Лазарет III: Стая

      Чуя просыпается – голова раскалывается, а глаза ужасно давит.       Он открывает на пробу веки.       Перед ним лицо спящего Дазая, а на боку тяжесть перебинтованной руки.       Чуя помнит вчерашнюю ночь урывками, как попало. Самым четким был момент, когда его накрыло истерикой до такой степени, что он вообще ничего сделать не мог. Его так не срывало даже после смерти друзей, которых Дазай устранил когда-то руками другого человека. Вчера было в целом просто… больно. Словно его снова предали. Тот же самый человек, который однажды такое уже проворачивал. Просто в этот раз оказалось гораздо больнее.       Психопатия… Он знал про нее всегда, а потому раньше была лишь злость. На самого себя, что никак не может перестать любить. А за последние месяцы он привык быть вместе. Дазай так хорошо вжился в роль бойфренда, что подыгрывал во всем. В ухаживаниях, в прикосновениях, в словах порой. Он так хорошо отыгрывал, что было легко забыть о реальности.       Черт, да они же почти съехались.       Измена ощущалась ножом в горле.       Чуя смотрит, как Дазай во сне дергает носом из-за упавших прядей волос, и слитным движением выкатывается из-под чужой руки.       Внутри так пусто, словно он все эмоции растратил за прошедшую ночь.       Душ немного помогает прийти в чувства. Чуя глядит на себя в зеркало и понимает, что никогда так отвратительно не выглядел. Затыкает раковину пробкой, наполняет ледяной водой и опускается в нее лицом.       В квартире тишина. Чуя заглядывает в спальню Тики и вздыхает. Тот точно обязан выгнать их к чертовой матери. Но Чуя ему искренне благодарен за все, что тот делает. Во второй комнате находится спящая Эмили.       Когда он выходит на кухню, то замирает, даже перестав промакивать волосы полотенцем.       Дазай смотрит на него молча.       Чуя только тихо говорит:       – Ванная свободна, гостевые щетки в шкафчике около зеркала.       Дазай уходит умываться, на ходу стаскивая с себя футболку Тики. Все последние месяцы Чуя помогал Дазаю с бинтами, но в этот раз решает не лезть. Он ставит турку на конфорку и достает молотый кофе.       Готовит он на двоих.       Самое время бы все обдумать, сделать выводы, принять решение.       Но мыслей нет.       Дазай решил разорвать их уговор, а мнение Чуи тут не учитывалось. В конце концов, все в их отношениях происходило в одностороннем порядке.       Когда Дазай садится за стол, Чуя протягивает ему чашку с кофе и присаживается тоже. Хочется курить, но Чуя уверен, что его вырвет после первой же затяжки.       – У тебя случился отек Квинке, – негромко говорит вдруг Дазай.       Чуя делает глоток обжигающего кофе и кивает.       – Я понял. Как-то не было поводов проинформировать Тики, на что у меня аллергия.       Он трет болящие глаза пальцами.       Чуя вообще не рассчитывал разговаривать с Дазаем после вчерашнего. Не из-за обиды, просто не ждал, что тот прискачет на помощь. Это было не в духе Дазая совершенно.       Дазай словно собирается с мыслями, а потом тянет, отвернувшись в сторону:       – Ваш ебучий обряд лишил меня психопатии.       Чуя замирает.       Что?       Он ошарашенно дергает Дазая за подбородок и разворачивает к себе, чтобы видеть лицо. У того гневно нахмурены брови.       Чуя всматривается так, словно может найти там все ответы.       – Так ты поэтому вчера?..       Дазай перебивает:       – Меня раздражает то, что я чувствую. У меня как будто завелись глисты со вчерашнего дня. Смотрю на твое отвратительное стремное лицо, чиби, и желудок сворачивается. А еще раздражает, что ты опухший и уродский сейчас, а мне кажется, что ты милый.       Чуя пораженно хлопает глазами.       Глисты?       Боже.       – Тупица, нормальные люди зовут это бабочками в животе, – ошарашенно тянет он.       Дазай кривится и отмахивается от его ладони на подбородке.       – Какая разница? Посторонние вещи в желудке – это мерзость.       Чуя так растерян, что его хватает только на нервный смешок.       – Пиздец, – тянет он. – Ебанашка, ты что, в меня влюблен?       Дазай закатывает глаза и, словно ребенок, опять отворачивается.       Чуя успевает заметить только надутые губы.       – Нет, не влюблен. Любовь – это вроде бы, когда тебе хорошо.       – Да, – соглашается спокойно Чуя, – но моя вчера ощущалась разбитым сердцем. Это нормально. У любви миллион граней и ощущений. И на хороших все не заканчивается.       Дазай разворачивается обратно – дурацкий и насупившийся.       – Как вы вообще додумались давать названия всем этим чувствам? Что это за идиотизм? Бабочки, разбитое сердце! – он взмахивает раздраженно руками и прикладывается к кружке с кофе.       Чуя фыркает, ахреневая от внезапного веселья.       Он мотает головой и откидывает мокрые кудри за спину.       А потом, не выдержав, тихо смеется.       Дазай продолжает дуться.       – Ты бесишь.       Чуя смотрит на него и улыбается.       – Ну, это чувство тебе точно знакомо, – он уворачивается от попытки ущипнуть себя за руку, а потом говорит: – я поговорю с Магнусом, он придумает, как это убрать.       Дазай замирает, роняя протянутую ладонь на его запястье, и смотрит прямо в глаза.       Чего это он?       Дазай переспрашивает:       – Убрать?       Чуя жмет плечами.       – Ну да. Должен же быть способ аннулировать эту побочку.       Дазай пораженно моргает своими глазищами.       А потом недоуменно тянет:       – Коротышка, я только что узнал, что у меня к тебе глисты…       – Любовь.       – …а ты предлагаешь это убрать?       А что не так?       Чуя протягивает ладонь и трепет дурачка по темным пушистым волосам.       – Ну, тебе ведь страшно и неприятно наверняка. Ты всю жизнь жил психопатом, а сейчас начинаешь испытывать чувства, эмпатию. Вряд ли тебе это нравится.       К тому же, Дазай вряд ли вообще понимает, как с этим справляться. Он только вчера начал что-то испытывать к Чуе, и все закончилось тем, что он принял ебанутое решение изменить, чтобы от этого избавиться.       Дазай все смотрит на него, а потом вдруг роняет голову на стол с глухим стуком.       Так.       Чуя, сделав глубокий вдох и выдох, склоняется над этой инсталляцией всемирного отчаяния.       – Эй, ты чего?       Дазай отвечает глухо, продолжая лежать лицом в стол:       – Хочу тебя обнять. Хуйня какая-то.       Чуя хохочет, стараясь контролировать громкость, но сдержаться действительно сложно. Голова начинает болеть еще сильнее. Он шипит, касаясь пальцами висков, и тут же видит поднятый взволнованный взгляд. Словно… Дазай начал переживать из-за первого же нервного писка?       – Боже, – ошарашенно тянет Чуя, – ты и правда втюрился.       Дазай хочет его стукнуть, но Чуя ловко уворачивается. Он бы с удовольствием сгенерировал миллион шуток, но вообще-то ему приятно.       Губы сами собой растягиваются в счастливую улыбку.       