Истинный энигма

      На свой сорок первый день рождения, по международным меркам, Чимин пригласил всех своих друзей в ресторан, которым владеет Намджун. Вот только Пак наотрез отказался от большой скидки как ближайшему другу семьи Ким, однако отделаться от Сокджина, который контролировал поваров на кухне и самолично испёк торт, не удалось.       Ресторан европейской кухни, которая занимается отдельное местечко в сердце Чимина, был хорошим выбором, потому что его друзья не так часто пробуют заграничную еду. Здесь не было кимчи, но зато праздничный стол был заставлен салатами, пиццей и стейками средней прожарки.       Чимин пригласил на праздник, конечно же, семью Ким в полном составе, даже Тэхен гордо пил сок из своего бокала как равный гость. Также Пак пригласил коллег из роддома, с которыми хорошо подружился. По левую руку от сидящего во главе стола Чимина находился Мин Юнги, которого омега не мог не пригласить, ведь они друзья и коллеги.       Ча Ыну, который подарил своему дорогому другу разноцветные рисовые пирожки сонпён в красивой коробке с бутылкой коллекционного вина, с удовольствием ест цезарь и болтает с другими гостями, рассказывая о своих любимых пациентах в педиатрии.       Родители Пака поздравили его по скайпу и прислали домой большую корзину с красиво украшенной говядинкой. Отец Чимина приболел, а папа остался с ним на Чеджу, поэтому они не смогли приехать и поздравить его лично. Тем не менее, они очень ждут его в гости.       — Фух, всё. Всем втык дал, скоро подадут пасту с морепродуктами, — оповещает Сокджин, плюхаясь на стул рядом со своим мужем.       Намджун бурчит о том, чтобы его благоверный перестал так суетиться и, наконец, поел нормально.       Вообще, они здесь всего полчаса сидят. В ресторане вечером полно народу, люди разговаривают без умолку, в колонках играет медленная музыка, но весь этот шум не мешает веселиться большой компании из тринадцати человек, сидящей в приватной зоне, отделенной от общего зала только парочкой тяжелых штор по краям.       — Почему нет Чонгука? — как можно тише интересуется Чимин, наклонившись в сторону Сокджина. Пак с беспокойством поглядывает на золотые часы на запястье.       Джин улыбается и похлопывает друга по руке:       — Не волнуйся. Он написал мне, что тренер по боксу задержал его. Гуки скоро будет, — друг с прищуром смотрит на него, улыбается и делает глоток вина из бокала.       Юнги не такой компанейский человек, как другие гости, но старается поддерживать разговор, даже умудряется пошутить, разрядив обстановку. Всё-таки он сидел за столом со своими подчиненными из клиники и не хотел, чтобы те чувствовали себя неловко.       Сонхан пытается вовлечь Чимина в разговор, смеётся с реплики Сокджина, но именинник только улыбается и нервно поглядывает в сторону выхода. Где же он? Почему он не написал Чимину? Прошло четыре дня с их первого свидания, после которого они с Чонгуком не виделись. Пару раз они переписывались, интересуясь делами друг друга. Пак чувствует себя неловко, сердце стучит как бешеное, он словно мальчишка, сидит и ждёт, когда альфа напишет ему, позовет погулять. Хотя все эти дни оба были жутко заняты. У Чонгука выпускной класс, нужно усиленно готовиться к экзаменам, но тот каким-то образом умудряется ходить на тренировки и на свидания к Чимину.       — О, а вот и Чонгук-и пришёл, — громко кричит Тэхен, привлекая внимание.       Чимин поворачивает голову и видит в проходе запыхавшегося Чонгука. Видно, тот очень торопился на праздник. Тем не менее, даже чуть растрёпанная чёлка никак не портит его вид брутального самца. Тонкий чёрный пуловер, плотно облегающий каждую мышцу на теле Чонгука, показывается из-под расстёгнутой кожаной утеплённой куртки, ноги альфы обтянуты чёрными брюками, а вместо кроссовок сегодня на нём были ботинки на высокой подошве с небольшим каблуком. Чон Чонгук умеет быть сексуальным, когда хочет. Он способен до исступления довести, стоит ему приложить немного усилий. Кончики тёмной чёлки падают на левое веко, а пылкий взгляд устремлён на Чимина, пока тот нервно облизывает свои губы и молится о том, чтобы никто не заметил его румянца на щеках.       — Простите, я опоздал, — извиняется Чонгук, поднимается по ступенькам в приват-зону и протягивает вставшему из-за стола Чимину букет из красных и жёлтых роз. — С днем рождения!       — Спасибо.       