Нарушая грани

Долгожданные выходные. Боже, как же Чонгук ждал их! Ни дня без продыху, всё время какие-то практические занятия по дурацкому травничеству, унылая экономика, доставшая ведьму даже в этом мире, теория видов. И именно по последнему предмету он так не вовремя умудрился получить неуд. Видели бы вы лицо Юнги, когда младший невзначай упомянул это во время обеденного перерыва. Старший тут же отменил их совместные планы по прогулке в городе и насильно усадил за рабочий стол в комнате общежития. Только вернувшийся в академию Сокджин не смог удержаться от подколов, но стоило Чонгуку упомянуть при Мине, что Ким и сам вагон долгов набрал, так сразу стало не до смеха. Вот и началась их суббота с того, что сидят они вдвоём, закопавшись в старые тесты по теории видов, и с грустным видом слушают годовую лекцию от студента, возомнившего себя великим профессором. — Да не понимаю я! — стонет Сокджин, роняя голову на стол с глухим звуком. — Я некромант, зачем мне знать что-то ещё? С трупами я чаще в контакт вступаю. Что маги, что чародеи, все для меня она и та же срань! За своё эмоциональное высказывание некромант тут же получил по затылку изящной, но очень сильной рукой Юнги. — Ты только что оскорбил род двух из трёх человек в этой комнате, дурень. И всё ещё считаешься магом земли, — цокнул старший, сдув с глаз чёлку, чтобы лучше видеть текст в учебнике для второго курса, взятом из библиотеки парой часов ранее. — Повторяю последний раз, запомни уже наконец. Некроманты первоначально слабые маги земли, имеющие тесную связь со способностью к манипуляции мёртвой материей, и в восьмидесяти процентах случаев человек, урождённый магом земли, не сможет овладеть искусством некромантии. Маги — существа, работающие исключительно со стихией. Чаще с одной, но особо одарённым может быть подвластно сразу несколько. Чародеи обладают теми же характеристиками, но в дополнение могут использовать специализированную магию. — Типо как голубой огонь? — со вздохом отзывается Сокджин, так и не отняв лицо от поверхности стола. На мгновение Юнги запнулся, обдумывая вопрос, и бросил задумчивый взгляд на Чонгука, рисующего на полях не доделанного теста рыбок и хомячков с глупыми рожицами. — Нет, голубое пламя просто особенность, как гетерохромия или альбинизм у простых людей. Возможно, где-то в его роду был кто-то нечеловеческого вида. Это мутация, грубо говоря, основная стихия Чонгука всё равно огонь, просто более… агрессивный. — Вау, я мутант, — безэмоционально протянул Чонгук, за что тут же получил подзатыльник от Юнги. Любит же он руки распускать, зараза! — Не ёрничай. И, бога ради, прекрати страдать хернёй и доделай уже этот несчастный тест! — вспылил старший. — Сам ты херня, я вообще-то творческая личность! — тут же отозвался Чонгук. — Да ты на всё так оправдываешься, даже на то, чтобы не убираться, — закатывает глаза Сокджин, наконец возвращая своё внимание к параграфу про классификацию фей. Ну и нудятина. — Я, знаешь ли, тоже могу любой свой срач назвать «творческим беспорядком», но это не освободит меня от уборки. — Зануда, — буркнул Чонгук, но к тесту вернулся. И так вся суббота ушла на зазубривание всех видов магической нежити в учебнике. Но зато ведьма больше не путает тёмных фей и некромантов, и может отличить оборотня от перевёртыша и ликана. Ему даже удалось узнать чуточку больше о себе. Оказывается, межу ведьмой и чародеем безумно тонкая грань, практически не осязаемая. Их всего-то отличает одна половая принадлежность. Рождаются они крайне редко из-за сложной формы души, а для формирования плода затрачивается жизненная сила матери. Не ведьме сложно долго прожить после рождения такого ребёнка, потому в семидесяти процентах случаев, узнав о том, кем формируется дитя, матери прибегают к абортам. И это многое объяснило, теперь Чонгук хотя бы знает, что смерть папы действительно произошла из-за своеобразных послеродовых последствий. Хоть где-то его не обманули. Чон Джинсу был магом воздуха, не удивительно, что он не смог долго прожить после рождения сына ведьмы, ребёнок просто высосал из него все силы, которые