Лазарет III: Стая

      – А теперь краткий курс о том, что такое Неметон, для тех, кто в этой блядской стае не друид, – Чуя сел рядом с Отабеком и потянулся рукой к куску пиццы.       Тики готовил кофе. Аллен уснул, причем достаточно крепко, а остальные, пока работала программа, решили наконец-то поесть. Силы заканчивались, а они еще явно всем понадобятся. Дерек примчался в образе волка и, не парясь, залез через окно библиотеки. Благо день уже клонился к вечеру, и Магнус не рисковал стать соседом, к которому вызвали психиатрическую бригаду.       Алек жевал пиццу, сидя рядом с Юрой. Он намеренно устроился подальше от Магнуса. Просто потому, что был не готов к разговору. Просто потому, что не знал, чего хочет дальше от… этого всего.       Алеку казалось, что с той ночи, когда они нашли Аллена, прошла вечность, а не всего лишь день. Но в то же время он понимал, что этот день может стать для Стайлза решающим.       Смс пришло под утро, и с того момента все они пытались понять, как найти Неметон в Шотландии, потому что программа поиска нашла что-то похожее только в каком-то американском захолустном городке, а оттуда до Эдинбурга расстояние было настолько большим, что никакой волк не побежит так далеко за Искрой, будь она хоть миллион раз сильна и прекрасна. Запасной план отследить телефон, с которого пришло сообщение, тоже не сработал, хотя Дазай первым же делом принялся заниматься поисками.       – Стайлз же отправил мне смс не просто так, – Отабек, психанув, прикрыл крышку ноутбука и сжал пальцами переносицу. – Программой поиска умею пользоваться только я и он. Но этот хренов куст находится слишком далеко отсюда!       – Это великое древо магии и жертвоприношений, я попрошу, – Магнус отодвинул от себя очередную книгу.       – Да похуй, – Отабек снова залип в ноут. – Давайте, подкидывайте идеи. Как вообще это можно искать?       Алек выковыривал с пиццы оливки, кидая их в рот. Неметон был очень древним и великим деревом, которое веками впитывало в себя силы леса, волчьих стай, темных и светлых друидов. В общем всех, кто носил в себе магию.       Искру магии.       Именно поэтому сама суть Стайлза была для древа самой желанной. Стайлз был чистой силой, и теперь было понятно, зачем он бешеной стае альф и что они с ним сделают. От этого начинало тошнить, но дело с места не двигалось.       Алек снова закинул в рот оливку.       – Не сходится, – прожевав, сказал он. – Неметон, насколько я помню, иссох давным-давно. Да, про него есть в книгах, да, к его остаткам носят жертвы и просят силу, но распластать там человека…. Это же нужно место, как минимум.       – Ну или хотя бы ствол, – согласно кивнул Магнус. – В одной из последних книг, которые я тут проглядел, – он указал рукой на стопку, – говорилось о кусках коры, торчащих из земли. Я не могу представить жертвоприношение с кровью на них.       – Мы въехали в пня, – вздохнул Юра в своей гоп-манере.       – Пень! – заорал Алек, едва не давясь куском пиццы.       Все вздрогнули и посмотрели на Алека.       – Теперь полную версию, пожалуйста, – Чуя дернул уголком губ.       – Отабек, ищи большие вековые пни, – Алек подскочил и оббежал стойку, нависая над Алтыном. – Неметон – это древо, которое, согласно преданиям…       – …пустило корни по всей земле грешной, дабы забрать силу дарованную, чтобы не пользовались ей те, кому она не предназначена, – договорил за него Магнус. – Я думаю, ты прав в предположении, Александр.       – Скорее всего, Неметон пустил корни от места своего, если так можно выразиться, рождения, во все города, где было скопление силы. Эдинбург славится не только кланом охотников, который Дерек вырезал, и стаями, а еще и храмом с Аннелизой, замурованной в фундаменте, и еще черт знает чем, – тараторил Алек, следя за тем, как Отабек одно за одним открывает всплывающие окна с упоминанием вековых деревьев. – Ищи те, которые превратились в пни с помощью сил природы. Например, молния. Какая-нибудь еще хрень.       – Подойдет? – Отабек развернул одну из вкладок.       – Это может быть он, – вдруг сказал Дерек, у которого глаза разгорались алым. – Неметон.       – Ну и отлично, – Чуя первым поднялся, – грубая сила готова снести башку сраным альфам. Они уже в печенках сидят.       – Девкалион мой, – Дерек осмотрел тех, кто планировал принимать участие в драке. – Остальных убейте так, чтобы слух об их смертях разнесся настолько далеко, как только можно. Чтобы все даже говорить об этом боялись.       – Развлечься, короче говоря, – Юра улыбнулся.       Дерек кивнул и клыкасто улыбнулся в ответ.       Чуя поднялся, говоря Тики:       – Остаешься здесь.       Тот кивнул, совершенно не собираясь спорить. По объективным причинам, ему нечего было делать в зоне запала, учитывая, что Аллен находился здесь и отсыпался. Чуя оглянулся, отыскивая глазами Дазая. Тот сидел на полу за журнальным столиком, выложив на него свои пистолеты и все запасы патронов. Смазывая… Смазывая пули?       – Ты чего делаешь?       – Ну, мини-мафия, ты лучше других должен знать, как хорошо работает смазка.       Все закатили глаза.       Чуя махнул рукой, избавляясь от ассоциаций в голове.       – Как это связано с тем, что ты пытаешься убить работоспособность пистолета?       – Эй, – понял вдруг Алек, выходя чуть вперед, – это же мой бутылек с…       – Аконитом, – закончил Дазай за него. – Умыкнул под шумок с твоих продовольственных полок. Вы ведь именно им смазывали цепи, чтобы сдержать альфу? Уверен, пуля, натертая маслом из аконита, будет весьма болезненной для оборотня.       – А он гений, – шокированно протянул Магнус.       Чуя фыркнул.       – Каждый раз, когда он прикидывается идиотом, он нагло пиздит. Эй, мумия, не думаешь, что у тебя траектория полета пули соскочит?       – Для этого у меня будет пробный выстрел, а потом я подстроюсь.       Ладно, звучало убедительно. Отабек оперативно подошел к Дазаю и разоружился, вытаскивая из кобуры два пистолета и патроны. Тот с довольной улыбкой принялся и за них.       – Альфы очень быстрые, – сказал Дерек, привлекая внимание. – Чуя, ты можешь ускоряться?       – Скорость зависит от веса, – ответил Чуя. – Я могу воспарить с хорошей скоростью, если оттолкнусь от земли, или быстро спрыгнуть, если утяжелю свой вес. Чтобы быстро скакать с места на место, мне нужна точка опоры. Физику выучи уже наконец. У меня скорость обычного человека.       – Это плохо, – нахмурился он, – ты можешь их просто не заметить.       – Мне главное до них дотронуться, – отрезал он, – а чтобы они замедлились, у меня есть снайперская поддержка.       Он указал пальцем в сторону Дазая.       – У нас также, – отрезал Юра. – Пусть Дазай и Бек их отстреливают, а мы с Чуей размажем и подожжем.       Чуя кивнул, соглашаясь с его планом. В конце концов, не первый раз ему приходилось действовать по обстоятельствам и месить всех без разбора.       – Мы едем с вами, – твердо сказал Алек и прежде, чем последуют возражения, глянул на Магнуса и добавил: – Найдем Стайлза, пока вы будете избавляться от альф.       