***
С первыми петухами, которых было очень хорошо слышно в приоткрытое окно спальни, на простынях и под мягким одеялом потянулся Иван. Рядышком, почти под самым его боком сладко сопела жена как всегда по детски сложив ладошку под щёчку. Спала она так мило, что Рокотов опять налюбоваться на это не мог, и не мог решиться её будить. Полчаса он провел в постели, мужчина ждал пока его жена спокойно, когда она захочет, проснётся. Но у Светы давно сложился ритм жизни, где в семь нужно просыпаться, чтобы в восемь быть на работе. Поэтому вскоре она уже бродила по комнате приводя себя в порядок после сна. — А может сегодня заедем к Горюнову и всё-таки поговорим о том, что он знает на счёт дел в офицерской столовой? Ну не верю я, что он не знал, что начпрод на «чёрном рынке» продукты продаёт. — расчёсывая запутавшийся за ночь локон предложила неожиданно Света, она обернулась в сторону выхода из спальни, чтобы Ваня, хозяйничавший на кухне, услышал её. «И снова о работе!» — пронеслось в голове Ивана стоило услышать предложение жены. Интересно, она может хотябы в выходной не думать об этом, при всей любви к профессии. Рокотов успел заметить, что как только Свете похорошело, как только все капризы организма из-за их будущей крошечки стихли, она принялась как прежде рваться сломя голову распутывать дела даже несмотря на перевод на другую должность. Нет, он, конечно, тоже такой: силы есть — вперёд, на подвиги! но предел всё же был. И этот предел — его семья. — Свет, давай не сегодня. У нас в кой-то веки выходной! Ты помнишь, когда он у нас в последний раз был? — показался в спальне муж. Елагина призадумалась, поджала губы пытаясь вспомнить. Правда, а когда они вдвоём полноценно, целые сутки отдыхали? — Вот. И я не помню когда это было. — ответил за жену Иван. — А Горюнов от нас никуда не денется. Пусть пока думает, что мы ничего не знаем о том, что в столовой происходит. — Иван знал, что Света просто так не успокоится с намечавшимся новым делом, поэтому нужен был весомый аргумент в пользу отложить всё на завтра. Света вздохнула и согласилась с мужем. И вправду, почему бы не отложить на день работу. Она как обычно несколько минут покрутилась у зеркала думая в очередной раз сколько уже набрала. И думала об этом не потому что боялась поправится, а наоборот — ей сейчас очень нужно поправляться. На кухне же и муж занимался нехитрой сервировке стола чашками и ложками. В открытую форточку коптила труба от самовара, на столе лежала нарезаная докторская, ржаной хлеб и пшеничные булочки. Эти и другие фронтовые гастрономические редкости позавчера передали с посыльным от Николая. Шурин уже второй раз отправлял такой продуктовый подарок родне, сопровождая это запиской с добрым и очень тёплыми пожеланиями сестрёнке и зятю. — И чем тогда займёмся сегодня? — вложив в булочку кружочек докторской спросила Света, она совершенно не представляла на что можно потратить целые сутки, если исключить работу. — Ну, — Рокотов поднял на неё хитро прищуренный взгляд, — для начала, можно поцеловаться. Я вот, всё утро не целованный хожу. Непорядок. — и подперев рукой подбородок Иван заулыбался глядя на жену, кажется, он совсем не шутил и недвусмысленно намекал, что нужно сделать Свете в первую очередь. Света хихикнула от его необычно заигрывающего для Вани в утренние часы тона и взгляда. Но отодвинув от себя стакан и бутерброд, она наклонилась ближе к мужу, взглянула в его всё также озорно поблёскивающие глаза. — Ну сейчас мы это исправим. — Света быстро, в щёчку, по девичьи поцеловала Рокотова. — У-у! Это не серьёзно! — надулся Иван и не успела Света вернуться на место, как крепкая рука