Акаши Сенджу и ее тайная жизнь

Мужчины отдохнули и решили, наконец, узнать нужную информацию. – Отдохнули? – поинтересовалась Атропос. – Да, – ответил Ран. – Ваши вопросы? – молвила Лахесис. – Почему Сенджу заставляют думать, будто она сумасшедшая? – задал первый Мочизуки. – Если полубог понимают кто он такой, то монстры находили их быстрее и с большей гарантией, что привед к их погибели, – пояснила Клото. – Хорошо, это понятно, – отозвался Манджиро. – А кто такая миссис Кэрр? – спросил мужчина. – Это учитель, подготовленный на замену, – произнесла Лахесис. – Она тоже полубог. – Здесь тоже все ясно. А как и почему все думают, что миссис Доддз просто не существовало? – молвил Такеоми. – С помощью магии, – сказали разом Мойры. – Леди Геката создала так называемый туман, он не позволяет смертным увидеть мифологический мир, – ответила Атропос советнику Бонтен. – Кто такой Бруннер на самом деле? – продолжил добираться до сути дела Санзу. – В книге будет объяснение, – ответил вместо сестер только что появившийся лорд Хаос. – Милорд, – склонились боги и Судьбы. Мужчина кивнул им головой в знак приветствия. – Можем ли мы поинтересоватся у вас, где вы были? – спросила Клото. – Кое-кого навещал, – многозначно ответил Хаос. – И как она? – осведомлилась Атропос. – Уже намного лучше, – молвил лорд Создатель. – Процес перехода уже закончился? – вступил в разговор Посейдон. Его очень волновало, что там с Сенджу. – Угу, – подтвердил Хаос. – Она теперь отдыхает. Итак, может приступим к чтению следующей главы? – предложил бессмертный. – Можна, – согласилась Лахесис. – Только в этот раз пусть кто-то другой читает, – устало высказался Риндо. – Хорошо, тогда, кто будет читать? – поинтересовалась Клото у присуствующих. – Пусть Коко читает, – произнес Ран. – Почему я? – возмутился мужчина. – А почему не ты? – задал вопрос Манджиро. – Читать будет каждый, поэтому бери книгу, – дал указания Сано. – Ладно, – недовольно пробурчал Коконой Хаджиме. Ему молча передали книгу. – Таак, гле это...? Ака, вот. Глава 2: Три старые дамы вяжут носки смерти, – зачитал название следующей главы Хаджиме. Гости внимательно посмотрели на Мойр. Женщины вязали. – У Сенджу весьма интересное чувство юмора, – сказала Клото, когда заметила направленные на них взгляды. Все нервно улыбнулись. Я привыкла к разным происходящим время от времени странностям, но обычно они быстро проходили, кроме одного случая с той идиотской игрушкой Манджиро. После услышанного Майки начал злится. Самолет был подарком Шиничиро и ему не нравится слышать, как подарки его брата называют дурацкими. – Я думаю, что она не совсем это имела ввиду, – заметив состояние Сано, поспешив успокоить его Вакаса. Я понимаю, что игрушка была подарком Шиничиро, но то, как он поступил с Хару — ужасно. Да, моя вина тоже есть в шрамах на лице брата, ведь из-за страха обвинила именно Харучие тогда. Вот только, реакция Майки — чрезмерная. Мне никогда не забыть, как Сано разрезал уламками самолета рот Хару и заставлял его смеяться. Глаза Манджиро полностью побелели, но он почему-то ничего не делает. Всех из Бонтен это только напрягает. Они ни разу не видели подобного поведения от их босса, поэтому и не знают, что делать. – Она виновата, она виновата, – тихо повторял Санзу снова и снова. Бессмертные посмотрели на него с легкой злостью. Они понимали, что мужчина говорит это из-за травмы, но его решение обвинять во всем сестру — мерзко. – Давайте пока продолжил читать, – предложил вариант выхода из даной ситуации Какучо. Мужчины молча согласились с ним. Эта седьмая по счету круглосуточная галлюцинация оказалась мне не под силу. Оставшуюся часть школьного года мне казалось, что весь кампус меня разыгрывает. Ученики вели себя так, будто были на все сто уверены, что миссис Кэрр — бойкая и самоуверенная блондинка, которую я впервые в жизни увидела, когда она садилась в наш автобус после экскурсии, — была нашей математичкой с самого Рождества. – Это просто ужасно, – молвил Риндо. Всякий раз, когда я закидывала удочку насчет миссис Доддз, просто чтобы посмотреть, смогу ли я кого-нибудь расколоть, на меня глядели как на психа. – Можна же было найти иной способ обезопасить Сенджу, но не этот, – негодующе произнес Такеоми. – Вот здесь я, пожалуй, с тобой соглашусь, – твердо говорит царь Атлантиды. – В распоряжении Бруннера было много способов защитить мою дочь. Подобными действиями он только поставил ее в еще большую опасность. – Значит, будут изменения? – заинтересовано спросил Хаос. – Не просто будут, а они необходимы, – уверенно ответил ему Посейдон. В результате я почти поверила им — миссис Доддз никогда не существовала. – Это даже сложно назвать плюсом, – устало проговорил лорд Гермес. Почти поверила. – Ну и зачем было разыгрывать весь этот спектакль, если Сенджу все равно начинает понимать, что что-то не так? – риторически спросил Риндо. Ему крайне не нравится как относятся к девочке. – У меня есть идея откуда растет ее понимание, – весело молвил Гермес. Он