Омега принимает букет и с улыбкой принюхивается к розам, вдыхая их дивный аромат. Чимин подходит к Чонгуку, обнимает его, благодарит за цветы и целует в щёку, стараясь не запачкать блеском для губ, но увидев такого горячего Чонгука, Пак хочет поцеловать его в губы. Но он вовремя себя одёргивает, ведь они здесь не одни.       Чимин смущается под оценивающим взглядом Чонгука, который осматривает его наряд. Сегодня Чимин позволил себе надеть белый пиджак на голое тело, добавив на шею лишь небольшое ожерелье из белого золота. Бёдра омеги отлично подчеркиваются кожаными штанами, сводящие с ума любого альфу, завидевшего такую аппетитную фигурку. Светлые волосы уложены с объёмом, глаза сверкают под дымчатым макияжем, а короткие пальчики, держащие букет, украшены четырьмя кольцами. Чонгук тем временем скользит глазами по его обнаженной коже, которую так откровенно демонстрирует слишком уж большой вырез пиджака. Кажется, чуть наклонись и сдвинься влево – и можно увидеть набухший сосок.       Чонгук матерится себе под нос, кровь приливает к паху, но он быстро берёт себя в руки и приветствует гостей. Чимин тоже приходит в себя, отрывает взгляд от чертовски привлекательного молодого альфы и подзывает официанта с просьбой поставить цветы в вазу с водой рядом с остальными подарками на столике в углу.       — Хён, садись рядом со мной, — говорит Тэхен, указывая на свободный стул рядом с собой.       Чонгук усмехается, треплет омежку по голове и берёт этот самый стул со словами:       — Спасибо, но я буду сидеть на другом конце стола.       Он легко поднимает тяжелый стул одной рукой и с грохотом ставит его около стула Чимина. Места на том конце стола немного, но если потесниться, то двое человек там смогут уместиться. Чимин сначала хихикает, но ничего не говорит, потому что это Чон-энигма-Чонгук, с которым спорить бесполезно. Омега чуть сдвигает свой стул ближе к Юнги, а Чонгук опускается рядом с Паком, уверенно улыбаясь. Он снимает свою куртку и вешает на спинку стула. Затем закатывает рукава, обнажая татуировки, и слышит в свой адрес комментарии от друзей-омег Чимина. Те хвалят Сокджина и Намджуна, что воспитали такого орла, когда как у Сонхана, к примеру, сын из-за компьютера не вылезает и плохо кушает. Джин поправляет прядь своих волос и ярко улыбается на такие реплики, что он отличный папа. Он говорит, что очень боится за Тэхена, за которым уже начинают увиваться альфы, а что будет, когда тот станет постарше, и подумать страшно. Намджун же спокойно говорит, что будет всех отстреливать из охотничьего ружья, которое ему досталось от покойного отца, и не видит больше никаких проблем.       Все поддерживают беседу со смешками, а Чимин тем временем склоняется к Чонгуку, шепча ему на ухо:       — Где ты был? Я волновался.       — Ты меня ждал, мой хороший? Прости, детка, но я правда не мог вырваться раньше, — также тихо отвечает Чон.       Чимин хихикает от этого ласкового «детка» и всё больше ощущает себя подростком. Чонгук незаметно для остальных трогает омежью руку, ласково перебирая чужие пальчики.       Чимин глядит на стол с едой и снова обращается к Гуку:       — Ты голоден? Поешь хорошенько.       — Пожалуй, это я должен за тобой ухаживать. Тебе вина налить?       — Да, — Чимин кусает нижнюю губу и снова склоняется к шее альфы, шепча ему на ухо: — Хотя я бы предпочел коньяк, но и вино сойдёт.       Чонгук собственнически усмехается, понимая, что Чимин имеет ввиду его запах. Он тянется к открытой бутылке вина на столе и наполняет бокал Чимина красным терпким напитком. Омега же успевает насладиться ароматом своего альфы и стыдливо опустить глаза от пошлых мыслей. Чонгук-и стал таким взрослым. Ухаживает за ним. Это приятно.       Чимин не хотел, чтобы об их с Чонгуком отношениях кто-то узнал. Он просил его не говорить никому об их свидании. И сейчас Чимин вёл себя вполне благоразумно, но вот Чонгук всё равно подсознательно пытался обозначить границы, за которые к Чимину никому, кроме самого Чонгука, нельзя приближаться. Молодой альфа то руку на спинку стула омеги положит, то наклонится к его уху, чтобы развеселить именинника, то раздевает его одним взглядом.       