Все переглянулись, словно запоминая себя здесь и сейчас, в этом самом мгновении. А потом Дерек скомандовал:       – По машинам.       Мотоциклы и машина были брошены задолго до подхода к чаще, чтобы не создавать лишних звуков. Альфы не должны были услышать их приближения, а потому Чуя держал каждого в захвате собственной силы, чтобы передвигаться в десятке сантиметров от земли. Ни одна гребаная ветка не должна была испортить план спасения Стайлза. Лишь Дазай перемещался сам, держась от Чуи на отдалении, чтобы случайно не обнулить способность. Но за его передвижение Чуя волновался меньше всего – этот ублюдок умел передвигаться так бесшумно, что ему завидовали лучшие команды зачистки Порта.       Они двигались сквозь темный лес, без фонарей и освещения, заходя сразу с двух сторон. И самым важным было не думать, что они могли ошибиться с местоположением. Или просто опоздать.       Чуя все крутил в голове фразу Мори: упавший духом гибнет раньше срока.       Вот и вся заповедь.       Еще он, конечно, говорил, что лучшая драка та, которая не состоялась.       Но драки в жизни Чуи шли одна за другой.       Поэтому приходилось просто верить боссу на слово и всего лишь хорошо выполнять свою работу.       Он замер, показывая остальным жестом остановиться.       Дерек впереди прислушался, напрягая слух, а потом раздался его голос в голове:       Они там.       Чуя вгляделся в темноту, выхватывая из-за ветвей деревьев черные очертания скелета не то грузовика, не то автобуса на опушке небольшой темной поляны. Едва заметные огромные фигуры стаи сновали туда-сюда.       Нужен эффект неожиданности.       Волчья черная морда развернулась в сторону Чуи.       Тот дернул бровью и пожал плечами.       Это он может.       А потом опустился на землю, оттолкнулся и вспарил в воздух так высоко, что кроны деревьев стали единым полотном с рваными дырами опушек и полей.       – Пошумим, – прошептал он и утяжелил свой вес, падая камнем вниз, в самый центр поля.       Ноги коснулись земли с таким грохотом, что она содрогнулась, глубокие трещины раскололи почву, пыль и клочки земли поднялись в воздух, а альфы зарычали от неожиданности, начиная обращаться. Чуя поднял глаза и со всей силы ударил по земле еще раз, заставляя ее завибрировать от сильного землетрясения. Альф раскидало в стороны, а потом раздался оглушительный рев Дерека, когда его черная тень пронеслась мимо в погоне за Девкалионом. Но это была не забота Чуи. Он распрямился, когда альфы начали подниматься. Их кости изломило, частично общая в монстров. Рев теперь раздавался ото всюду – дикий и пугающий, заставляющий волосы на руках и загривке становиться дыбом.       Чуя огляделся и спросил:       – Ну, и кто из вас, ублюдков, решил оставить клеймо на лбу моего друга?       Один из альф, сверкающих алыми глазами, сделал шаг вперед, глядя на него сверху вниз.       – Я оставлю и на тебе, – прорычал он.       Чуя оскалился.       – О, прости, я уже нахожусь в собственности одного ебанутого.       Альфа бросился так быстро, что Чуя еле успел вспарить на твердом обломке земли вверх, подальше от смертоносных когтей. Черт! Слишком быстро. Придется либо подставляться под удар, чтобы соприкоснуться, либо…       Раздался первый выстрел, и альфа зарычал, падая как подкошенный.       Дазай! Чуя с криком пнул утяжеленный шмат земли прямо в альфу. Того протащило от удара убийственной силы. Но он вскинулся, тут же поднимаясь и оскаливая пасть. Твою мать, они сильнее, чем Чуя думал. Видимо, Дерек не зря предостерегал их про усиление друидом. Еще и силу нужно использовать так, чтобы МВД их не засекло. Ладно, плевать. Он спрыгнул, бросаясь в драку. Альфа оказался рядом с ним спустя мгновение, острыми когтями задевая плечо. Сука!       Чуя со всей силы ударил ублюдка ногой, отпинывая в сторону леса. И тут же развернулся, услышав рык. Бегущий на него другой альфа едва не накинулся, подкошенный лишь после нескольких точных выстрелов. Он забесновался от адской боли из-за пуль, а Чуя коснулся его плеча, утяжеляя так, чтобы тот не мог встать. Черт возьми, они слишком быстрые и сильные, а у них нет карт-бланша на использование сил.       Нужен план, нужен…       – Юра! – заорал он во все горло. – Мне не помешает немного божественного огня!       Чуя давил и давил на альфу гравитацией. Пуля за пулей прошивали тело оборотня, но безумные алые глаза обещали смерть. И он (немыслимо!) даже с такой тяжестью в теле, начал подниматься на ноги.       Магнус и Алек бросились следом за ребятами. Там, в чаще, при свете луны, сквозь стволы деревьев, мелькал гребаный пень, на котором…       – Твою мать, – выдохнул Алек.       Где-то рядом вспыхнуло пламя. Грохотала земля, которую Чуя вырывал, подбрасывая гравитацией. Дерек рычал, не подпуская огромного альфу к Неметону, а Алек и Магнус во все глаза смотрели на измученного Стайлза, привязанного толстыми веревками к огромному пню.       Стайлз помещался на нем целиком.       Что это за дерево было такое?       Алек подбежал ближе, споткнулся, зацепившись кроссовком за какой-то торчащий корень, и упал на колени около Неметона. Вокруг медленно кружились золотистые огоньки. Они поднимались из тела Стайлза, скапливаясь над ним, собираясь в большие яркие искры.       На мгновение Алеку показалось, что глаза Магнуса мерцают таким же светом. Но он моргнул, и свечение пропало. Остался только Стайлз, весь в крови. Было вообще непонятно, какие на нем раны.       Сплошное месиво из грязи и крови.       – Веревки чем-то пропитаны, – сориентировался Магнус. – Я разберусь. Займись Стайлзом.       Алек пригнулся, когда над его головой вспыхнуло пламя.       Юра оказался рядом, закрывая Алека своей спиной. Что-то крикнул Чуе, затем раздался выстрел, и Юра метнулся вперед, отвлекая на себя оборотней.       – Стайлз. – Алек взял его лицо в ладони, поймал взгляд, расфокусированный от боли. – Стайлз. Это Алек. Я сейчас… – он беспомощно глянул на кровь, – попробую обработать твои раны. Потерпи, хорошо?       Стайлз прикрыл глаза, сглатывая слюну. Еле как кивнул, прикрывая глаза.       – Блять, – выматерился Магнус, вырывая Алека из омута паники, – не веревки, а какое-то чертово проклятье.       Он зарычал и с силой дернул одну.       Алек распахнул глаза, когда увидел, что веревка порвалась, будто бумага.       Что?       – Алек, не тупи! – Магнус ухватил его за плечо. – Давай!       Алек раскрыл рюкзак и вывалил на траву кучу склянок. Трясущимися от паники руками перебирал баночки. Взял бинты, разматывая их одной рукой.       У Стайлза были перерезаны вены. Не глубоко, не так, чтобы убить. Так, чтобы заставить подольше истекать кровью. Алек, попытавшись отключить мозг и не думать, как это больно, плеснул на запястья Стайлза отвар.       Тот закричал.       Его пронзительный крик подхватил рык Дерека. Альфа чувствовал свою пару, но ничем не мог помочь, сражаясь с другим огромным монстром. У Алека ныли запястья. Он перематывал руки Стайлза в попытке остановить кровь.       – Черт.       