Два года спустя:
Жизнь наконец стала играть правильными красками. Здесь, в доме бабушки на окраинах вечнозелёного леса, Чонгук наконец чувствует себя в своей тарелке. Он принадлежит этому месту, а это место принимает безоговорочно его, в самом прямом смысле. Лес — живое существо, которое не терпит неподобающего поведения в своих границах, потому люди из соседних городов и сёл, имея недобрые умыслы, почти всегда обходят его стороной, опасаясь за целостность собственных задниц. Чонгуку исполнилось шестнадцать, самый прекрасный возраст для любой магической твари, ведь именно с шестнадцати лет принимают в академию Астролис. И мальчик туда поступил, иначе быть просто не могло, он же ведьма, а они, как известно, вид вымирающий. Прошло всего три с хвостиком месяца с момента поступления, но Чонгук уже сполна сумел ощутить весь спектр своей… уникальности. Все ученики и учителя смотрели и смотрят на него, как на диковинную зверушку. Это не может не удручать, но он всё понимает, ведь для всех он невесть откуда взявшаяся загадка вечнозелёного леса. Каждая ведьма или чародей с первых дней жизни числятся в магическом департаменте по делам видов и за ними пристально наблюдают, но Чонгук просто возник не пойми откуда с куклой на перевес, поговорил с директором минут пять от силы и тут же без очереди был зачислен на учебу, в то время как другие уважаемые семьи по десять лет стоят в очереди, чтобы их незаменимое чадо обязательно поступило именно в эту престижную академию. Теперь Ли Чонгук официально первокурсник магической академии искусств Астролис. Под своей родной фамилией поступать было опасно, отец наверняка уже начал поиски, а в мире магии известна только одна семья Чон. Потому теперь мальчик носит фамилию бабушки Сирры. На время обучения дом в вечнозелёном лесу пришлось оставить, чтобы переехать в общежитие. Не мог же он каждый день тратить по три часа на дорогу туда и обратно. С соседом по комнате ведьме повезло, это оказался неразговорчивый маг земли-некромант. Единственный минус в том, что после практических занятий от него сильно пахнет трупочиной, но по прошествии месяца совместного проживания с Сокджином Чонгук привык и просто перестал замечать постоянное зловоние. Хотя, что уж там, они оба друг друга стоят. Если из их комнаты не несёт свежеразложившимся трупом, то в ней обязательно происходят регулярные пожары. А иной раз одно другому не мешает. Хватило трёх месяцев, чтобы из всех соседних комнат съехали другие студенты, а комнату номер «696» прозвали проклятой. С момента попадания Чонгука в родной мир бабушка вплотную занялась его обучением. Целый год ушёл на то, чтобы хотя бы разбудить силы мальчика, и ещё год на то, чтобы обучить его всему самому элементарному. Сама женщина ведьма кукловод, но её внук… он хрен пойми что. И какой бы определённой магии она Чонгука ни обучала, им так и не удалось найти то самое направление, к которому он наиболее предрасположен. Но что точно ясно, так это то, что со своим внутренним огнём мальчик не в ладах, и поэтому, стоит ему слишком расслабиться, как вдруг происходит взрыв. БА-БАХ! И комната уже горит. Магия Чонгука ни на минуту не прекращает вести борьбу с чем-то инородным, чужим, мешающим полноценному развитию юной ведьмы. Сирра хоть и стара, да и к тому же мертва, но всё равно знает и видит помеху. Проблема лишь в том, что устранить её она не может, ей это не подвластно. Доблестный папочка маленького Чонгук-и, подговорив мужа, решил поиграть в бога и силами собственных остатков жизненной энергии запечатать ведьминское начало в сыне и Сирра не имеет и малейшего понятия, что нужно было выкурить, чтобы решиться так сильно искалечить собственное дитя. Но что толку гадать? Сделанного не воротишь. Так и живёт Чонгук уже два с лишним года, три месяца из которых тратит на обучение. И ему всё безумно интересно. Он всегда делает все домашние задания, первым тянет руку и постоянно вызывается добровольцем на практических занятиях миссис Харпер. В общем, настоящая зубрила, только в мире магии. Что примечательно, на всю академию только две ведьмы и один чародей. Оба вида мало того, что неразрывно связаны, так ещё и являются до невозможности редкими и ценными. На