прекрасно знал тот факт, что Гроувер не может солгать Сенджу. Ей все не могут солгать. Но Гроувер не смог бы меня одурачить. Когда я назвала ему имя Доддз, он немного растерялся, но потом решительно заявил, что такой не существует. Но я-то знала, что он врет. – У нее хорошие инстинкты, – похвалил младшую Акаши Мочизуки. – Не просто хорошие, а безумные, – уточнил Вакаса. – Вам еще предстоит об этом узнать. Что-то происходило. Что-то случилось в музее. – Ну прям настоящий Шерлок Холмс, – с иронией сказал Санзу. – Я бы на тебя посмотрел в подобной ситуации, – укусил в ответ Имауши. – А это можно устроить, – задумчиво молвил Посейдон. – Хватит! – остановила всех троих Клото. Днем мне некогда было об этом думать, но по ночам образы миссис Доддз с когтями и кожистыми крыльями заставляли меня просыпаться в холодном поту. Погода продолжала чудить, что не могло положительно повлиять на мое настроение. Как-то ночью ураган выбил стекла в моей комнате. Через несколько дней самый крупный торнадо, когда-либо замеченный в долине Гудзона, возник всего в пятидесяти милях от Йэнси. Одно из текущих событий, которое мы обсуждали на занятиях по социологии, было необычайно большое количество небольших самолетов, сбитых в этом году внезапными шквалистыми ветрами над Атлантикой. – Почему ваши склоки должны вредить всем остальным? – спокойно спросил Хаос. – Я не терплю когда меня называют вором, – тем же тоном ответил Бог Морей. – И вот так всегда, – устало выдохнул лорд Гермес. – Вам придется лучше контролировать себя, – холодно произнесла Атропос. – Особенно сейчас, – намекнула она, когда увидела в глазах божества вспышку гнева и непокрности. Смертные наконец понимают, что большинство катастроф случаются через гнев одного, а то и более, бессмертного — бога или богини. Это не может их не пугать. Почти все время я пребывала в раздражении и заводилась с пол-оборота. Оценки мои покатились под гору. Я все чаще ввязывалась в перебранки с Нэнси Бобофит и ее подружками. Почти на каждом уроке меня выставляли в коридор. Наконец, когда наш учитель английского мистер Николл в тысячный раз спросил, отчего я так ленюсь и не желаю выучить тесты по правописанию, я ему нагрубила. Назвала его старым, выжившим из ума пропойцей. Я даже не была уверена, что это значит, но звучало не слабо. – Видите, как ваше настроение влияет на Сенджу? – указала на проблему Клото. – Ну так, она моя дочь, – произнес Посейдон. На следующей неделе директор послал маме письмо, официально уведомляющее, что на будущий год мне придется распрощаться с Йэнси. Отлично, твердила я про себя. Просто отлично. – И какая это будет по счету школа? Шестая или седьмая? – устало спросил Такеоми. Но ему никто не ответил. Мне ужасно хотелось домой. – Сенджу всегда скучает за домом, – заговорил Гермес. – Конечно же, прекрасные условия жизни. Почему бы ей и не скучать? – ехидно молвил Санзу. – Для Сенджу дом — это дорогие ей люди, – холодно отозвался Вакаса. – А если ты не знаешь, как на самом деле живет твоя сестра, то лучше не предполагай, – пригрозил он Харучие. – Ты ничего о ней не знаешь, поэтому молчи и ничего не говори, пока не сделал себе хуже, – присоединился к угрозе Имауши Хаос. – О чем вы говорите? – обратился к двум мужчинам царь Атлантиды. – В книге об этом будет упоминания, – рвсплывчито ответил Белый Леопард. – Что-то мне подсказывает, что это сильно меня разозлит, – с подозрением молвил бог. – Это слабо сказано, – тихо пробормотал Вакаса. Мне хотелось жить вместе с мамой в нашей квартирке в Верхнем Ист-Сайде, даже если придется ходить в бесплатную среднюю школу, ладить с моим препротивным отчимом и наблюдать, как он все вечера напролет режется в свой идиотский покер. – Ох, у меня дурное предчувствие, Рин-Рин, – обеспокоенно проговорил Ран своему брату. – Не у тебя одного, – ответил ему Риндо. Слова Сенджу до сих пор звенят в ушах Сано. Он понимал, что сделал тогда огромную ошибку. Но его моральные терзания не помешали обращать внимание на чтение. Майки прекрасно все услышал. Его интуиция заорала благим матом, что этот отчим ничего хорошего не несет, а только боль. И все же… в Йэнси было что-то такое, о чем потом я буду скучать. Леса, вид на них открывался из окна моей комнаты, Гудзон вдалеке, запах сосен. Я буду скучать по Гроуверу, который был хорошим другом, пусть даже немного странным. Я беспокоилась, как он переживет следующий год без меня. И по урокам латыни я тоже буду скучать — мне будет недоставать глупых турниров мистера Бруннера и его веры в то, что я могу выиграть. По мере того как приближалась экзаменационная сессия, я готовилась только к тесту по латыни. Я не забыла, что сказал мне мистер Бруннер: этот предмет будет для меня вопросом жизни и смерти. Сама не пойму почему, но я начала ему верить. – Хорошо, что в этом вопросе она ему поверила, – облегченно сказал Посейдон. – Сколько потом знания спасали ей жищнь, – согласился с ним Гермес. – Даже какие-то простые обычные факты тоже выручали ее из беды, – добавил Вакаса.

