Нарушая грани

Очередной долгожданный выходной Чонгука начинается не так, как он того хотел. Он всегда планирует что-то на заранее, но обязательно находится кто-то, кто все эти планы нагло прервёт и выстроит свои, новые. Так произошло и в эту субботу. Ведьму выманили из уютной постели в общежитии на столичный рынок. Солнце шпарит во всю и панама с любимыми квадратными солнцезащитными очками особо не помогают. Ещё и людей дохрена, толпятся в кучи у каждой лавки, бегут и толкаются, создавая какофонию из запахов тел и всевозможных парфюмерных изделий. Любят же здешние дамочки и омеги набрызгаться какими-нибудь резкими духами или обмазаться эфирными маслами так, чтобы по всему рынку разносилось их благоухание. И, видимо, одному Чонгуку это мешает, потому что Сокджин, пребывая в счастливом расположении духа, энергично бегает от лавки к лавке, скупая всё нужное и ненужное. Как оказалось, этот трупный червь спорил с Намджуном на немалую сумму серебренников. Чародей и некромант, как выяснилось, давно стали замечать странности во взаимоотношениях Чонгука и профессора Кима, и где-то год назад, до отъезда Тэхёна, ввязались в спор, который впоследствии отложили до лучших времён. Но Ким Сокджин не был бы собой, забудь он про обещанное вознаграждение за выигрыш. После случившегося ночью на крыше, омега с первыми же лучами солнца помчался в другую часть общежития, чтобы выбить из друга обещанные серебренники. И теперь Ким носится по рынку и скупает предметы для практики, разоряя кошелёк Намджуна. Чонгук с унылым видом таскается за другом, укутавшись в капюшон так, чтобы чувствительный к запахам нос хоть как-нибудь прикрыть тканью. Вот она — сила денег. Даже Сокджин под их влиянием смог расцвести. Так они провозились до пяти часов вечера. Сосед, подобрев, даже купил ведьме новые солнцезащитные очки, причитая что-то о том, что эти квадратные будто сняты с трупа какой-то безвкусной бабки. Чонгук повозмущался для приличия, но подарок принял. Вымотанные длинным солнечным днём, юноши устроились на скамье в небольшом опустевшем к вечеру сквере. Рынок остался далеко позади, поблизости только какие-то бары и ресторанчики, в которые только-только начинают стекаться люди. Чонгук на долю секунды даже смог расслабиться, но мгновение длилось недолго. Обставившись пакетами с покупками, Сокджин сидел рядом, подперев подбородок сложенными руками, и буравил ведьму взглядом. Чонгук уже знает, что спросит некромант, они со вчерашнего дня не обсуждали случившееся. — Не притворяйся, будто не замечаешь меня, — Сокджин вкрадчиво произносит каждое слово, наклоняясь ближе к другу. Сжав губы в тонкую полоску, Чонгук отводит взгляд и притворяется, что увлёкся наблюдением за звёздами. — Красиво, правда? — Прям до безумия, — Ким закатывает глаза. — Когда это началось? — Смотри, вначале был большой взрыв, от него образовалась вселенная и… — Не делай из меня дурака, ты знаешь, что я не про звёзды спрашиваю, — цокнул некромант, ткнув ведьму пальцем в щёку. — Ты встречаешься с профессором Кимом? Чонгук тяжело сглотнул. Сердце невольно застучало быстрее при упоминании имени мужчины. — Нет, — твёрдо ответил омега, внутренне борясь с волнами переживаний и неуместной паники. — Врёшь ведь, — качнул головой сосед, стреляя неодобрительным взглядом. — С самого начала вы мне казались странными, особенно помню день твоей первой течки, когда я вернулся вечером в общежитие. Ты валялся среди своей одежды и не выпускал руку мистера Кима, а он улыбался и играл с твоими волосами. Было так мило, что я чуть не блеванул на месте, — Сокджин неконтролируемо скривился. Лицо Чонгука мгновенно покраснело и некромант из виду это не упустил. Чёрт, а ведь ведьма этого совсем не помнит. Тот период в его памяти размыт. Припоминает лишь, что кто-то приходил, чтобы помочь выпить лекарства, но на этом всё. — Знаешь ты или нет, но на время твоей течки профессор Ким попросил меня