одного чародея всегда приходится своя ведьма, и Юнги, вторая ведьма академии, своего суженного уже встретил и даже окольцевал. Они с Чонгуком неплохо так сдружились, даже не смотря на то, что Мин на третьем курсе. Их компанию из четырёх человек — Сокджина, Чонгука, Юнги и его жениха Намджуна — часто можно встретить на перерыве, а пара Кимов единственные, кто не обходит комнату «696» стороной и даже наоборот, они часто первыми прибегают на помощь в случаях, когда огонь Чонгука выходит из-под контроля. Как бы ни было грустно об этом рассуждать, всё равно есть один факт, который греет непутёвой ведьме обожённое собственной магией сердце. У него есть близкие люди. Не отец, появляющийся дома от силы раз в год и то, если повезёт, не тётушка, забегающая на ужин пару раз в недельку, чтобы проверить, не помер ли ещё одинокий мальчик, а настоящие, приобретённые товарищи, которым под силу понять проблемы Чонгука, которые способны искренне переживать за непутёвую душу мальчика. Именно таким другом стал для него Юнги. Он словно любимый старший брат, готовый всегда поддержать, прийти на выручку или просто провести у кровати младшего целую ночь после очередного происшествия со взрывом. И, наверное, Чонгук впал бы в полнейшую апатию в первый же месяц после поступления, не протяни Юнги руку помощи. Старший соученик, образец для подражания и просто искренний в своей честности человек, способная ведьма травница и просто образец для подражания. Чонгук совсем не такой. У него взрывной характер, острый язык и общежитие вечно несёт ущерб из-за его нестабильной магии. Вы же не думаете, что только их с Сокджином комната вечно страдает? Ха! Как-то раз Чон сидел с Намджуном и Юнги на общей кухне и ждал, пока чародей закончит с готовкой, а между тем случайно уснул на плече старшей ведьмы. На самом деле мальчик считает удивительным, что Юнги после того случая всё ещё с ним также мил. Чонгук запомнил тот вечер, кажись, на всю оставшуюся жизнь. Ему приснился страшный сон, в нём отец, разузнав о местонахождении сына, лично наведался в академию и силком утащил назад, в человеческую реальность. В момент сновидения огонь мальчика вышел из-под контроля, накидка Юнги загорелась, перекидывая пламя на рубашку и брюки. Крики старшего всё ещё звенят в ушах Чонгука. К счастью, Намджун вовремя успел среагировать и, потушив горящую одежду, доставить жениха в лазарет. И это было всего спустя два месяца после их знакомства. Мальчик помнит, как спал около койки Юнги, испытывая невообразимое чувство вины и внутреннего самоуничижения, и как рыдал в не пострадавшее плечо друга, моля о прощении, которое даже не было нужно. Юнги его ни за что не винил и от этого становилось ещё грязнее на душе. После этого Чонгуку пришлось поведать Юнги и настороженному Намджуну об истинном источнике своих проблем, только эти двое, помимо бабушки, знают правду о причинах внезапных «самовозгораний» Чонгука. Это событие ещё слишком свежо в памяти, с того момента прошёл всего месяц и Юнги всё ещё не вернулся к занятиям. Ожоги, нанесённые магией, всегда заживают в несколько раз дольше и болезненнее. В свободное время Чонгук всегда приходит навестить Юнги под пристальным наблюдением Намджуна, конечно же. Альфе понадобилось больше времени, чтобы отбросить опасения и вновь начать относиться к ведьме так же, как и раньше. Поначалу он даже боялся верить, что произошедшее было случайностью, но под натиском искренности и сожалений Чонгука сдался. — Не понимаю, как ты за все три месяца умудрился ни разу от меня не пострадать? — вздыхает Чонгук за обедом, ковыряя палочками кусочек жаренной свинины. Сокджин, сидя по правую сторону, уже доел и просто громко сёрпает трубочкой в пустой баночке из-под кофе. — Чутьё, — ухмыльнулся сосед, — я же маг, развитие магического чутья одна из основополагающих в нашем обучении. Мне не составляет труда почувствовать опасность за пару секунд до бабаха и принять меры. Сокджин удивителен и всегда полон сюрпризов. Сколько Чонгук с ним общается и ровно столько же не перестаёт удивляться его находчивости и мастерству. Да и вообще, не смотря на свою немногословность, соседу в беседах он никогда не отказывает. Они долго могут сидеть поздней