***

Вечером накануне последнего испытания я впала в такое отчаяние, что швырнула «Кембриджское руководство по греческой мифологии» в дверь своей комнаты в общежитии. Слова плыли и кружились у меня перед глазами, буквы выделывали «восьмерки», будто катались на скейтборде. Я ну никак не могла запомнить разницы между Хироном и Хароном или между Полидектом и Полидевком. Что уж там говорить про спряжение всех этих латинских глаголов. – Теперь она может сделать это с легкостью, – засмеялся лорд Хаос. – Не напоминайте мне, – раздраженно молвил Имауши. Как только он вспоминает через что прошла его подопечная, то его бросает в дрожь и возникает желание закутать ее в теплое одеяло и никуда не отпускать. Я расхаживала по комнате с таким чувством, словно под рубашкой у меня по телу ползают муравьи. Я вспомнила серьезное выражение лица мистера Браннера, его глаза, которым, казалось, уже тысяча лет. «Испытание пройдут только лучшие, Сенджу Акаши». Набрав полную грудь воздуха, я подобрала с пола книжку по мифологии. –Давление на ребенка, – констатировал факт Какучо. – Не могу сказать, что в данной ситуации плохо оно плохое, но и не есть хорошим решением. – О чем ты? – спросил мужчину Коконой. – Дело в том, что каждый ребенок воспринимает давление на себя по разному. Одним это помогает, а другим — только вредит, – пояснил номер три Бонтен. До этого я никогда не просила учителей помочь мне. Может, мне поговорить с мистером Бруннером? Он задал бы мне какие-нибудь наводящие вопросы, на что-нибудь намекнул. Так я хоть как-то заглажу вину за тот большой жирный «неуд», который получу на его экзамене. Мне не хотелось покидать Йэнси с мыслью, будто он решил, что я не постаралась выучить его предмет. – А она упрямая, – удивился Риндо. – Еще какая, – отозвался лорд Гермес. – Иногда ее упрямство приносит большие неприятности, – устало отозвался Посейдон. Я спустилась вниз, туда, где помещались кабинеты преподавателей. В большинстве помещений лампы уже не горели, было пусто, но дверь кабинета мистера Бруннера стояла приоткрытой, и полоска света падала в коридор. Я была уже в трех шагах от кабинета, когда услышала доносившиеся изнутри голоса. Мистер Бруннер кого-то о чем-то спросил. Голос, явно принадлежавший Гроуверу, ответил: «…беспокоился насчет Сенджу, сэр». – Опа-па, вот тебе и верный друг, – растроенно сказал Такеоми. – Давайте не будем спешить, возможно мы не понимаем до конца все, что там происходит? – предложил Мочизуки. – Я с ним согласен, дело явно связано с миссис Доддз, – быстро молвил Ран, видя, как некоторые открывали рот, чтобы возразить. Я замела. – Ну, не удивительно, – пробормотал Санзу. – Да, тихо ты, – сказал своему колеге Риндо. Обычно я не подслушиваю, но попробуйте устоять, когда твой лучший друг говорит о тебе со взрослым. Я подошла чуточку ближе. – Не могу ее винить, – молвил Манджиро. – Даже взрослый будет подслушивать, если кто-то будет его обсуждать, – поддержал книжную Сенджу Какучо. — …одна этим летом, — говорил Гроувер. — Я имею в виду, единственная полукровка в школе! Теперь, когда мы в этом уверены и они тоже это знают… — Мы только все испортим, если будем подталкивать ее, — ответил мистер Бруннер. — Нам нужно, чтобы девочка созрела. — Но у нее может не оказаться времени. Летнее солнцестояние — это черта… — Мы должны решиться сами, без нее, Гроувер. Пусть наслаждается своим неведением, пока может. — Сэр, она видела ее… — Пусть думает, что у нее разыгралось воображение, — стоял на своем мистер Бруннер. — Туман, насланный на учеников и преподавателей, убедит ее. — Сэр, я… я не могу снова пренебречь своими обязанностями. — Гроувер задыхался от волнения. — Вы знаете, что это может означать. — Ты ничем не пренебрегал, Гроувер, — мягко сказал мистер Бруннер. — Я бы, так или иначе, разглядел, кто она такая. Теперь позаботимся о том, чтобы Сенджу дожила до следующей осени… – Всмысле дожила? – шокировано спросил Майки. У смертных не вкладывалось в головах все, что они только что услышали. – В прчмом! – гаркнул нервный Вакаса. – Если монстр обнаруживает полубога, то убивает, или же съедает его! – громко и жестко, почти жестоко, рассказал правду Имауши смертным. Церемониться конкретно с этими людьми он вовсе не собирался. – Жизнь полукровки полна боли, страданий, крови и смертей, – закончил уже более спокойно говорить мужчина. – Извини, Вакаса, а что означает: "Летнее солнцестояние — это черта..."