съехать в другую комнату, а остальным так тем более строго настрого запретил посещать конец коридора на шестом этаже. Чонгук опускает глаза на сложенные на коленях ладони. Руки перебинтованы, на свободе одни лишь кончики пальцев с коротко подстриженными ногтями и раздражёнными кутикулами. Совсем некрасиво. С начала обучения магии юноша стал часто обращать внимание на чужие руки. У Юнги длинные красивые пальцы с дорожками вен, у Сокджина большие руки и мягкая кожа, а профессор Ким всегда ходит в перчатках. Руки Чонгука обезображены, почти до самых локтей покрыты зарубцевавшимися ожогами, которые попросту нет смысла лечить, всё равно при очередной вспышке кожа вновь обретёт новые травмы. Ещё и эти дурацкие когти. Чёрные и острые, их появление Чонгук долгое время учился сдерживать. Во время течек они часто удлинялись и омега, не замечая их появления, иной раз почти протыкал собственные ладони. Юнги как-то упоминал, что цвет его пламени может быть связан с тем, что в роду ведьмы был кто-то нечеловеческого вида, но Чонгук не имеет и малейшего понятия, у какого вида от природы такие острые как лезвие чернющие когти. У каждого третьего? Быть может, Тэхён видел их в тот день? Тогда становится понятно, почему он просил Сокджина съехать в другую комнату до конца течки. — Так он твой альфа? — шепнул некромант, проникая в мысли ведьмы. — Да… — без задней мысли отозвался Чонгук, но быстро опомнился, когда понял, что слетело с его уст. — Что? Нет! Ну, то есть да, но нет! Правда, я!.. Ведьма запинается прямо среди предложения. Кровь стынет в жилах и все внутренности сковывает ледяным страхом. Прямо через дорогу, оглядываясь по сторонам, стоит скрытая потёртой накидкой фигура. Отец. Даже не видя лица, Чонгук научился различать силуэт мужчины из сотен тысяч. Маленьким мальчиком он часто цеплялся за образ родителя, крутил его в голове из раза в раз, а при очередной долгожданной встрече старался запомнить отца в мельчайших деталях. Со временем мальчик перестал ждать и надеяться на встречу, а Ли Шан стал всё реже появляться в доме. В последний раз Чонгук видел отца в двенадцать лет на свой день рождения. На тринадцатый маг не явился, а к четырнадцатому ведьмы в человеческом мире уже не было. — Ты чего? — нахмурился Сокджин, не понимая запинки друга, и даже обернулся, но не нашёл ничего необычного. А Чонгук, словно заворожённый, наблюдал за медленными движениями тёмной фигуры. Шаг за шагом он пересекал безлюдную дорогу. Уже достаточно стемнело, на улицах почти никого, а те, кто есть, спешат либо домой, либо на ужин в какое-нибудь заведение. Не проходит и минуты, как мужчина оказывается в пределах сквера. Тяжело сглотнув, ведьма вжимает голову в плечи и боится лишний раз неправильно вздохнуть. Ли Шан останавливается прямо перед ними. — Вам что-нибудь нужно? — Сокджина смеряет незнакомца подозрительным взглядом. Услышав бесстрастный тон Кима, Чонгук поднимает глаза и тут же ловит тяжёлый взгляд мужчины. Одна короткая секунда и на ведьму снисходит понимание — на его лице нет дурацких квадратных солнцезащитных очков. Пальцы начинают подрагивать, приходиться сжать их в кулаки и, глубоко вдыхая, постараться успокоиться. — Вы не знаете, как пройти к бару «Лаплас»? — мужчина, словно ничего не заметив, переводит взгляд с Чонгука на Сокджина. — А, конечно, — облегчённо выдыхает некромант. Не каждый день к тебе, молодому омеге, вечером подходит незнакомый мужик с непонятными намерениями, конечно же он напрягся. — Прямо по тротуару и на перекрёстке налево. На пятиэтажке будет мигающая безвкусная вывеска с их названием, все этажи в их собственности. Бар на цокольном, выше ресторан, мини казино и гостевые комнаты. Весьма… подробное описание, даже Чонгук удивился. Про этот бар, Лаплас, мальчишка раньше не слышал. — Спасибо, — кивнул Ли Шан и, развернувшись, собрался уходить, но вдруг остановился. Он вновь обернулся и скользнул по