Дазай от этого зрелища закатывает глаза, а потом вдруг подается вперед, мягко впечатываясь в его губы коротким прикосновением.       Впрочем, тут же отстраняется и фыркает.       – Фу, эти порывы отвратительны.       – Сам такой, – мотает головой Чуя, подозревая, что пока действие обряда не закончится, Дазай будет хуже малолетнего капризного ребенка.       Чуя поднимается и отыскивает свой телефон, чтобы написать Магнусу. Когда он отправляет сообщение, Дазай обнимает его со спины, складывая подбородок на макушку. Их рост словно был создан для такой позы.       – Хорош на мне висеть, – ворчит Чуя.       Дазай мстительно расслабляется, наваливаясь на него всеми своими девяноста килограммами отчаяния. Чуя вздыхает. Дите бесполезное.       Потом Дазай тянет:       – Ты правда поможешь мне от этого избавиться?       Чуя, насколько поза позволяет, жмет плечами.       – Если тебе это мешает, то, конечно, я сделаю все, чтобы тебе помочь. А ты чего ждал?       Дазай удивленно отвечает:       – Что ты кинешься нам кольца покупать и подбирать мне свадебное платье.       – То есть признаешь, что ведешь себя как девчонка?       – Мерзкий чиби.       – Мумия дурацкая.       Они замокают, продолжая просто стоять близко-близко.       Чуя думает, что ему ведь и вправду даже не пришла в голову идея воспользоваться ситуацией, чтобы Дазай остался нормальным человеком. Нет, конечно, это было бы чудесно, если бы тот смог ощущать так же, как и другие люди. Но что тогда будет с самим Дазаем? Вся его жизнь – это манипуляции. Он может просто не справиться с внезапно навалившимся на него бременем.       Чуя проводит ладонями по рукам Дазая, лежащим на собственном торсе, от запястий до локтей. Бинты ощущаются просто шершавой тканью.       Там, под ними – сотни шрамов от лезвий.       Если Дазай не справится, то Чуя знает, чем это кончится.       И этого он хочет меньше всего.       Дазай подает голос со вздохом:       – Кажется, я только что разобрался, что такое стыд, – звучит он обиженно. – Теперь мне придется извиняться за вчерашнее.       Вот это точно что-то новенькое. Дазай и извинения?       – Жги, – фыркает Чуя.       Дазай тянет:       – Та девчонка сосала хуже тебя.       Чуя склоняется и со всему размаху бьет назад затылком придурку по лицу. Дазай вопит, сонный Тики выбегает на шум, а телефон пиликает сообщением от Магнуса.       Чуя довольно улыбается, машет Тики в приветствии и смотрит, как Дазай зажимает сочащийся кровью нос.       Он чувствует себя совершенно довольным.       И теперь уже точно не обижается.       Юра с Отабеком собирали грязную посуду после завтрака, а мытье помогло отвлечься от утреннего шока. Мысли и сомнения лезли-лезли-лезли в голову безостановочно, но Плисецкий каждый раз силой заставлял себя выпинывать их и не думать.       Сейчас важно не это.       Важны только Стайлз и Аллен.       Только они.       С остальным он разберется позже.       Как и закопает себя в сомнениях и страхах. Позже.       Черт!       Отабек молча перехватил посуду у него из рук и кивнул на дымящуюся чашку с кофе. Юра благодарно боднул его лбом в плечо и ушел в гостиную.       Ладно.       Он ведь хотел, чтобы к нему относились серьезно. Это был тот самый момент. Взрослые дела, взрослые решения, взрослые игры. Но он не рад, что все должно случиться так, как приказал Мори Огай. Юре очень хотелось в этой ситуации остаться честным, но он не понимал, сможет ли. Ему впервые хотелось поступить, как поступал обычно Дазай – провернуть все так, чтобы никто не подумал на самого Юру, и не задал вопросов.       Алек и его копошение в книгах отвлекло Юру от мыслей. Дерек, вошедший с Отабеком в гостиную, тоже.       Чуя ввалился в дом Магнуса шумно и с громким:       – Доброе утро, ебанаты, блять!       Юра салютнул ему чашкой с кофе, удивленно понимая, что Дазай проходит следом за ним, непривычно молчаливый. У него немного распухший нос, словно он в косяк врезался. Юра подозревал, что в качестве косяка выступил кулак Чуи. Тики выглядел так, будто поспать у него получилось, но он об этом почему-то жалел. Все обернулись на пришедших.       Алек хлопнул ресницами.       – Есть какой-то повод для того, что ты так ласков с нами в восемь утра?       Чуя скинул плащ на стул, нервно дергая за полы, а потом упер руки в боки и сдул челку, упавшую на глаза.       – Этот придурок все еще чувствует. Не Искру, а собственные чувства.       Юра ошарашенно перевел взгляд на Дазая. Тот скучающе сидел за столом, подперев лицо кулаком. Ничем не отличающийся от себя обычного.       – Эм… – протянул Алек, глянув за спину Чуи. – Я почти уверен, что так быть не должно.       – Вчера он понял, что любит меня, и поэтому разрешил какой-то уличной девице себе отсосать.       Из горла Юры вырвался нервный смешок.       Алек в еще большей растерянности переглянулся с Дереком, а потом вернул внимание Чуе.       – Ты… уверен? – потому что звучало это как глупость полнейшая.       Чуя не сводил цепкого взгляда с Алека и громко произнес:       – Акутагава.       Дазай молчал, а потом распахнул глаза, выглядя пораженным.       И протянул севшим голосом, словно прозрел:       – О, Боже, я же ему жизнь испортил.       Чуя поджал губы и нервно, словно у него вот-вот случится истерика, указал на Дазая пальцем.       Это очень мемный момент, и Юру сейчас точно прорвет на ублюдский хохот.       – Я позвоню ему извиниться, – тем временем промямлил Дазай.       – Только тронь свой телефон, и я тебе ноги сломаю, – заорал на него Чуя. – То, что ты научился испытывать стыд, не значит, что ты научился извиняться. Не оставляй Акутагаве еще одну психологическую травму!       Дазай засопел и сложил руки на груди, словно обиделся.       Алек, не в силах, видимо, подобрать слов, обернулся на шаги, когда Магнус вошел в гостиную. Открывшийся вид заставил его вздохнуть.       – Во-первых, – сказал Магнус Чуе, – извини, но мы сразу предупредили, что без понятия, как это работает на психопате. Возможно, в этом причина. Во-вторых, сейчас у нас есть проблема поважнее. А когда мы вытащим парней, я придумаю, чем можно избавиться от побочного эффекта.       Чуя посопел, глянув себе за спину, и поймал внимательный взгляд Дазая. Тот растянул губы в какой-то неестественной тупой улыбке.       Влюбленной, ебаное все, понял Юра.       – О мать твою, – выдохнул Чуя и потер лицо ладонями.       Дазай протянул:       – Мне нравится, что ты моя собака.       И это самое отвратительное признание в любви, которое Юра когда-либо слышал.       – Вискаря? – тут же предложил он.       Чуя скривился так, словно его сейчас вырвет, а потом пошел в кухню, чтобы налить себе стакан воды. Дазай тут же оказался рядом – притерся к нему сзади очень интимным жестом, запуская ладонь под жилет. Кажется, что на мгновение Чуя даже повелся, прикрыв глаза, но все же взял себя в руки.       – Я тебе еще раз ебну, – серьезно предупредил он.       Дазай вздохнул и убрался подальше.       Юра всерьез подумывал записать это на видео, а потом шантажировать Дазая тем, что покажет всем в агентстве. Те-то до сих пор не были в курсе, что эти двое находятся в отношениях. Их удар хватит.       Впрочем, веселье быстро развеялось, когда прокашлявшийся Дерек обратил на себя всеобщее внимание. Когда смех и шуточки закончились, он оглядел всех собравшихся. Ему нужно было поделиться со стаей новой информацией, поэтому внезапно воспылавший чувствами Дазай волновал его сейчас меньше всего.       – Я позвонил своему дяде, – сказал он, – и у меня очень хреновые новости.       – То есть до этого все было в порядке? – Алек приподнял бровь.       – Питер рассказал об одном альфе, – Дерек плюхнулся на диван и попытался пригладить торчащие волосы ладонью. – Слепом альфе.       – Подожди, – Магнус сел рядом и положил ладонь ему на плечо, – структурируй. Начни издалека, потому что слепой альфа для нас звучит как…       – Какое-то дерьмо, – любезно подсказал Плисецкий, светясь аки звезда. Он, кажется, сам не понимал, насколько сильно копировал двух своих ебанутых приемных отцов.       Дерек вздохнул, напоминая себе, что он сам притянул эту стаю. В том, что они откровенно ебанутые, он был виноват больше всех.       Дерек наклонился чуть вперед, устраивая локти на коленях. Он сцепил пальцы и вперился взглядом в пол, желая на самом-то деле быстрее вывалить все услышанное в ночном телефонном разговоре.       – В общем, в мире оборотней всегда ценился баланс. Помимо альф, есть беты. Это те же волки, только они не способны создавать стаи. Мы отличаемся цветом глаз. Альфой может стать только чистокровный оборотень, достигший своей максимальной силы и умеющий полностью обращаться в зверя, при этом его контролируя. Не каждый альфа обладает возможностью полного обращения, у некоторых есть только частичный альфа-релиз. Такие не могут создавать стаи.       – Начинаю понимать, почему спецотдел на вас болт положил, – фыркнул Юра, вставив, как всегда, саркастичный комментарий. – Без бутылки не разобраться.       – Короче говоря, если ты оборотень, то не обязательно альфа, а если альфа, то не факт, что сможешь собрать стаю, – подытожил Чуя, предусмотрительно отойдя от витающего в облаках Дазая подальше.       – Но, – Дерек кивнул на его фразу, – как вы можете догадаться, не все альфы согласны с этим мириться. С отсутствием стаи. Многие пытаются достать силу, скажем так, извне.       – Искра, друиды, – догадался Магнус.       Дерек снова кивнул, радуясь, что хоть кому-то не нужно разжевывать, как ребенку.       Потом глубоко вдохнул и продолжил:       – Именно поэтому раньше, совсем в далекие времена, появились охотники. Они заключили договор с сильными стаями, и вместе вырезали зарвавшихся альф. Потому что альфа, который хватает не предназначенную для него силу, становится безумным. Сила не может найти выход, она не приживается в теле, и крыша оборотня едет окончательно и бесповоротно.       – В целом, – сказал Отабек, – теперь отчасти понятна иерархия в самой стае. Дерек кивнул.       – Наша считается уникальной. Чем сильнее Искра, эмоциональная связь, тем сильнее альфа, а значит и его подданные. Но, как вы понимаете, все договоры с охотниками пошли по пизде, стоило только техническому прогрессу и изменениям в самом обществе шагнуть вперед. Стаи росли, охотничьи кланы тоже, лидеры тех и других не всегда были способны к диалогу и теперь мы имеем то, что имеем. Для того, чтобы зачистить территорию в городе, мне пришлось вырезать клан охотников.       – А ты знал, что у тебя будет стая? – удивился Магнус. – То есть, я понимаю, что да, знал, но в какой момент? Именно в Эдинбурге? Почему?       – Формирование стаи достаточно болезненно для альфы, – пояснил Дерек. – Я ощущаю каждого потенциального ее участника так, будто впервые трансформируюсь. Словно ломаются кости.       – А выход из стаи? – спросил Юра.       – Если вы выйдете сразу все, то я, скорее всего умру, – Дерек откинулся на спинку дивана и обвел всех взглядом. – Если со мной останется только Искра, то есть Стайлз, который является моей парой, а вы все решите уйти, то вероятнее всего просто не смогу принимать полную форму и стану бетой. Тоже болезненно, но хотя бы не смертельно.       – А если кто-то один свалит? – продолжал допытываться Юра.       Дерек пожал плечами.       – Ну, просто обычная боль, ничего такого.       – Что-то такое ты говорил, – припомнил Отабек один из их разговоров, когда только похитили Аллена и Стайлза, – но, вроде бы, не в столь категоричной форме.       – Стая дает много плюсов оборотню, но забирает немало, – подытожил Алек.       Дерек кивнул.       – Давайте пока отбросим меланхолию, – поморщился Чуя, – что дальше? Охотники и стаи, – напомнил он.       – У моего дяди заключен договор с кланом охотников, но, как вы понимаете, не всем так повезло, – продолжил Дерек, – и все еще остаются охотники, которые просто вырезают оборотней, так как считают их отбросами.       – Подобные кланы почти все истреблены, – сказал Магнус. – Или ты говоришь о небольших группах?       – Именно, – Дерек снова кивнул. – Таких почти невозможно отловить. И к одним из таких попал Девкалион. Это альфа, которому даже я пожелал бы смерти, несмотря на то, что когда-то этот мужик был вполне вменяем.       – Судя по тому, что происходит сейчас, те времена давно прошли, – скептически хмыкнул Алек.       – С ним всегда было что-то не так, – Дерек потер лоб. – Когда я был маленьким, слышал, как родители говорили, что от Девкалиона отреклась стая. Вроде бы он был сам по себе достаточно жесток. Заставлял членов стаи убивать просто потому, что ему так хотелось.       – Еще один психопат? Какая ирония, – фыркнул Тики.       – А ты можешь это сделать? – удивился Магнус, не обращая внимания на ненужные комментарии. – Заставить кого-то из нас убить фактически любого?       – Не всех, – Дерек повел плечами, – только людей. Тики, разрешишь продемонстрировать кое-что?       Тот пожал плечами.       Дерек сидел ровно, смотря на сидящего на стуле напротив него Тики. Какое-то время ничего не происходило, а затем глаза альфы замерцали красным. Цвет становился все ярче, пока в какой-то момент Тики не встал со стула и не подпрыгнул на месте, три раза громко хлопнув в ладони.       – Херасе, – опешил Юра.       Тики ошарашенно сел обратно.       – Я вообще не хотел этого делать.       – Такое принуждение считается позором для оборотня, – пояснил Дерек. – Это против правил любой стаи, потому что нахождение в ней должно быть полностью добровольным. Это неписанный закон, которому все следуют. Но, как вы понимаете, большую часть из вас я в принципе не могу заставить что-то сделать по весьма понятным причинам.       – Я в опасности? – хмыкнул Тики.       Дерека передернуло.       – Это отвратительно. Я ощущаю себя так, будто добровольно засунул голову в унитаз. Такой способ контроля не для адекватных существ, и я надеюсь, что успел в ваших глазах закрепиться как тот, кто сроду не станет вытворять подобного.       Дерек нахмурился.       Он всегда брал пример с родителей. И если мама стала его духовным лидером и опорой, то с отцом сложились иные отношения. С него Дерек тоже хотел брать пример. С сильного, спокойного, но в то же время властного волка, который сроду не повышал голоса ни на кого из своей стаи. У Дерека от воспоминаний из детства остались только светлые моменты, и он искренне верил в то, что сможет построить нечто хотя бы отдаленно похожее на тот свой первый дом.       Но в реальности у него была абсолютно неконтролируемая стая, похищенная Искра, пропавший Аллен и абсолютно ноль, блять, идей, как все это исправить. Дереку хотелось быть сильным, но сейчас он понимал, что от силы нет никакого толку, если ее некому поддержать.       Или некому поддержать его самого?       То, что его стая все еще не послала нахрен происходящее, было не иначе, как подарком. Только вот Дерек уже понял, что за все хорошее в жизни приходится платить по счетам.       И надеялся лишь на то, что плата не окажется непомерно высока.       – Ты прав, – вдруг сказал Магнус. – Не думаю, что ты станешь кого-то использовать подобным образом. Но, я так понимаю, Девкалион не брезговал подобным?       Дерек скрестил руки на груди.       – Именно. И об этом узнали другие оборотни. После чего разорвали связь внутри его стаи. Но по какой-то причине Девкалион не умер. Скорее всего, пока он еще был лидером своей стаи, успел провести обряд, дающий ему еще большую власть. Потому что, несмотря на то, что я, как альфа, очень силен, мне сложно представить, как можно контролировать несколько человек до такой степени, чтобы они убивали одновременно и не всегда в одном месте.       – То есть Девкалион принципиально истреблял всех, кто ему был против шерсти?       – Да. В общем, Девкалиона осудили, но оставили в живых. Ему запретили формировать стаю, он, как вы понимаете, после распада своей, стал бетой. Его отправили домой.       Чуя его прервал взмахом ладони.       – Окей, я понял, что у вас там междусобойчик, и вы самостоятельно решаете все вопросы. Но как при такой хуйне он вообще умудрился не попасть на радары спецотдела?       – Слушай, я тогда мало влезал в дела стай, – Дерек стиснул зубы. – Моя семья, которая состояла в совете, была против. В частности, мой дядя Питер. Он предлагал его сжечь.       – А мне он уже нравится, – оскалился Юра. – Когда мы с ним познакомимся?       Дерека передернуло.       Никогда.       Он никогда в ебаной жизни не познакомит Питера с Юрой. Это будет просто фееричный пиздец. Случится катаклизм мирового масштаба. Этот ребенок и так брал пример исключительно с разных маргинальных личностей, да простит его Чуя за такие мысли. Если он начнет копировать Питера, то в мире появится новый злодей, с которым им же и придется разбираться.       – Ну, и как вы могли догадаться, Девкалион не сдался. Он убил свою семью, принеся ее в жертву.       – Кто был в составе его семьи? – Алек выглядел так, будто начинал что-то понимать. – Дети?       – Жена и четверо детей, двое из них потенциальные альфы, – Дерек посмотрел на Алека. – Ты уже что-то читал?       – Обряды становления альфой, скажем так, искусственно. Когда искал варианты, по которым могла собраться стая альф. Нужно вскрыть альфе горло, чтобы забрать его силу. И чем ближе тебе оборотень, тем сильнее вероятность.       – Кровное родство идеально, – Дерек облизнул пересохшие от долгого диалога губы, – но жены и детей было недостаточно.       – Пиздец какой-то, – Отабек сжал переносицу пальцами. – Что он еще сделал?       – Для альф одним из показателей силы являются глаза. Как вы могли заметить, именно алым светом я приказал Тики сделать то, что хотел.       – Глаза, – Магнус прищелкнул пальцами, – я понял. Это был ритуал переноса силы и жертвы, собранный в одном. Такие использовали экзорцисты, когда хотели защитить свои дома от вторжения. Я думаю, тот же принцип. Ты отдаешь кровь семьи и важную часть себя, а взамен получаешь то, что жаждешь больше всего.       – Кто-нибудь среди всех, блять, сверхъестественных существ, делает что-то, не убивая, не принося в жертву, не сжигая или не разрывая близких? – выплюнул Тики. – Да что с вами всеми не так?       – Магия – это не весело, дорогой, – грустно улыбнулся ему Магнус, – в любом виде. Когда ты лезешь на ту сторону, должен быть готов к откату. Даже если попал под раздачу неосознанно, даже если не хотел этого. Когда оказываешься за чертой привычного всем мира, никаких законов не существует. Выживает сильнейший, а сила – это всегда результат боли. Либо твоей, либо кого-то другого.       Повисла тишина, словно подтверждая его слова.       Минута молчания по спокойным и безболезненным жизням.       – Продолжу, – Дерек прокашлялся. – Девкалион сбежал, но у него еще не было достаточно сил. Его поймали охотники и несколько лет держали у себя в надежде понять, что же он все-таки сделал. Ремарка, – Дерек вздохнул, – охотники всегда являются людьми. Умеющими драться, знающие многое, но людьми.       – И эти люди решили понять, что же такого сделал Девкалион, чтобы, возможно, использовать подобное в своих целях, – быстро понял Чуя. – Как банально.       – Именно. И поверьте, то, что Юра сделал с альфой в подвале этого дома и то, что потом сделали с ним я и Чуя, не идет ни в какое сравнение с пытками, которые способны применить к объекту своей ненависти охотники. Кстати, – Дерек в очередной раз за этот сложный разговор нахмурился, – надо убить Курта.       – Курта? – не понял Отабек.       – Альфа в подвале. Курт.       – Каким образом? – Алек посмотрел на Дерека.       – Разберемся, – отрезал Дерек. – Пока не об этом. В общем, Девкалион в очередной раз сбежал.       – Везучий сукин сын, – вдруг подал голос Дазай.       Он приподнял брови, когда все повернулись к нему.       – А что, я не прав? Я испытываю, эм-м… мыльные пузырики.       Дерек недоуменно мотнул головой.       – Мыльные пузырики?       Чуя вздохнул.       – Радость и восторг, – перевел он с уже-не-психопатского на человеческий. – Дазай в восторге от ловкости этого мужика.       Алек нахмурился, находясь в легком ахуе.       – Как ты вообще его понимаешь?       Дазай расплылся в улыбке.       – Мы с Чуечкой просто созданы друг для друга.       В ответ ему прилетел нож в паре сантиметров от темной шевелюры и уха, застряв в дверце кухонного гарнитура Магнуса.       – Еще хоть раз назовешь меня так!.. – рявкнул Чуя, а потом заметил выгнутую бровь Магнуса. – Что? Ты сказал, что будешь делать тут ремонт!       