в последствии уже просто невозможно было восстановить. Вообще весь раздел, посвященный ведьмам и чародеям, постоянно вгонял Чонгука в тоску. Особенно параграф про повязанных. Мальчик лично видел таких, взять в пример тех же Намджуна с Юнги, но он не знал, что буквально у каждой ведьмы и чародея есть своя предопределённая пара, которую они, по идее, должны чувствовать на магическом уровне, но… у Чонгука этого нет. Он ничего не чувствует. Почему же? Повязанные судьбой делят одну магию на двоих, имеют одну форму души, похожие друг на друга характеры и даже привычки у них иной раз совпадают. Можно сказать, идеально совместимые люди, как эмоционально, так и физически. Мальчику безумно интересно узнать, каково это, ощущать себя связанным с кем-то, кто-то так сильно похож на тебя самого. — У меня этого нет, хён, — вздыхает Чонгук, перелистывая скреплённые между собой страницы теста, — вдруг я правда ни с кем не связан? — Глупости! — тут же отозвался Юнги. — Связан, ещё как. Возможно, он просто ещё не родился. Хотя нет, в таком случае ты бы всё равно его чувствовал… Но, во всяком случае, он хотя бы не мёртв! Иначе ты бы не ходил такой бодренький, потому что не смог бы отделаться от чувства, будто половину твоей души вырвали и похоронили заживо. — Но я всё равно ничего не чувствую, — настаивал Чонгук. Юнги, не найдя ответа, со вздохом приземлился на кровать Сокджина, подбирая ноги под себя, и глубоко задумался. И лишь спустя долгих десять минут старший нашёл, что ответить: — Значит, ищи по глазам, — казалось бы, такая очевидная вещь, но о ней Мин вспомнил в самую последнюю очередь. — в них будет отражаться душа. Слушая краем уха, Чонгук отодвинул тест в сторону, поднялся из-за стола и, зевая, поспешил подхватить первую попавшуюся чистую кружку, чтобы налить себе воды из-под крана. Уже достаточно поздно, ещё полчаса и нужно будет спроваживать старшего в его комнату. — Помню, как впервые Намджуна встретил. Мы были маленькими и я тогда подумал, что у него в глазах растёт трава, запаниковал и заплакал, мне было его так жалко, а потом оказалось, что это было просто отражение его души. Ох, шуму я тогда навёл немало, — хохотнул Юнги. — Мм, — на автомате промычал Чонгук, пребывая на грани сна и бодрствования, — ну и бред конечно. Отражение души? Звучит очень сюрреали… Всего одно короткое мгновение, кружка выскальзывает из ладони ведьмы и с грохотом разбивается об пол, заставляя вздрогнуть двух из трёх присутствующих. — …стично. Осознание пришло короткой вспышкой. — Эй, это была моя кружка? — воскликнул Сокджин. — Это была моя кружка! Чтоб тебя, Чонгук! Но Чонгук уже не слушал. Сонливость как рукой сняло. То, к чему привели ведьму воспоминания, сложно так легко принять и понять. Половина сознания отказывается верить, а вторая судорожно пытается понять, не обманывают ли воспоминания. В голову приходит образ одного единственного человека, в глазах которого он всегда видел голубые огни. В последний раз Чонгук встречал профессора Кима две недели назад, до того как мужчина уехал по делам своей фирмы. Мальчик, не отдавая отчёт своим действиям, машинально присел на пол и стал голыми руками собирать осколки. — Стой-стой-стой! — но его тут же прервал Юнги, схватив за запястье и отдёрнув от осколков, только было уже поздно, по ладони от запястья и по кисти уже начала стекать кровь. — Что это с тобой? Нормально же всё было. Чонгук вновь не отозвался. Глядя невидящим взглядом перед собой, он полностью сел на пол, пока Сокджин с Юнги суетились в поисках аптечки. — Инсульт? — испуганно шепнул старшему некромант, на что сразу получил болезненный тычок локтем в рёбра. — Совсем дурак? — Хён, — позвал Чонгук более хриплым голосом, чем ожидал, — какого цвета глаза профессора Кима? Короткая перепалка между Сокджином и Юнги тут же прервалась. Оба парня, нахмурившись, непонимающе переглянулись. — Ээ… ореховые? Ореховые. Но если догадки Чонгука правдивы, то почему сам профессор Ким ничего не предпринимает? Не ищет встреч, общается непринуждённо и даже не пытается смотреть на ведьму как-то иначе, чем на других студентов. Голова