ночью в общежитии и перемывать кости всем знакомым студентам, но при этом за всё время умудряясь не сболтнуть лишнего о своих жизнях. — Как Юнги? — интересуется между делом Сокджин. Но Чонгук не отзывается. Странно, но… ему вдруг поплохело. Силуэты снующих по столовой людей стали размываться, а по телу вдруг разошёлся необъяснимый жар, исходящий из самого нутра. Точно не течка, скорее нечто… — Эй! — толкнул его вбок Сокджин, привлекая внимание. — Чего завис? — А? — встрепенулся Чонгук, стараясь обмануть сознание и притупить непонятное ощущение в теле. — Прости, отвлёкся. Так о чём ты там… а, о Юнги, точно. Ему уже лучше, по крайней мере он уже в состоянии двигать рукой. — Ну и славно, а то при ином раскладе тебя бы придушили на месте все эти ребята, — и, покрутив указательным пальцем в воздухе, Сокджин незаметно стащил с подноса соседа кусочек морковки. — Ты ведь, как никак, подверг опасности местного кумира молодёжи. Невозможно отрицать, что Юнги действительно красив. В академии к нему очень трепетное отношение, кто-то хочет быть им, а кто-то бысть с ним, но так как ни то, ни другое недоступно, люди просто завистливо наблюдают за Чонгуком со стороны. В общество мальчику не удалось влиться, здесь его не приняли, а следом ещё и Юнги стал его близким другом, чем только помножил эффект ненависти и зависти в сторону неказистой ведьмы первокурсника. Стоит ли говорить, что после недавнего инцидента на кухне ни один студент не пропускает шанса бросить на Чонгука презрительный или полный отвращения взгляд? Спасибо уже на том, что никто хотя бы не подходит с наездами. За мальчиком быстро закрепилась репутация непредсказуемой дрянной ведьмы, все банально боятся за свои жопы после случившегося с Юнги. И им всем совершенно не обязательно знать, что в случае конфликта Чонгук не сможет противостоять никому, кто хоть как-то способен управлять своей магией. Конечно, в случае, если он будет находиться при смерти и весь избитый, то защитный механизм сработает сам по себе и окружающие сгорят как спички, но до этого его наверняка успеют хорошенько так отмутузить. Подумать только, прошло всего три месяца, а шансы Чонгука дожить до выпуска медленно стремятся к нулю. Ну, за печальными размышлениями хотя бы жар в теле притаился. Ведьма просто сидела, подперев щёку кулаком, и невидящим взглядом наблюдала за тем, как мимо проносятся люди в самых необычных нарядах. В какой-то момент ему даже начало казаться, что звуки вокруг стихают, тускнеют. И если бы не Сокджин, беззаботно стучащий столовыми приборами, Чонгук действительно бы подумал, что звуки просто притупились на волне собственных мыслей. Только вынырнув из своей головы мальчик смог увидеть то, что привлекло так много внимания. Что-то вновь вспыхнуло в груди и стало разгоняться по телу вместе с кровью, когда взгляд ведьмы пал на высокого незнакомца. Чонгук прежде его не встречал в стенах академии, и это явно не студент. Мужчина, увлёкшись беседой с директором Паком, совершенно не обращал внимание на окружающую обстановку. Широкие плечи, прямая осанка и скульптурная фигура, скрытая за простеньким классическим костюмом. Лицо с приятными мягкими чертами, но не лишённое чётких линий, слегка тронутая загаром кожа, он словно сошёл с обложки модного журнала, весь такой из себя расслабленный и загадочный ведёт непринуждённую беседу с директором. — Не знаешь, кто это? — шепнул еле слышно Чонгук, наклонившись к соседу. Сокджин, словно не заметив общей обстановки, резко вскинул голову и оглядел столовую, пытаясь понять, о ком его спрашивают. — Ты про этого, что ли? — махнул тот небрежно палочками в сторону директора с незнакомым мужчиной. — Очень уважаемый человек, прямой потомок Кимов, могущественный чародей, но здесь он новый преподаватель, работает где-то года два или три, точно не знаю. Видать, наскучило заниматься своими супер почётными делами в семье и он решил податься в преподавание, фиг его знает. Сейчас он, вроде как, ведёт практические занятия у магов на втором и третьем курсе и курирует Юнги и Намджуна как единственный взрослый чародей. За тобой он, мне кажется, тоже будет присматривать, просто тебе об этом пока не сообщили. Всё время, пока говорил Сокджин, Чонгук