***
Позже Чимин раздаёт им всем привезённые из Америки подарки. Сокджин бурчит, что Чимину не нужно было тратиться, когда примеряет брендовую куртку из новой коллекции. Намджун же хвалит Чимина за отличный вкус, прикладывая к своей груди тёмно-синий галстук с золотой булавкой. Подарок для Чонгука Чимин пока не доставал, он решил вручить его на праздновании дня рождения, которое состоится в конце этой недели. Первое сентября пришлось на будний день, так что всех гостей позвали в дом Кимов в эту субботу. После Сокджин отправляет Чимина в гостевую спальню поспать пару часов, чтобы отдохнуть хорошенько. Ближе к вечеру Джин уезжает забрать детей из школы, а когда возвращается, Чимин, уже проснувшийся и отдохнувший, поправляет свою чёлку, мажет губы блеском и спускается вниз, нервно поправляя браслеты на запястьях. — У нас гости, — слышится голос Сокджина из прихожей. — Гости? И кто же? — этот голос Чимин не узнаёт. Такой властный и низкий. Пак спускается по лестнице, держась за перила, чтобы не упасть от внутренней дрожи. Он входит в прихожую, являя себя взору домочадцев. Чимин застывает на месте, когда видит Чонгука. Альфа теперь выше него по росту, через школьный пиджак с белой рубашкой видно мускулатуру, рукава вместе с пиджаком закатаны до локтя, открывая вид на татуировки, украшающие руки альфы. Черты лица альфы стали чётче, более мужественными, губы стали более полными, вот глаза словно два черных камня оникса покоряли своей глубиной. — Здравствуй, Чонгук, — говорит Чимин, пытаясь разрубить тишину. Он гулко сглатывает, чувствуя тонкий шлейф природного аромата. Молочного запаха больше нет. Есть только терпкий запах коньяка с долькой горького шоколада. Потрясающее сочетание. Чимин даже на расстоянии нескольких шагов чувствует аромат истинного. Чимин ждёт, что скажет Чонгук в ответ, но тот лишь проезжается взглядом по его фигуре, словно оценивает стриптизера перед заказом привата, затем хмыкает и проходит мимо него, поднимаясь вверх по лестнице, по-видимому, в свою комнату. Джин упирает руки в бока и кричит вдогонку: — Вообще-то, так вести себя не очень-то вежливо! Но Чонгук красноречиво громко захлопнул дверь. Ему было плевать. Чимин метался глазами по помещению, обнимая себя руками. Чего он, собственно, ожидал? Что Чонгук кинется к нему в объятья? После пережитой боли расставания. О нет. Такого тепла больше никогда не будет. Чонгук ясно дал понять, что отныне Чимин для него никто. Сокджин подходит к Чимину и ободряюще его обнимает, шепчет, что Чонгук остынет, ему нужно время. А потом из-за угла выглядывает самый красивый омежка на свете. Тэхен скромно здоровается с Чимином, он его плохо помнит, ведь когда Чимин уезжал, омежка был совсем маленьким. Пак чуть присаживается и с улыбкой рассказывает Тэхену, кто он. Омега быстро адаптируется к появлению гостя в их доме, вспоминает моменты, когда они с Чимином и Чонгуком играли в догонялки, а после уже увлекается беседой с добрым дядей, который подарил ему новенький айпад. * Вечером того же дня Джин и Чимин усаживаются на диван возле камина в гостиной, погружённой в полумрак. Тэхен и Чонгук были в своих комнатах и не выходили оттуда. Намджун работал в своём кабинете, так что омегам никто не мешал. Сокджин разливает по бокалам белое вино, и они разговаривают по душам как в старые добрые времена. Вспоминают молодость, особенные моменты из жизни. Сокджин рассказывает, как ревновал Намджуна к новым сотрудникам-омегам в их ресторанах, которые строили альфе глазки, и как Джин почти выколол им эти самые глаза. Когда разговор заходит про жизнь Чимина, последний немного грустнеет. Он находит что весёлого рассказать. Но Сокджину ведь важно всё, даже самое печальное в жизни дорогого друга. — Я был замужем, — негромко говорит Чимин, после делая глоток из бокала. — Свадьбы не было, мы просто