поймала её за пояс, потянула ближе к себе, не давая и шанса на побег, а затем губы приятно обожгло. Замерло дыхание. Веки сомкнулись, все чувства обострились, чтобы ощутить ту плавность, с которой целовали и обнимали. Иван обеими руками обнимал жену за талию, а Светлана сложила свои ладони на его плечах, но не надолго. Они постепенно поползли к шее, обвивая её. Давненько такого утра не было. — Теперь другое дело! — отстранившись, но не выпустив из объятий довольно прошептал Рокотов наблюдая за улыбкой на лице жены. Света устроилась на коленях у мужа, не переставая обнимать его, кончики пальцев проскользили по коже его шеи и перебирали короткий посеребрённый волос. — Так какой на сегодня план? — снова интересовалась она, почему-то казалось, что у Вани был план, как они проведут этот день, и целоваться — это был первый его пункт. — А план такой, Светлана Петровна: никакой работы — раз, никаких мыслей о работе — два. Тебе сейчас вообще нужно как можно меньше думать о нашей работе. А нужно быть только на свежем воздухе и получать приятные эмоции. Это пункт три! Самый главный пункт между прочим! — гордо обозначил Рокотов. — Заманчиво звучит… Предлагаешь в качестве третьего сходить к реке? — Может быть и это тоже. Но для начала предлагаю погулять в саду. Там тихо, спокойно и очень красиво. И полно черешни. А это витамины! — на этих словах Иван спустил ладонь со спины к животу Светы и очертил его кончиками пальцев. — Это тебе и ей ох как нужно! Так что, завтракай, собирайся и идём гулять. После такого предложения Света конечно же заспешила притворить в жизнь прекрасный план мужа. Пока Рокотов доедал свою часть завтрака, Света закончившая с этим делом первая, спряталась за шторой прикрывающей вход в спальню. Она выложила на кровати свои платья и сарафаны, коих в чемодане было не так уж и много. Извечный женский вопрос «что надеть?» сейчас не казался таким уж избитым стереотипом. Вот в это голубенькое она уже не влезает, оно на ту Светлану с изящной талией и плоским животиком. Жёлтенькое, в мелкий цветочек тоже не скоро станет в пору, в нём было хорошо там, в Одессе. Оставалось невзрачное серовато-синее платьишко, которое она носила изредка по дому. Надев его Света поняла насколько оно неказисто. Но это единственное, что сейчас ей в пору. Покрутившись у зеркала, убедившись что посторонним ничего не видно будет, Света случайно бросила взор на ленточку, небрежно смотанную и брошеную в углу чемодана. Обычная белая атласная лента. Но обмотав её на манер пояска, она превратила невзрачное платье во вполне привлекательное. Когда девушка показалась в своём наряде перед мужем, который до этого увлечённо читал газету, он не смог отвести от неё взгляда. — Светик! Как же тебе хорошо в платье! — любовался женой Иван, пока она крутилась на носочках, юбка воланом пышно разлеталась по воздуху радуя мужские сердце и глаза. — Нравится? — Даже не представляешь как! Рокотов поднялся и вот уже Света в его объятиях весело улыбается ему. Иван слабо помнил, когда его Светик была такой — в нежном платье, с волосом распущенным по плечам, а не собранным в тугой пучок, чтобы погоны виднелись, без офицерского ремня и пистолета на поясе, с туфельками на ногах вместо тяжёлых сапог. Кажется, в последний раз он видел её такой на их свадьбе. А сегодня Света была как тогда воздушной, изящной и бесконечно счастливой. Девушка взглянула на своего мужа. Он в самом деле смотрит на неё с нескрываемым восхищением и огромной любовью. Значит, и в простом неказистом платье она для него не меньше, чем богиня. — Идём гулять? — спросила она улыбаясь взглядом. — Идём.***