ни на мгновение не свёл с мужчины свой взгляд. Сердце бешено колотится, что-то необъяснимое заставляет кончики пальцев гореть, а дыхание учащаться. Не любовь с первого взгляда, точно нет, потому что это состояние вызывает в мальчике панику, которую тот умело подавляет. Мужчина, проходя мимо столовой с директором, всего на мгновение оборачивается и окидывает взглядом студентов. Меньше всего Чонгук ожидал, что столкнётся взглядом с глазами альфы. Они горели голубым пламенем. Дыхание перехватило. Неужели показалось?.. Мужчина ушел, а Чонгук остался сидеть и переваривать происходящее. Внутренне пламя мальчика всегда было синим, любое возгорание, любой взрыв, вызванные его магией, всегда догорают адским синим пламенем. Это цвет его души, уникальный, редкий. Увидеть в чужих глазах такие же голубые огни было неожиданно. Но, тем не менее, возникло ощущение, будто между ним и мужчиной существует почти осязаемая грань. Откуда она и почему возникла, что за чертовщина и как не свихнуться в этой чёртовой академии? Хотел бы Чонгук знать. Хотел бы…~•°✴️💀✴️°•~
Прошёл ещё один месяц, Юнги наконец вернулся к занятиям. От практических занятий он, конечно же, остался освобождён, но совершенно не грустил по этому поводу, скорее даже наоборот, радовался возможности иметь лишние несколько часов сна и совершенно не представляет, как будет возвращаться в привычный режим когда ожоги зарубцуются. Что примечательно, этот месяц оказался самым спокойным для Чонгука, если не считать постоянных пересечений с профессором Кимом. Каждое их столкновение становилось для мальчика отдельным маленьким испытанием и ему требовалось очень много сил, чтобы собраться с духом и поприветствовать мужчину даже в общей толпе. И всякий раз при встрече огонь в душе трепетал, словно привлекая хоть какое-то мало мальское внимание, он кричал беззвучно, тянулся к профессору, а Чонгук всё подавлял странные внутренние порывы, игнорировал, чем только хуже самому себе делал. Самое главное в этом состоянии — вспышек больше не было. Как бы огонь внутри не бунтовал, возгораний всё равно больше не случалось и Чонгук наверняка знает, чья это заслуга. За профессором Кимом ведьма наблюдает только издалека, но даже так он чувствует общий фон вокруг мужчины, его магию. Именно к ней тянется внутреннее пламя, именно в ней находит свой стабилизатор. Интересно, догадывается ли профессор Ким о том, какое влияние оказывает на Чонгука одним своим присутствием? Наверняка он даже имени мальчика не знает, в академии ведь столько учеников, все совершенно разные и требующие особого подхода, а у Чонгука даже занятий с ним пока нет. Хотел бы он хоть раз ощутить присутствие профессора ближе, чем просто где-то вдалеке. И такая возможность ему предоставляется слишком внезапно. Общую группу первокурсников решают внепланово вывести на день к окраинам вечнозелёного леса, якобы на ознакомление с базовыми предметами травничества. Этот курс для всех первокурсников общий, как и многие другие базовые предметы, а разделение по магическим признакам и предрасположенности к стихиям происходит лишь на втором, поэтому сейчас группа Чонгука выглядит как полная каша: некроманты, маги, заклинатели, феи-травники, привычно грызущиеся с чёрными феями из-за какой-то очередной глупости, и даже двое вампиров есть! Но ведьма в количестве одной штуки — самая примечательная персона. И Чонгуку несказанно повезло, что всё нежелательное внимание одногруппников переключено на Юнги, Намджуна и Мистера Кима. С ними ещё преподаватель по травничеству, но на бедного старика едва ли хоть половина студентов обращает внимание. Профессора Ким Тэхёна отправили с первым курсом как самого ответственного и способного урегулировать некоторые возможные непредвиденные ситуации. Юнги с Намджуном здесь, можно сказать, за компанию, они же под личным кураторством профессора Кима, мало ли что ему в голову взбрело. До самого прибытия к вечнозелёному лесу Чонгук не отлипал от своего единственного доброжелательно настроенного знакомого, Сокджин его всё время отпихивал, но на подходе к лесу малость наложил в штаны от внушительных видов гигантских деревьев с чёрными стволами и зелёно-голубой листвой и уже сам прилип к