расписались и сходили в ресторан. Сокджин сидит рядом, подперев рукой голову на спинке дивана, и внимательно слушает. — Забеременеть никак не получалось. И любви особой не было, поэтому решили развестись. — Сколько вы прожили в браке? — Два года. — Маловато для семейной жизни. — Эти два года я, скорее, терпел замужество, нежели был счастлив. Я пытался его полюбить, порой даже казалось, что я и вправду люблю Джеймса, но я лишь хотел в это верить. Хотел верить, что у нас всё получится и что он именно тот, кто мне нужен. — Он американец? — Да, — кивает Чимин, потом снова делает глоток вина. — Год я приходил в себя. А потом стал понимать, что мне всё надоело в Штатах. Клиника, где я работал, была хорошей, коллектив неплохой, но тут внезапно мне на электронную почту написал Юнги, сообщил, что он стал главврачом в нашей больнице и что он ждёт, по его словам, самого крутого акушера-гинеколога. Я подумал, почему бы и нет. Хочу забыть свою неудачную попытку создания семьи. К тому же, жизнь даёт нам подсказки, когда стоит вернуться. Сокджин отпивает вина из бокала в задумчивости, а потом вспоминает: — Ты сказал, что не получалось забеременеть. Какие-то проблемы? Чимин горько усмехается, проводя кончиком языка по своим губам: — Врачи ставят бесплодие, — смотрит он на омегу в упор. — Представляешь, я каждый день дарю людям счастье появлением ребёнка, а сам лишён этого счастья. — О, Минни... — Сокджину хочется заплакать от такой новости и прижать Чимина к своей груди. — Что, всё уже окончательно? — Шансы минимальны, — пожимает блондин плечами. — Я бы сказал, их почти нет. — Может, они что-то напутали, недообследовали… — не верит в такой расклад Ким. — Джин-и, я сам врач, не забывай. Я прекрасно знаю, что со мной. Чимин посмотрел украдкой на друга, но не стал уточнять, что именно с ним не так, из-за чего он не может иметь детей. Ведь во всём виноват возраст и организм, который годами был лишён контакта с истинным. В воздухе повисает тишина ненадолго. Чимин всё думает о встрече с Чонгуком после стольких лет. Тот так остро отреагировал на появление Чимина в их доме. Пак успел считать мимолётную злость в глазах альфы, но тот быстро сменил её безразличием. Чимин хмыкает, кусая губы. Это уже не тот Чонгук. Он изменился. Возможно, Чонгук его уже забыл. Кто он теперь для него? Знакомый дядя, который играл с ним в детстве и дарил подарки. — Когда я уехал, я только тогда понял, как мне плохо без него, — откровенничает Чимин, кусая губы. Алкоголь быстро развязывает язык и открывает душу. Сокджин тихо вздыхает, прекрасно понимая, о ком сейчас говорит друг. — Целовать его волосы, слушать его дыхание, когда он спит, — омега прикрывает веки, запрокидывая голову и окунаясь на миг в воспоминания. — Всё это было дорого моему сердцу. А сейчас приехал и увидел всё другими глазами. Чонгук так возмужал. Чимин всего раз за сегодня и за последние семь лет видел Чонгука, потому как тот больше не выходил из своей комнаты. Однако одной минуты хватило, чтобы почувствовать его доминантную сущность. Джин искоса смотрит на Чимина, тяжело дышащего, и задумывается над его словами. — Да уж, совсем взрослый стал, — говорит папа Чонгука. — Выпускной класс. На мотоцикле ездит, держит в руках весь класс в школе. А его первый гон был настоящей катастрофой. У Чимина щёки алеют от таких речей, но с любопытством интересуется, что произошло. — Всё крушил, а потом сжимался в позе эмбриона и выл, лёжа на полу. Намджун помог ему, я даже зайти не смог, мой запах только мешал. Мы с Тэхеном пожили пять дней у дедушек. — А омегу вы не предложили ему? — осторожно спрашивает Чимин, опустив взгляд на свои руки. Сокджин качает головой: — Предложили, но он звал только одного омегу. Чимин и Джин встречаются глазами и оба понимают, чье имя Чонгук выкрикивал, сгорая в пламени возбуждения и душевной