Сокджину странным взглядом, задержавшись на форменном галстуке академии. — Вы из Астро́лиса? — Верно, — хмуро кивнул некромант. Не по душе ему чужой интерес. — С вами случайно не обучается ведьма? — Целых две, но вам к чему? — уже более резко выпалил Сокджин. На мгновение незнакомец умолк, тяжёлым взглядом пройдясь по обоим студентам. Он выглядит подозрительно, ведёт себя подозрительно и спрашивает подозрительные вещи. — Забудьте, — вздохнул мужчина, — и простите за беспокойство. Сокджин провожал чужую фигуру пристальным взглядом до тех пор, пока он не скрылся за поворотом. — Что за тип? — фыркнул Ким и развернулся к другу, но тут же лишь сильнее напрягся, когда заметил на его лице непонятный ужас. — Нам нужно срочно возвращаться в общежитие, — прохрипела ведьма. — Пожалуйста. — Ладно, без проблем, — спокойно согласился некромант, встал с места и начал забирать пакеты с покупками. — Но ты же расскажешь потом, что тебя так выбило из колеи? — Непременно! — нервно воскликнул Чонгук. — Просто давай поскорее вернёмся. Отец его не узнал.

~•°✴️💀✴️°•~

Тихий звон посуды, негромкая музыка и лёгкий запах алкоголя расслабляют Тэхёна. Людей не так уж и много, это уединённое место, в которое не приходят просто, чтобы выпить. Бар Лапласа место деловых встреч, хотя для случайных прохожих это, может, и не заметно. И пускай чародей здесь по делу, это не мешает ему навернуть парочку стаканов бурбона под осуждающим взглядом давней подруги. Ёнха, напевая себе под нос, неторопливо протирает чистые стаканы и покачивает бёдрами в такт музыке. — Ещё один стакан и я заставлю тебя платить, — пропела девушка. — Жестоко, — цокнул Тэхён и допил залпом остатки. — А ещё подругой называешься, я ведь не так уж и часто прихожу. На реплику чародея Ёнха лишь закатывает глаза, краем глаза наблюдая за тем, как их единственная вышедшая сегодня на смену официантка строит глазки кому-то из посетителей за дальним столиком у окна. Вот же лисица, своего шанса никогда не упускает. Может, на первый взгляд так и не скажешь, но Ким Ёнха ровесница Тэхёна. Они давние знакомые и, к тому же, дальние родственники. Ёнха одна из немногих, кому доверяет чародей. Она в этом заведении и бармен, и управляющая комплексом Лаплас, и работница поискового бюро. Везде понемногу и всегда на всё находит время. Только свою личную жизнь и единственного младшего брата оставляет обделёнными. — Как там Джин? — между делом интересуется бармен, но получает от друга лишь вскинутые брови и демонстративно выдвинутый стакан. — Чудом жив, — хохотнул Тэхён, спустя полминуты принимая заполненный стакан с коварной улыбкой, — Ты его хорошо обучила, он умеет чувствовать приближение опасности. Но я всё ещё жду, когда же его вертлявый зад наконец подпалят. — Изверг, — цокнула девушка, — он и без того вечно с ожогами от тебя ходил, пока я в академию его не отправила! — А кто виноват? — пожал плечами Тэхён. — Ты сама просила помогать тебе с его тренировками. Зато смотри какой он теперь опытный, чувствует дым до того как вспыхнет. Сокджину действительно повезло не меньше, чем Чонгуку. Ведьму тренировками изнуряла Сирра, а некроманта — собственная сестра и её друг. Родителей Ёнхи и Джина давно не стало, и почти никому из оставшихся родственников не было до них дела. Потому, как только представилась возможность, девушка съехала от единственного близкого родственника, согласившегося взять опеку над сиротами, в штаб бюро вместе с братом. Сокджин рос в вечном обучении. Подготовка персонала бюро не хуже военной, а уж личные тренировки с Ёнхой и Тэхёном — ад в двойном размере. Сокджин обучался на равных с работниками, иногда отправлялся на задания с сестрой и из раза в раз получал по щам от Тэхёна за невнимательность. И только представьте, как он был счастлив поступить в академию, и как же сильно разочаровался, когда даже там был вынужден пересекаться с Тэхёном, который с какого-то хрена