Чонгуку. Их сплотил страх, хоть и были его причины кардинально разными. Профессор Хёк, вздыхая, рассказывал о поверхностных свойствах растений, которые только попадались ему на глаза, но мало кто его слушал. Всё внимание студентов было на Профессоре Киме и Намджуне с Юнги. Первый и второй просто стояли со скучающим видом и были одними из немногих, кто слушал профессора Хёка, Юнги же находился в собственной реальности. Он ведьма травница, любое соприкосновение с природой вызывает в нём море неописуемого восторга, и этот случай не стал исключением. Мин крутился из стороны в сторону, убегал вперёд, без присмотра и чужой оценки закидывал разные травы и растения к себе в корзинку. Поначалу Намджун пытался сбавить его пыл, успокаивал и держал рядом с собой, но позже сдался и дал жениху свободу воли, а сам скучающе слушал курс по травничеству, который и без того наизусть помнит со своего первого курса, и изредка улыбался, когда краем глаза замечал энергичный настрой Юнги. И всё равно, им двоим следовало бы оставаться начеку. Они здесь не просто потому, что профессору Киму так захотелось. Их задачи — помощь в случае непредвиденных ситуаций. Тэхён, конечно, сильный чародей и спокойно справится в случае опасности, но его магия слишком… агрессивная. Спасти то он спасет, но останется ли целым лес, вопрос уже совсем другой. Скорее всего, он сгорит до тла, поэтому основная работа по обеспечению безопасности неумелых первокурсников легла на Намджуна и Юнги. Ну или только на Намджуна, с учётом как быстро омега улетел в отрыв. Но его нельзя судить, он спустя столько времени наконец смог покинуть лазарет и очутиться на природе, по которой безмерно скучал. Чонгук, ощущая вес хватки Сокджина на предплечье, делал вид, что слушает профессора Хёка, но на деле краем глаза наблюдал за кое-кем другим. Травничество для первокурсников юной ведьме ни к чему, он этот лес изучил за два года вдоль и поперёк и наверняка знает даже больше самого профессора Хёка, который, вероятнее всего, только и делал, что всю жизнь ходил по окраинам вечнозелёного леса, в то время как Чонгук жил в самом его центре и каждый день обучался под чутким руководством опытной старой ведьмы. Женщина оказалась тем ещё тираном, она была из тех, кто требовал от своих учеников идеального знания дела, чтобы ты мог встать в три часа ночи, чётко рассказать все полезные свойства шалфея и с чем его можно смешать, чтобы получить мощный крысиный яд. И так было всё время, либо мальчик зубрит свойства всех растений в вечнозелёном лесу, либо защищается от магических нападок ведьмы. Сирра могла накинуться на внука в любой момент, хоть за обедом, хоть во время водных процедур. Конечно, благодаря этому Чонгук теперь много знает и хоть как-то умеет пользоваться своей непослушной магией, но от одних только воспоминаний у него начинает нервно дёргаться глаз, а волосы на теле встают дыбом. Наблюдая за профессором Кимом, Чонгук отметил, что мужчину тоже мало интересует лекция по травничеству для первокурсников. Куда больше его увлекает наблюдение, его пристальный взгляд то и дело скользит по макушкам студентов, всматривается в их лица с нечитаемым прищуром. В момент когда их глаза сталкиваются, Чонгук, машинально закусив губу, поправляя солнцезащитные очки на лице, и быстро отворачивается туда, где ещё совсем недавно радостно плясал Юнги, когда раскопал под берёзой светящихся червей, но… его там не оказалось. Лёгкая паника посетила сознание мальчика. Он стал оглядываться по сторонам, выискивая знакомую фигуру, но тщетно, Юнги нигде не было. Чонгук знает, что хён никогда не бывал в вечнозелёном лесу и, если хорошенько вспомнить, то он очень восхищался, когда узнал, что младший жил в самом его центре. Там опасно, очень опасно, а Юнги, видимо, увлёкся и забрёл слишком далеко. Кому, как не Чонгуку знать, что делает лес с чужаками. Конечно, может повезти, и ведьму вечнозелёный лес не воспримет как угрозу, но такая вероятность слишком мала. Нужно сообщить Намджуну и мистеру Киму, но от одной этой мысли у ведьмы поджилки трясутся. Намджун всё ещё относится к нему настороженно, а мистер Ким… это мистер Ким, от одного его присутствия всё естество переворачивается. Но делать