? – осторожно задал вопрос Коконой. – Это срок, – ответил Белый Леопард. – Срок чего? – поинтересовался Риндо. – Узнаете все из книги, – вмешалась в разговор Лахесис. – Ладно, – надулся младший Хайтани. – Меня больше интересует, почему Бруннер хочет так долго ждать, прежде чем отправить мою дочь в лагерь? – деланно равнодушно спросил Посейдон. – Уверяем, ответ есть в книге, если же нет, то мы сами на него ответим, – заверила божество Атропос. – Посмотрим, – грубо в ответ молвил мужчина. Учебник по мифологии выпал у меня из рук и тяжело шмякнулся об пол. – Мда, только напугали девочку, – неловко проговорил Мочизуки. – А не надо было подслушивать, – самодовольно высказался Санзу. – Да ты, я вижу, нарываешся? – опаснвм тоном голоса обратился к Харучие Хаос. – Чтож, молодец, тебе удалось меня вывести, – с жуткой улыбкой сказал лорд Создатель. Санзу вздрогнул от страха из-за ауры бессмертного. – Что вы задумали, милорд? – акуратно спросила Клото. – Все довольно просто, – весело молвил Хаос. – Теперь, все кто в комнате, исключая вас, милые дамы, будут чувствовать физическое состояние Сенджу, – и боги, и смертные перевели на говорившего мужчину свои, кто шокированные, кто испуганные, взгляды. – Вы же это не серъезно? – с надеждой поинтересовался Ран. – Я абсолютно серъезно, – твердо заявил Хаос. – Вы воспринимаете книгу не как историю реального человека, а как какое-то художественное произведение. Мне это не нравится. Таким образом, я решил, что вы лучше всего сможете научится, – высказал свое недовольство Творец вселенной. Мистер Бруннер замолчал. – Вот и попалась маленькая мышка, – нежно молвил Ран. – Спорим, что не поймают? – хитро сощурив глаза, предложил пари Коконой. – И на что будем спорить? – заинтересовался старший Хайтани. – Дай подумать, хмммм... если ты проиграешь, то будеш исполнять все мои приказы на протяжении целой недели, – довольным тоном озвучил мужчина. – А если выиграю я? – спросил Ран. –Тоже самое, – ответил Хаджиме. – Чтож, я согласен, а теперь читай, – сказал один из руководителей Бонтен. Сердце бухало в груди. Подобрав книгу, я попятилась назад по коридору. За освещенной стеклянной дверью кабинета мистера Бруннера скользнула тень, куда более высокая, чем мой прикованный к инвалидному креслу учитель, и державшая в руках нечто, подозрительно напоминавшее лук. Открыв ближайшую дверь, я шмыгнула внутрь. – Давай, Сенджу, помоги мне выиграть пари, – проскулил брат Риндо. За эти слова его стукнули по голове, – Ай, за что? – негодующе спросил мужчина своего младшего, но ему не ответили. Через несколько секунд я услышала характерный звук, будто кто-то топал по полу деревянными башмаками, затем дыхание, словно какое-то животное принюхивалось к двери, за которой я пряталась. Чей-то крупный темный силуэт помедлил перед стеклянной дверью, затем прошел мимо. Пот капельками стекал у меня по шее. Где-то в коридоре раздался голос мистера Бруннера. — Никого, — пробормотал он. — Нервы у меня совсем сдали после зимнего солнцестояния. — У меня тоже, — ответил Гроувер. — Но могу поклясться… — Возвращайся к себе, — велел мистер Бруннер. — Завтра тебе предстоит долгий и трудный день. — Лучше не напоминайте. Свет в кабинете мистера Бруннера погас. – Да, я выиграл! – закричал от счастья Коконой. – Нееет... – простонал Ран. – Успокойтесь! – приказал своим подчиненным Манджиро. – Мне что-то не понравился момент, где она описывала тень и звуки, которые слышала и видела, – озвучил Такеоми. – Будто там находился не человек. – Неужели снова монстр? – нервно задал вопрос Мочизуки. – Нет, не монстр, – успокоил его Имауши. – А кто тогда? – потребовал объяснений старший брат Сенджу. – Защитник и учитель, – загадочно произнес Вакаса. – Можно более понятно и мение расплывчато? – попросил Харучие. – Нельзя, – ответил ему Белый Леопард. Мне показалось, что я прождала в темноте целую вечность. Наконец я выскользнула в коридор и вернулся к себе. Гроувер лежал на своей кровати и штудировал конспекты по латыни так, будто и не вставал. – Надеюсь, Сенджу не выдаст себя, – пробормотал Риндо. — Привет, — сказал он, глядя на меня затуманенным взором. — Готов к тесту? Я ничего не ответила. — Выглядишь ужасно. — Он нахмурился. — Все в порядке? — Просто… устала. Я отвернулась, чтобы он не видел выражения моего лица, и стала готовиться ко сну. – Неплохо, – оценил Ран. – Не ложь, но и не правда. – Подобное всегда срабатывает лучше всего, – заметил лорд Гермес. Из того, что слышала внизу, я ничего не поняла. Хотелось бы верить, что все это я просто себе навоображала. Но одно было ясно наверняка: Гроувер и мистер Бруннер говорили обо мне у меня за спиной. Они думали, что мне угрожает какая-то опасность. * * * – Я, конечно, повторюсь, но у нее хорошая интуиция, – молвил Майки. – Она также умеет делать правильные выводы с доступной информации, – гордо произнес Посейдон. На