решил устроиться туда преподавателем именно в тот год, когда туда поступил сам Сокджин. Мальчик упорно делал вид, что незнаком с чародеем и тайно изумлялся, когда наблюдал за томными вздохами влюблённых студентов. Ким Тэхён — изверг во плоти, как его можно любить? — Ему так тяжело с твоей ведьмой? — хмыкнула Ёнха. — С моей ведьмой, — вторил Тэхён себе под нос. Слышать подобное безумно приятно. — Нет, они вполне поладили. Этого и следовало ожидать, Чонгук и Джин одного возраста, с похожей манерой общения и интересами, да ещё и соседи по комнате. Им легко удалось найти общий язык. Это не может не радовать, поначалу Тэхён опасался из-за излишней недоброжелательности к ведьме со стороны общей массы студентов, но у Чонгука есть хотя бы четыре друга в стенах академии, а это уже лучше, чем ничего. — Тэхён? — тихий женский голос вынуждает чародея вынырнуть из мыслей. Обернувшись, он встречает знакомую лисицу. Санхи, единственная официантка сегодня на смене и… очень близкая знакомая чародея. При виде неё Ёнха закатывает глаза. — Не верти хвостом и иди работать, — тонко намекнула девушка, уже подозревая, во что выльется появление лисицы — в очередную тонну слащавого флирта. — Мне пока нечего делать, — цокнула Санхи и быстро переместила своё внимание на альфу. — Тебя очень давно не было, я волновалась, — вздохнула девушка, надув губки, пока ещё совершенно не подозревая, что Тэхёна подобным завлечь ей больше не удастся. — Мог бы хоть написать мне. Знаешь, я всегда для тебя свободна. Лисица залезла на соседний стул и, подперев щёку кулаком, выпятила грудь вперёд и стала активнее вертеть пушистым хвостом, как бы невзначай задевая самым его кончиком чужое колено. Тэхён её не остановил, но и потворствовать не стал, только состроил прищур и, задержав на секунду в воздухе стакан с алкоголем, сделал короткий глоток. Когда-то в прошлом они неплохо проводили вместе время. Общая работа поспособствовала их частым встречам. Каждый в здании Лапласа, будь то официант, уборщица или повар, имеет и другие скрытые обязанности, все они официальные работники бюро. О связи Лапласа с бюро известно лишь крайне узкому кругу людей. Но прошло много времени, приоритеты сильно изменились и теперь лукавая ухмылка Санхи уже совершенно не кажется привлекательной. Между ними не было ничего, кроме секса и рабочих обязанностей. По крайней мере для Тэхёна, а уж что было на уме у девицы его уже не касается, он изначально давал ей понять, что ничего большего у них не будет. — Лучше вернись к обязанностям, — качнул головой чародей, закинув ногу на ногу, чем прервал их единственных хлипкий физический контакт. Лисица опешила. Ёнха еле удержала в себе смех. Ей прекрасно известно о последних событиях в жизни друга и то, как он ранее отзывался о своей ведьме, ясно даёт понять, что для Санхи больше нет места в чужой жизни. — Зачем же так? — обескураженно выдохнула лисица, подавшись вперёд и положив изящную ладонь на широкое плечо чародея. — Я ведь действительно волновалась, мне было одиноко, — игривые пальчики двинулись ниже по руке, к предплечью. — Нам же было хорошо вместе. — Было, — подтвердил Тэхён, но как-то уж слишком безэмоционально, — но больше не будет. — Что? — пискнула Санхи, когда её руку грубо отшвырнули в сторону. — Я сделала что-то не так? Если в чём-то провинилась, то так и скажи. — Прекрати, — вздохнул Тэхён, краем глаза замечая, как в дверях бара появляется новый посетитель. — Дело не в тебе, просто у меня появился омега. А сейчас извините, но я занят, у меня гость. С этими словами чародей откла́нялся, оставив ухмыляющуюся Ёнху и разинувшую рот Санхи наедине. Лисица ещё долго возмущалась, сидя на одном месте, пока нервы барменши не сдали и та не погнала её работать. Вот ещё, бездельничать вздумала. Усевшись за столик в дальнем углу, Тэхён стал наблюдать за чужим приближением. Ли Шана он не видел почти девятнадцать лет, да и не то чтобы