скоро лопнет. Хватит на сегодня размышлений и потрясений. Сейчас лучшим вариантом развития событий будет сходить в душ и уснуть сладким сном, а утром на свежую голову всё обдумать. Но планам Чонгука не суждено было сбыться, ведь вскоре на пороге комнаты оказался названный гость. Он появился совершенно незаметно, Сокджин даже вздрогнул, когда случайно наткнулся взглядом на чужое присутствие. — Матерь божья! — воскликнул некромант, схватившись за сердце. — За работу преподавателем мало платят? Решили подработать местным полтергейстом? — Конечно, делать же мне больше нечего, — саркастично ухмыльнулся мужчина, облокачиваясь плечом об дверную раму и оглядывая присутствующих. — Я только вернулся в академию и решил зайти на минуту, чтобы сообщить, что завтра в час дня я жду тебя, Чонгук, у входа на нулевой этаж в левом корпусе. Начнём практические занятия, так что не планируй ничего важного после обеда. Это рано или поздно должно было произойти, мальчик просто не знал, когда именно. Профессор Ким ведь не просто на словах куратор, у него есть чётко прописанные обязанности, в которые входят индивидуальные занятия с подопечными. От мысли, что придется вновь вернуться к колдовству, так ещё и под руководством Тэхёна, становится страшно и волнительно. Когда чародей уходит, Юнги наконец расслабленно выдыхает, привлекая два непонимающих взгляда. — Могу лишь удачи пожелать. Когда дело касается индивидуальных занятий, он — демон во плоти. — Разве? — вскидывает брови Чонгук, поправляя бантик на перебинтованной ладони. — Мне он показался вполне понимающим и терпеливым. Хотя было видно, что ему трудно сохранять спокойствие. Стоило видеть, какое лицо скорчил Юнги. Его глаза округлились до размера блюдец, а рот приоткрылся от изумления. — Мы точно говорим об одном и том же человеке? О Ким Тэхёне? — короткий кивок младшей ведьмы вводит Юнги в ещё больший ступор. — Да все, кто напрашивался к нему в ученики, сбегали после первого же занятия! Его как в армии звали адовым чародеем, так и здесь, он силён и умён, за это его и уважают, но методы обучения, которыми пользуется профессор Ким, слишком жёсткие и изнуряющие. Это меня он ещё щадит, а Намджуну достаётся по полной программе. И его манера общения далека от уважительной и спокойной. Он всегда выглядит так, будто чем-то недоволен, а сарказм — его второе имя. В голове Чонгука произошёл настоящий диссонанс. То, каким он запомнил профессора Кима, совершенно не вяжется с рассказом Юнги. В последнюю их встречу мужчина казался малость нетерпеливым и раздражённым, но умело сдерживающим себя. Этой ночью Чонгук заснуть всё же не смог, все его мысли были заняты грядущей тренировкой и одними хитрыми глазами, мерцающими прожигающим до костей синим пламенем.

~•°✴️💀✴️°•~

В левом крыле Чонгук бывал всего пару раз, да и то лишь когда наведывался к Юнги. Эта часть академии отведена под практические занятия по разным дисциплинам, а нулевой этаж в левом крыле — самое загадочное место. Среди студентов даже бродит байка о девочке, погибшей там во время отработки заклинания, и теперь её дух бродит по нулевому этажу в строго определённое время. Во время её смерти. Конечно же, это всё страшилки, придуманные студентами, которым вход в нижние залы воспрещён. На нулевой этаж могут войти только те, чью магию можно применять в атаке, феям, вампирам, некромантам и много кому ещё туда так просто не попасть, ведь даже ученикам с атакующим типом магии требуется разрешение уполномоченного преподавателя и его личное сопровождение. Это место было просто обречено стать объектом для всяких страшилок и легенд. У ворот, ведущих к нижним этажам, Чонгука встретил профессор Ким. Мимо проходившие немногочисленные студенты глазели на мужчину, гремящего ключами от ворот, и обходили его стороной. Ведьма останавливается в метре перед профессором, сунув руки в карманы свободных спортивных брюк. — А мне не рано начинать практические занятия? — молвит мальчик вместо приветствия, подмечая вскинутые вопросительно брови чародея. — Обычно практику вводят с начала второго курса. — Ты ведьма, Чонгук, в твоей природе