Гарем и(из) зомби

— Ушёл...        Проснувшись утром, Такемичи старательно пытался собрать себя по частям, после наполненного разными событиями вечера. Вспомнив последние промелькнувшие воспоминания, парниша покраснел и с визгом уткнулся в подушку, едва не испуская дух. Но взяв себя в руки, Такемичи поднялся на ноги, и завернувшись в магически появившееся на нём с утра одеяло, отправился осматривать дом, на наличие одного сумасшедшего блондина. Своего главу он так и не нашёл, но это было ему только на руку, ведь теперь он мог спокойно, с уже трезвой головой, оценить вчерашний вечер.  

А итоги получались такие: 

1. Он пришёл в храм помолиться, но сам стал ангелом для ходячего беса.   2. Предотвратил братоубийство.   3. Спас семейство Шиба.   4. Принял чувства Майки.   5. Тот подрочил ему.   — Пиздец…         Последний два пункта произошли так быстро, что он не успел толком их обдумать. Зато сейчас, в тихое утро, он мог спокойно обдумать произошедшее. Как бы Такемичи не пытался себя убедить, но даже если бы у него был шанс вернуться назад и поступить иначе, то все равно повторил бы всё до секунды. Властный и харизматичный Мандижиро Сано пленил его своими глазами в ещё их первую встречу. Пусть парень и пытался вечно отнекиваться, но ему были приятны взгляды главы, бросаемые на него. Более сильного и надежного человека нет на свете, Такемичи был в этом уверен. Как и в своих чувствах.   — Но всё же, не слишком ли мы поторопились? Боже, как вспомню вчерашнее, так сразу...  — Что сразу?  — Майки?!        Столь тихое появление Манджиро было не в его стиле и смутило находившегося на кухне Такемичи. Обычно его приход сопровождался хлопанью дверью, криками с прохода и громкого топота ногами, но в этот раз, ничего из этого не было. Парень тихо заглянул на кухню нарушая покой владельца дома и кошачьей походкой приблизился к замершему Ханагаки.  — Вот блин! Я думал, что успею вернуться до того, как ты проснёшься, — Удручённо сказал Майки, уткнувшись носом в шею Такемичи, — И разбудить тебя минетом, а ты уже вст-  — ЧТО?!  — Что?        Покрасневший всем лицом Такемичи смотрел своими шокированным глазами в спокойные чёрные омуты напротив, пытаясь в них узнать, послышались ли ему недавние слова.  — Ч-что ты только что сказал?  — Что хотел разбудить тебя минетом. Что такого? — Склонив голову к плечу, невозмутимо повторил Майки.  — М-майки, ты!... Ах, ты невыносим!        Собравшись сбежать с этой вмиг ставшей душной кухни, Такемичи поднялся из-за стола, пытаясь обойти загородившего ему путь Майки.  — Уйди с дороги!  — Ты чего так взбесился, а, Такемучи?         С глубокой задумчивостью Манджиро глядел на упрямо молчавшего и краснеющего Такемичи, пока в его голове усердно крутились шестерёнки. Наконец, те встали на места, и довольная ухмылка расцвела на лице главы Тосвы, что очень не понравилось и без того смутившемуся Такемичи, а стоило тому начать надвигаться на него, так холодок страха прошёлся по его спине.  — Та-ке-му-чи, — Сладко протягивая слоги произнёс Майки, прижимая Такемичи к столешнице и перекрывая ему пути отступления, — Правильно ли я всё понял?  — О ч-чём ты? — Отведя взгляд в сторону спросил Такемичи.  — Неужели я у тебя первый? И вчера, ты что, совсем никогда не дро-  — МАЙКИ! — Вскрикнул Такемичи, закрывая пылающее лицо руками, — Прекрати говорить о таких вещах так прямо! У меня не было совсем никого опыта! Что не скажешь о тебе!  — М? — Рассеяно промычал Майки.  — У тебя такой опыт, у тебя уже наверняка кто-то был, — Не убирая рук, прошептал Такемичи, — Только почему ты всё равно выбрал меня я не пой-  — У меня никого не было, кроме Такемучи.  — Что?        Чужие, горячие руки убрали его руки от лица, открывая вид на красные щеки, скопившиеся небольшие слезинки в уголках глаз и дергающий носик.   — Хм... Похож на кролика...  — А?...        Ласковая улыбка озарила лицо Майки, нехило ударяя кувалдой по сердцу не готового к такому Такемичи. С нежностью вытерев чужие слёзы кончиками пальцев, Сано соприкоснулся с Ханагаки лбами, шепча почти в самые губы.  — У меня никого и никогда не было до тебя, Такемучи, — Поделился Майки, улыбаясь чуть шире при виде широко раскрывшихся в немом вопросе голубых глаз, — Меня вообще никто и никогда не интересовал в таком плане, Такемучи. Ты поселился в моём сердце с первой встречи и заставил его идти ходуном. Так что, пожалуйста, оставайся там и продолжай приводить его в действие своим присутствием.        Обмякшее в руках тело от чувственных слов было, определённо, хорошим признаком.