Тут снова появляется официант-омега, который их сегодня обслуживает. Он кладёт перед Чонгуком столовые приборы и ставит тарелку со стейком с ароматными специями. Чимин молча наблюдает за официантом, который бросает на Чонгука влюбленные взгляды, а потом смущенно отводит взор, когда замечает, что всё внимание Гука сейчас принадлежит имениннику. Чимин сжимает челюсть, глядя на этого омежку в форме. Хочется повернуть голову и поцеловать Чонгука в его манящие губы при всех, чтобы все омеги этого города знали, что к Чонгуку подходить нельзя. Чимин не позволит.       Чонгук же совсем не замечает переглядок омег. Он спокойно плескает вина себе в бокал и поднимает его, окликая всех, что у него есть тост.       — За здоровье именинника! Чимин, оставайся всегда таким же добрым и ослепительным омегой, — говорит Чонгук и все поддерживают его громким «Ура!».       Все гости чокаются бокалами, а Юнги прожигает Чонгука взглядом, когда тот специально ставит руку на спинку стула Чимина, как бы вальяжно обнимая, обозначая, чей этот омега. Блондин делает глоток вина и хихикает, когда Чонгук что-то рассказывает ему.       Стейк и правда отменный, Чонгук с удовольствием опустошает тарелку и делает мелкие глотки из бокала с полусладким вином. Пока Чон ждёт следующее блюдо, он вытирает уголки губ салфеткой, а после наклоняется к уху Чимина, отвлекая того от разговора с друзьями.       — Скажи, почему он здесь?       Чимин вздыхает, когда чувствует внутренний рык истинного. Голос Чонгука строгий и низкий. Энигма не давит на омегу, но настойчиво требует ответы на свои вопросы.       — Ты о Юнги? — тише уточняет омега так, чтобы Мин их не услышал. — Мы с ним друзья, я не мог не пригласить его.       — Смотрит он на тебя не как на друга.       — Тебе кажется.       Чимин упрямо не хочет признавать, что его чертовски возбуждает ревнивый Чонгук. В его глазах горит огонь, энергия прёт со всех щелей, пробуждая желание упасть перед ним на колени и подчиниться.       — Я чую его злость, когда прикасаюсь к тебе у него на глазах. Тогда в больнице и сейчас, — Чонгук незаметно для всех кладёт руку на ляжку Чимина и чуть сжимает.       Пак ёрзает на стуле и сбрасывает руку альфы:       — Ты слишком много себе позволяешь в присутствии родственников и друзей, — а потом он поднимает глаза на Юнги и видит, как тот сжимает правую руку в кулаке под столом, когда второй наливает себе побольше вина в бокал и делает жадные глотки.       Чимин задумывается над словами Чонгука и его наблюдениями, но старается не окунаться с головой в негативные мысли. В конце концов, у него сегодня день рождения. Может он подумать обо всей этой любовной драме завтра?       Чонгук же весь вечер чувствовал себя уверенно. Он поддерживал разговоры взрослых людей, большинство которых было старше его, как минимум, в два раза, не считая Тэхена. Немного погодя, он вытаскивает из кармана куртки бархатную коробочку и отдаёт её Чимину.       — С днём рождения, — улыбается младший и наблюдает за удивлением на лице Чимина.       Вероятно, Чимин совсем не ожидал от него подарка, потому как Чонгук ещё в школе учится и нигде не работает. Он может, если только у родителей попросить денег, но на самом деле тот просто три недели экономил на карманных расходах, которые ему дают обеспеченные родители.       Чимин краем глаза замечает, что Юнги тоже наблюдает за ним, но всё внимание омеги принадлежит сейчас тёмно-синей коробочке, которую тот открывает и видит золотой браслет с выгравированной надписью «мой Минни».       — Пускай пока что хотя бы так я помечу тебя, — тихо шепчет Чонгук на ухо блондину, чтобы только тот его услышал.       — Спасибо, Чонгук-и. Мне он очень нравится, — Чимин с яркой улыбкой просит его помочь ему надеть на руку браслет в виде тонкого, но прочного кольца вокруг запястья. А после хвастается всем гостям ещё одним подарком. При всех Чимин только позволяет себе поцеловать Чона в щёку и ещё раз поблагодарить.       Юнги сжимает челюсти, а Чонгук усмехается, когда чует злость альфы. Мин подарил Чимину сертификат в спа-салон с весьма высокими ценами, но отличными услугами массажа, терма-ванн, пилингом и многим другим для полной релаксации.       Вечер продолжался, в ресторане всё громче становилась музыка, некоторые гости уже умудрялись танцевать под современные биты, так как вечером заведение могло превращаться в подобие ночного клуба. Персонал зала и кухня вовсю старались угодить своему хозяину Ким Намджуну и его супругу, а по совместительству, шеф-повару заведения Ким Сокджину. Однако семейная пара уже после второй бутылки вина на столе перестала волноваться и вдоволь веселилась, сидя в обнимку.       — Чимин в юности был тем ещё бунтарём, — рассказывает друг-омега. — Он в студенческие годы на одной из вечеринок на спор выпил десять шотов текилы. Правда из-за последующего похмелья он пропустил важные семинары по иммунологии, отчего потом весь семестр бегал за нашим строгим преподом, чтобы закрыть хвосты.       — Хваюн, хватит рассказывать об этом! — канючит Чимин, чувствуя себя неловко от рассказов с подробностями его юности.       Чонгук же, сидя рядом, был весьма впечатлён и с улыбкой поглядывал на своего истинного. Чимин всегда казался ему таким правильным, а оказывается, он тот ещё проказник.       — А что, тут все свои, — хихикает Хваюн и просит сидящего рядом альфу-коллегу Чимина налить ему ещё вина.       Чимин хохочет, отпивает терпкий напиток из своего бокала и чувствует себя уже не так скованно. Правда, от загадочных взглядов Чонгука, которые тот на него иногда бросает, становится немного волнительно, но приятно.       Позже гости пошли потанцевать на отведённом танцполе. Не присоединились к танцам только альфы, которые предпочли поболтать за столом. Чимин соблазнительно двигался под известные песни, образуя со своими друзьями небольшой кружок. Они отплясывали как в последний раз, вспоминая движения из юности, но демонстрируя отличную пластику перед молодым поколением, которые тоже танцевали неподалёку.       Чимин хихикал, слушая громкий сквозь музыку рассказ Ыну, к которому недавно в кафе приставал один альфа, перебравший виски. Но завидев, как Чонгук и Юнги вышли из-за стола, намереваясь выйти на улицу, Чимин немного насторожился.       Чонгук без куртки идёт через танцпол. Рукава его пуловера закатаны до локтя, открывая татуировки, на которых Чимин откровенно залипает. На запястье альфы были часы, добавляя ему статусности.       Альфа оттягивает языком щеку, приближаясь к Чимину и оценивая его пластику, пока тот танцует точно в такт. Говорят ведь, как человек танцует, так он и занимается сексом. Чон очень хочет это проверить.       Чонгук подходит к имениннику сзади, кладёт руки по бокам омеги и говорит на ухо сквозь музыку:       — Мы выйдем покурить. Будь осторожнее с вилянием бёдер.       Чимин улыбается, принимая реплику за комплимент. Его альфа волнуется за сохранность его попки? Как же заводит. Щёки и так пунцовые от алкоголя в крови, а теперь ещё запах коньяка от Чонгука забил носоглотку. Омега любит играть, получать внимание Чонгука. Ему нравится, когда тот его сдерживает, не отпускает, обожает.       — Эх, Чонгук-и, был бы я помоложе… — хихикает Сонхан, глядя на возмужалого молодого самца.       Чонгук только улыбается и незаметно по-собственнически хватает Чимина за задницу, оттягивая упругую половинку. Блондин еле сдерживает эмоции на лице, чтобы друзья не заметили, что там с ним делает юный альфа, прижавшийся к нему сзади. Чимину вдруг становится жарко. Ммм, не отпускай, Чонгук-и!       Но тот всё же убирает руку и уходит с танцпола, направившись к главным дверям заведения.       Холодный воздух октября пробирался под кофту, а едкий дым выходил изо рта альф, которые стояли в паре метров от входа в ресторан, около которого стояло несколько человек с надеждой, что вот-вот столики в заведении освободятся.       Чонгук достаёт из заднего кармана смартфон, проверяет сообщения, смотрит пару мемов в ленте. И вдруг к ним подходит молодой омежка, на вид лет двадцати, и просит Чонгука дать прикурить. Брюнет вырубает телефон и убирает обратно в карман, затем подносит зажигалку к сигарете, зажатой накрашенными губами омеги. Тот вдыхает никотин, благодарит и отходит обратно к своим друзьям-омегам, которые начинают хихикать, глядя на Гука и стреляя в него глазками. Юнги усмехается, продолжая курить.       — У тебя омег вагон и маленькая тележка. Зачем к Чимину лезешь? — спрашивает Юнги, вглядываясь в ночное небо.       — Не твоё дело, — огрызается Чонгук. Его бесит этот шепелявый альфа, который ему с детства нервы трепал. Если бы не Чимин, то Гук бы давно ему рожу начистил. — Это ты вечно тёрся около Чимина, хотя знал, что мы с ним истинные.       — Да какая, к черту, разница? Мы с ним встречались, когда ты ещё пешком под стол ходил. А теперь лезешь к нему и склоняешь к отношениям. Думаешь, ему нужен такой сопляк как ты? — Мин хорошо выпил, раз уже говорит всё, что думает, не беспокоясь о последствиях. Ведь он говорит сейчас с сильным возмужалым энигмой, пусть и юным. — Даже если вы истинные, это не отменяет большой разницы в возрасте. Ты не сможешь говорить с ним на взрослые темы, ему станет скучно.       