следующий день, когда я выходила из класса после трехчасового экзамена по латыни и перед глазами у меня кружились все греческие и римские имена, которые я переврала, мистер Бруннер окликнул меня. На мгновение я испугалась: неужели он узнал, что вчера вечером я подслушала его разговор с Гроувером? Но дело было не в этом. — Сенджу, — произнес мистер Бруннер, — не расстраивайся, что приходится покидать Йэнси. Это… это к лучшему. Он говорил мягко, участливо, и все же его слова встревожили меня. И хотя он сказал это вполголоса, остальные ребята, заканчивавшие тест, могли его услышать. Нэнси Бобофит одарила меня ухмылкой и язвительно скривила губы, изображая воздушный поцелуй. – У этого Бруннера есть зоть какое-то понятие такта? – раздраженно спросил Риндо. – Из того, что мы уже прочитали, я понял — у Бруннера полностью отсуствует чувство деликатности, – сказал Какучо. – У меня уже руки чешутся пообщатся с учителем, – тихо проговорил Сано. — О'кей, сэр, — пробормотала я. — Я хочу сказать… — Мистер Бруннер раскачивал свою коляску взад-вперед, словно не был уверен, как продолжить. — Это неподходящее место для тебя. Дело было только во времени. У меня защипало в глазах. – Я его прибью! – гневно высказался царь Атлантиды. – Он просто не умеет говорить с другими, – расстроенно молвил Вакаса. – За столько лет он уже должен был научится, – непреклонно прооизнес Посейдон. – Придется здесь тоже внести некоторые изменения, – спокойным голосом сказал Гермес. Мой любимый учитель перед всем классом говорит, что я и не могла справиться. Перед этим он целый год твердил, что верит в меня, и вот теперь говорит, будто я достойна того, чтобы меня выгнали. — Конечно, — ответила я, вся дрожа. — Нет, нет, — сказал мистер Бруннер, — я все перепутал. Я пытаюсь сказать, что… ты необычная девочка, Сенджу. Это не имеет никакого отношения… – Это не улучшает ситуацию, – отчужденно сообщил Риндо. — Спасибо, — выпалила я. — Большое вам спасибо, сэр, что напомнили. — Сенджу… Но я уже убежала.

***

– А чего он вообще ожидал? – с недоумением спросил Такеоми . – Неужели на нее должно было снизойти озарение на тему монстров, богов и полубогов? – скептично молвил Ран. – Мне уже даже интересно что будет дальше, – признался Харучие. В последний день семестра я запихнула свою одежду в чемодан. Остальные ребята доводили меня, обсуждая свои планы на каникулы. Один собирался автостопом добраться до Швейцарии. Другие отплывали в месячный круиз по Карибам. Как и я, они были малолетние преступники, но богатые малолетние преступники. Их отцы занимали важные посты, были послами или знаменитостями. Я была никто, и звали меня никак. Они спросили, что я собираюсь делать летом, и я сказала, что возвращаюсь в город. – Мда, теперь многое стает понятным, – устало молвил Какучо. – Ваша мать такая богатая? – задал интересующий его вопрос Риндо. – В то время — нет, – честно ответил Такеоми. – И ты думаешь, я в это поверю? – встрял в разговор Санзу. – Мне должно быть не все равно? – обратился к своему брату старший Акаши. – Коко, читай быстрее, а то они долго еще будут спорить, – поторопил чтеца Ран Хайтани. Чего я им не сказала, так это того, что летом мне придется выгуливать собак или продавать подписку на журналы, а в свободное время — переживать, попаду ли я в школу осенью. – Девочка двенадцати лет работает? Да еще и в одном из самых опасных городов Америки? – недоверчичевистю и шоком так и веяло от Какучо. – Почему Сенджу это делала? – Куда вообще смотрела ее мать? – гневно спросил Манджиро. – Там не все так просто, – ответил ему Гермес. Он знает о том, с кем жила тогда Салли и почему, но может только догадываться, какой именно вред был причинен Сенджу. Единственные, кто в курсе абсолютно всего — это Посейдон и Аполлон. – Что может быть более сложным, чем безопасность ребенка? – отозвплся Коконой. Однако, в ответ получил только одно слово. – Узнаете, – произнесла Лахесис. — А! — сказал один из них. — Это круто! И они продолжали разговаривать, будто меня тут и нет вовсе. Единственный, с кем я побаивалась прощаться, был Гроувер, но, как выяснилось, делать этого не пришлось. Он заказал билет до Манхэттена на тот же «грейхаунд», что и я, поэтому мы снова оказались вместе и вместе ехали в город. Во время путешествия Гроувер то и дело тревожно выглядывал в проход, наблюдая за другими пассажирами. Я сообразила, что он постоянно нервничал и дергался с тех самых пор, как мы выехали из Йэнси, как будто ждал: должно случиться что-то плохое. Сначала я подумала, что он беспокоится, что кто-нибудь начнет его дразнить. Но в «грейхаунде» дразнить его было некому. В конце концов я устала