Магнус не отвел взгляда, поэтому Чуя вздохнул, стушевавшись.       – Понял, с меня новая кухня, – промямлил он.       Их перебил Отабек.       – Может продолжим? Что дальше, Дерек?       – А дальше все понятно, в целом-то, – ответил тот. – Помчался искать силу, провел обряды, которые привлекали к нему молоденьких альф, мечтающих о собственной стае. Главная проблема в том, – добавил он, – что Девкалион помимо приношения в жертву после проведенных ритуалов не оставляет трупов.       – И что он с ними делает? – нахмурился Юра.       – Он придерживается версии, что силы, помимо разума, содержатся в теле, – Дерек будто собирался с духом, чтобы сказать то, что должен.       – Хейл, – Магнус побледнел, – только не говори, что…       – Он их съедает, – добил Дерек.       – Пиздец, – подытожил Чуя. – Но ты же еще ощущаешь ребят живыми?       Дерек уверенно кивнул.       – Мне пока непонятно только то, каким образом Девкалион вышел именно на мою стаю.       – Прознали, что тут слишком много крутых парней? – Отабек задумался, – В конце концов, если Стайлз мог взломать архивы оборотней, почему не могло оказаться какого-то хакера среди альф?       – Да, – Дерек согласился с Отабеком. – Это единственное объяснение, которое мне приходит в голову, но я вас особо нигде и не фиксировал. Опять же, если не это, то сдать мог только кто-то из вас, а мы такой вариант не рассматриваем.       Все переглянулись и уверенно кивнули.       – О, – Отабек привлек внимание, – радиус поиска известен. Но, – он поморщился, – достаточно широкий.       Дерек в мгновение оказался рядом, нависая над Отабеком, который сидел в кресле, держа ноутбук на коленях.       – Смотри, – Отабек обвел пальцем достаточно большую территорию на экране, – мой дополнительный ритуал поиска, который тогда сработал на Алеке, сузит его вполовину, но…       – Но это все равно много, – Юра, который до этого удобно уселся на подлокотник кресла Бека, прищурился. – Восемь объектов минимум. Что будем делать?       – У нас больше нет вариантов, – в отчаянии выдохнул Тики.       – Я считаю, надо ехать туда, – Дерек приблизил карту, – начать с осмотра каждого дома. Даже если альфы перемещаются вместе с пленниками, и облились аконитовой настойкой с ног до головы, они не могут не оставлять следов.       – Той же крови, – Чуя поднялся, – они явно бьют Аллена и Стайлза. И сомневаюсь, что моют полы после.       – Тогда едем на разведку, – Дерек встал ровно и повел плечами. – Что с транспортом?       – Мотоцикл, – Отабек ответил за себя и Юру. – Я не забирал его в Японию, до сих пор в гараже пылится.       – В мою машину влезут четверо, если упихаться, как селедки в бочке.       – Мы разберемся, – Дазай поднялся и попытался приобнять Чую, за что тут же получил по рукам. – Не хочу, чтобы он прижимался к кому-то из вас. Тики мне уже объяснил, что это ревность.       – А на твоем языке это как звучало? – не мог не спросить Юра, забавляясь.       – Желание всадить в любого около семи пуль.       – Почему про ревность рассуждает единственный из нас, кто изменил? – вздохнул Чуя. – Пробью в городе прокат горных мотоциклов.       Алек тоже поднялся.       – Тогда я и Магнус едем с Тики? Дерек, ты с нами или бегом?       – С вами, – ответил Дерек, – слишком светло для того, чтобы в виде волка носиться по крышам или ныкаться по переулкам. Но, – он посмотрел на Алека с Магнусом, затем перевел взгляд на Тики, – обещайте мне, что не сунетесь, если начнется драка с альфами. Никто из вас троих, – он по очереди ткнул пальцем в каждого. – Тут есть грубая сила. А вы все, вроде как, люди.       – Вроде как? – не понял Тики.       Дерек только нахмурился сильнее.       – Обещаем, – Алек поднял вверх ладони. – на сборы пять минут?       – Встречаемся у выезда из города, – Отабек повернул ноутбук так, чтобы всем было видно экран, – вот тут, – он ткнул пальцем в точку на карте. Не поедем же мы гуськом друг за другом.       Чуя кивнул, и они с Дазаем первыми покинули дом Магнуса.       – Мы с Алеком соберем травы, медикаменты, – он направился к шкафам со своими запасами, – и побольше аконита с рябиновым пеплом, пожалуй. На всякий случай.       Отабек и Юра быстро собрались и тоже ушли после того, как отыскали ключи от мотоцикла.       – Ты в порядке? – Магнус подошел к Алеку, который сосредоточенно закидывал в рюкзак множество трав. – Александр?       – Да, – Алек покусывал нижнюю губу, будто что-то считая в уме. – У меня плохое предчувствие.       – Оставь одного призрака для охраны, – посоветовал Магнус. – Если вдруг дома что-то случится, он даст знать.       Алек кивнул и быстро скрылся в спальне, чтобы переодеться.       Магнус проводил его долгим взглядом. Дерек понял, что он помешал случиться важному и нужному диалогу. А потому поспешил в ванную в надежде освежиться под холодной водой, чтобы привести голову в порядок.       Они начали осмотр с ближайшего к черте города почти развалившегося замка. То, что в их компании был Чуя, достаточно сильно облегчало задачу. Как минимум, хождение по стенам, было полезной фичей в данном случае. Да и Дазай оказался весьма полезен: он понимал, куда смотреть, и обращал внимание на кучу мелких деталей. Юра и Отабек быстро ориентировались по его указаниям, явно за время пребывания в Японии привыкнув к подобной работе. Дерек полагался на свои инстинкты, а Алек и Магнус успевали поймать пару призраков, если те оказывались неподалеку.       Тики приглядывал за машиной и мотоциклами и в целом оставался настороже, потому что произойти могло все, что угодно.       Но спустя второй, третий, четвертый и даже пятый разваленный дом оптимизм начинал угасать. То, что все здания находились на приличном расстоянии друг от друга, усложняло задачу. В конце концов пришлось оставить транспорт на одной из небольших лесных полянок, после которой даже малейший намек на дорогу попросту закончился.       Над лесом, который становился все гуще, опускались сумерки, просачиваясь синевой между крон. А вскоре наступила темнота. Луна разбавляла черноту, а деревья казались замершими в уродливых позах тварями.       Вся компания передвигалась по лесу максимально тихо, стараясь не потерять друг друга из виду. Видны были только алые глаза Дерека да свет фонариков, которые прихватил с собой Алек.       – Черт, – прошипел Тики, едва не упав. – Спасибо, – он благодарно оперся на подставленную руку Чуи.       Тому было проще всего. Благодаря способности он просто шагал по воздуху в десяти сантиметрах от земли, чтобы не цепляться за камни и корни, и игнорировал шуточки Дазая о том, что таким образом пытается казаться выше.       Тики вздохнул.       – Мне кажется, мы ходим по кругу.       – Неа, – уверенно мотнул головой Чуя, – осталось всего пару домов.       – А если все напрасно? – Тики старался гнать от себя упаднические мысли, но с каждым часом это становилось все сложнее. – А если…       – Дерек? – прервал его голос Юры. – Дерек, что случилось?       Все столпились вокруг альфы, который замер, странно вытянувшись и сверкая алыми глазами. Хейл был в полной форме, в лесу ему было гораздо проще ориентироваться в облике волка.       Он зарычал, а затем, запрокинув голову вверх, резко втянул носом воздух.       Мгновение, и он сорвался с места, быстро скрываясь в тени деревьев. Настолько, что показалось, будто и вовсе рядом мелькнула смазанная черная тень.       – Что это было? – ошарашенно спросил Отабек. – И только у меня в голове буквально красной бегущей строкой идет «стойте на месте»?       – Эй, – Стайлза трясли за плечо, – пожалуйста, только не ты. Я сдохну тут один, – хриплый шепот раздавался около лица.       Еще на Стайлза что-то капало.       Он застонал, открывая глаза. Слипшиеся от слез и крови ресницы еле как удалось приподнять. Аллен нависал над ним, трясущийся и до ужаса бледный. У него все лицо было в крови.       – На, – дрожащая рука коснулась губ, – таблетка.       Стайлз открыл рот и проглотил обезбол.       На свою руку он боялся смотреть.       – Черт, – Стайлз заставил себя сесть.       Он понятия не имел, на каких ресурсах организма выживает. Где берет силы. Он смотрел на Аллена и понимал, что они обязаны как-то устроить его побег сейчас. Еще одного захода альф один из них точно не переживет. Судя по действиям оборотней, они больше не собирались вестись на провокации или разговаривать. Следующим шагом они просто выпустят кровь обоим и посмотрят, какая принадлежит Искре. Кто знает, вдруг у них еще парочка темных друидов в запасе?       – Блять, – снова прохрипел Стайлз.       Он кое-как встал на четвереньки, а потом поднялся. Рука пульсировала болью, Стайлза трясло от потери крови. Он добрел до Киры и бухнулся около нее на колени.       – Помоги, – прохрипел он. – Вещи. Повязки.       На большее сил просто не было.       Аллен медленно подошел ближе.       Они раздели Киру и дорвали и без того драную когтями оборотней кофту. Стайлз только тогда заметил, что и вся левая рука Аллена была исполосована когтями. Кровь не бежала, судя по перепачканной футболке, Уолкер успел ее остановить. Порезы выглядели по-настоящему жутко, а запястье распухло.       Черт возьми, сколько еще пыток пришлось вытерпеть Алу после того, как сам Стайлз отключился?       – Пей остальные таблетки, – велел Стайлз, – тебе нужно хотя бы немного сил. Как только окажешься снаружи, просто начинай звать Дерека в своей голове. Хоть молись ему, хоть его матери, неважно. Думай о нем.       Стайлз запихивал в трясущегося Аллена таблетки и надеялся, что тот не лишился глаза. В месиве крови на лице было непонятно ничего.       – Наклонись немного. Дыши глубже. Тебе нужно побольше сил. Подыши маткой, – попробовал пошутить Стайлз.       – Иди ты в задницу, Стилински, – еле как прохрипел Аллен, кашляя от смеха. – Как мне оставить тебя?       – Быстро и максимально тихо, – серьезно сказал Стайлз, заканчивая перематывать голову Аллена так, чтобы хотя бы чуть-чуть захватить раненое лицо. – Пойдет?       У него так тряслись от боли руки, что он боялся, что повязка спадет от любого движения. Но Аллен аккуратно повел головой, а все осталось на месте.       – А теперь зажми что-нибудь зубами, – велел Аллен и Стайлз запихнул в рот воротник худи, – давай руку.       Остатками кофты Киры он плотно замотал кисть Стайлза, не прерываясь ни на мгновение, даже когда Стайлз стонал, стискивая грязную ткань воротника в зубах.       – Блять, – Стайлз трясся, откидываясь на стену комнаты. – Блять.       – Да, – согласился Аллен.       Он прислушался.       – Кажется, там какой-то движняк.       Стайлз с ужасом понял, что Аллен прав. За дверью раздавались шаги. Они не подходили ближе, но альфы явно таскались туда-сюда, хоть пока и не заходили к ним. Значит, что-то случилось. Времени больше у них не было.       – Достань шпильку. Я не смогу засунуть руку в карман, – прошептал Стайлз. Аллен кое-как сделал это.       – Ты справишься? – спросил он, видя, как сосредоточенно Стайлз ковыряется согнутой шпилькой в замке. – Уверен?       – А у меня какой выбор? – прохрипел Стайлз.       Он прерывался, сглатывал мерзкую слюну, пару раз отворачивался, потому что боялся блевануть, но упорно продолжал попытки. Шпилька несколько раз выскальзывала из рук, Стайлз весь вспотел от боли и напряжения, но, спустя долгие минуты, замок все-таки щелкнул.       Аллен, шипя, потрогал натертую до крови кожу.       – Возьми мою толстовку, – трясясь, Стайлз стягивал худи. – Во-первых, запах, – он прервал Аллена, уже открывшего рот для возражений. – Во-вторых, в лесу может быть холодно. В-третьих, лишние царапины от веток тебе лучше не сделают.       – Так говоришь, будто это кольчуга, а не толстовка, – хмыкнул Аллен, из последних сил пытаясь держать себя в руках.       – Плюс сто к защите от монстров, – Стайлз улыбался Аллену.       Он готов был сделать что угодно, лишь бы тот не заметил, насколько ему страшно отпускать Ала. Как ему жутко оставаться один на один с трупом Киры и теми, кто ходил за дверью. Как ему хочется попросить Аллена остаться и соврать, что они могут придумать что-то еще.       Ничего не могут.       Нет вариантов.       – Задрот, – Аллен обнял Стайлза, из последних сил притискивая к себе. – Держись. И пообещай, что выживешь.       Стайлз отстранился и кивнул.       – Обещаю.       Аллен выдохнул и проговорил:       – А теперь на арене нашего блядского цирка смертельный номер, – он повернул Стайлза лицом к стене. – Ты, главное, стой и не падай. Благо, хотя бы стекла на чертовом окне нет.       – Да это точно какая-то старинная заброшка, памятник архитектуры, мать его за ногу, – Стайлз зажмурился и собрал последние силы, чтобы не упасть, когда Аллен, перенеся весь свой вес на его плечи, подтянулся и, вздернув себя вверх, встал ему на плечи.       – Как ты вообще способен на это в таком состоянии? – прохрипел снизу Стайлз, пока Аллен медленно выпрямлялся, пытаясь поймать баланс и не свалиться на спину с высоты их общего роста.       После такого он точно не поднимется.       – Говорю же, блядский цирк, – Аллен кое-как встал.       – Клоуны-дегенераты, – поддержал шутку Стайлз.       – Фокусы – просто пиздец.       Аллен вытянул вверх руки и, собрав последние силы, резко подтянулся, протискивая верхнюю часть тела в узкое окно.       Стайлз, поняв, что веса стало меньше, перехватил руками ноги Аллена и, чуть не заорав от боли, резко пихнул его вверх, давая импульс, чтобы было проще забраться в узкое окно. Он задрал голову и наблюдал за тем, как Аллен все больше протискивается в провал в стене, а затем исчезает в нем вовсе.       Стайлз прислушался.       