Чонгук откровенно хохочет, забавляясь с этого идиота:       — Ты настолько сердишься, что Чимин выбрал меня, а не тебя? Он уже много лет назад послал тебя. Уймись, старичок.       Юнги бросает окурок на асфальт, начиная злиться от задетой гордости и наступает на школьника.       — Щенок, ты у меня допросишься!       Чон пафосно затягивается напоследок, после бросает сигарету на землю и тоже делает шаг вперед, сталкиваясь с мужчиной грудью:       — Ну давай! Хочешь подраться? А хрустящие суставчики не жалко ломать?       Мин схватил его за ворот пуловера и встряхнул, а Чон не остался в долгу и ловким движением оттолкнул его, больно ударив в грудь. Юнги оскалился, обнажив клыки, и вознамерился ответить, схватив щенка за куртку, а другой рукой замахнувшись для удара кулаком. Чонгук схватил его за руку, останавливая, но их внезапно разнимает Чимин, выбежавший в одном пиджаке и не побоявшийся вклиниться между двумя взбесившимися альфами.       — Вы с ума сошли?! Решили драку устроить? — омега с укором поглядывает на отшатнувшихся в разные стороны альф. — Прекратите вести себя как тупые самцы, которые меряются причиндалами. Юнги, ну ты-то как мог?       — Ты что, защищаешь его? — рычит Мин, сверкая глазами.       — Он же младше тебя.       — Да, но это не значит, что я этому индюку перья не выдерну, — рявкает Чонгук, снова делая шаг к противнику.       — Что ты сказал? Иди сюда, щенок!       — Давай-давай…       — Уймитесь оба! — вскрикивает Чимин, толкая Чонгука в грудь.       Чон цокает, позволяя Чимину остановить себя его слабыми ручками:       — Скажи спасибо, что ты ещё дышишь и твои барабанные перепонки не лопнули, — Гук намекает про свою энигму. Потому как он одним махом мог вырубить Юнги, но не стал, пожалел старичка.       — Он ведь тебе в сыновья годится, — пытается Чимин образумить друга.       — Вот именно, тебе он тоже в сыновья годится. Чимин, что же ты делаешь?       — Не твоё дело, Мин Юнги, — рычит на него Пак, а после берёт Чонгука за руку и заводит обратно в ресторан.       Они минуют зал, проходят дальше приват-зоны и заходят в пустой туалет. Чимин моет руки под потоком воды в раковине, пока Чонгук становится позади него и смотрит через большое круглое зеркало с подсветкой. Надо отдать Намджуну должное, даже туалет выглядит не менее шикарно, чем зал ресторана.       Чимина же сейчас трясёт от красоты и феромонов самца, стоящего позади него. Пусть Чонгук сейчас не выпускает энигму, но Чимин её чувствует и хочет в её объятья.       — О чём вы с Юнги говорили? — интересуется старший, выключая кран и вытирая руки бумажным полотенцем.       — О футболе.       Чимин улыбается, потому что прекрасно знает, что Чонгук лукавит.       — Он спрашивал про тебя, — добавляет альфа низким голосом.       — И что ты ответил?       Чонгук молчит, разглядывая сексуальный вид омеги в этом чёртовом белом пиджаке, который едва скрывает его мокрые фантазии.       — Ты ведь сказал, что я твоя детка?       Гук удивленно поднимает глаза на повернувшегося к нему лицом Чимина, который, похоже, позволил себе лишний бокал вина, раз из его прелестного рта вырываются такие откровенные речи.       Чимин не стал дожидаться ответа, а подошёл вплотную и поцеловал Чонгука в губы, оплетая его шею руками. Альфа отвечает мгновенно. Он делает с ним шаг вперёд, проникает языком в податливый ротик, пропитанный винным вкусом, и подхватывает свою прелесть под попу, поднимая над полом и впиваясь пальцами в упругие ягодицы, скрытые кожаными штанами. Чимин обнимает ногами бёдра парня и жадно целует, делая редкие вздохи. Так странно. Раньше Чимин носил Гука на руках, а теперь они поменялись ролями. Чонгук держит его как пушинку, заставляя чувствовать себя принцем из сказки.       — Я ведь только твой, да? — со стоном спрашивает Чимин, когда чувствует жёсткую хватку на своих ягодицах. Браслет, подаренный Гуком, блестит на руке омеги, которая зарывается в копну чёрных волос на затылке.       