у них были хорошие отношения, с учётом прошлого их семей. Но стоит признать, внешне мужчина сильно изменился, стал куда более суровым и явно усталым. По одному его лицу можно сделать вывод, что прошёл он через многое и потерпел немало потерь. Жалкий. Тэхён никогда не хотел бы стать таким. — Вы опоздали, — бесстрастно шепнул чародей. Усевшись в кресло напротив, маг скинул с головы капюшон. В его волосах проглядывалась явная седина. — Заплутал, даже напугал двух юнош пока пытался разузнать дорогу, — хмыкнул Ли Шан. — Не будем попусту болтать, мне бы хотелось перейти сразу к сути. — Разумеется, — кивнул Тэхён. — Я хотел бы отыскать своего сына и вернуть домой. Взгляд чародея вспыхнул. Вполне ожидаемый запрос, только вот Тэхён не уверен, что возьмётся за это дело. Он вообще явился лично только потому, что прознал о появлении Ли Шана в городе и послал несколько своих людей за ним проследить. Сейчас Ким притворяется одним из работников бюро, который явился для записи и обговаривания заказа. Но чуется, что долго он не протянет и, вспылив, разведёт конфликт. — Больше подробностей, — Тэхён взмахнул рукой в воздухе и подпёр ею щёку. Терпение, только терпение. — Чон Чонгук, полных девятнадцать лет, сбежал чуть больше четырёх лет назад, ведьма… — Подождите, — перебил его Тэхён, — вы даже не знаете, когда точно пропал ваш сын? — Нет, — на лице мужчины отобразилась крайняя степень недовольства от пренебрежительного тона чародея. — Но есть подозрения, что он в Астролисе. — Даже если так, академия не имеет права выдавать личную информацию совершеннолетних студентов. — И что вы за поисковое бюро такое, раз не может ничего добыть? — вспылил Ли Шан, ощутимо ударив по столу. — Ну и чего же вы явились только сейчас? — процедил Тэхён. — Почти пять лет сидели на жопе ровно, но сейчас вдруг вспомнили про сына. Видимо, все любезности межу ними окончательно стёрлись, а ведь не прошло и десяти минут. Ли Шан был раздражён чужой небрежностью, а Тэхён просто изначально презирал мага за пренебрежительное отношение к родному сыну. К его ведьме. — Назревает новый серьёзный конфликт с гарпиями, я больше не могу оставлять его здесь. — А может, он уже давно мертв, — продолжил Тэхён. Ему безумно хотелось ткнуть Ли Шана носом в собственное дерьмо. — Вам то почём знать? Вы ведь не то чтобы искали всё это время, да и забеспокоились только когда жареным запахло. Вдруг он действительно уже давно помер, а вы ни сном ни духом? — Ещё хоть слово, — ох уж этот грозный тон. Тэхён уже должен изобразить испуг и затрястись от страха? — И свою улыбку тебе придётся по кусочкам собирать. — Ещё хоть одна угроза и я гарантирую, что своего сына вы не увидите, даже на смертном одре, — в тон ему ответил чародей. Повисло напряжённое молчание. Ли Шан был сбит с толку. Как понимать чужие слова? Неужели он знает, где Чонгук, но намеренно утаивает правду? Но зачем, к чему этот шантаж, разве есть этому человеку какая-то выгода, кроме денежной? Маг ещё долго всматривается в черты чужого лица, пытаясь высмотреть подвох, но чем сильнее вглядывается, тем более знакомым оно кажется. — Где мой сын? — проговорил он почти по слогам. — Не имеет значения, — вздохнул Тэхён и, поднявшись с места, накинул себе на плечи джинсовую куртку и достал из кармана пачку сигарет, — вы всё равно его не заберёте, — чародей стал медленными шагами направляться к выходу. У самых дверей он всё же обернулся и молвил напоследок: — Моя ведьма останется со мной. На глазах Ли Шана кончик чужой сигареты вспыхнул маленьким голубым огоньком и вскоре к небу заструилась маленькая полоска дыма. Махнув барменше рукой на прощание, чародей выскользнул за двери. Так Шан и остался смотреть за чужой удаляющейся фигурой, и только после исчезновения мужчины до мага дошла вся суть услышанного. Вскочив со стула, он помчался к выходу, распахнул двери, намереваясь настичь Кима, но того уже и след простыл. Чёрт.