Никакого крика не было, скорее всего, они были правы в том, что на деле снаружи невысоко и они заперты в какой-то полуразрушенной развалюхе, у которой просто фундамент выше, и поэтому окно кажется на высоком расстоянии от земли. Упасть с высоты роста Аллена и Стайлза не настолько опасно, как падение, например, с третьего или выше этажа.       Стайлз сглотнул и позволил себе сползти на пол. Он подтянул колени к груди и зажмурился, пытаясь не думать ни о трупе Киры в углу комнаты, ни о том, что с ним сделают альфы, когда увидят, что один из пленников сумел сбежать.       Лес – черный и нависающий сверху. Не дающий в тенях укрытия лишь потому, что не может чернота скрыть той белизны, которую представлял из себя Аллен Уолкер. Красная толстовка, капюшон на голову.       Ноги стирают влагу с режущей травы, щиколотки подворачиваются из-за ям и камней. А Аллен бежит дальше-дальше-дальше, стараясь не оборачиваться. Ему нужна фора, потому что альфы вот-вот заметят его отсутствие, и тогда есть всего два варианта: они побегут следом и нагонят, или же пострадает Стайлз.       Аллен всеми силами пытался звать Дерека, но в голову лезли другие мысли.       Такой же бег – сломя голову, не обращая внимания на боль, на травмы, на заплывший кровью глаз – уже был в его жизни.       Когда позади оставалось не заброшенное здание, ставшее тюрьмой.       А старый шатер.       Он был ребенком и бежал, тоже облаченный в красное – в клоунский костюм, боясь погони и стремясь к свободе.       Когда позади оставалось не заброшенное здание, ставшее тюрьмой.       А церковь.       Он был подростком и бежал, уже навсегда свыкнувшись с мыслью, что молился не тем Богам. Тогда он не знал ничего о настоящей жизни, и думал, что Бог один. И тот его бросил.       Бог, по его мнению, существовал. Просто не любил Аллена Уолкера.       И вот он снова на его личной бойцовской тропе – прорывается сквозь лес, бежит, не разбирая тропы, лишь бы подальше от тюрьмы, от пыток, от тех, кто снова причинял боль. Рука не шевелилась – малейшее движение из-за порезов отдавалось болью. Ткань толстовки прилипала к не засохшим пока ранам, а Аллен думал о том, как будет неприятно отдирать потом ее с кусками кожи.       А следовало о Дереке. Он всеми силами призывал себя сосредоточиться, но липкий страх сжимал свои лапы на горле.       У лап этих были острые изогнутые когти альф.       Перелесок сменился холмами, освещаемый серебряным светом луны.       Аллен замер, оказываясь на возвышении, с которого открывается вид на ночной темный простор.       Только сейчас, кажется, осознавая, что он тут.       Место за пределами Эдинбурга.       Он ведь думал всегда, что Эдинбург – это стеклянный шар. Купол, из-под которого он никогда не выберется. Но он был тут, стоял среди простора, понимая, что вырвался.       Он делает шаг, шаг, шаг. Морось влаги мажет по щиколоткам, земля под подошвами кажется мягкой, податливой. А ему так хочется твердо стоять на ногах.       Он мог бы бежать. Бежать не к Дереку. Не к стае.       А прочь.       Вырваться окончательно.       Сбежать от всего, что символизировал для него этот туманный прогнивший город с его обманчивой верой, с его призрачной защитой короны.       Но позади был Стайлз.       Которому очень нужно, чтобы Аллен бежал в верном направлении.       А потом позади раздается волчий вой, и Аллен срывается с места, словно испуганная птица.       Просторы полей сменяются клочками леса, лес – мелкими речками, топящими обувь в морозной влаге. Аллен бежал, уже ни о чем не думая. Не разбирая дороги. Он мысленно кричал, вопил о помощи. И чувствовал спиной, что за ним гонятся. Ночной лес, камни, корни, ямы. Он запинался, падал, ссаживая кожу в кровь, не закрывался от царапающих лицо веток, чувствуя, как пылает заплывший кровью левый глаз.       И продолжал бежать.       Одно из двух: или его догонят, или Дерек успеет быстрее.       Аллен мысленно кричал, зовя альфу.       Своего альфу.       Но чужой, дикий и опасный, точно шел по следу. Аллен был обязан успеть, был обязан ради Стайлза! Ну же, Дерек, ты ведь где-то рядом, ты должен прийти, услышать, почувствовать!       Сзади раздался треск, но Уолкер не обернулся, лишь ускоряясь. Он все равно не спрячется – его запах, шум, что он издавал. Альфа выследит его.       Вопрос в том, какой успеет быстрее.       Он выскочил из леса на опушку, понимая, что вокруг лишь пустое пространство. Поле с черной в темноте травой шумело, подгоняя, и Аллен, не сбавляя скорости, бросился сквозь него.       Дерек, Дерек, Дерек.       Волосы на загривке вставали дыбом от предчувствия погони.       Нужно быстрее! Дерек должен услышать! Сейчас или никогда. Камень среди режущей травы попался так неожиданно, что Аллен запнулся, кубарем покатившись по земле.       Сзади раздался громкий вой.       Сейчас или никогда.       Он еле поднялся, едва не валясь вновь от усталости, и во все горло заорал.       Выплескивая злость, обиду, боль, пережитое горе. Крича не только об альфах, крича о собственной судьбе, которая ломала его каждый гребаный раз.       Он был тем мальчиком в красном клоунском костюме, стоящим посреди неизвестности, и просящим о помощи. За ним погоня, его хотят убить.       Крик взметался в ночное небо к самой луне, испуганные птицы, такие же, каки он сам, взлетели вверх к черноте.       И вой раздался вновь – другой, откуда-то впереди.       Дерек! Аллен, едва не расплакавшись от счастья, бросился вперед, на этот голос. Уже не обращая внимания ни на собственный страх, ни на боль, ни на заплетающиеся ноги. И увидел черную волчью фигуру, что неслась к нему.       – Дерек! – заорал он.       Сейчас или никогда.       Волк приблизился, а Аллен даже не затормозил, хватаясь за его шею, и, подпихнутый огромной мордой на широкую шерстяную спину, вцепился мертвой хваткой. Дерек зарычал и сорвался с места, унося его все дальше и дальше от другой стаи, от возможной смерти, от заточения. От Стайлза.       Аллен уткнулся лицом в черную шерсть на волчьем загривке и, не сдержавшись, разрыдался.       – Это был Аллен!       Они сорвались с места, бросаясь туда, хотя в голове все кричал голос Дерека оставаться на месте. Но пронзительный крик, донесшийся до них, словно призрачное эхо, вынудил каждого сорваться с места. Чуя психанул и взметнулся вверх, сквозь деревья, раздвигая руками кроны и останавливаясь на самых устойчивых ветках вверху. Он всматривался в ночную темноту и заметил, наконец, черную точку: Дерек в форме волка бежал к ним.       На его спине виднелось красное, словно кровь пятно.       Аллен.       – Он забрал его! – прокричал Чуя, спрыгивая вниз. Сердце колотилось, как бешеное.       Живой. Если кричал, то живой.       Тики, перепуганный, со ползшей краской с лица, побежал туда, им навстречу, не желающий ждать больше ни секунды.       