through her eyes (adaptation)

      Лиса ненавидела понедельники. Ненавидела яркий свет солнца, щебет птиц и звон будильника. Ненавидела просыпаться, и завтракать, и даже немного ненавидела кофе.       На самом деле, Манобан действительно ненавидела кофе. Ненавидела варить и подавать его. Она ненавидела свою работу. Предназначение Лалисы — быть музыкантом, рок звездой, а не грёбанными бариста в каком-то захудалом кафе в квартале от Старбакса.       Здесь ей приходилось носить фартук поверх своей одежды — указ боса, и клиенты всегда кривили лицо при виде её разнообразных шапочек. Это была дерьмовая работа. Лиса занималась этим только до тех пор, пока не настанет время идеи о рок звезде. — Я бы хотела эфиопский Сидамо, — сказала женщина, стоявшая перед кассой, уголки её губ недовольно поджаты. Проблема заключалась в том, что тайка всегда принимала своих клиентов перед их утренней чашкой кофе. — Мы тут подаём кофе... — Эфиопский Сидамо, — повторила она. — Кофе, а не страны третьего мира. Они отличаются, вы понимаете? — Такой есть в «Старбаксе»‎!       Иногда посетители терялись. Манобан была рада перенаправить их, если это означало, что она могла целый день слушать музыку в своём iPod и получать за это деньги. — Да, «Старбакс»‎ находится дальше по улице слева, его нельзя пропустить. — У них очередь! — пожаловалась женщина, как будто очередь в «Старбакс»‎ являлась для неё личным оскорблением. — Мне нужно быть на работе. Почему они не наймут больше людей? Там всегда очереди! — Не то чтобы это моя проблема, — отметила работник, постукивая пальцами по стойке в такт какой-то неизвестной песне. — Ладно! Я буду смесь Гадзебо. — Конечно... — закатила глаза Лалиса, приступая к приготовлению эспрессо.       Она не смогла бы уловить разницу, они никогда не могли.       Кофе в стаканчике из пенопласта обжигало пальцы, контрастируя с удивительно морозным воздухом, успокаивая кожу. Было холодно: дул такой сильный ветер, что на коротком пути от своей машины до кафе, в котором работала, «Cocoa»‎, Лиса дважды чуть не потеряла пиджак, перекинутый через плечо. И тайка совершенно не задавалась вопросом, была ли у девушки, что вчера рылась в её мусоре, тёплая курточка, чтобы надеть, или место, где она могла бы остановиться. Её это не заботило.       Да и на улице было не так уж и холодно.       Когда предыдущая клиент упыхтела со своей смесью Газели (чем-то в этом роде), к прилавку подошёл мужчина. Два человека в «Cocoa»‎ считалось подобием утренней спешки. — Французский жареный, Гранде. — Большой? — Гранде. — Я собираюсь приготовить вам большой, — проинформировала его Манобан, — ибо, как я понимаю, это то, что вы пытаетесь заказать.       Мужчина нахмурился. Затем он сморщил нос при виде огромной серой шапочки бариста.