~•°✴️💀✴️°•~

Чужой спешки Джин совершенно не понимал, но шёл смиренно за другом по давно знакомой дороге к академии. Хотел бы знать, что всё-таки стряслось, но понимал, что останавливаться посреди лесной тропы, по которой они решали срезать, и начать выпытывать правду идея так себе. Чонгук действительно ничего не объяснил, в голове крутилась всего пара слов: «Домой. Спрятаться. Страшно». Это место его дом. Комната в общежитии, покрытый слухами нулевой этаж, домик бабушки Сирры и весь вечнозелёный лес. Это его место, здесь он чувствует себя полноценным, настоящим. Здесь он не одинок. Его самый страшный кошмар норовит сбыться. Наверняка отец явился в город и спрашивал про ведьм в академии не просто так. Хотел забрать? Почему именно сейчас, когда в жизни ведьмы наконец появился просвет? Больно, обидно, страшно. Он не хочет отсюда уходить, его не заставят, даже под угрозой смерти. — Эй, сбавь обороты! — прикрикнул Сокджин, запыхавшись. — Мы почти бежим с самого сквера, замедлись хоть на минуту. Голос некроманта вынудил опомниться. Резко остановившись, Чонгук оборачивается и понимает, что всё это время быстро шагал и тянул за собой Кима. Пристыженно закусив губу, ведьма оборачивается и наблюдает за тем, как, согнувшись в три погибели, Сокджин отчаянно пытается восстановить дыхание. Странно, он же выносливый, почему так быстро устал? Хотя, если припомнить, от рынка до академии тридцать шесть километров, и это ещё с учётом срезанной через лес дороги. Не мудрено, что вымотался, ещё и пакеты за собой тащил. На почве неутихающей внутренней тревоги Чонгук попросту не почувствовал никакой усталости. — Знаешь, мог бы хоть пару пакетов у меня взять, тог… Всего одно мгновение, одна заминка и тихий звук чего-то мягкого и тонкого, простользившего по воздуху, и пространство тут же наполнилось едким запахом крови. Чонгук очень давно не испытывал столь сильный ужас. Длинное острое перо с чавкающим звуком вонзилось в открытый глаз Сокджина. Крик застыл в глотке, врезавшись в преграду из ужаса и не найдя выхода наружу. Его друг, издав булькающий звук, повалился на траву бездвижным телом. Чонгук не мог поверить в реальность увиденного, всё случившееся кажется дурным сном. Должно оказаться дурным сном. Позади слышится шелест и специфический звук шуршания птичьих перьев. Дыхание учащается, сердце бьётся в грудной клетке как сумасшедшее, разгоняя жар по телу. Мальчик медленно оборачивается. Перед глазами всё ещё стоит последний осознанный взгляд Джина перед тем, как его левый глаз пронзило пером. Медленно приподняв подбородок, Чонгук перестаёт дышать. На выступающей ветви причудливого дерева с фиолетовой листвой, свесив ноги, сидит пернатое существо. Гарпия. Настоящая, в точности как с картинок в учебниках по истории. Вопреки всему, испуг не овладел сознанием ведьмы. Вместо него в душе стало полыхать нечто… иное. С осознанием увиденного пришёл гнев, кровь забурлила. — Привет! — пухлые губы гарпии исказились в подобии улыбки. Голодной, хищной улыбки. — Почему ты здесь? Чонгук не слышал её слов, всё его внимание было приковано к сильной женской руке, в которой гарпия беззаботно крутила между пальцев мягкое перо. Длинные острые когти ченюшного цвета напоминали его собственные. — Полукровка, — вздохнула пернатая женщина, — Нечего тебе ловить среди бессердечного отребья, пойдём со мной. Бездна примет любо… — Курица, — процедила ведьма, не отдавая отчёт своим словам. Из уст вылетало первое что лезло в голову. От услышанного гарпия встрепенулась, оскорблённо гаркнув, но вредить омеге по-прежнему не спешила. В мыслях Чонгука крутилась всего одно слово. Всего одно