боли. Чимин судорожно вдыхает ртом воздух, ставит бокал на журнальный столик и наливает ещё вина из бутылки, после чего стремительно осушает бокал. Он знал, он догадывался, что Чонгуку может быть плохо, он жалеет, что Чимина не было рядом в его первый гон, но было бы хуже, если бы он примчался к нему. Противоречивые чувства одолевали его все эти годы. Всё ли он сделал правильно? Да, но почему на душе так паршиво? Чимин всё ещё чувствовал на себе ответственность за этого ребёнка. — Но он потом встретил одного омежку. Чимин проводит пальцами по краям пустого бокала и слушает друга, чувствуя тянущую боль в районе груди. И он пока сам не понимает, почему она вдруг возникла. Он не должен что-то такое чувствовать к Чонгуку. Но ревность режет по сердцу, словно раскаленный меч. — Красивый мальчик, судя по фотографиям. Они учатся в одном классе, но я так и не понял, встречаются они или просто гуляют вместе, — тем временем продолжает Сокджин. Он смотрит на Чимина и наблюдает за его реакцией. Тот сгорбился, поставив локти на колени, пока пальцы сжимали стекло бокала. — Ты так молодо выглядишь, Чимин-и. В чём секрет? Чимин усмехается, качая головой: — Стволовые клетки, коллаген, гиалуроновая кислота. Много всякого, — пожимает плечами. По правде говоря, у Чимина были лишь небольшие морщинки в уголках глаз, в остальном же он был прекрасен. Фигура подтянутая, цвет волос под лучшей краской, лицо всё такое же красивое, кожа гладкая, а взгляд осмысленный. Чимину стоило огромных усилий сохранить свою молодость и красоту. Он пил витамины и потел в спортзалах как сумасшедший. Джеймс думал, что супруг старается ради него, но Чимин лишь мысленно смеялся над самоуверенностью альфы. Сокджин тоже хорошо выглядит, постоянные поползновения Намджуна под одеялом тому подтверждение. Но и Джин может подтвердить, что от Пака всё ещё идёт сексуальная энергетика. Этот омега явно знает себе цену и знает, что при желании может свести альфу с ума. — Пойдем, наверное, спать, — зевает Сокджин, поглаживая друга по плечу. Кажется, хватит на сегодня душевных терзаний. Чимин встает, помогает Джину прибраться, а потом поднимается на второй этаж. Их с Чонгуком комнаты разделены стеной. Омега останавливается перед дверью в комнату альфы, проводит пальцами по дереву. Алкоголь в крови начинает действовать, убирая смущение. Такой соблазн зайти к нему. Однако Чимин вздрагивает, когда слышит шаги Сокджина на лестнице, и быстро юркает в свою комнату, плотно закрывая дверь.***
Утром Чонгук спускается на кухню, но тормозит, не садясь за стол. Потому что там уже сидит Чимин. Серебряные серьги в ушах омеги покачиваются, когда тот отвлекается от разговора с Тэхеном и обращает внимание на вошедшего Чонгука. Его волосы цвета вороного крыла с коричневым оттенком уложены с лёгким объёмом, что делает альфу ещё привлекательнее. Он уже одет в школьную форму, только рукава, как и вчера, закатаны до локтя. Чимин снова зависает взглядом на его татуировках. Кажется, на пальцах какие-то буквы, но Чимин не может их разглядеть, сидя поодаль. Сокджин приглашает сына к столу, но Чонгук глядит на Намджуна, что сидел во главе стола, молча прося его не настаивать. — Я не голоден. До школы доеду сам. Чонгук выходит из кухни. Тэхен бурчит, что его брат невоспитанный альфа. Чимин же опускает взгляд на свои пальцы, понимает, что он тому причина. Он не может заставлять Чонгука голодать, если всё дело в его присутствии. Чимин встает из-за стола и говорит, что скоро придёт. В прихожей Чимин останавливается рядом с Чонгуком. Тот обувается в белые кроссовки, берёт рюкзак. — Чонгук, зачем ты так? Ты не рад меня видеть? — решает Чимин перейти сразу к делу. Чонгук вздыхает, закатывая глаза. Ему хочется уйти. — Мне плевать, Чимин, — устало говорит альфа. И звучит это как правда. — Я всего на несколько дней в