в принципе мало чего обычного, — Тэхён ухмыляется в привычной манере и, оттолкнувшись от стены, служившей ему опорой, звякает ключами и принимается прокручивать один за другим в замочных скважинах. — Да и когда бросался горящими мячами в визжащих волейболисток ты, кажется, не думал о том, что тебе рано пользоваться магией. Мальчика захлёстывает волной негодования. Это было случайно, на эмоциях! Знает же, зараза, но всё равно не забывает упомянуть при первой же подвернувшейся возможности. — Вы до конца жизни мне будете это припоминать? — вырвалось из уст разъярённой ведьмы. Профессор Ким, не успев дёрнуть за ручки наконец открытых ворот, оборачивается, округлив глаза и состроив максимально неоднозначное и дурацкое выражение лица. — А ты собираешься видеться со мной до конца твоих дней? — что за… игривая интонация?! Матерь божья! Чонгук прямо подавился возмущением, но ничего ответить так и не успел из-за громкого скрипа ворот. И стоило им распахнуться, как лицо ведьмы вдруг обдало прохладным воздухом, по телу побежали мурашки. Один только профессор Ким, как ни в чём не бывало, взмахом руки зажёг в каменных коридорах огоньки в старинных стеклянных лампах, названия которых Чонгук знать не знает, и беззаботно ступает внутрь. Мальчику ничего не остаётся, кроме как последовать за мужчиной вниз по лестнице. Ворота за ними с грохотом закрываются, вынуждая ведьму вздрогнуть и ускорить шаг. Место, стоит сказать, жуткое. Сразу видно, что это единственные помещения, которые никак не менялись с момента основания академии. Стены малость поросшие мхом и сорной травой, странные каменные гравюры, изображающие неизвестные ведьме события прошлого, пыльный запах сырости и керосина от зажжённых мистером Кимом ламп, каменные изваяния различных существ, которые, застыв в воинственных позах, словно охраняют входы в разные комнаты. Пройдя чуть дальше по коридору, профессор заходит в одну из комнат без дверей. В ней видны следы от прошлых занятий других учеников, кое-где на стенах даже осталась сажа. — Милейшее местечко, правда? — хохотнул мистер Ким, исчезнув за горой из коробок. — М-да, просто верх очарования, — прозвучало с явным сарказмом, на который альфа даже не обратил внимания, проигнорировав. Куда больше чародея интересовало совершенно другое. Присев на холодную каменную скамью, Чонгук с интересом и непониманием наблюдал за тем, как мужчина пытается что-то найти среди баррикады из различных коробок. Вскоре он наконец выныривает из завалом, но уже с дополнением в виде клетки в руке. — Как у тебя дела со специализированной магией? — голос Тэхёна эхом разнёсся по комнате, отражаясь от каменных стен. — Я пока не нашёл ту направленность, что будет мне близка. Бабушка заставляла пробовать всё подряд, и у меня даже многое получалось, но всё не то. Специализированная магия вещь тяжёлая и редкая, но крайне интересная. Её издревле считают привилегией ведьм и чародеев, и, по правде, так оно и есть. Но даже здесь есть свои нюансы. Чтобы пользоваться какой-то одной специализированной магией необходимо иметь к ней предрасположенность, в противном случае эта магия будет наносить телу вред. Это Чонгука успел сполна ощутить всего за два года, пока, повинуясь Сирре, пробовал всё подряд. Теперь, если хорошенько покопаться в волосах мальчика, то можно найти немало седых прядей, из-за которых он перестал коротко стричься, чтобы скрывать их длинной уцелевших тёмных волос. — Что ты уже пробовал? — не глядя спрашивает профессор Ким, поднимая перед своим лицом клетку, чтобы увидеть её обитателя. Взгляд Чонгука, естественно, тоже падает на мирно посапывающего зверька, которому их громкие голоса совсем не служат помехой. В клетке, свернувшись клубочком, спал маленький лиловый ящер. От его вида ведьму передёрнуло. В вечнозелёном лесу их было много, там влажный климат, но мало еды, потому они постоянно забирались в бабушкин дом в надежде отыскать себе пропитание. Пару раз Чонгук даже верещал, когда встречал их на стене в ванной, в шкафчиках на кухне и даже в рулоне туалетной бумаги. Сглотнув вставший в горле ком, мальчик насильно