желание заволокло сознание. Убить. Основание ветви, исходившее из ствола дерева, вспыхнуло. Голубое пламя стало распространяться куда быстрее обычного и уже меньше чем через минуту гарпия с треском повалилась на землю. Огонь, вспыхнув единожды, стал поглощать всё дерево целиком. Пернатая женщина, не видавшая доселе голубого пламени, опешила и медленно стала отползать от деревьев до тех пор, пока спиной не уткнулись во что-то шаткое. Чонгук смотрел на гарпию сверху вниз. Ярости с её стороны ждать долго не пришлось, она тут же взметнулась вверх, но толком не успела ничего сделать. Завизжала, повалившись наземь. Её большие статные крылья с треском исказились. Истошный женский крик, перебивая тихий треск горящей древесины, заполонил пространство пустынного леса. Гарпия кричала, выламывалась, но не было никого в радиусе нескольких километров. Только ведьма, безумная злая ведьма. В мыслях Чонгука не было и грамма сожаления. По бесстрастному лицу ведьмы текли слёзы, градом струясь по подбородку и шее. Следом с хрустом исказились и руки. Кисть, локоть, плечо, всё выгнулась в неестественные стороны, из открытых переломов и рваных артерий потоком хлынула кровь. Ведьма не ведала, что творит, сознание было помутнено, а в мыслях лишь голос друга. Сокджин и звука не издал. Наверняка он испытывал боль, но отключился почти стразу. И ей, непременно, тоже будет больнее. Чонгук наступал на изуродованные конечности гарпии. Умышленно всем весом давил на места изломов, вся его одежда была залита тёплой кровью, а под ногами медленно копилась алая лужа, не успевавшая впитываться в землю. Убить. Должен уничтожить. Втоптать в грязь эти скверные конечности, посмевшие навредить его драгоценному другу. Последний удар должен был прийти в голову. Гарпия уже давно потеряла сознание и едва дышит. Чонгук заносит ногу над симпатичным личиком пернатого создания и уже представляет, как прохрустит череп под его каблуком. — Твою мать… — слышит ведьма перед тем, как быть насильно отдёрнутой от бессознательного искалеченного тела. Чьи-то сильные бережливые руки оттаскивают мальчика. Усадив на траву, его прижимают к широкой груди, тёплой ладонью накрывают тяжёлые мокрые веки. Чонгук тяжело дышит, не осознавая своего положения. Из носа вновь бурным потоком хлынула кровь, дышать стало куда труднее. Он чувствовал чужое дыхание у самого уха, такое же тяжёлое. — Сбавь пыл, — низкий шепот над самым ухом успокаивает, почти убаюкивает. Тихий всхлип сам слетает с залитых кровью губ мальчика. — Тише, — шепчет Тэхён, плотнее прижимая ведьму к своей груди. Чародей всем телом чувствует чужой бешеный пульс. Мальчик перетрудился, поддался ярости и шепоту внутреннего пламени. С приходом осознанности сознание ведьмы заволокло ужасом. Чонгук кричал, рыдал, бился в истерике, царапал сдерживающие его руки. Тэхён никуда не уходил, стискивал мальчика в объятиях, терпел раны от его острых когтей, но большую боль испытывал от терзаний своей ведьмы. Чонгук сломлен собственным поступком. Он практически прикончил кого-то живого. Самолично подписал гарпии смертный приговор. Лишь спустя долгий час ведьма потеряла сознание, обмякнув в руках чародея. Тэхён ещё столько же не решался встать с земли, всё продолжал разглядывать заплаканное окровавленное лицо мальчика. Его веки опухли, под глазами залегли огромные синяки. Чародей почти не ощущал в его теле магии, мальчик всю израсходовал на еле живую гарпию. — Вот уж действительно, моя ведьма, — вздохнул Тэхён, уткнувшись носом в макушку Чонгука. Пахнет кровью, пылью и яблоками в карамели. Это запах счастья. Горького, душераздирающего, сломленного счастья.