сдерживаться. – Внимание, дамы и господа, допрос мистера Андервуда начинается! – торжественно заговорил Бог Воров и Путишествий. – Звучит весело, – добавил Ран. – Ты и я, друг мой, – ответил Гермес. – Хватит дурачится, – сказал Посейдон. – Верно, бедный Гроувер испытал целый спектр эмоций, начиная от паники и заканчивая ужасом, – важно кивая головой, молвил Вакаса. — Высматриваешь тех, которые знают? — со значением спросила я. Гроувер чуть не подпрыгнул на сиденье. — Что… что ты имеешь в виду? Я призналась, что подслушала его разговор с мистером Бруннером вечером накануне экзамена. У Гроувера забегали глаза. — И что ты успел услышать? — Ну… не так чтобы много. Что это за черта — летнее солнцестояние? Он вздрогнул. – Ах, Сенджу, тебе еще учится и учится, – Ну, ничего, я готов ее обучить, – по секрету сказал племянник своему дяде. – Не нужно ее учить, – отказался от этой перспективы Бог Морей. Мужчины говорили тихо, чтобы никто их не услышал. – О чем они шепчутся? – подозрительно сощурив глаза, обратился Мочизуки к Такеоми. – Мне-то откуда знать, о сем говорят боги? Да и не мое это дело. – Разве? А если речь идет о Сенджу? – продолжал настаивать руководитель Бонтен. – И что с того? Она мертва, ничего не изменится, – отрезал советник. – Тебе видней, – пробормотал Канджи. — Послушай, Сенджу… Я просто беспокоился за тебя, понимаешь? Я имею в виду галлюцинации о математичках, которые превращаются в злых духов… — Гроувер… — И я рассказывал мистеру Бруннеру, что, возможно, ты оказалась в стрессовой ситуации, потому что никакой миссис Доддз не было и… — Эх, Гроувер, врать ты все равно не умеешь. У него зарделись уши. – Она его читает словно открытую книгу, – со смешком перебил Коконоя Какучо. – Сенджу заботится о своих близких и всегда может сказать, что у них на уме, или, хотя бы, понять их настроение, – пояснил Вакаса. – Хорошее умение, – похвалил номер три Бонтен. – Не сказал бы, – возразил Риндо. – Почему? – заинтересовано склонил голову Какучо. – Все очень просто. Не все любят, когда их могут легко прочитать. Некоторые предпочитают оставлять свои переживания только для себя, – вот здесь мужчина поняо, младший Хайтани прав, но и он тоже не ошибается. — Возьми просто так, ладно? — Он выудил из кармана рубашки замусоленную карточку. — На случай, если я понадоблюсь тебе летом. Текст на карточке был набран замысловатым шрифтом — настоящая пытка для моих страдающих дислексией глаз, — но в конце концов мне удалось разобрать нечто вроде: Гроувер УНДЕРВУД Хранитель Холм полукровок Лонг-Айленд Нью-Йорк (800) 009-0009 — Каких полу?.. – Зачем было давать визитку с подобным шрифтом, если у Сенджу дислексия? – молвил Манджиро. – Это не совсем зависило от Гроувера, – пояснил Гермес. – В этом виноват был бог. – И зачем же божеству делать что-то подобное? – чем больше они узнают о мифилогическом мире, то меньше им все это нравится. – Сенджу не правильно поймет Гроувера, – озвучил свою мысль Вакаса. – О чем ты? – заинтересовался Какучо. – Сенджу не очень жалует богатых людей и все из-за их отношения к другим людям, – пояснил Имауши. – Да и она постоянно защищала его от обидчиков. — Да тише ты! — умоляюще произнес Гроувер. — Это мой, ну… мой летний адрес. Сердце у меня ушло в пятки. У Гроувера был летний дом. Мне никогда и в голову не приходило, что его семья может быть такой же богатой, как и у других учеников Йэнси. — Ладно, — мрачно ответила я. — Может, и загляну как-нибудь в твой особняк. Гроувер кивнул. – Не самый лучший момент их дружбы, не так ли? – спросил Риндо. – Угу, сплошное недопонимание, –подтвердил Гермес. – Надеюсь, они это решили? – заволновался Такеоми. – Да, у них теперь все хорошо, – успокоил мужчину божество. Смертные от услышанного сильно удивились, если это можно так назвать. – Что означает теперь? – подозрительно сузил глаза Санзу. – Сенджу же мертва, мы сами видели, как ее убили, – со злостью произнес старший Акаши. Ему до сих пор больно из-за смерти сестры. – Я просто слегка оговорился, – весело ответил олимпиец. – Да неужели? – скептично сказал Харучие. – Хватит ятрить раны! – рыкнул Майки. Было видно, что он уже на грани. – Как думаете, с кем вы разговариваете? – делано равнодушно задал вопрос Посейдон. — Мы боги, и делаем то, что пожелаем, не вам нам указывать! Если еще не забыли, то Сенджу Моя дочь! Я все знаю о ней и, также, о вас, – громко просветил Бонтен царь Атлантиды. – Ятрить раны? Серъезно? – недоверчиво покачал головой Белый Леопард. – Так почему же за столько лет никого не было на ее могиле?! – яростно засыпал мужчин вопросами Вакаса. В ответ ему только тишина. – Что, языки проглотили? – продолжил давить