вашем доме, скоро уеду и не буду стеснять вас. Чонгук, я бы хотел поговорить, узнать, как ты поживаешь. — Что-то ты не горел желанием все эти годы, что тебя не было. И знаешь, мне тоже неинтересно, где ты там шлялся. Чимин опускает глаза: — Не надо так. — А как?! — восклицает альфа. Воздух стремительно сгустился, отчего Чимин весь ссутулился, физически почувствовав всего на мгновение злость альфы. Чонгук шипит, ругая себя за то, что показывает свои истинные эмоции. Чёрт, с Чимином он не всегда может сдерживаться. — Слушай, просто забудь меня, — предлагает Чон, переминаясь с ноги на ногу. — Забудь так же, как и в день своего отъезда. — Я никогда не забывал тебя. — А я почти стёр из памяти то, как ты сбежал от меня как чёртов трус среди ночи, пока я доверял тебе! — снова импульс агрессии, которая тут же давит на омегу. Чонгук шипит в недовольстве, видя как Чимин тяжело дышит, но не просит его убрать сущность, стойко выдерживая давление. — Всё, мне пора. Сделай одолжение, держись от меня подальше. Чимину больно это слышать, у него душа разрывается от произнесенных Чонгуком слов. Альфа уходит, а Пак в расстроенных чувствах возвращается на кухню. Намджун и Сокджин слышали обрывки фраз, когда Чонгук повышал тон. Но они решили не вмешиваться и не смущать Чимина разговорами об их с Чонгуком непростых отношениях. * После занятий Чонгук идёт на тренировку по боксу. Потеет, пока боксирует в перчатках, избивает грушу руками и ногами, вымещая на нею всю свою злость. Оппонентов к себе на ринг не вызывает, потому что чувствует, что не сдержится и поубивает их к чертям. Хосок, его вечный соратник и одноклассник, подходит ближе, свешивая руки в боксёрских перчатках через перила. — Ты сегодня не в духе. Что-то случилось? Айщ, убери свои энигма-феромоны, бесишь! — рычит Хосок. Чонгук останавливается, дышит через рот, запрокинув голову к потолку. Капельки пота капают вниз с его мокрой чёлки, майка прилипла к накачанному телу, а кровь в жилах уже кипит. — Он приехал, — отвечает Гук, утыкаясь лбом в висящую грушу. — Кто "он"? — Чимин. Хосок снимает перчатки, потом берёт с пола бутылку воды и делает жадные глотки. Он знает, как лучший друг Чонгука, что Чимин ему дорог. А на их вечеринках выслушивал пьяный лепет Чонгука о том, как он злится на омегу. В принципе, Хосок с детства в курсе всей их истории. — И что ты намерен делать? — Пока не знаю. Чонгук снова бьёт грушу, замахиваясь ногой и создавая мощный звук удара на весь спортклуб. Другие альфы, что здесь тренировались, невольно поглядывали на разъярённого энигму. Все уже давно знают, что в их спортклуб ходит энигма, поэтому связываться с ним опасались. Один альфа здесь уже был с ним на ринге, и бедолагу увезли в больницу. Намджун еле замял это дело, а с Гука взял слово, что тот будет контролировать свою силу и энигма-феромоны, которыми тот влёгкую мог любого поставить на колени, заставив кровь литься из ушей. Только у Хосока выработался иммунитет, потому что дружит с Чонгуком с детства. Но тот бережёт друга и не направляет свою порой разрушительную энигма-силу на него. — Слушай, Гук, там наши устраивают сегодня вечеринку. У Ханчоля предки на Чеджу свалили, так что хата вся его на неделю. Придёшь? Даян всё спрашивал о тебе. Малышка мокнет по тебе уже месяц, он влюблён по уши, а ты всё нос воротишь. Ты либо уже трахни его, либо его трахну я. Гук хмурится, он думает сейчас совершенно о другом омеге и ему нет дела до влюблённого омежки из его класса. Они гуляли несколько раз, но дальше поцелуев в тёмных переулках и зажиманий под трусиками омежки ничего не заходило. В основном, у Чонгука были отношения на одну ночь. Он предпочитал не задерживаться на одном омеге. Так или иначе Чонгука бесит, что Чимин вернулся в Пусан. Он решает всё же развеяться и соглашается сходить на вечеринку. Только напишет папе смс, чтобы тот не волновался.***