нечего, чем раньше он сообщит о пропаже, тем больше нежелательных последствий они смогут избежать. Набравшись духу, Чонгук отлепляет от себя Сокджина, обещая вернуться через пару минут, что конечно же враньё, и тихо протискивается между сокурсников, чтобы подобраться к профессору Киму. Мужчина замечает его краем глаза и лишь вопросительно выгибает бровь, когда мальчик, приблизившись, привстаёт на носочки, чтобы шепнуть: — Юнги исчез. Округлив глаза, Тэхён оглядывается по сторонам, но ведьмы действительно нигде не было. — И давно? — ответ низким полуторном, да таким, что по спине мальчика мгновенно пустились в пляс мурашки. — Десять минут назад я видел, как он около той берёзы собирал светящихся червей, но потом я хёна больше не видел, — быстро протараторил Чонгук. Как бы странно он себя ни ощущал от близости к профессору, его друг сейчас куда важнее. — Так, ладно, — вздыхает мужчина и наконец поворачивается лицом к мальчику, сталкиваясь с ним глазами. И то, что Чонгук увидел в их глубинах поразило до глубины души. — Возвращайся к остальным и никому не говори, особенно Намджуну. Нам лишняя паника не нужна. Там, затаившись во тьме, слабо мерцали голубые огни. Но, тем не менее, Чонгук быстро отдергивает себя и, насупившись, твёрдо отвечает: — Я пойду с вами! Только отвернувшийся профессор столбенеет и оглядывается на надутого мальчишку, насмешливо выгибая брови. Чужая принебрежительная реакция лишь сильнее возмутила Чонгука. В его душе зародился огонь негодования. — Нечего тебе там делать, иди слушать лекцию профессора Хёка, — спокойно отвечает мужчина и отворачивается, собираясь двинуться к названному мужчине, чтобы сообщить о своём отлучении. — Я жил в вечнозелёном лесу до поступления в академию! — но Чонгук вновь не даёт ему уйти, тянет за рукав и раздражённо шипит на ухо альфе. — Мне хорошо известны окрестности леса, там стоит старый дом моей семьи, я могу помочь. А лекции по травничеству мне ни к чему, мне известно по этому предмету даже больше, чем есть в учебной программе за все курсы. Немного гневный рассказ мальчика профессора Кима удивил. Ещё никто настолько младше него самого не осмеливался шипеть ему в лицо с натянутой улыбкой, никто до этого странного мальчишки в смешных солнцезащитных очках квадратной формы. И он ещё рассказывает, что жил в вечнозелёном лесу, Тэхёну в это слабо верится, ведь единственная семья, жившая на его территории, числится пропавшей без вести. От воспоминания о людях, чей пустой дом по сей день стоит в лесу, сердце чародея сжалось. Семья Ли-Чон без вести пропала чуть меньше шестнадцати лет назад, а с ними была повязанная с Тэхёном ведьма. Маленький мальчик, которого четырнадцатилетний чародей видел лишь мельком, всего пару дней имел возможность ощущать их общую связь, всего пятнадцать минут мог восторгаться забавной детской улыбкой и смеяться с того, как смешно у малыша морщился нос от неприятного детскому глазу света. Всего два дня и семья исчезла, почти сразу после похорон старшего её члена, уважаемой в магических кругах ведьмы, старухи Сирры. Воспоминания о прошлом ощущаются как полосование ножом по сердцу, но от них никуда не деться. И от мальчишки, который, скрестив руки на груди, стоит и ждёт ответа, видимо, тоже никуда не деться. Не выдержав взгляда чужих глаз, светящихся негодованием сквозь солнцезащитные очки, Тэхён сдаётся и со вздохом отвечает: — Отойдёшь хоть на шаг и столкнёшься с моим праведным гневом, мальчик. — Не сомневался, — закатывает глаза Чонгук, но с чужим требованием соглашается. Он и без того не собирался отходить от чародея, слишком уж спокойной ощущается собственная магия рядом с ним. Мистер Ким быстро сообщает профессору Хёку о своём отлучении и его причинах, и спешит откланяться со студентом под руку. Намджуну он наказывает не спускать глаз со студентов и следить за тем, чтобы никому не взбрело в голову заглянуть в лес. Он конечно удивляется, ещё и непонимающе таращиться на Чонгука, которого профессор Ким небрежно тянет за собой, удерживая за предплечье, но чужим наказам не сопротивляется, думая, что Юнги тоже ушёл с ними, раз того нет в поле зрения. Чонгук вырывается, но хватка чужой руки оказывается слишком сильной. Они