В тени черешен Иван расстелил принесённый с собой старенький чуть поеденный молью по краям плед. Случайно нашёл на чердаке дома, где они жили. Теперь пригодилась в хозяйстве вещь, отлично лежать на нём с женой в августовский день. Насекомые тут не досаждали, и от людей место было весьма укромное — на склоне протяжённого оврага у городской окраины. Отсюда прекрасно был виден зеленеющий на том берегу реки бор. Без стеснения растянувшись на пледе, Света наблюдала за мелкой ватой облаков ползающей по небу. Для её удобства плечо мужа превратилось в очень уютную подушку. Облака медленно скользили по небесной глади, а девушка представляла каждое облачко забавной фигуркой — то корабликом, то бантиком, то неведомой зверюшкой из сказок. Ваня тоже смотрел на эту небесную красоту, но больше предпочитал любоваться красотой Светы, наслаждаться этим абсолютно беззаботным моментом. Рокотов тоже сегодня без формы порядком надоевшей за два десятка лет службы. Сегодня он в обычной рубахе, в обычных брюках и пиджаке. Последний он оставил висеть на сучке ближайшей черешни, если Света замёрзнет можно всегда отдать его ей. Сегодня Иван обычный человек со своей любимой женщиной на отдыхе в законный выходной. Прозаично, тривиально, но от этого не менее радостно, а наверное даже вдвойне. Нарвав ягод полную кепку (без сожаления отданную под это дело Иваном), можно было долго не подниматься, а просто лежать и глядеть в небо. Пока рвали самые спелые ягоды, они успели неспешно погулять по саду, побродить между деревьев и даже поиграть в «догони меня, майор». Майор неизменно догонял, крепко обнимал и не отпускал пока не поцелует. И не детски в щёчку. А как положено, по взрослому. Так, чтобы на несколько секунд каждый забывал обо всём, кроме этих мгновений кристально чистого счастья. И всё время пока шла эта забавная игра великовозрастных детей, петлявших между деревьев, по саду разносился беззаботный, радостный смех. И вот теперь они лежат, слушают птичий гомон и вместе едят черешню. Рокотов норовил накормить Свету сильнее, чем она накормит ягодой его. Но аппетит «я ем за двоих» был нынче всё-таки у Светы. А непробиваемое упрямство у Ивана. Как и невероятное желание заботиться. Рокотов каждый раз подавая очередную ягодку невольно представлял, что в следующий августа вот так же будет с ложечки кормить малышку, которая пока там, у Светы под сердцем растёт. Осознание этого делало каждое движение, жест в несколько раз нежнее. Сколько минут они уже вот так лежали, созерцая небесную гладь, ни Иван, ни Света не считали. В один момент Рокотов приподнялся, соскучившись по лицу жены, и посмотрел на то, как распущенный волос волнами лёг на мягком ворсе. Но вот её взгляд был не совсем привычным. Он терялся где-то далеко и в нём читалось что-то немного беспокойное. Рокотов невесомо коснулся её пальцев, лежащих на животе, перешёл к тонким запястьям, которые были перевиты голубоватыми венками, затем скользнул вверх по руке, любуясь её необычным видом. — Вань! — засмеялась Елагина, убрав руку из-под его касаний, показалось, что мужчина намекет на то самое. — У тебя был такой грустный взгляд, что мне захотелось тебя отвлечь чем-то приятным. Света шире улыбнулась и ближе подвинулась к нему, обхватила обеими ладонями его лицо и потянув на себя поцеловала. — Я не грустила, но мне всё равно понравилось! — а потом прошептала, — Потерпи до вечера! То, что ей понравилось было главным для Ивана. А никаких намёков он вообще-то и не делал, но раз она сама об этом обмолвилась, хорошо — он запомнил и готов ждать столько, сколько потребуется. Ещё несколько минут прошли в абсолютном спокойствии под свист синиц и далёкое воробьиное