***

      Лалиса никогда не была из тех людей, кто зацикливался на чём-то. Она была не из тех, кто беспокоился без причины, когда на ситуацию никак не повлиять. Это было бесполезно; Лиса не тратила своё время на бесполезные вещи.       Так что тайка не думала о Дженни после того, как та ушла. В воскресенье вечером она быстро уснула, а не лежала без сна, гадая, есть ли у девочки где остановиться и чем перекусить. Манобан не задавалась вопросом, зачем она роется в чужих мусорных баках, что там ищет и нашла ли это. Она не пялилась на унылые серые стены «Cocoa»‎, беспокоясь о холоде или возможном дожде. Это её никак не обходило.       Так и совсем бы позабыла о Дженни, правда, только вот она никогда не дала ей шанса. Когда в понедельник вечером после работы Лиса подъехала к своему дому, другая девушка уже была там: стояла перед мусорным баком с огрызком яблока в руке и выглядела завороженной. — Вы, должно быть, шутите, — пробормотала тайка, захлопывая за собой дверцу машины.       Ещё не было и шести часов; солнце только начинало садиться, благодаря чему Лалиса впервые смогла как следует разглядеть свою посетительницу.       Дженни была молода, но не моложе, чем Манобан ожидала. Определённо старше её собственных девятнадцати. Она была примерно её роста, разве что немного ниже, стройна и интересно одета: на голове девушки красовался чёрный бант. Дженни бы выделялась в скучном пригороде Лос-Анджелеса даже если бы не рылась в чьём-то мусоре.       Чем она, конечно, занималась. — Эй! — крикнула Манобан, надвигаясь на неё. — Эй, это что за чертовщина?       Дженни моментально оторвала свой взгляд от мусорного бака, и её лицо просияло, когда их взгляды встретились, будто Лиса была старым другом. — Доброе утро!       Лалиса остановилась в паре шагов от неё, поднимая голову к небу, просто чтобы убедиться. Да, всё ещё вечер. — Хорошо, нет. Просто... Нет.       Дженни моргнула, выглядя искренне озадаченой: — Нет? — Нет, — повторила, — это не чёртово... Во что ты одета?       Предыдущей ночью она, очевидно, ошиблась: Дженни действительно была енотом. Учитывая её интересное сочетание чёрного и белого цветов в одежде.       Или девушкой с уникальным стилем. И бантом.       Или же сумасшедшим человеком. Лиса всё ещё больше склонялась ко второму варианту. — Одежду, — попробовала Дженни, странно нахмурившись.       Что ж, одежда этой девушки была чертовски необыкновенной, и... Это что, подтяжки? Чёрные подтяжки с маленькими белыми бантиками на них? — Да, но... — оно того не стоило, правда нет.       Так или иначе, выбранный Дженни стиль в одежде её совершенно не касался.       Манобан вздохнула, качая головой: — Я думала, мы уже это обсуждали? Уходи прочь, перестань копаться в моём мусоре. — Уйти... прочь? — медленно уточнила Дженни, наклоняя голову набок. — Прочь — куда? Сейчас? Можно мне просто остаться? Думаю, я бы предпочла остаться. — Видишь ли, нет. Помнишь, что я сказала прошлой ночью? — Да. Ты что, забыла? Я могу повторить для тебя! — предложила Дженни с сияющими глазами и искренним беспокойством. — Ты сказала мне «шу»‎, что я не совсем поняла, но у меня их три, так что это улажено. Потом ты предложила порыться в мусоре твоих соседей, кстати говоря, у них нет ничего интересного, я боюсь. А после ты сказала... — Ты рылась в мусоре моих соседей? — повторила тайка, глаза округлились.       Дженни лучезарно улыбнулась и, все ещё держа в руке огрызок яблока, помахала в сторону дома Паков. — Нет, серьёзно? — уточнила Лалиса, невольно впечатлённая. — Прошу, скажи мне, что ты растаскала мусор этой стервы по всему её двору. Ох, пожалуйста?       Дженни пожала плечами, засовывая свою свободную руку обратно в мусорный бак. — Ничего интересного, — повторила она. Но тайка собиралась расценить это как «да»‎. Миссис Пак тоже заслуживает этого. — А у меня... есть что-нибудь интересное? — спросила она, только слегка заинтересованая тем, почему сумасшедшая девушка выбрала её в качестве поставщика мусора. Или как ещё это можно назвать. — Да, много блестящих вещей. Могу я оставить это? — Дженни размахивала перед лицом Лисы каким-то новым предметом — лезвием дешёвого кухонного ножа, у которого отломилась ручка. — Нет! — выкрикнула Манобан, машинально потянувшись вперёд с целью выхыватить лезвие из рук Дженни, её пальцы встретили слишком сухую кожу. И чёрт, ей придётся начать более осторожно относиться к тому, что она выбрасывает, если девушка будет продолжать возвращаться; она может пораниться или что-то в этом роде. — Просто... Лучше иди просмотри мусор миссис Пак. Я уверенна, что сегодня ночью у неё найдётся что-нибудь... эм, блестящее. — Нет, я так не думаю, — легко ответила Дженни, не спуская взгляда с лезвия в руке Лалисы. — Почему нет? — У неё нет ничего блестящего, что можно было бы выбросить, разумеется.       