Алек сглотнул, увидев кое-как перехваченный куском футболки обрубок пальца. Алек сидел на чертовом пне, перекинув ногу через талию Стайлза и, сжав зубы, с силой перематывал раны. Стайлз орал, будто проснувшись, из-за боли выйдя из состояния полуобморока, дергался, но его сил не хватало на то, чтобы вырваться из хватки Алека.       Магнус подскочил ближе, перехватывая голову Стайлза и принимаясь поить его отваром, аккуратно повернув на бок, придерживая, чтобы тот не захлебнулся. Он наклонился низко-низко к Стайлзу и что-то говорил ему на ухо, почти касаясь губами. Магнус держал его голову и не давал ничего делать.       Не давал орать.       Алек перематывал все раны, которые видел.       Лил исцеляющий отвар, почти не глядя, потому что порезов, царапин, синяков и ссадин было столько, что Стайлза можно было купать в ванне из зелий.       Вокруг Алека мерцали золотом искры силы.       Он тяжело дышал, краем глаза видя, как пламя Юры все больше охватывает поляну. Жар пропитывал воздух, заставляя его сгущаться и мешая дышать. Несколько раз рядом оказывались Отабек или Дазай, успевая отстреливать пытавшихся приблизиться альф, но быстро уходили прочь, помогая Юре или Чуе.       – Давай же, Стайлз, не смей подыхать, – шептал Алек.       Вместе с Магнусом они кое-как усадили Стайлза, придерживая его под спину. Тот болтался на грани реальности и обморока, почти ничего не соображая. Его трясло от холода, потери крови и силы, а огоньки все также летали вокруг ебучего пня, не желая возвращаться обратно в тело Искры.       – Надо вернуть ему силу, – озвучил очевидное Алек. – Иначе мы его до дома живым не довезем.       Будто в подтверждение его слов в лесу зарычал Дерек.       – Руны, – оглянулся на пень Магнус, – видишь? – он окровавленной от ран Стайлза рукой указал на края пня. – Они все перевернуты. Нужно отзеркалить обряд.       – Клади Стайлза обратно, – Алек подскочил на ноги. – Я справлюсь.       Магнус кивнул, даже не задумываясь.       Алек мог бы удивиться, поддеть на тему того, что ему никто не хотел доверять, но место и время были не те. Вместе с Магнусом они аккуратно уложили Стайлза обратно, и Алек, схватив уголь, принялся рисовать рядом с теми рунами, которые уже были на пне, новые.       Те, которые он учил все лето.       Которые стали его сутью.       Которые были ему помощниками.       Его силой.       Огоньки, замерев над телом Стайлза, постепенно стягивались обратно. Медленно, будто нехотя, они летели вниз, замирая над грязной футболкой Стайлза, а потом втягиваясь в его тело, оставляя такую ценную силу Искры внутри того, кому она предназначалась.       Стайлз вздрогнул.       Открыл глаза.       Взгляд будто бы стал осмысленным.       – Давай же, – Магнус помог ему сесть и вдруг подхватил на руки.       Совсем рядом снова взорвался сноп огня, заставляя всех троих вздрогнуть. Алек хотел удивиться тому, как легко Магнус поднял Стайлза на руки, но плюнул на это. Он лишь успел подумать о том, что тренировки у Дерека точно не прошли для Магнуса даром.       Алек быстро собрал с травы в рюкзак все, что высыпал ранее. Он глянул в чащу. Там, в глубине, маячил призрак какой-то измученной девчонки. Судя по тому, насколько она была прозрачной – умерла где-то неподалеку совсем недавно.       – Нам помогут выйти, – Алек смотрел, как девчонка машет им рукой. Он потянул Магнуса в сторону. – Пошли, нас явно догонят остальные, когда закончат. Мы тут только под руку лезем.       Магнус кивнул и направился за Алеком.       Почти бегом они неслись сквозь чащу. За спиной все еще раздавался рев альф, которые не хотели сдаваться так просто. Стайлз на руках у Магнуса потерял сознание, окончательно проваливаясь в боль и темноту.       Алек шел первым, следуя за странной девчонкой, которая почему-то, оборачиваясь, смотрела не на него, как медиума, а на Стайлза, висящего тряпкой на руках Магнуса.       Будто знала его.       Алек мотнул головой, пробираясь сквозь густой лес.       Скоро уже должны были показаться оставленные ранее машины.       Алек надеялся, что Чуя, Юра и Дерек превратят эту чертову поляну с Неметоном в ебаное ничто, потому что повторения подобной ситуации совершенно не хотелось.       Дерек рычал на огромного, больше него, альфу.       Девкалион.       То, что у него не было глаз, явно не делало его слабее. Скорее наоборот, Дерек видел силу, скрытую в теле волка.       Неправильную, присвоенную болью других.       Дерек прыгнул первым, целясь в голову, намереваясь разорвать уши и дезориентировать волка. Тот пригнулся, несмотря на слепоту, быстро уходя в сторону. Он рванул на Дерека, валя его на бок и впиваясь огромными зубами в шерсть.       Дерек зарычал, пытаясь скинуть Девкалиона с себя и дернулся в сторону, почти выдирая из собственного бока кусок плоти. Горячая кровь хлынула на траву, пачкая ее. Лапы проскользили по ней, когда Дерек, слыша крик Стайлза, рванул со всей злостью к альфе, вгрызаясь зубами в глотку.       Он ощутил, как острые клыки прорывают кожу, как альфа вздрагивает и рычит, но тут же мотает головой, чтобы скинуть с себя противника. Дерек впивался сильнее, крики Стайлза распаляли его злость, но Девкалиону удалось вырваться, снова полоснув Дерека по боку.       Хромая, Дерек обходил его по кругу.       Алые глаза следили за слепым оборотнем, который будто бы становился больше с каждым мгновением битвы.       Он был больше, сильнее, опытнее в убийствах и охоте.       У Дерека почти не было шансов, но он просто не мог дать заднюю.       Его стая за спиной. Сражается и помогает.       Он уже проебался по всем фронтам, поэтому просто не может отступить. Даже если это будет стоить ему жизни.       Дерек, зарычав, снова кинулся вперед.       Сначала появляется пламя, сносящее с ног альфу, которого уже не было сил держать, а потом уже Плисецкий, горящий рваными всполохами огня.       – Я держу, ты добиваешь, – скомандовал Чуя, уворачиваясь от нового альфы.       Выстрел попал точно в плечо – не ясно, кто был так меток, Отабек или Дазай. Да это и не играло никакой роли. Главное, чтобы альфы не принялись искать среди крон деревьев двух снайперов.       – Сколько их там было? – спросил Юра, когда Чуя успел поймать подстреленного и рычащего безумца в ловушку гравитации и тяжести.       Он сдул чертовы волосы с лица, почти шипя от усердия.       – Понятия не имею, но эти сутулые псины на стероидах начинают меня порядком раздражать.       Будь они людьми, было бы проще. Чуя мог уничтожить целую армию за час, даже не вспотев. Но альфы мало того, что являлись эсперами, так еще были накачаны какой-то дрянью от друида.       Когда альфа ревет от жара огня, охватывающего его с ног до головы, а Плисецкий увеличивает температуру до максимума, Чуя выдыхает, оглядываясь по сторонам. Еще двое несутся к ним со стороны леса, заставив чертыхнуться.       – Я мог бы просто спалить весь лес! – рявкает Юра.       Идея хороша, если бы не одно «но».       – И нас всех вместе с этими ублюдками. Ахуенный план, Плисецкий. На пересдачу придешь через месяц! – последнее смазывается криком, когда Чуя валится на землю под весом оборотня, больно ударяясь спиной. – Мудила ты пушистая!       Тот прижимает его за запястья к земле, чтобы Чуя не смог к нему прикоснуться, и скалит клыки, собираясь, кажется, разорвать на части.       – Какой милашка, – угрожающе рычит он, а из его пасти тянет смрадом, – тебя я, пожалуй, сначала выебу, а потом уже сожру на завтрак.       – Подавишься, говна кусок, – выплевывает Чуя и со всей силы пихает оборотня ногами в живот, отшвыривая от себя.       Тот отлетает, не ожидав подобной силы, и хочет броситься вновь, группируясь, но выстрел прилетает ему прямо в висок.       Альфа валится, а Чуя поднимается на ноги, фыркая.       – Ах ты ревнивый ублюдок, – он поднимает вверх большой палец, зная, что, где бы Дазай не находился, точно увидит жест благодарности.       Он хватает альфу за плечи, утяжеляет, впечатывая в землю на полметра, а рядом оказывается Плисецкий, уже разобравшийся с третьим, и успевает поджечь пленника Чуи, пока на него не налетает еще один. Юра реагирует как профессионал, воспламеняется, обжигая альфу. А потом, пользуясь его дезориентацией, набрасывается, затягивая в воронку огня.       Вокруг стоит адская жара, пот катится по спине, а ночной пейзаж окрашивается в желтый под всполохами огня. Чуя стоит посреди этой темноты, смотрит на Юру, сжигающего до ничего своего противника, и думает о том, что тот станет сильнейшим эспером в истории. Отберет у Чуи титул, сбрасывая с пьедестала. И Чуя ни капли не расстроен, лишь чувствует гордость, что приложил руку к его тренировкам.       Плисецкий остывает, лишь глаза продолжают гореть пламенем, и оборачивается в его сторону.       – Пятеро, – говорит он.       Чуя оглядывается, слыша в отдалении звуки борьбы и волчьего рычания.       Девкалион и Дерек.       – Нам стоит помочь? – Юра взволнованно всматривается в темноту.       Чуя отрицательно мотает головой.       – Никогда не лезь между молотом и наковальней. Если Дерек проиграет, то мы уничтожим Девкалиона. А пока – это борьба за власть, и нам там не место.       – Но…       Чуя не дает ему закончить:       – Аналитики анализируют, шпионы разведывают, солдаты бьются, а босс отдает приказы. Система будет работать идеально только в случае фрагментации и верной передачи информации. Вот тебе еще один важный урок на тему «Как работать в криминальной группировке». Выполнять хорошо нужно только свою работу.       Заканчивая, он сгибается пополам, чувствуя, как колит бок и пульсирует плечо от пореза.       Юра оглядывает его со своим по-детски живым смешком в глазах.       – О, старпер сдает позиции.       Чуя мотает головой, тихо смеясь, а потом не отказывается от помощи, когда Юра взваливает его руку себе на плечо.       Рычание раздается все громче. Дерек кидается снова и снова, понимая, что его спасает лишь то, что он, как бы это банально не звучало, моложе и меньше размером. Там, где он успевает увернуться, огромный неповоротливый оборотень врезается в деревья, ломая стволы, как щепки.       Вокруг места их битвы все исполосовано когтями, залито кровью.       Дерек тяжело дышит.       Альфа напротив капает слюной на траву. Из пасти у него валятся клочки пены, он устал и ослаблен тем, что ритуал был прерван. Где-то за его спиной виднеется залитый кровью Стайлза чертов Неметон.       Дерек бросается вперед, умудряется скользнуть под альфу и сомкнуть зубы вокруг его пасти. Прокусывает нос, слышит громкий скулеж вперемешку с рычанием. Успевает отскочить в сторону, но когти все равно пропарывают ему спину.       Дерек понимает, что еще один удар может стать для него последним. Его тошнит от потери крови, регенерация после ран, нанесенных альфой, работает крайне медленно. Ее не хватает, чтобы рваные раны не представляли опасности для жизни.       Дерек, собрав остатки своих сил, рвется вперед. Возможно, ему помогает осознание того, что звуки битвы вокруг стихли.       Возможно и то, что он видит, как Магнус уносит Стайлза на руках прочь, а Алек бежит впереди, показывая дорогу.       И понимание того, что вся его стая уже победила, даже если он просрет все сейчас.       Но одна только мысль об этом наполняет Дерека яростью.       Он бросается вперед, прыгает вверх и падает на спину альфе, обхватывая лапами его грудь. Он вгрызается в мощную шею, ощущая во рту вкус дыма, соли и почему-то дерева. Альфа рычит так, будто пытается позвать всю свою стаю.       Которая, нахрен, сожженным пеплом осыпалась к ногам стаи Дерека.       Он сжимает зубы все сильнее, ощущая, как ему в глотку льется чужая кровь. Дерека тошнит, у него пульсирует от боли все тело, но он давит и давит на горло альфе, до тех пор, пока с треском не отрывает зубами его бошку от шеи.       Тело кулем валится на землю, а Дерек, держа в зубах голову оборотня, шатаясь и тяжело дыша, стоит над ним.       Он прикрывает глаза на мгновение.       Инстинкты волка требуют доказать стае, что он справился.       Неся оторванную башку альфы в зубах, Дерек идет туда, где в его мозгу пульсирует золотистая точка. Это его стая. Она ждет его.       Магнус и Алек в машине со Стайлзом, оказывают ему помощь, Дерек ощущает и это.       Юра, Чуя и Отабек явно ждут. Плисецкий, судя по всему, порывается пойти помочь, но Чуя удерживает его.       И правильно.       Это была борьба за силу.       Которую Дерек выиграл без ебаных ритуалов и съедения обладающих магией людей.       Дерек подходит к замершим ребятам. Он понимает, почему они напрягаются. Сейчас в нем вряд ли заметно что-то человеческое. Ему даже кажется, что его форма волка стала больше.       Дерек походит ближе и склоняет голову, бросая оторванную голову альфы к ногам членов своей стаи. Он хочет мысленно попросить Юру сжечь все, включая Неметон, но сознание плывет.       Сказывается потеря крови.       Дерек садится, его шатает и он, положив голову на плечо Чуи, который был ближе всего к нему, расслабляется, понимая, что ему нужен перерыв хотя бы несколько минут, чтобы регенерация хоть как-то стянула раны.       Чуя хватает его, его роста хватает только чтобы обнять за талию, сам он ниже груди Дерека в полном обращении, и выглядит это, наверное, очень крипово: согнувшийся в три погибели окровавленный волк над мелким рыжим пацаном, но Дереку сейчас так плевать.       Он косится на валяющуюся около ног Юры и Отабека оторванную голову и позволяет себе ненадолго прикрыть глаза.       Повисшее молчание прерывается тактичным кашлем, когда Дазай спускается с дерева, оглядывая окровавленную поляну и стаю.       Чуя едва не валится под весом Дерека, матерится и пытается удержать волчью тушу, игнорируя всплывающие комментарии касательно того, что весь провоняет мокрой псиной. Активирует способность и делает вес волка полегче.       Дазай вздергивает бровь, оглядывая их.       – А с оторванной головой что делать?       Юра морщится и вздыхает.       – Надеюсь, не есть.       Чуя тянет:       – Наш альфа принес подарок. Радуйтесь, что все закончилось, и он победил.       Дазай же возмущенно взмахивает руками.       – А когда я выложил тебе валентинку под домом из трупов наемников, которые хотели устроить засаду, ты обозвал меня свиньей.       Чуя не выдерживает и орет:       – Потому что ты и есть свинья! Нельзя вырезать зарвавшиеся группировки и считать, что это лучше букета.       – Они сказали, что моя стрижка – говно. Я оскорбился.       Отабек равнодушно жмет плечами, не разделяя возмущения Чуи.       – Я обычно Юре только цветы и еду приношу.       – Да пошли вы все в жопу, – возмущенно ворчит Чуя. – Вы, нахрен, больные на всю голову.       Юра смеется.       – Да брось, это романтично. Давайте оставим голову Стайлзу. Ну, знаете, Дерек сделал ему подарок. Может, это что-то вроде волчьих брачных игр.       – Страшно представить, как у них происходит спаривание, – Чуя перехватывает тело волка поудобнее, кивая в сторону машины, где укрылись Алек и Магнус с телом Стайлза.       Юра и Дазай одинаково заблестели глазами.       Чуя отрезает:       – Не смейте даже думать об этом.