на них Гермес. – Хватит, – вмешалась в конфликт Атропос. — У нас есть дела поважнее, чем слушать ваши споры, — добавил лорд Хаос, он был крайне недовольным поведением гостей Мойр. – Читай дальше, Коконой, может, хотя бы это остудит их дурные головы, – раздраженностью так и веяло от Создателя. Хаджиме поспешил выполнить просьбу, ведь сам прекрасно видел, что если не вмешаться в спор, то быть беде. — Или… или если я тебе понадоблюсь. — А с чего это ты мне вдруг понадобишься? Вопрос прозвучал резче, чем мне бы того хотелось. Гроувер весь покрылся краской до самого кадыка. – Ну, она, хотя бы, сама это понимает, – устало молвил Какучо. — Послушай, Сенджу, правда в том… что я… я вроде как бы должен тебя защищать. Я уставилась на него. Круглый год я ввязывалась в перебранки и драки, чтобы оградить его от хулиганов. У меня даже сон пропал — так я беспокоилась, что ему будет доставаться от ребят, когда меня нет. И тут вдруг он заявляет, что он мой защитник. – Если так подумать, то малышка Сенни абсолютно права, – тепло произнес Ран. Однако, понять, искренне ли это чувство, или нет, было сложно. Участники конфликта же решили, пока что, промолчать. — Гроувер, — сказала я, — от чего конкретно ты собираешься меня защищать? И тут у нас под ногами раздался оглушительный скрежещущий звук. Из-под приборной доски повалил черный дым, и весь автобус наполнился запахом тухлых яиц. Водитель чертыхнулся, и «грейхаунд», переваливаясь с боку на бок, съехал на обочину шоссе. Последний абзац заставил мужчин напрячься. Если снова что-то произойдет, то они не выдержат и сорвутся. Ведь, в конце концов, сколько может выдержать впечатлений человек, пока не будет достаточно? – Что уже на этот раз случилось? – в тревоге произнес Риндо. – Произойдет встреча с кое-кем, – ответил ему Хаос. – А с кем? – теперь заговорил Мочизуки. – Это точно не монстр, можете быть спокойны, – отозвался доселе молчащий Вакаса. – Что-то мне от этого не по себе, – пробормотал Ран Хайтани. Несколько минут водитель, громыхая железом, копался в моторе, а потом сказал, что всем надо выйти. Мы с Гроувером потянулись к выходу вслед за остальными пассажирами. Выйдя, мы оказались на проселочной дороге — место такое, что и внимания не обратишь, если тут не случится авария. С нашей стороны шоссе росли исключительно клены, и вся земля под ногами была замусорена тем, что выбрасывали из проезжающих машин. На другой стороне, через четыре полосы асфальтовой дороги, над которой дрожало полуденное марево, располагался старомодный прилавок с фруктами. Разложенный на нем товар выглядел привлекательно: громоздившиеся друг на друга ящики с кроваво-красными вишнями и яблоками, грецкие орехи и абрикосы, кувшины с сидром в ванне на ножках, полной льда. Клиентов не было, только три старые дамы сидели в креслах-качалках под сенью кленов и вязали пару самых больших носков, которые я когда-либо видел. – Оппа, – прозвучал в тишине голос Мочизуки. Смертные внимательно посмотрели на трех сестер. – Да, это были мы, – предвидя будущие вопросы ответила Клото. – А можно узнать зачем вы там были? – серъезно спросил Посейдон. – Что конкретно вы хотели от моей дочери? – по нему и не скажеш, но мужчина очень сильно заботиться о своем ребенке. Понимание того, через что она прошла только еще больше дразнят его защитные инстинкты. – Посмотреть, готова ли она к своей судьбе, – просто ответила Лахесис. Я имею в виду, что носки эти были размером со свитер каждый, но это определенно были носки. Дама справа вязала один из них. Дама слева — другой. Леди посередине держала огромную корзину с пряжей цвета электрик. Все трое выглядели глубокими старухами, бледная кожа лиц сморщилась, как увядшая фруктовая кожура, серебристо-седые волосы покрывали белые косынки в горошек, костлявые руки торчали из рукавов выцветших хлопчатобумажных платьев. Самое странное то, что все трое, казалось, смотрели прямо на меня. – Это совсем не жутко, нет, – иронично молвил Такеоми. – Она хорошо умеет описывать, – тихо сказал Ран. – Согласен, – произнес в ответ тем де тоном голоса его брат. Я поглядела на Гроувера, чтобы сказануть про них что-нибудь этакое, и увидела, что у моего друга аж вся кровь от лица отхлынула. И нос подергивался. – Почему Гроувер так отреагировал? – недоуменно спросил Какучо. – На это влияет много факторов, – начал говорить Вакаса. – Думаю, что все они раскроются в книге. – Почему нельзя ответить прямо? – поинтересовался Санзу. – Чтобы не отвлекать от повествования, – молвила Клото. — Гроувер, — окликнула я. — Эй, парень… — Скажи мне, что они не смотрят на тебя! Ведь смотрят же, разве нет? — Да. Странно, правда? Думаешь, эти