галдение. Когда Рокотов в очередной раз запустил ладонь в кепку, то обнаружил, что там сиротливо каталась последняя ягодка. Аккуратно пододвинув черешенку к краю, свою руку Иван заложил за голову. Буквально через несколько секунд в «чашку» опустилась Светина ладошка. Нащупав ту самую ягодку теперь уже она отодвинула её ближе к мужу. Неизвестно, сколько бы они её так гоняли друг к другу, если бы Иван в один момент не приподнявшись на локте, не подал её жене, как делал всё это время до. Сопротивление было бессмысленно. Не скушать эту ягодку она не могла. И вот когда эта ягодка была съедена, девушка снова принялась лежать и медитативно поглаживать ощутимо для неё проступаюший животик. Она всё пыталась снова поймать тот момент, когда их крохотка шевелнётся. Но пока крохотка была тиха и спокойна. «Наверное, это всё папин характер» — думалось Свете, ведь из них двоих терпением и выдержкой отличался именно Ваня. Это задумчивое состояние жены муж снова быстро заметил. Он обернул к ней взгляд и смотрел на Свету, которая уже успела заметить пристальный взгляд на себе. — Вань, ну ты чего? — прошептала она, пытаясь понять что задумал муж на этот раз, сегодня от него можно ожидать всяких сюрпризов. Иван сначала улыбнулся, потом положил свою ладонь поверх запястий Светы и глядя глаза в глаза прошептал: — Я очень люблю тебя! И обхватив девушку, Иван потянулся к её губам вкуса кисло-сладкой черешни. Вот только поцелуй был сильно слаще, чем эта ягодка.***
Вдоль насмотревшись на небо, належавшись в тишине Света предложила спуститься до прибрежной улицы, которая протянулась практически у самой кромки воды. Мимо катила на велосипедах ребетня без маек, за ними неслись с удочками ребята по младше. Дойдя до небольшой заводи, Света сняв туфельки, решилась босиком пробежаться по берегу. Трава приятно щекотала ступни. Рокотов, устроившись сидеть на упавшем бревне, с наслаждением наблюдал за Светой, которая с любопытством маленькой девочки шагала к кромке воды. Света, собрав подол платья и заткнув за поясок для удобства, осторожно ступила в воду. — Слушай, холодненькая! — хихикнула девушка окунув босую ножку продолжая опасливо стоять на месте словно цапля. — Ты осторожнее там! Не простудись! — Рокотов уже был готов вытаскивать жену из воды, он встал у самого берега и пристально смотрел за ней. Но желание освежиться у Елагиной было сильнее, чем предостережения и поэтому она всё же ступила в воду разглядывая то, как мальки разбегались стайками от её ног. Шагая по мягкому песчаному дну реки, девушка наслаждалась этим спокойствием, ведь лето подходило к концу. Солнце блестело о небольшие гребешки волн слепя глаза. Света щурилась каждый раз, когда оборачивалась к Ване. Он стоял у берега не сводя улыбающихся и восхищающихся глаз с неё. Ведь вот такой, как сейчас он никогда её не видел. — Вань, иди ко мне! — махнула рукой девушка. Она быстро подскочила из воды и потянула за руку мужа. — Пойдём! — Свет, ну… — начал было отнекиватся мужчина, но ступив ботинками в речную воду понял, что это бесполезно. — Иди ко мне! Я не хочу одна! — надулась она, полусерьёзно, полушутливо. Уговорила! Рокотов стянул ботинки, оставил их рядом с туфельками жены, подкатал штанины и шагнул к Свете. Ох, и впрямь вода холодненькая! — Светка, мы сейчас оба заболеем! Ты знаешь, что с нами будет за такое? — Рокотов хотел образумить жену. — Ничего не будет! Разве что, устроят нам совместный отпуск в санаторий! — посмеялась она — Я вот от него не откажусь! А ты? — тянула она за руку Ваню туда, где по глубже. — А я… — и тут Рокотов подозрительно прищурился, — А я сейчас такой тебе санаторий устрою! — под его