***

      Стайлз с трудом открывает глаза. Смотрит в потолок, потом аккуратно пытается пошевелиться. Все тело болит, но уже не так, как было, когда его похитили. Боль глухая, будто бы отдаленная.       Он замечает капельницу, тянущуюся от его руки. Синяки на бледной коже темными неприятными пятнами напоминают о прошлом, когда были привычным делом. Сознание словно заторможено. Он и не понимает толком, где находится. Лишь чувство безопасности и ощущение дома заставляет его не соскочить с места.       – Привет.       Стайлз моргает и поднимает взгляд выше. Над ним нависает Дерек. Привычный, такой, каким Стайлз его и помнит. Разве что в глазах теперь сокрыто переживание, а в складке между бровями пролегла боль. Не собственная, скорее за него. За Стайлза.       Стайлз пытается улыбнуться и тут же стонет, потому что даже губы болят.       – Тише, – Дерек смотрит на него.       В его глазах столько вины, что Стайлзу становится почти тошно. Но у него нет сил рассказать о том, что Дерек не может быть виноват в похищении. От этого никто не застрахован и в обычной жизни.       Стайлз может рассказать о хреновой жизни больше, чем многие.       Он не винит Дерека.       Но и смотреть на него так, как раньше, тоже не может.       – Я пойму, если ты не захочешь меня видеть, – тихо говорит Дерек.       Он вздыхает, прикрывая глаза на несколько секунд. Будто собираясь с мыслями.       – Если тебе будет нужно, я оплачу новую квартиру. Снимем в том районе, где ты захочешь. Я не буду тебя преследовать. – Дерек даже руки поднимает, поворачивая к Стайлзу раскрытые в доверительном жесте ладони, – Просто не отворачивайся от меня. Я хочу писать тебе и знать, как твои дела. Что ты в порядке.       Стайлз просто кивает.       У него нет сил ни на что.       Он не знает, как жить дальше.       – Аллен? – хрипит он кое-как.       – Уже приходит в норму. Ран много, но они не опасны для жизни. Хочешь с ним увидеться?       Стайлз ведет головой.       Нет. Не сейчас.       Они потом спишутся. Поговорят.       Обнимутся или поревут вместе.       Или напьются.       Но не сейчас и точно не сегодня.       Они оба в порядке, живы, и на этом пока все.       – Стайлз, – Дерек протягивает руку, на какое-то мгновение замирая. Будто боясь, что Стайлз испугается оборотня рядом с собой. – Прости меня.       – Не извиняйся, – кое-как хрипит Стайлз, – просто дай мне время.       Дерек кивает и, легко погладив Стайлза по щеке, выходит из комнаты. Уже стоя перед дверью, оборачивается, бросает на Стайлза очередной, полный вины взгляд, а затем выходит, тихо закрывая за собой дверь.       Стайлз закрывает глаза.       Ему нужно подумать.       Решить, что делать дальше.       У него, в конце концов, сейчас на один палец меньше.       Он ощущает силу Искры не так, как раньше.       Ему, мать вашу, вены вскрыли на чертовом пне, и Стайлз еще не знает, как ему забыть то ощущение ужаса, которое накрыло его тогда, в лесу. Когда его привязали к пню, резали когтями, и кроме него, альф и силы ничего вокруг пне было.       От мыслей об этом даже сейчас тошнит.       Стайлз решает, что ему просто нужно поспать.       Как там мама Отабека говорила?       Завтра будет лучше.       – Ты уверен насчет отката в психопатию?       Чуя приподнял брови, удивленно уставившись на Магнуса.       Ночь кончилась, а рассвет принес только усталость, тупую боль в располосованном плече, и мысли. А в последний ли раз происходит вся эта херня? Корреляция. Они создали группу из людей со способностями, и теперь сами притягивают все неприятности на свои головы.       Внутри было скорее опустошение, чем радость от победы.       – Не надо прелюдий. Говори прямо, – отрезал Чуя, нахмурившись.       Ему не нравился этот прямой взгляд Магнуса, изучающий и свысока. Разница в росте только добавляла к этому и без того неприятному ощущению желание обороняться. Чуя вытащил сигареты из кармана и закурил, глядя, что и Магнус следует его примеру.       – Если Дазай останется простым человеком с нормальным уровнем эмпатии, тебе же лучше.       Чуя выдохнул дым в сторону и фыркнул, злясь.       – О, неужели? Не делай вид, что тебя резко взволновали мои чувства. С каких пор тебе не плевать? Или просто, как и твой пацан, пытаетесь меня уму-разуму научить? Я сказал ему и тебе повторяю: не ваше ебаное дело.       Магнус хмыкнул, словно и ожидал подобных иголок в свою сторону. Чуя искренне считал, что они все не имеют права лезть и высказывать свое мнение на счет Дазая и их отношений. Пожалуй, озвучить свое «фи» мог лишь Тики, потому что был лучшим другом. Но и тот не лез, просто сообщил, что всегда поддержит, когда станет особенно тяжело.       – Ты прав, мне плевать, – в итоге согласился Магнус, перехватывая поудобнее сигарету наманикюренными пальцами и глядя на него из-под размазанной краски на глазах. Вот уж кому точно не мешало бы снять броню и стереть макияж, оставаясь самим собой.       Но Чуя не был лицемером и, в отличие от остальных, с советами не лез.       – Тогда что конкретно тебя ебет? – грубо поторопил его Чуя.       Больше всего ему хотелось оказаться внутри дома. Рядом с Тики и Алленом, чтобы хоть немного суметь поддержать. Ему вообще не улыбалось стоять тут и рассусоливать разговоры об уже принятом решении.       – Меня интересует Юра.       Вот оно что.       Чуя фыркнул, сбрасывая пепел на дорогу. Отцовское чувство ответственности, да? Кажется, Магнусу не особо пришлось по вкусу, что и Юра, и его сынок стали частью ВДА.       Магнус продолжил:       – Вы с Дазаем втянули его в ваши бандитские разборки.       – Считаешь, было бы лучше, если бы он все еще не контролировал силу?       – Считаю, что он берет пример не с тех людей. А ты ему подыгрываешь и строишь их себя его папашу, хотя сам еще сопля неотесанная.       Чуя угрожающе прищурился, готовый в любой момент отвесить хороший удар по этому накрашенному личику. Да, Магнус был старше, но это не давало ему права называть Чую малолеткой.       Магнус не дал ему вставить слово, потому что продолжил:       – Ты сам еще маленький ребенок. Играешься в мафию и взрослые игры, но твоя наивность дает Дазаю вертеть тобой, как он хочет. Переживи сначала подростковый любовный кризис, а потом уже берись нести ответственность за других.       – А ты не ахуел ли? – тихо протянул Чуя, гравитацией отправляя бычок в урну у лавки. – Мой подростковый любовный кризис, как ты выразился, мое личное дело. Это первое. Второе – ты говоришь с человеком, у которого триста семьдесят подчиненных. И ни один, блять, из них, пернуть лишний раз не может без моего ведома и приказа. Это ты мне будешь рассказывать о том, что я не умею воспитывать?       – Мафиози и солдат? Запросто. Сколько среди этих трехсот семидесяти человек детей?       – Достаточно, – оскалился Чуя. Магнус, блять, даже не представляет, сколько в мафии детей.       – И скольких из них вы там все вырастили простыми детьми, а не малолетними убийцами?       Чуя поджал губы, когда слова ударили, словно пощечина. Обидные и злые.       Он помолчал, а потом ответил:       – А ты считаешь, что с этой силой Плисецкий может стать кем-то другим?       – Мне жаль, что так не считаешь ты.       Магнус потер переносицу, чертыхнулся, когда дотлевшая до фильтра сигарета обожгла пальцы, и выкинул бычок. А потом прервал повисшее между ними злое молчание.       – Ладно, я не отказываюсь от своих слов, но прости, если обидел. Проблема не в тебе. Я знаю, что ты достаточно хороший человек, несмотря на свой род деятельности. А вот Дазай – нет. И сейчас, когда у него появилась эмпатия, меньше шансов, что он подставит Юру или кого-то еще.       – С этого и надо было начинать, – не ведясь на примирительный тон, прошипел Чуя, – а то зашел с манипуляции моими чувствами, какой молодец. Отличный пример можешь подать ребенку. Знаешь, что я тебе скажу, Магнус? Дазай – не твоя разменная монета. И не моя. Он тоже человек, пускай и без чувств. У него нет совести, но по личным причинам он старается быть хорошим и делать добрые дела. Не надо записывать его в злодеи только потому, что мафия научила его убивать людей и использовать гениальные мозги на полную мощность. Ты хоть понимаешь, насколько он важный человек для всей Японии? Если бы не отсутствие у него сомнений и совести, мы никогда не победили бы Достоевского. От него не будет никакой пользы в таком состоянии. К тому же, ему самому неприятно иметь чувства, они его пугают. Дазай имеет право вернуться к тому, к чему привык.       – Ты носишься с ним, как влюбленная школьница, и кидаешься к тому же на всех, кто косо посмотрит на твоего психа.       Чуя вздернул брови.       – А мне следует, как тебе, язык в жопу засунуть, когда моего партнера поливают грязью?       Магнус замолчал, раздувая ноздри от разыгравшегося бешенства. Чуя же не повелся. Один – один. Они оба идиоты, в таком случае.       Он закончил мысль, не собираясь больше трогать тему отношений Магнуса и Алека:       – Дазай никогда не тронет Юру, потому что держит свое слово. А я прослежу, чтобы Юра остался хорошим человеком.       Магнус только вздохнул у него за спиной, когда Чуя развернулся, чтобы вернуться в дом.       – Надеюсь, ты не опоздал со слежкой. И, Чуя, – зовет он, заставляя обернуться вновь, – не будь агнцем на заклание. Ты приносишь себя в жертву, чтобы вернуть Дазаю психопатию, наплевав на собственные желания и чувства.       Чуя кривится.       – Агнец, говоришь, – шипит он. – Даже не упоминай при мне этого слова. Ты даже представить себе не можешь, насколько мне хорошо с Дазаем. И мне плевать, психопат он или нет. Я теперь знаю, что мои чувства взаимны. Этого мне достаточно. Я хочу его вернуть. И он хочет того же. Поэтому хватит лезть ко мне в душу.       Он вошел в дом, пытаясь сделать вид, что все в порядке, и разговор с Магнусом его ни капли не задел. Но это было хренью собачьей. Потому что задел.       Потому что Чуя, и правда, пытался стать для Юры отцовской фигурой. Но мог ли он воспитывать ребенка, или же лишь солдат и убийц? Главным то оставался вопрос, а кем захочет стать Юра?       Его терзало желание поскорее уехать. Не потому, что он устал или хотел домой. Просто потому, что понял вдруг: эта разношерстная компания не понимает друг друга. Рано или поздно, все конфликты вылезли бы, но сейчас это ощущалось как никогда отчетливо. Каждый из них смотрел на мир и любое событие со своей точки зрения. Каждый был по-своему прав, но прийти к компромиссу они не могли, потому что пока не умели.       Все оборачиваются на них с Магнусом. Аллен, сидящий на диване рядом с Тики, слегка улыбнулся. Чуя вернул ему улыбку и теплый взгляд Тики. Отабек с Юрой расположились за столом, поближе к гарнитуру и заварнику с крепким чаем. Алек крутился рядом с ними, перебирая свои склянки. Забавно, он напоминал сейчас аптекаря, образ которого обыгрывался в фильмах шестидесятых. Весь в себе, сам с собой и своим делом. Кажется, отдалившийся от стаи сильнее остальных. Дазай оккупировал кресло, зависая в телефоне. А Дерек мрачной тенью сидел дальше остальных.       – Отвар для Дазая, – Алек ставит на стойку кружку. – Никакого виски в этот раз. На вкус мерзко, но лучше без дополнительных составляющих.       Он смотрит на Чую странным взглядом и добавляет:       – Я уверен в составе.       Тот только бровь приподнимает.       – Алек, выяснили уже все. Прекращай оправдываться.       С Алеком они не стали друзьями. Но, кажется, начали хоть немного понимать друг друга.       Алек тем временем смотрит на Дерека долгим взглядом. Будто разговаривает с ним о чем-то.       – И еще один момент, – Алек выставляет на столешницу девять маленьких бутылочек. – Это отвар, который гарантированно дает вам возможность выйти из стаи. Но, – он поднимает руку, давя попытки всех заговорить разом, – по одному. Если вы решите это сделать одновременно, Дерек может сойти с ума от боли. С разницей в несколько дней каждый из вас может выпить порцию отвара. Это ослабит альфу, он не сможет создать новую стаю, но останется жив.       Все обернулись на Дерека.       – Если вы этого хотите, я согласен, – и в его голосе не промелькнуло ни тени сомнения. – Давайте объективно, альфа из меня вышел так себе. Я даже не в состоянии вас контролировать.       Воцарилась тишина.       Что ж, здесь все же была не столько вина Дерека, сколько уникальности той стаи, что у него собралась. Контролировать Богов? Эсперов? Психопата? Глупости. У него и не было шанса справиться. Дерек не военачальник, а они не его вышколенные солдаты.       Магнус подходит к стойке и смотрит на Алека.       – А что решил ты?       – Я остаюсь с Дереком, – тихо, но твердо говорит Алек.       Кажется, это еще более неожиданно. Даже для самого Дерека. Особенно учитывая тот факт, что Алек сам сварил отвар для них всех.       – У каждого тут должен быть выбор. Я и Стайлз, – Алек снова смотрел на Дерека, – свой сделали.       – Стайлз?       Дерек ошарашен. Алек легко улыбается, видя его шок. Да, он успел поговорить с Искрой. В конце концов, он до рассвета вместе с врачом сидел около кровати Стайлза, помогая зашивать, бинтовать, заклеивать и обеззараживать раны.       – В твоей стае останется друид и Искра, – снова уверенно говорит он Дереку. – Как-нибудь переживем.       – Александр, – Магнус неверяще смотрит на него. – А со мной ты не хотел обсудить?       – Нет.       