Неужели в чужом мусоре так сложно найти разбитую лампочку? Почему только мусор Манобан? — Тебе действительно нужно перестать рыться в моём мусоре, хорошо? — Нет? — сказала Дженни, а возможно спросила. В любом случае это не особо походило на вопрос.       Лиса нахмурилась: — Нет?       Ей правда не хотелось, чтобы Дженни устраивала бардак, из-за которого пришлось бы выслушивать ворчание миссис Пак по утрам. Как будто у женщины и так было мало поводов для недовольств.       Мисс Манобан, еда для котов привлекает в наши окрестности всё больше бродячих‎. Мисс Манобан, ваша музыка играет слишком громко! Мисс Манобан, эту машину сложно назвать экологичной. Разве вы не слышали о новых гибридах? Мисс Манобан, ваш мусор... — Нет, — повторила Дженни, её рука заметно сжалась вокруг держимого мусора. — Ты выбросила это, значит больше не хочешь. А если эти вещи тебе не нужен, почему тогда я не могу забрать их?       Что, откровенно говоря, было в некотором роде неплохим замечанием.       Тайка нахмурилась и раздражённо покачала головой. — Что ты вообще собираешься с этим делать? — поинтересовалась она, указывая на картину перед собой.       Дженни улыбнулась, опуская взгляд на огрызок яблока в своей руке и смотря на него так, будто это было, ну, будто это было что-то помимо мусора. — Я собираюсь посадить дерево, — сказала она, глаза засияли детским восторгом. — Яблоню. — Ну, да, я не думаю, что из яблочных косточек можно вырастить какое-то другое дерево, — честно, Лиса думала, что яблоню Дженни тоже навряд ли сможет вырасти, она просто не хотела разрушать надежды и мечты молодой, вероятно безумной девушки. — Значит это хорошо, что я хочу только яблоню, — благоразумно согласилась Дженни. — Да, здорово, — вздохнула Лалиса. — Итак, у тебя есть яблочные косточки. Почему бы тебе не, ну, знаешь, посадить их? Где-то далеко от меня. А после этого не возвращаться?       Возможно, Манобан поступала немного по уродски. Люди многократно упрекали её в этом ещё в школе, причём гораздо изобразительнее и более красочным языком. Возможно, они были правы. Ей все ещё не хотелось, чтобы какой-то странный ребёнок рылся в её мусоре, устраивал беспорядок, возможно раня себя в процессе.       Если бы Дженни просто ушла, вот чего она хотела.       Даже несмотря на то, что холодно. — У тебя ведь есть куртка, верно? — спросила внезапно. Дженни выглядела так, будто действительно собиралась ответить, поэтому она поспешила продолжить: — Нет, постой, не говори. Мне всё равно.       Дженни замкнула рот, губы громко причмокнули, а потом просто... смотрела.              Очевидно, её странности начали передаваться и Лалисе. — Ладно, — Лиса нахмурилась, глядя на беспорядок, который Дженни устроила перед её домом. — Ладно, давай заключим сделку. — Сделку? — повторила Дженни, выглядя заинтригованной. — Да, я сделаю кое-что для тебя, а взамен ты сделаешь кое-что для меня, хорошо?       Дженни омрачилась, прикусила губу и посмотрела на собседеницу с тревогой: — Ты хочешь его назад? — Что? Ты о... Нет, Дженни, мне не нужен яблочный огрызок, — прояснила Манобан, закатывая глаза. — Чего я хочу, так это чтобы ты перестала копаться в моём мусоре... Но я этого не получу, не так ли?       Дженни просто ярко и равнодушно улыбнулась. — Именно так я и думала. Так что, хорошо, можешь рыться в моём мусоре, но тебе придётся убирать за собой, — сказала Лиса, указывая на банановую кожуру, невинно лежащую на тротуаре. Интересно, что ей даже не нравились бананы, поэтому то, как она там оказалась, являлось загадкой. — Не мусори, это вредно для морских обитателей или что-то вроде того. В основном это отрицательно сказывается на вероятности выживания миссис Парк. — Китов, — предложила Дженни, — китов, дельфинов и русалок. — Да, и миссис Парк определённо в категории «китов»‎, — развеселилась Лалиса.       Дженни нахмурилась. Наверное, она пыталась представить миссис Пак с плавниками и дыхалом. Это была ужасающая мысль, Манобан должна признать. — Ну что, договорились? — спросила она. — Прибери этот беспорядок и иди посади своё дерево, окей?       Дженни кивнула. — А завтра я вернусь.       Было это предупреждением или обещанием, Лиса не знала.