Чонгук соображает получше, он стремительно заносит истинного в одну из кабинок и закрывает щеколду. Помимо собственного дыхания и мокрых поцелуев, они слышат, как в туалет кто-то заходит, быстро делает свои дела и уходит. Они снова остаются одни и жарко целуются, изучая друг друга тактильно и так близко, что колени дрожат. Чонгук целует жадно, громко, влажно, что это распаляет и будоражит только сильнее взрослого омегу. Парень буквально присваивает его себе, когда крепко держит за талию, он разрушает Чимина изнутри, вызывает неконтролируемое желание подчиняться своему мужчине.       — Кто тебе позволил так разодеться? — рычит Чонгук, целуя адамово яблоко омеги. Ожерелье немного мешает ему, но не портит всей красоты представшей картины постепенно пунцовеющей кожи от нетерпеливых губ и зубов.       Чимин подставляет шею под поцелуи и часто дышит, пытаясь говорить связно. Он опьянён сгустившимся запахом феромонов Чонгука, который действует на него одуряюще. Боже, как же он скучал по нему все эти дни.       — Тебе нравится? — хныкает омега. — Я старался для тебя.       — Я ценю это, но мне не нравится, что на тебя пялился весь ресторан. Ты только мой, слышишь? — глаза Чонгука темнеют, а из груди вырывается утробное рычание.       Чонгук без спроса расстёгивает две единственные пуговицы на чужом пиджаке, распахивает полы ткани и набрасывается на грудь омеги своим горячим ртом. Он сосёт грудь Чимина как изголодавшийся щеночек, втягивает сосок в рот, принося лёгкую, но приятную боль, и выбивает из омеги новую порцию тихих стонов, ибо их могут услышать и застукать за непристойным для общественного места занятием.       — Я так давно мечтал их попробовать, — признаётся Гук, лаская второй сосок, делая его больше и тверже. У него у самого в паху настоящий пожар творится, член больно давит на ширинку, хочется освободить его.       От чужого признания сладко замирает внизу живота. Чимин гулко сглатывает и облизывает свои губы, запрокидывает голову к потолку и часто дышит, когда вспоминает, что хотел накормить Чонгука своей грудью. Он не думал, что это может быть так приятно и с таким подтекстом.       Чонгук отрывается от раскрасневшейся груди, встаёт в полный рост и его язык снова толкается в горячую влажность рта Чимина, встречаясь с другим языком и сплетаясь с ним в быстром и глубоком натиске. Он зажимает пальцами светлые волосы омеги и управляет поцелуем, задавая свой собственный темп. Чонгуку хочется зацеловать эти щёки, эти веки. Его сладкий истинный, любовь всей его жизни сейчас такой послушный и такой нетерпеливый. Чимин ластится к нему, хватается ручками за широкие плечи альфы и скулит от удовольствия, когда Чон протискивает колено меж его ног и заставляет потереться об него промежностью, хныкая от желания.       — Моя сладость, я так жаден до тебя, — горячо шепчет Чонгук, обжигая кожу на шее омеги. — Мхм, ты так пахнешь, с ума сойти!       — Я так пахну только для тебя, — отвечает Чимин между нетерпеливыми поцелуями.       Это признание вырывает из горла Чонгука глухое рычание. Энигма вырывается из него, подчиняет своего истинного, но не делает больно, потому что той сейчас очень хорошо рядом с нежным Чимином. Гук лишь удерживает омегу в своей ауре, обволакивает своим запахом и помечает везде, где только может. Мажет языком по запаховой железе, чтобы все знали, что этот омега занят. Затвердевшим пахом Чонгук притирается к нему, совершая почти животные движения бедрами, невербально помечая «ты мой».       У Чимина внизу всё горячо пульсирует, он обнимает истинного за шею, терзает его губы, слегка прикусывая зубками, а после толкает его к противоположной стене кабинки, чтобы после спуститься поцелуями к шее альфы. Он уже не думает о гостях, которые, должно быть, ждут его за столом, но Пак надеется, что те не скучают и отлично отдыхают, танцуя под громкую музыку, доносящуюся из зала.       Чонгук, одурманенный запахом вишни с сахаром, какой проявляется, когда Пак возбуждён, не сразу соображает, что намеревается делать Чимин, когда тот расстёгивает его ремень на брюках.       — Что ты… — рычит Чонгук, но старший перебивает его, целуя в губы:       — Я хочу, чтобы ты кончил.       — Блять.       Альфа зажмуривается, никогда раньше не слышал таких речей от Чимина. Конечно, тот растил его и относился как к своему племяннику, а может и сыну, поэтому никогда не позволял себе подобного. Даже бесед на тему полового созревания с ним не проводил. А тут Чимин, пусть и выпивший сладкого вина, говорит ему грязные словечки и звучит чертовски соблазнительно.       