отводит взгляд от ящера и пытается вспомнить всё, что он пробовал из специализированной магии, пока жил с Сиррой. — Пробовал кукловодство, онейромантию, целительство, углубленное травничество, читал мысли животных… Теперь не хочу заводить животных. Промычав в ответ, Тэхён ставит на клетку на пол. Ящер внутри вздрагивает от внезапной встряски и подпрыгивает на месте, тут же начиная суетиться и оглядываться по сторонам. — Сегодня я хотел бы, чтобы ты попробовал другой тип специальной магии. Твой огонь мы сегодня трогать не будем, оставим его до лучших времён, — мужчина присаживается рядом на каменную скамью и опирается руками за свою спину. — Дело в том, что… есть причины полагать, что у тебя имеется склонность к кое-чему, что многими издревле осуждается. Любая магия прекрасна в своём проявлении, но от этого не менее опасна. Любую магию можно как превратить в искусство, так и обратить во вред. Травник может лечить, а может и травить, фея может оживить гиблые поля, а может умертвить живые. У магии две стороны, нет почти ни одной определённой, которая будет исключительно плохой или однозначно хорошей. — Слышал когда-нибудь о магии крови? — на поставленный вопрос Чонгук отрицательно качнул головой. Непринуждённый тон профессора совсем не вяжется с напряжённой темой их разговора. — Представь, что есть способность, которая позволяет незаметно манипулировать другими. С её помощью можно внушить человеку любую эмоцию, можно заставить кого-то серьёзно заболеть, вызвать внезапный приступ не существовавшей ранее болезни, а можно просто заставить внутренние органы взорваться, один за другим, чтобы еле живой человек мучился в последние минуты своей жизни. Это… определённо объясняет, почему многие недолюбливают эту способность. Чонгук, будь он простым незащищённым человеком, тоже бы обходил ведьм и чародеев с подобной причудой за несколько десятков километров. — За всею историю известно лишь двое, кто мог пользоваться этой способностью. Они были повязанной парой и уже давно отошли в мир иной, но о своих способностях вели тщательные записи. Им нигде не удавалось прижиться из-за общественного страха и осуждения, поэтому бо́льшую часть жизни потратили на участие в войне с гарпиями. Об этой войне Чонгук слышал лишь мельком, на уроках по истории в начале курса. Якобы это самая масштабная война империи за всё время её существования. Гарпии, преисполненные гордости и свободолюбия, не пожелали мириться с общими для всех существ порядками и устроили переполох, который со временем привёл к страшным последствиям. Их воинственный характер и агрессивная магия были невообразимо сложным противником, но империи удалось подавить восстание ценой многих жизней, а сами гарпии навсегда ушли, и больше о них никто нечего не слышал. Большего ведьма не знает. — В большинстве своём именно благодаря магии крови удалось подавить восстание. Войну тем ведьме и чародею пережить не удалось, но память о них осталась в истории. Вы это ещё не проходили, считай это кратким экскурсом в курс истории третьего курса. — Это очень интересно, но… с чего вы взяли, что я имею отношение к этой магии? Потому что я имею к ней отношение, чуть не вырвалось из уст Тэхёна. Так хочется это сказать, но ещё слишком рано. Связанные чародей и ведьма делят одну магию. У каждого из них свой источник силы, но тип магии один на двоих, если может один, то сможет и второй, в этом и заключается суть их связи. — Помнишь Кан Хвасока, которого увезли с приступом из общежития? — Ещё бы, — хмыкнул Чонгук, вспоминая события двухнедельной давности. — Он недавно очнулся и поведал о том, что с ним произошло. Его рассказ наталкивает на мысль, что кто-то неосознанно использовал на нём магию крови, вызвав эпилептический припадок, — тяжёлый взгляд сощуренных глаз пал на непонимающее выражение лица мальчика. От него Чонгуку стало не по себе. — Скажи честно, ты думал в тот день о чем-нибудь недобром, может, желал чего-то плохого Хвасоку? Ведьма, закусив губу, отвела взгляд в сторону. — Ну, не то чтобы прям желал… — уклоняется, вжимая голову в плечи. Этот пристальный взгляд чародея