Чимин успел созвониться со всеми людьми, которые помогали ему с переездом. В пять часов вечера дом Кимов всё ещё пустовал, так как его обитатели уехали по своим делам. Омега слонялся по дому, изучая его просторы, но его всё больше притягивала одна конкретная комната. Если не поймают, никто ведь не узнает. Чимин зависает, стоя перед дверью в комнату Чонгука. Ещё раз оглядывается по сторонам, будто он совершает что-то противозаконное, а после нажимает на ручку двери и входит внутрь. Комната Чонгука изменилась. Если раньше тут было светло, то сейчас интерьер был в тёмно-синих тонах. На комоде всегда стояла коллекция машинок, в углу раньше был игрушечный складной шалаш, где Чимин едва помещался, когда Чонгук хотел поиграть с ним прямо там. Сейчас же всё иначе. Игрушки покинули эту комнату вместе с детством её хозяина. На письменном столе стоит новый игровой компьютер, а вместо книжек со сказками и легендами на углу стола лежит пачка сигарет. Чимин касается коробочки пальцами, думая о том, как длинные пальцы Чонгука прикасались к ней всякий раз, когда он доставал сигарету. На комоде, что стоял около стены прямо под висящим телевизором, сидел розовый кролик. Любимая игрушка Чонгука в детстве. Хоть что-то он решил оставить. Губы Чимина трогает ласковая улыбка, когда он вспоминает, как Гуки носился с ним по всему дому и кричал, что не будет давать его Хосоку. Чонгук уже тогда был безумным ревнивцем и собственником. У Чонгука теперь в ушах по несколько сережек-колец, в меру густые ровные брови, пухлые персиковые губы, а взгляд тёмных глаз острый как у ястреба. У Чимина мурашки бегут по коже, когда он вспоминает теперешний облик альфы. Его истинный вырос и стал совершенно обворожительным альфой, по которому пищат все омеги. Блондин садится на кровати, трогает мягкое синее покрывало. Затем его взгляд цепляется за тумбочку у изголовья кровати. На ней стоит ночник, но что-то в глубине души заставляет Чимина заглянуть в ящик. Он выдвигает первый из них, и его сердце вдруг забилось быстрее. Внутри лежит пачка презервативов для размера больше среднего. Чимин кусает нижнюю губу и вытаскивает пачку из ящика. Проводит по ней большим пальцем, замечает, что пачка открыта и не хватает несколько квадратиков. Похоже, ей часто пользуются. Пак сглатывает слюну при мысли о том, что Чонгук приводит сюда омег и занимается с ними любовью. Целует их, проводит пальцами по коже, обнимает, кусает, а потом заполняет их собой. Его мальчик вырос. Чимин мотает головой и убирает пачку презервативов обратно в ящик. Потом его взгляд падает на подушку, что лежит поверх покрывала. Оглянувшись по сторонам, чтобы убедиться, что он всё ещё один, Чимин шипит сам на себя, но тянется лицом к ней и улавливает запах Чонгука. Чимина пробирает до мурашек, когда он ловит нотки коньяка с феромонами. Запах его альфы. Его истинного энигмы. Сердце бешено колотится под рёбрами, а в носу стоит аромат чужого тела. Пак кладёт руку себе на грудь и часто дышит, зажмурившись. Внутри возникает непреодолимое желание подчиниться. Упасть на колени и выпрашивать внимание. Как же стыдно. — Прекрати, — шепчет Чимин своей внутренней омеге. — Он тебе как сын. Ты не имеешь права испытывать к нему подобное. У него давно не было секса. В этом всё дело. Точно. Ему просто надо развлечься с каким-нибудь альфой, и он перестанет думать о таких вещах, тем более с участием Чонгука. Чимин с трудом поднимается с кровати, поправляет покрывало, осматривается, чтобы всё было как было. Заставляет себя пройти мимо шкафа, где, наверняка, полно одежды с запахом Чонгука, и пулей вылетает из комнаты, чтобы принять холодный душ.***