широкими ступнями угрожающе зашумела и запузырилась вода, он в два шага оказался совсем близко со Светой. Одно движение и с взвизгом неожиданности Света взлетела над водой и оказалась на руках у Ивана. — Ваня! — обхватила она его шею — Ваня, что ты делаешь! Поставь! — И не подумаю! Ещё не хватало, чтобы ты у меня простыла от такой ледяной воды. — Иван упрямо шагал обратно к берегу. — Рокотов, поставь! Он только головой помотал. Вот в самом деле — упрямый! Да ещё и не покомандуешь им! Майор он. Она же — его капитан. Да ещё и у него на руках! Босые ступни девушки вскоре очутились вновь на траве пригорка берега. — Вот так мне будет спокойнее. — наконец пояснил Иван, что ж он делает. — А в санаторий мы с тобой после войны поедем по более радостному поводу, чем твои болезни. Которые между прочим… Но Ивану не пришлось договаривать и напоминать, что ж там «между прочим» было, Света уже поняла его. — Всё, всё! — ладони были подняты вврех, она сдалась на милость мужу, — Хорошо. Я поняла. И я всё помню, что мне на прошлой неделе сказали на осмотре — беречь себя чтобы уберечь ребенка. Ситуация явно переставала быть беззаботной, Елагина мрачнела от того, что она оказалась там, где не хотела и вообще разговор пошёл не в слишком тёплом настроении. Чтобы разрядить надвигавшуюся тучу обиды жены, Иван поспешил обнять стоявшую в рост с ним Свету и дважды поцеловать в уголки губ. — Светик, помнишь ты рассказывала мне про море? — убирая спавшую на лицо прядку за ухо тихо проговорил Рокотов, — Так вот я хочу, чтобы мы с тобой и с ней, — его одна ладонь переместились на пояс Светы, — прогулялись вместе по его берегу. Все втроём. А потом и вчетвером. Нашей большой, дружной семьёй. Услышав это, что её желания так сильно совпадают с его, Света крепко прижалась к Рокотову забыв эту сиюминутную глупую обидку. Каждый день Ваня на деле доказывал, что его любовь это не пустые слова, не ложные надежды и не отношения, где только ему комфортно. Это его каждодневная забота о ней и ежеминутные переживания. Стоя на этом пригорке и обнимая широкие плечи Вани, чувствуя его ответные объятия, Света снова и снова понимала, что в его объятиях, как ни в чьих других, в которых бывала Света до встречи с Ваней, она ощущала, тесноту их переплетающихся душ, как хочется снова и снова повторять эти тёплые слова, укутанные объятиями его рук: «Как же мне хорошо! Как же сильно я тебя люблю, Ваня!»***
Когда солнце стало клонится к западу в городском парке заиграл скромный военный оркестр — три трубы, тромбон, туба и кларнет. Симпатичный паренёк с лицом усеянным веснушками стоял позади всех трубачей и верно бил ритм по огромному для его роста барабану. На площадке танцевали пары. Почти все мужчины — в форме. Это офицеры из стоявшего близ города артполка, сержанты, несколько рядовых. Они весело улыбались девушкам, с которыми вальсировали. В этот хоровод танцующих влились и Светлана с Иваном. Долго уговаривать друг друга было не нужно. Сразу вспомнились им киевские дни. Правда, тогда был сентябрь и война только началась. А сейчас всё так или иначе шло к концу. Всё, кроме их любви. Развевалось по ветру и от плавных движений платье Светы, Иван бережно прижимал к себе жену, обняв одной рукой за талию, а другой ведя её в ритме музыки. Женские ладони лежали в его руке и на его плече. Кружась так по танцплощадке они окончательно забыли о том, какой был год на календаре, какой они профессии, звания. Здесь они были просто безгранично счастливыми людьми. Играли вальсы, играли песни из любимых фильмов, с которыми каждый вспоминал жизнь до того страшного дня, когда объявили войну. Когда город окончательно накрыли