сводит с ума. — Просто немного эмоционально представлял, ну, кое-что болезненное. Но ничего плохого я делать не хотел, честно! Тяжёлая рука альфы приземляется на плечо мальчика, вынуждая того от неожиданности выпрямиться струной. — Тебя ни в чём не обвиняют, расслабься. Я всё это спрашиваю не для того, чтобы как-то пристыдить или осудить, — вздохнул профессор Ким, похлопав ведьму по плечу. — Уж поверь, я последний, кто будет тебя за что-то осуждать. Ты вряд ли совершишь нечто настолько плохое, чего я когда либо и сам не совершал. Тэхён хотел бы думать, что Чонгук действительно такой же божий одуванчик, каким кажется со стороны. Проблема лишь в том, что он уже видел, как преображают мальчика негативные эмоции и какие последствия они несут. Но, так или иначе, ведьма не совершит ничего из того, что ещё не совершал сам Тэхён. В академии им восхищались и уважали, но его способностей боялись, в армии его просто боялись и обходили за тридевять земель из-за дурной славы, заработанной в ходе некоторых конфликтов с другими солдатами. И за всю свою жизнь он уже успел наворотить много дел, о которых так просто уже и не припомнить. — В любом случае, нужно попробовать, — хлопнул в ладони Тэхён, кивая на клетку, из которой большими глазами на них глядела лиловая ящерка. — Попробуем сегодня применить магию крови на Хэвоне, — названный Хэвон тут же забился в клетке, тихо вереща. Видимо, не единожды до этого становился подопытным. — Смотри, какой радостный! Что-то Чонгуку подсказывало, что ящер не от этого головой об клетку бьётся. Но какая ему разница? Дома у бабули он постоянно давил ящериц, словно тараканов, сделать это ещё раз, но уже с помощью магии, не должно составит труда. Оказавшись напротив клетки с Хэвоном, Чонгук стал размышлять. Магия крови, значит. Что ж, если раньше Чонгук и использовал её, то только случайно и на эмоциях. Но как тогда повторить это уже осознанно? Чужое присутствие за спиной ощущается всем телом. Профессор Ким стоит позади, внимательно наблюдает, а от ощущения тепла чужого тела и настойчивого запаха альфы Чонгука ведёт. Спустя минуту бездействия мальчик вновь ощущает на себе руку Тэхёна, лёгшую уже между лопаток. — Попробуй представить, как кровь струится по тельцу ящерицы, — голос мужчины понижается до шёпота. Ощущение мурашек, пробегающих табуном по позвоночнику, уже становится чем-то привычным в присутствии профессора. — Направь жар из своей груди в его поток. Только не перепутай с огнём, иначе Хэвона тут же разорвёт. Отдели пламя от своей магии и направь по его меридианам. Медленно, не спеша. Чонгук повинуется, с большим усилием отделяя собственные мысли от низкого мужского голоса, слышимого над самым ухом. Становится жарко и мальчику не без труда удаётся отделить внутреннее пламя от возбуждения. Короткое мгновение и… писк, громкий и протяжный, отбиваясь эхом от каменных стен, разносится по всему нулевому этажу. Сработало, ящер действительно скрутился в клетке, глубоко прогнувшись в спине. Тэхён, застыв на месте, непрерывно пялится большими глазами на трясущегося Хэвона. Он ожидал какой угодно результат, но… Сдержаться не удаётся, громкий заливистый хохот срывается с уст чародея. Вся атмосфера момента разбилась в дребезги, приобретя комичный окрас. Чонгук не понимает чужого веселья. Оборачивается, смотря на мужчину, которого чуть ли не скручивает пополам от смеха, а затем вновь возвращает внимание ящерице. Кожица на щеках и брюхе Хэвона покраснела, сам зверёк тяжело дышал, дёргая лапой. И только теперь до ведьмы дошло. — Я, конечно, много чего ожидал, — утирая слёзы с глаз, заговорил Тэхён, — но того, что ты доведёшь ящерицу до оргазма… — и вновь по залу разнёсся безудержный смех. Так стыдно Чонгуку в жизни ещё никогда не было. Очнувшись от шока, мальчик в привычной манере стал пытаться вернуть фокус внимания профессора Кима на себе, всё ещё будучи красным как помидор как помидор, но альфа всё никак не мог угомонится. Вставал, глядел на сражённого наповал ящера, и тут же вновь валился на землю, безудержно хохоча. Одному Хэвону, захрапевшему кверху брюхом, было хорошо.