входят в лес с одной ноги и идут по знакомым им обоим тропам. Мальчику неведомо, откуда альфа знает местные лазейки, но особо на этом не зацикливается. Куда больше важен Юнги. Профессор идёт уверенно, словно знает, где следует искать блудного ученика. Наверняка так и есть, вполне вероятно, что мужчина уже воспользовался каким-то поисковым заклинанием, пока Чонгук безуспешно пытался вырваться. Чёрт его знает. Идут они недолго, минут двадцать от силы, и только по прошествии времени ведьма понимает, куда так уверенно ведёт его чародей. На маленькой опушке, где растут небольшие дубки, расположены бабушкины ловушки. Место здесь ценное, много всяких полезностей там растёт и много кто пытается их сунуть к себе в карман, вот и сварганила Сирра здесь пару ловушек, наказав своей «помощнице» Еве прогонять каждого, кто в них попадается. А как ещё бороться с чужаками? Лес ничего им не сделает, пока они сами ему не навредят, вот и приходится старушке своими способами охранять ценные продукты природы. Увидев Юнги, висящего на дереве в мешке-сетке, Чонгук совсем не удивляется, это было вполне ожидаемо. Его корзинка осталась лежать под молодым дубом, а всё содержимое рассыпалось на землю, смешавшись с сорной травой. Тэхён останавливается под самой сеткой с «добычей» и, присвистнув, удивлённо говорит: — Надо же, а старухины ловушки всё ещё работают. — Конечно работают! — отзывается Чонгук и пользуется моментом, чтобы наконец вырваться из чужой хватки. — Бабушка их чуть больше полугода назад обновила. Ты первая жертва в них, хён, вот это я понимаю, удача, — усмехнулся самый младший из присутствующих, не ощущая на своей спине чужого пристального взгляда. — Вау, круто, как я рад, — звучало совсем не радостно, Чонгук готов поспорить, что Юнги при этих словах закатил глаза, — просто вытащите меня. — Прости, но мы не сможем, — вздохнул мальчик. — Сети зачарованы, разрезать их нельзя, а чужую магию они отражают, я сам помогал их делать в наказание за сожжённый задний двор. — И что теперь делать? — хнычет Юнги, вертясь в сетях. — Ждать Еву. Никто даже не спрашивает, о ком идёт речь, ведь всё их внимание практически сразу приковывается к ещё одной персоне, появившейся на опушке с шуршанием листвы. Высокая фигура в длинном плаще подкралась для всех незаметно, даже профессор, имеющий опыт в военных делах, не смог ощутить чужое присутствие. Он всем телом напрягся, готовясь к внезапному нападению, но… — Боже, Ева! — хохотнул Чонгук, беззаботно приблизившись к подозрительной фигуре. — Бабушка тебе наконец приклеила волосы? Тебе очень идёт. Высокая незнакомка скинула с головы капюшон и, словно застеснявшись, неловко заправила прядь длинных розовых волос за деревянное ушко. Непониманию и изумлению Тэхёна не было предела. Этот мальчишка и все его слова вводят в тупик. Кто он, действительно ли жил в этом лесу и правда ли, что та самая старуха, о которой помнит он сам из раннего подросткового периода, действительно родная бабка мальчика? Но Тэхён, как бы ни прислушивался к чужой магии, отклика в ней не находил. Не он… Его ведьма всё ещё бродит где-то далеко, пока чародей всё пытается тщетно отыскать к ней путь. — Можешь не выпихивать этого человека из леса? Он мне ещё пока нужен здесь, — в ответ кукла, незадачливо почесав затылок, жестами изображает что-то, ведомое только Чонгуку. — Я не уверен, что у меня есть время навестить Сирру, — вздыхает мальчик, снимая с глаз очки и потирая переносицу. — Но ты передавай ей привет, на зимних каникулах я обязательно загляну. Душа чародея в пятки уходит. То, что он слышит, кажется злой шуткой, невозможной реальностью, вымыслом, сном, да чем угодно, только не правдой. Прошло шестнадцать лет со дня смерти Ли Сирры. Именно она была самой доброжелательной из семьи Ли-Чон, именно она и служила единственной нитью между её семьёй и Кимами, она поддерживала между ними шаткий мир. У родителей Тэхена и сына Сирры был свой давний конфликт, Ли Шан и его тяжело больной супруг Чон Джинсу были категорически против возможного союза их сына с семьёй чародеев. То, что однажды Тэхёну удалось мельком взглянуть на своего маленького предназначенного, уже можно было назвать чудом. — Твоя бабушка живёт