сумерки и громко застрекотали кузнечики, по мощной улочке стали постукивать туфельки Елагиной. Беззаботно смеясь и обсуждая их последний танец, когда Света раз за разом наступала на носки ботинок Рокотова, они добрались до своего дома. Улица была пуста и поэтому Света без стеснения запела ту песню, которую последней играл оркестр. Подъезд дома, небольшая деревянная лестница, скрипучие ступеньки. — Любовь от себя никого не отпустит, — шажочек за шажочком Света распевая песню поднималась к двери, шуметь не боялась потому, что кроме них на площадке никто не жил, — Под каждым окошком поют соловьи… Рокотов, отставая ровно на одну ступеньку, завороженно следил за движениями девушки и ловя каждую ноту её голоса. — Любовь никогда не бывает без грусти… — и на этом моменте песни на поясе сомкнулись объятия мужа, кожа шеи почувствовала невесомый поцелуй. Света, обернувшись в объятиях Вани, быстро оказался прижатой спиной к стене у дверей их квартиры, Рокотов разглядывал её сверху вниз взглядом полным обожания. Что же, платье Светы сегодня очень удачно для разглядываний сверху вниз. Особенно, когда между вами меньше одного шага. — Светик! — к взгляду обожания добавился такой же голос. — Вань, ну я же не допела. — девушка видела горящий взгляд мужчины, но так быстро сдаваться не собиралась. — Да? Ну тогда нужно допеть. Света засмеялась, медленно обвила шею Ивана и чуть тише прежнего запела: — Но это приятней чем грусть без любви! — Света улыбаясь тянула до последнего финальную ноту смотря на то, как наслаждался и одновременно сгорал от нетерпения муж. И как только в парадной осталось только эхо её голоса, Иван произнёс: — Согласен! — довольно засмеялся Рокотов и не давая жене время на размышления, прижался к её губам, ещё хранившим вкус спелой черешни, хватит уже разговоры вести и песни петь. Ладони мужчины смело начали поднимать край юбки платья и обжимать прохладную кожу бёдер. Как же он соскучился! Его руки придвинули её к себе максимально близко, чтобы между ними и миллиметра не осталось, а губы спустившись ниже неспешно целовали тонкую кожу шеи. — Ваня… Вань, — на выдохе прошептала Света, от касаний Рокотова эмоции захлёстывали, но разум ещё был при ней. Она чуть отодвинула рукой его от себя, он ощутил в её теле необычное для таких моментов напряжение. Рокотов непонимающе посмотрел на неё, чуть отпустил и убрал ладонь. Он что-то сделал не так? Он сделал больно? — А как же то, что я… — в полголоса произнесла Света явно намекая на им двоим хорошо известное. И Рокотов всё понял. Он улыбнулся и ответил: — Не бойся. — мягче обнял Иван её, — Это даже пишут, полезно для здоровья. Мам особенно! , — и он оставил на губах девушки медленный и сладкий поцелуй. Иван быстро вынул из кармана ключ, открыл дверь и они заперлись в своей тихой сумрачной однушке. Елагина, почувствовав себя намного увереннее и свободнее за закрытыми дверьми и после фразы мужа. Стоило ему вновь повернуться к Свете, как она смело потянула его на себя за лацкан пиджака. Рокотову такое безумно понравилось. Нетерпеливая, несдержанная Света. Это заводило ещё сильнее. Так же, как и то, что она начинает плавиться в его руках от поцелуев, словно восковая свеча. Пальцы Ивана неспешно сами распустили поясок на платье, и он вновь прижимал девушку к одной из стен между спальней и прихожей, медленно целуя губы, постепенно переходя на изгиб шеи и уходя ниже к тонким ключицам. Елагина запрокинула голову давая для губ мужчины ещё больше пространства. Она почувствовала, как по телу побежали мурашки от рук Ивана, неторопливо и нежно изучающих её изгибы. Рокотов, оправдывая ожидания Светы, оставлял слегка