Дерек огромной черной фигурой замер перед ними, тяжело дыша. Он рычал на низкой ноте, и это могло бы быть страшно, если бы огромный зверь не опустился на лапы, максимально медленно, так, чтобы рыдающий Аллен на его спине не свалился на землю.       – Господи, – Тики упал на колени перед Алленом. – Господи, – повторил он, просто не зная, как вообще взяться за своего парня, чтобы не сделать ему еще больнее, чем уже есть.       – Голову ему держи, – Магнус плюхнулся рядом, не обращая внимание на то, что под коленями хрустнули ветки, – Алек, фонарь.       Алек тут же посветил Аллену на лицо.       Лучше бы они этого не делали.       Белоснежное полотно его лица было покрыто засохшей уже коркой крови, трескающейся и осыпающейся от малейшего движения.       – Глаза… целы? – выдавил Алек, понимая, что в месиве крови ничего вообще не понятно.       – Отвар, – Магнус вытянул к Алеку руку.       – Тики, держи фонарь, – Алек пришел в себя и начал действовать максимально быстро.       Вжикнула молния рюкзака.       Где-то вдалеке раздался волчий вой.       Дерек зарычал так, что все вздрогнули. Он поднял морду вверх и завыл, зло, агрессивно, будто обещая всем альфам той стаи медленную и мучительную смерть.       Драться.       За мной.       Догнать.       Запах.       Команды раздавались в головах каждого, но тем, кто действительно мог нанести урон альфам, даже приказы были не нужны. Вокруг Юры вспыхнуло пламя, Чуя взметнулся вверх. Дерек зарычал и бросился обратно в лес, туда, откуда прибежал до этого.       Заброшенный дом каменным уродливой могильной плитой возвышался на поляне между деревьев. О кладбище напоминал еще и тянущийся смрад крови и смерти. Дерек, рыча, кинулся вперед, впрочем, четко ощущая, что за ним бегут те, кто может помочь убить ему всю стаю гребаных альф.       Деревянная дверь висела криво, почти снесенная с петель. Дерек метнулся внутрь, тяжело дыша. Запах промозглости и сырости прибавился к предыдущим. Темные коридоры ничем не освещались, но для его зрения это не было проблемой. Позади вспыхнуло пламя – Юра осматривал комнаты, одну за другой. Рядом было слышно, как падают взметнувшиеся на какое-то мгновение вверх камни, Чуя тоже был рядом.       Дерек, ведомый инстинктами и запахом крови, бежал по узкому темному коридору. В конце его была приоткрытая дверь. Оттуда сильнее всего несло кровью, забивая весь нос лишь этим запахом. И Дерек его знал.       С первой встречи в кофейне.       Стайлз.       – Дерек, – Отабек, нагнавший его, попытался было притормозить альфу, но наткнулся на рычание. Впрочем, для него совсем не страшное. – Ладно, я поищу, что от них осталось.       Позади, кажется, все горело.       Что-то грохотало.       Они тут камня на камне не оставят.       Дерек прыгнул в комнату, которая оставалась единственной необследованной в этом разрушенном замке. Он замер в центре, принюхиваясь и фыркая от запаха, который забивал нос.       Еще был запах смерти.       Боли.       Слез.       – Тут труп, – Дазай проскользнул под лапой Дерека, который занял собой почти весь дверной проем. – Девчонка, – он быстро направился в угол комнаты, присаживаясь около трупа. – Следы пыток, умерла от болевого шока и потери крови, – заключил он после беглого осмотра, а потом, не сомневаясь ни секунды, перевернул труп, оглядывая ноги. – Ни листьев, ни следов земли.       Дерек рычал. Он видел труп и без Дазая понимал, что пришлось пережить девчонке до того, как она погибла. Он чувствовал это. Пройдя в центр комнаты, Дерек заметил расстегнутые кандалы, цепи от которых шли к стене и были намертво вмурованы в нее.       Скорее всего, когда-то давно это была темница для пленных или рабов.       А сейчас это была тюрьма для Стайлза и Аллена.       И если Аллен сумел вырваться, то Стайлз сейчас…       Дерек заскулил, подойдя к пятнам крови, которых было множество около стены, на полу, да просто, блять, везде!       – Успокойся, – Чуя положил руку Дереку на холку. Чуть потянул шерсть, легкой болью приводя в чувство. – Что-то чувствуешь? Запах Стайлза?       Дерек прикрыл глаза.       Он был словно в вакууме. Он ощущал, что было внутри, но остальное было отрезано от мира. Дерек открыл глаза и прищурился.       Точно.       Он подошел к стене и фыркнул.       – Тут что-то есть? – догадался Юра, подходя ближе. Огонь на его руке осветил каменную кладку, покрытую серой пылью. – Что-то против оборотней, да?       Дерек кивнул.       – Сожгу, – Юра протянул горящую ладонь.       – Да брось, – остановил его Чуя, а потом топнул ногой, оставляя под подошвой кратер. Пыль, окрасившаяся в красное сияние, тут же опала водопадом серого пепла на пол.       Спустя несколько минут комната уже не казалась Дереку вакуумом. Но Стайлза он все равно не чувствовал. Его след был слабым, настолько сильный запах крови перебивал все остальное.       Дерек зарычал.       Он рывком выскочил на улицу, надеясь учуять хотя бы что-то. Краем уха он слышал, как Чуя отдает приказ уничтожить нахер этот дом, а внутри Дерека поднималась паника.       Они не успели.       Он не успел.       Он альфа, но ничего не смог контролировать.       Стая ушла.       И они забрали с собой Стайлза.       – Несем его в машину, – скомандовал Магнус, вообще не обращая ни на что внимание. – Все плохо. Сильная потеря крови, шок, – он похлопал Аллена по здоровой щеке, которая не была разрезана. – Ты слышишь? Ты меня слышишь? Тут Тики.       На знакомое имя Аллен дернулся, но тут же обмяк, застонав от боли.       – Стайлз, – прохрипел он.       Тики аккуратно поднял Аллена на руки, вставая сам.       – Призрак поможет выйти, – Алек похватал вещи и указал рукой вперед. – Он зовет, быстрее.       Магнус шагал следом, пытаясь не упасть и на ходу набирая какой-то номер.       – Ты куда звонишь? – опешил Тики.       – Нужен врач, – Магнус напряженно вслушивался в гудки. – Я и Алек умеем многое, но не зашить лицо и не наложить гипс.       – И какой врач сейчас к нам приедет? – в отчаянии спросил Тики, пытаясь идти так, чтобы не сильно трясти и без того измученного Аллена.       – Проверенный, – резко ответил Магнус.       На том конце взяли трубку, и Магнус отвлекся на разговор.       – Отвар подействовал? – Алек, который шел чуть вперед, обернулся на Тики через плечо. – Он уснул?       – Кажется, просто сознание потерял. Не знаю, – Тики сжал зубы.       Он просто не мог представить, что пережил Аллен.       А Стайлз все еще оставался там, у альф.       Тики боялся того, что будет, когда Аллен откроет глаза.       Если они у него вообще остались.       Сквозь деревья в луче фонарика Алека мелькнули очертания машины и припаркованных около нее мотоциклов. Тики выдохнул, испытывая облегчение от того, что хотя бы малыш сейчас у него в руках.       И он жив.       С остальным они попытаются разобраться позже.