Чимину никогда ещё так не срывало крышу, чтобы заниматься сексом в общественном месте. С Чонгуком он теряет голову. Плевать на все запреты. Есть только безудержное желание к этому парню.       Омега проводит ладонью по пуловеру Чона, поднимает края одежды и спускается пальцами вниз, очерчивая кубики пресса. У Чимина были альфы, но у Чонгука почему-то всё кажется особенным. У него крепкие косые мышцы, Чимин не отказывает себе в удовольствии и слегка их кусает. После он трогает пальцами сквозь плотные брюки вставший бугорок и облизывает шею альфы. Раньше у Чонгука всё было маленьким и невинным, сейчас же он стал таким мужественным, аж коленки дрожат. Чимин помнит всё, словно было вчера. И он не сможет выкинуть все воспоминания, что терзают его душу, как бы с укором говоря: «Он тебе как сын, ты растил его не для своих плотских утех».       Чимин смотрит вниз, пока оттягивает резинку плотно прилегающих трусов известного бренда и вытаскивает наружу твёрдый член Чонгука. Конечно, Пак видел Чона голым, когда купал его в ванночке маленького, но вот ближе к пубертату дверь в ванную для Чимина была закрыта, потому что Чонгук стал стесняться и просил больше не помогать ему мыться, считая, что теперь он способен заниматься этим самостоятельно. Однако сейчас Чонгук совсем не был против, чтобы Чимин умело провёл рукой по всей длине его члена внушительных размеров. На трезвую голову Чимин бы ещё долго не смог решиться на подобное, но вино и запах альфьих феромонов били в голову так, что уже было лишь одно желание — подарить своему истинному наслаждение.       Чимин целует альфу в губы, а рукой дрочит ему, лаская подушечкой большого пальца нежную головку. Кольца на руке омеги немного царапают член, отчего Чонгук шипит. Рука Пака скользит от смазки, чавкающие звуки наполняют кабинку, но Чимин на этом не останавливается. Он возбуждён не меньше Чонгука, омега быстро опускается перед ним на колени и направляет горячий розовый член в свой рот. Он погружает его в своё горло и помогает себе рукой у основания ствола. Ласково целует, дразнит уздечку языком, добавляет больше слюны и снова старательно сосёт. Чонгук хрипит, запрокидывает голову назад, рычит и стонет, чувствуя погружение в чужую глотку. В какой-то момент Чон опускает руку и хватает омегу за волосы. Он придерживает его голову на уровне своих бёдер, мышцы которых заметно подрагивают. Чимин издаёт чавкающие звуки, стонет, будучи вовсе не против от стальной хватки за волосы. Казалось бы, день рождения у Чимина, а подарок получает Чонгук.       Чон хрипит, из его горла вылетают сдавленные стоны. Бицепсы альфы напрягаются и становятся больше, когда он напряжённо сводит брови, пока Чимин ему качественно отсасывает. Чон так долго мечтал об этом моменте, так часто представлял его, однако реальность превзошла все его фантазии в тысячи раз.       Чонгук держит его за волосы и сгорает дотла от умелого рта. Поднатаскался в своей Америке. Чёрт, одна только мысль о том, что Чимин мог тренироваться в минете на альфах, приводит Чонгука в бешенство. Он опускает взгляд вниз и видит восхитительную картину: Чимин стоит на коленях с расстёгнутым пиджаком, почти нагой до пояса телом, и отсасывает Чонгуку, закатывая глаза от удовольствия и тихо хныкая.       — Мой, — рычит Чонгук, вбиваясь в горячий рот. — Ты только мой, слышишь? Моя сучка навсегда. А-ах, детка, давай быстрее, — стонет Чон, более не в силах сдерживаться.       Он учащённо дышит, прикрывает веки, гонясь за оргазмом, когда Чимин подводит его к самому краю. Чонгук кончает в рот омеги, заставляя того всё проглотить и закашляться. Но Чимин быстро приходит в себя, вытирая губы пальцами. Чонгук же весь вспотевший заставляет Чимина подняться на ноги, а после целует его в губы, чувствуя на языке собственное удовольствие. На головке осталось немного спермы и естественной смазки, и этой мокрой субстанцией Чонгук мажет по животу Чимина, помечая своими феромонами. Пак немного в шоке от его выходки, но ему нравится ощущать на себе горький шоколад и древесные нотки коньяка.       — А ты? — спрашивает запыхавшийся Чонгук, намекая на возбуждение Чимина.       Тот обнимает его за шею и целует в губы со всей страстью:       — Не беспокойся об этом, мой альфа.       От этого обращения в груди у Чонгука разливается тепло. Он ещё несколько секунд терзает пухлые губы блондина, оттягивая зубами, а после выходит вместе с ним из кабинки.       