом с острым запахом. Химоза, но мне вроде нравится. Я смотрю на Андрэ и прислоняюсь спиной к холодной стене.              – Есть планы на выходные? – я спрашиваю негромким голосом, чтобы если вдруг мимо будут проходить учителя, или, ещё хуже, завуч, они не услышали, что мы тут тусуемся.              – Та не. По-хорошему, надо бы уже больше к ЕГЭ готовится, но мне чё-то похуй.              Усмехаюсь, ибо такая же ситуация со мной.              Нам осталось лишь одно,       Забери меня в кино.              – Может, в киношку сходим?              Андрэ поднимает на меня взгляд со своей HQD.              – Ну, хуле нет, в целом. Родаки вряд ли прикопаются. Я не против, на какой фильм пойдём?              – Хз, загугли. – я пожал плечами, сделав ещё одну затяжку.              – Чё сам не загуглишь?              – Я телефон дома забыл…              Всё-таки Андрэ достаёт телефон из своего кармана и заходит в Хром, где гуглит фильмы в ближайшем кинотеатре. Он делает это так сосредоточенно, словно с головой погружён в такой лёгкий и короткий процесс. Пока он это делает, я отстраняюсь от стенки и делаю шаг ближе к нему, после чего быстрым движением засовываю ему в рот свою малиновую HQD, пока он вслух шепчет то, что печатает. Андрэ смотрит на меня, резко краснея, но всё-таки делает затяжку и выдыхает кольцо дыма мне в лицо, из-за чего я отворачиваюсь.              – Мудак... – шутливо шепчу я, сдерживая смех.              – Херовейший вкус, как ты это вообще куришь?              Мы смотрим друг на друга ещё несколько секунд, после чего он засовывает свою электронку уже в мой рот, и я тоже делаю короткую затяжку, после чего начинаю кашлять.              – У меня, хотя бы, не настолько химозная.              Кажется, про кино шла речь уже очень давно, и я вдруг наклоняюсь к Андрэ, целуя его в губы. Я ни разу ещё до этого не целовался, да и Андрэ тоже, поэтому этот акт короткий, невинный и неловкий. Я быстро отстраняюсь, чувствуя, как мои щёки пылают. Андрэ наклоняется ближе ко мне и целует меня в губы снова, просто продлевая первый поцелуй, после чего я закрываю глаза, наслаждаясь блаженным чувством. Как только мы снова прекращаем этот поцелуй тоже, я, всё так же глядя в глаза Андрэ, негромко произношу.              – Ты любишь меня?              – Да… – кивает.              – Тогда, как насчёт свидания в субботу? – легко и игриво улыбаюсь. – Пойдём на фильм, который захочешь ты.              – Ладно. Тогда, спишемся потом для большей инфы…              Мы снова прячем вейпы и выходим из туалета, расходясь по разным кабинетам.