На дне покорной суеты

      Застонав, Джокер открыл глаза и попробовал пошевелиться, но попытка вышла малоэффективной, практически безуспешной. Он сразу понял, что подвешен за руки, туго зафиксированные верёвкой. Хуже было то, что, несмотря на рост, стоять Саша мог только на носочках.       «Прям как на дыбе», — про себя усмехнулся он, хотя повода для смеха не было.       Попытавшись изменить положение тела, Джокер чуть было не задохнулся от волны боли, похожей на разряд тока, прокатившейся по всему телу. Зажмурившись, стиснул зубы и стал рвано дышать, стараясь отогнать неприятные ощущения. Такой боли он ещё не испытывал, хоть бывало и попадал в трудные ситуации, что неудивительно с таким образом жизни.       После того как боль немного утихла, Джокер решил провести инвентаризацию повреждений, всё же попытка выбраться не только прошла безуспешно, но и оказалась пресечена в самом начале реализации. Скула болела — по ощущениям, на ней постепенно образовывался синяк, — из-за подвешенного положения болели руки и спина, сломанные пальцы также давали о себе знать. Из-за странной привычки одного из похитителей — хватать за шею, если что-то не устраивало — саднило горло.       Примерно через пять минут послышался звук открывающейся двери, который, как думал Джокер, теперь станет преследовать его в кошмарах, если удастся выбраться живым. Сперва зашел Оператор, как окрестил его Саша, в руках которого была камера, за ним Главный. Ни имён, ни кличек их Джокер не знал — как-то не представились, — да и сам он не горел желанием знакомиться. Вошёл Главный развязной походкой уверенного в себе человека.       — О, спящий красавец проснулся, — с усмешкой произнёс он. — Как спалось?       Джокер вопрос проигнорировал.       — Да мы в молчанку решили поиграть, — продолжил насмехаться Главный. — Ладно, думаю, ты урок усвоил. Или нет? — спросил он, подходя ближе. — Если нет, то мы зайдем позже. Если да — развяжем руки, и наказание закончится.       Перед Джокером встала дилемма: согласиться с тем, что он всё осознал, и хоть немного освободиться, или проявить упрямство и продолжить страдать в том же положении. Он понимал, что если продолжит показывать характер, сделает себе только хуже. Быть врагом самому себе не хотелось, как и доставлять удовольствие… этим.       А ещё ему сильно хотелось пить.       — Да, — произнёс Саша, тяжело вздохнув. — Да, я усвоил урок и больше не буду пытаться сбежать. Развяжите, пожалуйста.       Оставляя акцент на слове «пожалуйста», он едва не скривился, чувствуя подкатывающую к горлу тошноту. Джокер видел в этом вынужденное проявление слабости, за которую будет с отвращением смотреть на себя в зеркало.       Потому что это не он.       На несколько секунд повисла тишина, затем Оператор зашёл ему за спину. Раздались лязг и скрежет. Лебёдка начала опускать, связывающая запястья верёвка провисать. От долгого стояния на носочках ноги отказывались держать тело, и Саша начал медленно опускаться на землю. Тут о себе напомнили мышцы рук и спины, отозвавшийся на движения острой болью. Джокер стиснул зубы, стараясь не издавать ни звука, давая похитителям понять, что он не сломлен. Как только он полностью опустился на пол, Главный присел рядом и начал развязывать веревку. Если бы они были одни и Джокер был бы в относительно нормальном состоянии, он бы предпринял ещё одну попытку сбежать, но в данной ситуации это было невозможно. Главный понимал, поэтому без каких-либо сомнений к нему приблизился. После того как развязал Джокеру руки, он провёл пальцами по разбитой скуле, легко касаясь, и прошептал, глядя своей жертве прямо в глаза:       — Больно?       Джокер упрямо молчал, гадая, что послужило такой резкой перемене настроения. Не добившись, ответа, Главный провёл большим пальцем по его губам, затем рука переместилась на многострадальную, покрытую синяками шею. Джокер замер, против воли сглотнув, когда пальцы прошлись по горлу, задев кадык. Но сейчас он не ощутил грубой хватки. Рука тем временем начала подниматься по тому же маршруту и снова остановилась на скуле, осторожно поглаживая саднившую кожу. Джокер посмотрел Главному в глаза и то, что увидел там, ему совершенно не понравилось. И он дернулся и резко отпрянул, уходя от прикосновений.       Пока Саша акцентировал своё внимание на нём, Оператор не переставая вёл съёмку. Когда Джокер отшатнулся, Главный удовлетворенно хмыкнул и, поднявшись, вышел за дверь. Второй вышел за ним, предварительно выключив камеру.