заметные розоватые дорожки из поцелуев на нежной коже. Мужчина совершенно никуда не спешил, действовал нарочно медленно, наслаждаясь моментом этого единения и даря такие же чувства девушке. — Света! — прошептал на выдохе Рокотов, его горячий голос приятно обжёг кожу губ, он давно не испытывал подобного. Услышав собственное имя именно таким голосом Вани, она прижалась к Рокотову и резким движением стянула с его плеч пиджак. Иван в ответ сильнее сжал пальцы чуть ниже талии. Он, конечно, не переставал осторожничать, но и руки убирать не спешил. Да и чувства начинали захлёстывать. Снова глубогий, чуть резкий и развязный поцелуй. — Рокотов, а ты не забыл, что у нас есть наше уютное семейное гнёздышко? — хитро улыбнулась Света заодно пытаясь отдышаться, когда муж оторвался от её губ и принялся лишать последней одежды в коридоре. — Не забыл! Мужчина легко подхватил девушку на руки, надёжно придерживая её за бедра. Она в свою очередь, обвив его шею руками, старалась унять быстро бьющееся сердце, темп ими был взят сходу сумасшедший. Несколько шагов и вот их сумрачная спальня, которая наводила ещё больше желания в головах обоих. Иван уложил Елагину на кровать, навис над ней сверху. — Ты знала, что без этого платья ты в сотню раз красивее? — рука мужчины скользнула по телу девушки. — Докажете это, товарищ майор? — прошептала Елагина, изящные пальчики игриво потянулись по пуговичному ряду рубахи, а затем скользнули к пряжке ремня на брюках мужчины. — С удовольствием! У меня будут неопровержимые доказательства, мой капитан! С напором, но нежным, Рокотов поцеловал её. А затем стараниями Елагиной с его плеч сполз хлопок рубахи, обнажив сильные руки с заметным витиеватым сплетением жилок на запястьях. Света проскользила по ним своими горячими ладошками от кончиков пальцев к плечам, обхватила шею. То, что между ними не было даже миллиметра безумно пьянило и кружило голову, девушка попросту забыла все на свете. Всё, кроме одного единственного имени, которое готова повторять бесконечно. Удовольствие растекалось мурашками по спине и всему телу. Хотелось котёнком мурлыкать от того наслаждения, которое дарил Рокотов. Свету накрывало кипучей лавиной от каждого движения, от каждого касания; Ваня всегда был невероятно нежным и страстным, но сегодня кажется особенно. Поцелуи не успевали остывать на её губах, шеи, ключицах и груди. Темп нарастал. В воздухе стоном полным наслаждения таял последний слог имени Рокотова, а имя Елагиной растекалось поцелуями по её губам. До боли в костяшках, сжимались женскими ладошками белые простыни, а потом нокотки стали впиваться в кожу на спине мужчины. Они были одним целым. Финал накрыл их обоих в один момент, с губ Светы сорвался стон полного удовлетворения. — Светик, как же я тебя обожаю!.. — Рокотов сначала даже не понял, что произнёс это вслух, а когда понял, то не пожалел, улыбнулся, поцеловал висок счастливейшей жены и добавил, — Светуля… Моя ты любимая Светулька! — он лежал рядом и притянул к себе своё счастье, обнял его, кончик носа закопался в пышных, растрёпанных по подушке и пахнущих цветами, волосах девушки. — Света-а!.. — довольно протянул Рокотов, слова вновь не могли больше выражать его вселенскую любовь. Света, медленно улыбаясь, прижалась к его горячему телу, тяжело вздыхая. Пульс зашкаливал, как и зашкаливала любовь к Ване. — Доказательства принимаются! — спустя минуту произнесла Света переведя дыхание и вспомнив, что было до того, как они оба провалились в этот омут-океан любовной страсти, она обернулась к нему, взглянула и смотря в глаза добавила, — Вы признаны полностью влюбленным по всем статьям, товарищ майор!