Этот ответ заставляет вздрогнуть Отабека. Юра хмурится, глядя на своего вассала, парня и любовь, но пока не понимает, к чему все идет. Он может быть хорошим солдатом и перспективным сотрудником, но пока он все еще ребенок. Для которого эмоции и чувства других – тайна. И Алек видит, как на лице Юры буквально появляется вопрос.       – Кажется, я понял, – Магнус вдруг смеется, – ты не хочешь обсуждать наше нахождение в стае, потому что «нас» больше нет, я прав?       Алек дергает плечом.       Ему очень сильно плевать.       Только сейчас, когда все утихло и они в безопасности, он осознает, как зол. Даже Чуя, мафиози, нашел время извиниться. Сумел признать ошибки. Дерек доверился Алеку, Юра и Отабек не трогали его. Тики изначально не проявлял сомнений к его действиям. И после того конфликта, после того, как Алек нашел в себе силы защитить самого себя, единственным, кто к нему пришел с извинениями за всех, был Чуя.       Только Магнус не смог подобрать для него слов хотя бы на один гребаный разговор.       Достало все.       Алек не хотел больше находиться в этом доме. Там, где произошло столько всего.       Возможно, Магнусу поможет ремонт.       А, возможно, ремонт сделает все хуже.       Потому что отремонтировать то, что они сломали на самом деле, как кажется Алеку, не представляется возможным.       – Что? – Юра хмурится. – Алек?       Отабек кладет ему руку на плечо, чуть качает головой.       В их стае были константы, которые, наверное, в понимании некоторых не могли нарушиться.       Тики и Аллен.       Отабек и Юра.       Дерек и Стайлз.       Дазай и Чуя.       Алек и…       Сбой в матрице.       Магнус. Отдельно от него.       Все это время, пока они искали похищенных ребят. Пока пытались помочь им, пока паниковали и ругались-мирились-снова ругались друг с другом.       – В общем, – Алек снова обводит всех взглядом, – если кто-то хочет выпить, я раздам каждому по порции и скажу, кому и когда это сделать так, чтобы я мог подготовить Дерека к этому.       Все молчат.       Из всеобщего оцепенения первым выходит Дазай. Он поднимается и доходит до стола, протягивая перебинтованную руку. Алек на секунду замирает, потому что уверен – тот возьмет бутылек с отваром, ведь из-за проведенного обряда с поиском, он теперь наверняка стал полноценным членом стаи. Но пальцы подхватывают кружку с зельем для возвращения в психопатию.       Он обернулся на Чую и едва заметно стрельнул глазами в сторону входной двери. Чуя медленно прикрыл веки, отвечая. А потом сообщил присутствующим:       – Мы выйдем ненадолго.       Во-первых, весь этот момент был чем-то, созданным для них двоих.       Во-вторых, чужие взгляды напоминали сейчас о разговоре с Магнусом, потому что тот был во многом прав. Да, возможно, Чуе и было бы приятно, останься Дазай человеком с совестью и эмпатией, но решать было не ему. Это выбор Дазая, а Чуя мог только принять его и бравировать рациональными выводами из сложившейся ситуации. К тому же… Зачем ему навсегда этот влюбленный болван? Они и до этого прекрасно уживались и строили отношения. Дружески переругивались, идеально подходили друг другу в постели, понимали специфику работ друг друга, были одинаково отбитыми, пожалуй.       Они вышли на прохладную улицу, не сговариваясь опустились на лавочку. Дазай вытянул длинные ноги и посмотрел на кружку в своих руках.       – Уверен? – спросил он.       Чуя пожал плечами, разворачиваясь к нему и поджимая под себя ногу. Непривычно было видеть, что Дазай улыбается. Точнее… это ничем не отличалось от его улыбок раньше, все-таки эмоции не были для него чем-то за гранью понимания. Просто знать, что сейчас он максимально искренен, разглядывая лицо Чуи, и видеть такое выражение…       – Мыльные пузырики? – спросил Дазай.       Чуя, тихо рассмеявшись, кивнул.       – Мыльные пузырики, точно.       Они замолчали, продолжая смотреть друг на друга.       – Эй, мини-мафия, – сказал Дазай, свободной рукой подхватывая его пальцы в перчатках.       – М-м?       – Когда я могу испытывать чувства, я тебя люблю.       И это так… так, что Чуе сложно ответить что-то нормальное. Поэтому он просто подается вперед, и впрямь чувствуя себя глупым подростком, чтобы прижаться к губам Дазая. Ему не хотелось бы, чтобы поцелуй выглядел прощанием, но, наверное, в какой-то степени он им и был.       – Я не дам тебе шанса об этом забыть, – шепнул он, разорвав поцелуй.       Дазай улыбнулся.       – Будешь невыносимой капризной принцессой.       – Уж кто бы говорил!       – Повезло тебе со мной.       – Никак не избавлюсь.       Дазай еще раз коснулся его губ мягким прикосновением.       – Чуя, – тон его стал серьезнее, – я хочу вернуть наш уговор. Я разорвал его по глупости, и успел об этом пожалеть. И… еще кое-что. Знаю, что, как только выпью этот отвар, уже не буду искренним на сто процентов. Поэтому скажу сейчас – прости за измену.       Чуя кивнул, действительно ценя произнесенное. Он оперся лбом о лоб Дазая, путая рыжие волосы с почти черными.       – Я с удовольствием верну уговор.       Они помолчали, а потом Чуя отодвинулся, давая пространство и намек, что пора.       Дазай поглядел на кружку в руках и длинно выдохнул, словно сам боялся этого выбора. Потом помотал головой.       – Иди сюда, – позвал он, резко притягивая Чую за шею к себе и вовлекая в долгий глубокий поцелуй.       Всхлип вырвался совершенно случайно. Боже, Дазай ведь не умирает, почему тогда?.. Чуя чувствовал, что начинает расклеиваться, теряться. За веками он видел темноту, а кожей и губами ощущал весь свой мир, сосредоточенный на одном единственном человеке. Ну, и кто из них в итоге оказался помешанным?       Дазай останавливается, шепнув:       – Не открывай глаз, – просит он, – и считай до пяти.       Сейчас, понял Чуя.       Один.       Ему страшно отчего-то.       Два.       Но теперь он знает, что его чувства взаимны.       Три.       Их уговор станет крепче.       Четыре.       Они сделали верный выбор.       Пять.       Чуя открывает глаза и видит Дазая, который показывает пустую кружку. Его кадык дергается от последнего глотка. Кажется, совсем ничего не меняется. А потом Дазай вздергивает бровь.       – Слава Богу, твое лицо снова мерзкое и отвратительное, чиби.       Чуя пихает засранца в плечо, запрокидывает голову и принимается хохотать.       – Какой же ты еблан, – сквозь смех тянет он.       Дазай фыркает.       – Поебемся?       Чуя укладывается виском на его острое плечо и довольно выдыхает.       – Обязательно. Кто знал, что я соскучусь по твоей мудацкой версии. Влюбленный ты – просто мерзкая капризная субстанция. Кстати, Плисецкий тебя заснял.       Дазай фыркает.       – Пусть покажет в агентстве, интересно будет посмотреть на реакцию коллег.       Чуя смеется и думает: да не особо-то что-то и изменилось.       Он спрашивает:       – А теперь, когда твой мозг снова не отвлекается на чувства, скажи мне, какое решение мы оба должны принять?       Дазай прекрасно понимает, о чем он.       Поэтому отвечает:       – Это твой выбор. Сам-то ты чего хочешь? Могу, конечно, прочесть лекцию о том, в какое количество передряг ты попадаешь, когда становишься неженкой в окружении друзей.       – Избавь, – морщится Чуя, – сам знаю.       – И что думаешь?       А что он должен думать? Ему нравятся эти ребята, пускай и не с каждым он нашел общий язык. Но это все равно напоминало… семью. Чуя ведь давно хотел найти друзей, мог ли он сейчас от них отказаться только из-за страха попасть в новую передрягу?       – Я хочу остаться, – говорит он в итоге.       Дазай жмет плечом. Чуя поднимает с него голову.       – Значит, остаемся.       Чуя сжимает его ладонь в ответ и поднимается с лавочки, чтобы вернуться в дом. Их встречают такими глазами, словно они две обезьяны, а поход в зоопарк остальной стае не требуется. Чуя кривится.       – Глаза лишние?       Алек вздыхает, мотая головой.       А Тики вдруг подает голос с дивана.       – Парни.       Все оборачиваются на них с Алленом. Тот садится ровно, глядит на Тики, а получив кивок, говорит:       – Мы остаемся в стае. Но, – взгляд серебряных глаз наполнен решимостью, – мы хотим уехать.       Магнус пораженно трет переносицу, словно не верит своим ушам.       – Серьезно, ребят?       Наверное, для него слишком травмирующе осознавать, что его ребенок вот-вот опять улетит в Японию, Алек просто решил разорвать их отношения, а теперь еще и это.       Аллен ему ободряюще улыбается.       – Ну, мы не навсегда. Хотим развеяться.       – Покажу Аллену Лиссабон. Прихватим Эмили с собой, отправимся в небольшое путешествие на машине.       Что ж… Это звучало логично и заслуженно.       Дерек поднялся, с благодарностью поглядев на обоих.       – Вы больше всех имеете право уйти из стаи. Я пойму.       Ал фыркнул, привычно закатывая глаза.       – Не разговаривай с нами, пока твой кризис среднего возраста не пройдет. Или что там у тебя с этим грузом вины, – он взмахивает здоровой ладонью. – Выглядишь, как собачка побитая.       Дерек пристыженно опускает взгляд, получая в качестве приободрения поднявшийся смех.       – Мы остаемся, – говорит ему Чуя, так и стоя с Дазаем недалеко от выхода.       Дерек пораженно хлопает глазами.       Отабек фыркает.       – Не обсуждается даже.       Юра в ответ ему кивает с ухмылкой.       Дерек вдруг смеется тоже, с облегчением выдыхая.       – Магнус?       – В деле, – несмотря на то, что творится внутри, Магнус находит в себе силы улыбнуться.       В то время как сил посмотреть на Алека у него просто нет.       Дерек кивает и позволяет глазам окраситься в красный.       Вопреки всему произошедшему это приводит с собой не панику и злость, а странное спокойствие. Будто бы все они остались на своем месте.       – Спасибо, – твердо говорит Дерек, наконец возвращая себя прежнего.       Спокойного и уверенного в себе… человека?       Магнус скрещивает руки на груди. Потому что именно сейчас у него ладони чешутся от того, насколько сильно хочется обнять стоящего около стойки Александра. Он только в это мгновение понимает, как успел соскучиться и каким был идиотом, даже не пытавшимся подбодрить своего любимого человека.       Только вот с этой минуты Магнус больше не имеет на это права.       Он закусывает нижнюю губу, пытаясь выглядеть, как всегда. Немного надменным, флиртующим и веселым. Магнус был сейчас как его дом: красивый снаружи и полностью разрушенный внутри.       Но ничего.       Он, в конце концов, большой мальчик.       – Ладненько, – Юра перетягивает на себя внимание, – раз все решили, то к черту это дерьмо!       Он подходит к стойке и шутливо пихает Алека бедром.       – Сдрисни. С твоего разрешения, это я вылью, – от протягивает руку и хватает несколько баночек с отваром.       Алек кивает и отходит в сторону, позволяя Юре подойти ближе к кухонной раковине.       Магнус прослеживает это взглядом и поворачивается к остальным.       – Вы уезжаете, – он смотрит на Тики и Аллена. – Вы, – переводит взгляд на Чую и Дазая, – тоже.       Те кивают.       Магнус смотрит на сына.       – В этот раз матери позвони перед отъездом, а то она меня проклянет, и я серьезно, – конечно же, Магнус знает, что Отабек и Юра уедут тоже.       Отабек улыбается и кивает.       Что ж… Получается, что все?       Магнус оглядывает всех.       Чуя вздыхает и, найдя свое пальто в куче с вещами, достает оттуда портмоне. И чековую книжку. Магнус начинает ржать.       – Серьезно?       Чуя выискивает среди хлама на полках ручку и закатывает глаза.       – Вы все – нищие засранцы.       – Эй! – резонно возмущается Магнус.       – Ты пострадавшая сторона, это не считается.       Он заполняет чек и отдает Магнусу. Тот оглядывает сумму и мимоходом интересуется:       – Вам сотрудники не нужны?       Чуя хлопает его по плечу так, словно все же находит силы отпустить обиды после их разговора. И всего того недопонимания, которое преодолеть они смогут вряд ли.       – Упаси Господь увидеть вас в ближайшие полгода. Надеюсь, этого хватит.       – Если нет, – Магнус прячет чек подальше, чтобы не потерять в куче образовавшегося бардака, – я напишу и вышлю счет.       – Вообще не звони мне больше, – фыркает Чуя.       Тики же поднимается и подходит ближе, глядя почему-то на Александра. Магнус удивленно смотрит на то, как он достает из кармана брюк… ключ.       И складывает его на столешницу прямо посередине.       – Нам нужно время, чтобы собрать вещи и подготовить все к временному закрытию «Лазарета». Но, раз уж так вышло, – он глянул на Магнуса всего на мгновение, намекая на их расставание, – ты можешь пожить в моей квартире. И в целом использовать кофейню так, как тебе хочется. Считай это нашими извинениями за все дерьмо, которое мы на тебя вывалили. Не снимай квартиру. Просто живи у меня. Ну, и не забывай иногда прибираться.       – И желательно не заселяй туда духов, – Аллен оказывается рядом, приобнимая Тики и весело глядя на ошарашенного Алека.       Тики кивает.       – Да, на счет обрядов…       – И вызова демонов.       – И ритуалов.       – Чертить руны на полу и стенах тоже запрещается.       – И…       – Понял, я понял! – взмахивая руками, смеется Алек. – Не разнести вашу хату, потому что за нее Чуя платить не будет.       Алек вздрагивает, когда на него сбоку приваливается Плисецкий, который определенно справился со своей задачей по уничтожению отвара.       – Так у тебя теперь есть личная трэп-хата, – он присвистывает. – Как жаль, что нам нужно уезжать уже сегодня вечером. А то устроили бы алкогольную пати, как тогда зимой.       – Не напоминай! – в один голос попросили Тики и Чуя.       Юра подергал бровями, глядя на них.       Алек же, не сдержав счастливой улыбки, кивнул Тики.       – Никаких алкогольных тусовок.       Тот пожал плечами.       – Ну, желательно. Но вообще… делай, что хочешь. Ты взрослый человек и сам разберешься.       Он оглядел всех и спросил:       – Эй, раз уж больше никто не собирается умирать или кого-то пытать, может, по последней чашке кофе в «Лазарете»? Пущу вас всех помыться у меня, если обещаете не травмировать Эмили голыми задницами.       Вокруг поднялся согласный гомон, в котором потухает не услышанный вопрос Магнуса:       – А может вы сначала уберете откушенную голову из моего подвала?