носки мне подойдут? — Ничего смешного, Сенджу. Совсем даже не смешно. Старая дама, сидевшая посередине, достала большие ножницы — золотые с серебром и длинные, как коса. Гроувер затаил дыхание. – Нет, – выдохнул Посейдон. – Не может этого быть, – тихонько сказал Гермес. – Что...? В чем дело? – в Такеоми по спине прошел мороз. Он не знал почему все бессмертные так реагируют, но понимал — это может оказатся смертельно опасным. — Пора садиться в автобус, — пробормотал он. — Пошли. — Что? — переспросила я. — Да там сейчас настоящее пекло. — Пошли! — Он распахнул дверцу и забрался внутрь, но я осталась стоять на обочине дороги. – Сенджуууу, не время быть упрямой, – застонал старший брат девочки. – Такеоми, она тебя не слышит. – Отвянь, Риндо. Странные дамы по-прежнему не сводили с меня глаз. Та, что посередине, перерезала пряжу, и, клянусь, я услышала лязг ножниц сквозь шум проезжавшего по четырем полосам транспорта. Две ее подруги скатали ярко-синие носки, предоставив мне гадать, для кого же они предназначались — для Снежного Человека или Годзиллы. Шутка прозвучала настолько неожиданно, что некоторые даже засмеялись, не выдержав столь сильного напряжения. – Это вовсе не смешно, – проговорил им царь Атлантиды. – Судьбы, что все это значит? – спросил бог у Мойр. – Нить была не ее, – ответила ему Атропос. Сестры не собирались комментировать манеру речи Посейдона, ведь понимали, что он просто напуган, пусть и старается этого не показывать. Мужчина от облегчение растекся в своем кресле-мешке, словно бескостная медуза. Шофер между тем поднял капот в задней части автобуса и отвернул большую дымящуюся металлическую штуковину. Автобус вздрогнул, и мотор ожил, взревев. Пассажиры радостно загомонили. — Готово! — пронзительно выкрикнул шофер. Потом хлопнул по корпусу автобуса шляпой. — Всем на борт! Как только мы тронулись с места, я почувствовала озноб, словно подхватила грипп. – Сенджу чувствительна к таким вещам? – удивленно спросил Харучие. – Даже слишком, – недовольно молвил Имауши. — Гроувер? — Что? — Что ты от меня скрываешь? Он вытер потный лоб рукавом рубашки. — Сенджу, что там было, сзади у фруктового прилавка? — Ты про тех старых дам? Да что в них такого, приятель? Они ведь не… как миссис Доддз. Выражение лица у Гроувера стало загадочным, но у меня появилось чувство, что дамы за прилавком хуже, гораздо хуже, чем миссис Доддз. – Намного, намного хуже, – пробормотал Гермес. — Просто скажи, что ты видела, — попросил Гроувер. — Та, что посредине, вытащила ножницы и перерезала пряжу. Гроувер закрыл глаза и сделал такой жест, будто перекрестился, но это было не крестное знамение, а что-то другое, что-то… более древнее. – У нее просто бешенные инстинкты, – заметил Мочизуки. — Ты видела, как она перерезала нить, — заключил он. — Да. Ну и что? — Но, едва сказав это, я почуяла, что дело нешуточное. — Пронесло, — пробормотал Гроувер. И стал грызть ноготь на большом пальце. — Не хочу, чтобы все случилось как в прошлый раз. – Какой прошлый раз? – задал вопрос Манджиро. – Меня больше волнует, что именно произошло в прошлый раз, – постановил Такеоми. – Ха! – воскликнул Коконой. – Ты чего, Коко? – спросил Ран. – Сейчас узнаете, – ответил он. — Какой прошлый раз? – Это уже второй раз, когда Майки говорит тоже, что и Сенджу, – молвил Риндо Хайтани. – Это странно, – пробубнил Харучие. – Совпадение простое, – пожал плечами Мочизуки Канджи. — Всегда шестой класс. Они никогда не упускают шестого. — Гроувер! — Я повысила голос, потому что он и вправду начал пугать меня. — О чем это ты? — Давай-ка я провожу тебя от автобусной остановки до дому. Согласен? Просьба показалась мне странной, но я не возражала — пусть провожает. – Она от него убежит, – уверенно заявил Какучо. – Почему ты так думаешь? – произнес вопрос мужчине Майки. – Гроувер ее пугает, причем сильно, поэтому Сенджу найдет способ остатся в одиночестве, – объяснил свое мнение номер три Бонтен. — Это вроде суеверия, да? — спросила я. Гроувер ничего не ответил. — А то, что она перерезала пряжу, — значит, кто-то должен умереть? Гроувер посмотрел на меня скорбно, словно уже подбирал цветы, которые я больше всего хотела бы увидеть на своей могиле. – Она... она знала, что умрет все это время? – ломким голосом спросил Такеоми. – Это просто ужасно, – тихо сказал Риндо. – Срочно нужен перерыв! – закричал Какучо, когда заметил, что последняя нить самоконтроля Сано Манджиро, главы организации Бонтен, оборвалась. Мойры заранее создали отдельное помещение для того, чтобы можно было бы выпустить пар, поэтому они переместили мужчину в тот зал. – Куда вы его отправили? – шокировано спросил Санзу.