неподалёку? — вновь сделавшись невозмутимым молвит Тэхён. Чонгук оборачивается к приблизившемуся мужчине и сталкивается с ним глазами, впервые видя их так близко и без солнцезащитных очков. Вблизи голубые огоньки в них выглядят ещё более чарующе. И он совершенно не догадывается, что точно такие же огни виднеются и в его глазах, и что видеть их дано не каждому. Оба стоят и глядят друг другу в глаза, пока где-то на фоне освобождают из плена Юнги, бранящегося на весь свет белый. Чародей глядит в чужие горящие синим пламенем глаза и, кажется, не дышит. Не верит собственному зрению, происходящее кажется сном, вымыслом, да чем угодно, но только не правдой. — Да, чуть дальше по тропе. А у вас, к слову, красивые глаза, — вздыхает Чонгук, — поменьше бы хмурились и чаще улыбались, а то слишком серьезно выглядите. Будьте проще. Высказавшись, мальчишка спокойно оборачивается и спешит на помощь высвободившемуся из плена другу. Всё это… странно. Казалось бы, вот он, омега, которого Тэхён столько лет искал, стоит на расстоянии пары метров, смеётся с несуразных попыток Юнги собрать все вывалившиеся травки и жучков назад в корзину, но чародей не ощущает их связи, совершенно, да и Чонгук вёл себя так, будто не увидел в глазах альфы ничего необычного. Правильно говорят, глаза — зеркало души. Особенно это применимо к повязанным судьбой ведьмам и чародеям. У любой души есть форма и во всех случаях она у каждого своя, словно отпечатки пальцев. Но бывают и редкие исключения, к примеру в паре повязанных ведьмы и чародея. Форма их души всегда совпадает, ровно как и уровень магических способностей. Сильному чародею сильная ведьма, и природа никогда не ошибается в своём выборе и лишь одному богу известно, что случается с теми, кто рушит планы судьбы, идя ей наперекор. Что-то в этой истории нечисто. Тэхён и раньше предполагал, что дело о пропаже семьи Ли-Чон не простое несчастье, но теперь убедился наверняка. Кто-то очень настырный не желал иметь ничего общего с семьёй Кимов, кто-то самоуверенный и бесстрашный, раз решился пойти наперекор предначертанному. Судьба, на самом то деле, очень гибкая, позволяет людям себя менять и подстраивать под собственные желания, но есть те единственные грани, которые непозволенно пересекать никому. Сам факт того, что ведьма вернулась в свой родной мир и поступила в академию как раз в тот год, когда Тэхён согласился взять на себя преподавание у первокурсников и кураторство у здешних немногочисленных ведьм и чародеев, уже говорит о многом. Всё возвращается на круги своя. От одной этой мысли душа обретает некое подобие спокойствия, впервые за последние шестнадцать лет. Раз уж всё постепенно приходит в исходную точку, то Тэхён больше не будет пытаться торопить события. Сейчас он просто идёт позади двух ведьм, разглядывая низкую фигуру мальчика в бесформенной одежде. Короткие каштановые волосы, светлая кожа без привычных подростку изъянов, большие горящие синим пламенем глаза, россыпь мелких родинок по детскому лицу и одна большая, выступающая под нижней пухлой губой. Мальчику всего шестнадцать, он кажется по-детски честным в своих словах и совершенно невинным. Даже не верится, что ему в пару достался именно Тэхён, адов чародей, о котором до сих пор ходит сомнительная молва в имперской армии. Что сослуживцы, что бывшие однокурсники, что нынешние подчинённые, все его боялись, а значит уважали. Не даром к нему подобная кличка приклеилась . Но это дела прошлые, нечего их ворошить. Сейчас Тэхён, забывшись, неотрывно следит за движениями мальчика. Он явно слишком худой, даже мешковатая одежда этого не скрывает, а руки тщательно перебинтованы. Чародей и сам по молодости ходил с вечно забинтованными руками, собственная магия была слишком капризна и постоянно вредила своему неопытному владельцу, ушло много времени, прежде чем Тэхён смог полностью с ней совладать. Наверняка Чонгук тоже сейчас переживает эту стадию, магия то у обоих одинаковая, конечно в том случае, если они действительно повязаны. Сомнения всё ещё одолевают мужчину и наверняка он полностью не поверит до тех пор, пока наконец не ощутит их связь. Ну а пока, отбросив лишние мысли, им следует вернуться к группе, все наверняка их заждались.