Вечеринка прошла неплохо. Как всегда, было много алкоголя, дыма сигарет, солёных снеков и не менее вкусных омежек в коротких шортиках. Чонгук выпил немного, несколько банок пива. Весь вечер к нему клеился Даян, но альфа попросил его не лезть и не раздражать своим ванильным запахом. Чон так и просидел весь вечер на диване в задумчивости, не обращая внимания на громкую музыку и хохот приятелей. Те пытались втянуть его в игру «Правда или действие», но Гук отказался. Кто-то считал Чонгука высокомерным и заносчивым, кто-то мог сказать, что он воротит нос от тех, кто был ниже его по положению. Чона всегда забавляли завистливые оскалы альф-недоброжелателей, которых он отбривал острым словом или небрежной насмешкой, если они становились поперёк его пути. С ним никто не спорил, зная, чем это чревато. Другие омежки тоже просили о внимании, но быстро понимали, что Чон не настроен на веселье сегодня. В таком же поникшем настроении Чонгук вернулся домой, заказав такси. Он вошёл на территорию особняка, где все уже спали. На улице была глубокая ночь, в небе едва заметны звезды из-за городских огней. Однако, он был не единственным, кто не спит. Чимин, одетый в омежий спортивный костюм и кроссовки, вышел на улицу подышать свежим воздухом. Они видят друг друга. Чонгук тормозит, окидывая взглядом фигуру Чимина. Потом альфа хмыкает, демонстрируя, что ему всё по барабану, садится на крыльцо и вытаскивает из кармана пиджака пачку сигарет с зажигалкой. Закуривает, выпуская облако дыма губами в воздух. Чимин так и стоит на крыльце в шаге от Чонгука. Они не здоровались, просто молча находились вблизи. Впервые за столько лет. Чимин хочет упрекнуть его за дурную привычку курения как настоящий взрослый, но потом смотрит на Чонгука, изучает его мужественные черты лица, смотрит как тлеет сигарета между длинных пальцев альфы. Завораживающе. — Дыру протрёшь, — рычит Чонгук. Чимин кусает губу и уводит взгляд. Тишина вокруг. Ветки на деревьях колышутся от дуновения ветра. Везде светят фонари. — Где ты был? — спрашивает Чимин. — Не твоё дело. — Не груби. Ты же не такой. — Моя антипатия абсолютно искренняя, — усмехается альфа. — И вообще, ты не знаешь, какой я. — Я хочу узнать. Расскажи мне. — Слушай, ты хоть и врач, но не веди себя как мозгоправ, окей? Чонгук встаёт в полный рост, докуривает сигарету и тушит бычок в пепельнице, которая стоит на столике у окна. Джин постоянно ругался, что Чонгук разбрасывает бычки по всему саду, поэтому купил эту пепельницу. Гук идёт к дверям, но Чимин преграждает ему путь, касается пиджака альфы на плече. Чонгук смотрит на руку омеги, потом наступает на Чимина, что тот пятится назад, в конечном счёте упираясь спиной в стену дома. — Ты чего бегаешь за мной? У тебя недотрах, что ли? — бросает Чонгук, скалясь. Чимин дышит через рот, стремительно закипая, а потом замахивается, чувствуя импульс, он хотел дать наглецу пощечину, но Чонгук ловко перехватывает его руку. Альфа подходит вплотную сдавливает тонкое запястье, а потом смотрит тёмными глазами и давит энигмой. Не на полную мощь, но делает немного больно. Чимин весь скукоживается, хрипит, его трясёт. Он так давно не ощущал сущности Чонгука. Сейчас она мягко давит на него, а язык горчит от сгустившегося запаха коньяка. Чимин прижат к стене дома, его руки крепко держат за запястья. Лицо Чонгука находится в опасной близости, отчего Пак ловит ртом его дыхание. Энигма усмехается, когда замечает, как омега смотрит на его губы. — Ещё раз подойдешь ко мне, сделаю больнее, — шёпот обжигает ухо. — Я могу, не сомневайся. Чон отпускает чужие руки, отталкивает Чимина от себя и заходит в дом. Чимина отпускает только через минуту. Он часто дышит через рот, хватается за сердце и сутулится, чувствуя себя плохо. Будто он пробежал километр на время. Чонгук определённо стал сильнее. Намного сильнее. Он совсем не похож на того ребёнка, который топал ножками, спускаясь по лестнице, чтобы броситься к Чимину в объятья. Теперь же между ними была стена.