Чимин застёгивает пуговицы на своём пиджаке, а потом видит, как Чонгук застёгивает ширинку. Чёрт, Чонгук даже ремень застегивает эротично, отчего живот омеги снова сводит приятной судорогой. Они умываются, избавляются от мокрых следов и приводят себя в относительный порядок.       В зале до сих пор шумно, гости танцуют, но вот Чимин видит выходящих из зала друзей. Пак быстро бежит в приват-зону, расплачивается за банкет картой, хватает своё пальто и куртку Чонгука и выходит на улицу. Чон принимает свою вещь, накидывает на плечи и перебрасывается парой фраз с отчимом.       — Нам уже пора, мы пойдём, Чимин-и. Ещё раз с днём рождения! — Ыну обнимает друга, а потом опирается на плечо Сонхана и пьяно бормочет, что такси скоро подъедет.       Остальные тоже быстро обнимают Чимина. Именинник подходит к Юнги и просит прощения, что отчитал его на улице, когда у них с Чонгуком началась перепалка. Тот говорит «ничего страшного» и обнимает омегу, но быстро отшатывается.       — Я всё понял, — с горечью произносит Юнги, чуя на нём насыщенный аромат феромонов Чонгука. Всё понятно, чем они там занимались, пока гости развлекали себя вином и музыкой.       — Юнги, я… — Чимин делает шаг, но альфа уже садится в подъехавшее такси и уезжает.       — Чимин-и, мы поедем, а то у Тэхёна уже глаза слипаются, — рядом появляется Сокджин и тоже обнимает друга. — Оу, ты так сильно воняешь Чонгуком.       — Джин, я всё объясню, — хочет оправдаться Чимин, чувствуя стыд за то, что творит такие вещи с сыном своего друга.       — Только без подробностей, пожалуйста, он ведь мой сын, — с улыбкой выставляет тот руки. — Ещё раз с днём рождения. Люблю тебя, — чмокает Чимина в щёку и идёт за Намджуном и Тэхёном, которые шли к припаркованному автомобилю. — Завтра созвонимся.       Чимин машет ему рукой, а потом улыбается, когда Чонгук обнимает его со спины, тесно прижимаясь и согревая своим теплом.       — Не поедешь с родителями домой?       — Я не оставлю тебя одного около ресторана, полного кучей выпивших альф.       — Мне надо забрать подарки и цветы со столика.       Они возвращаются в ресторан, забирают подарки, благодарят персонал за помощь и выходят на улицу. Чимин несёт три букета цветов и говорит, что он вызвал такси. Чонгук вызывается поехать с ним и проконтролировать, чтобы омега благополучно добрался до дома.       Дорога до многоквартирного дома Пака заняла не много времени. Чонгук помог занести подарки и цветы в квартиру, которую Чимин открыл кодовым замком. Чон прошёл вглубь квартиры, осматривая интерьер при тусклом свете нескольких лампочек на потолке, что включил омега, сбрасывая с себя пальто на спинку мягкого дивана в широкой гостиной.       Чимин ещё не успел здесь всё обставить по своему вкусу, но говорит, что скоро это исправит.       — Я положу цветы на стол, не забудь их потом поставить в вазы с водой.       Чонгук оставляет пакеты на полу около дивана, а потом возвращается к входной двери, хоть и не хочется уходить.       Чимин глотнул воды в кухне, а потом пошёл провожать Чонгука до двери.       — Тебе вызвать такси? — беспокоится омега.       — Не надо, я уже вызвал, — вертит головой Чон. — Ну, я пойду.       — Постой, — окликает его Пак, а затем подходит вплотную и прикладывает ладони к щекам альфы, чтобы оставить на его губах сладкий поцелуй.       У Чонгука всё отлично с реакцией, поэтому он быстро подхватывает инициативу и более интенсивно целует Чимина в губы, обнимая его за талию. Тот отвечает ему, прикрывая веки от наслаждения, даёт вкусно обсосать свой язык. В кармане слышно пришедшее на телефон оповещение, что такси стоит у подъезда и ожидает пассажира.       — Мой сладкий омежка, я не могу от тебя оторваться, — шепчет Гук между поцелуями.       — Мой альфочка, спасибо тебе за этот вечер и за подарок, — ласково произносит Чимин, прихватывая нижнюю губу Чона и касаясь милой родинки кончиком языка. — Мой самый красивый мальчик, езжай домой осторожно, ладно?       Чонгук кивает и чувствует, как млеет от такой нежности в голосе истинного. Он так давно не ощущал себя настолько важным в его жизни, что слышать подобное сейчас – мёд для души.       Чимин пока ещё не готов оставлять Чонгука у себя на ночь, ибо уже не доверяет себе и своей сущности, которая тянется к истинному. Он всё ещё чувствует ответственность и пока не может окунуться в омут с головой. Ему нужно время.