Что-то не так

Кира винит себя. Только себя, всегда и во всём, не давая поблажек. Глядя на уснувшую Кристину, корит себя бесконечно. Прокручивает в голове одну и ту же пугающую картинку: её Шума, похудевшая, с полусумасшедшими глазами. В поисках очередной дозы. Но пока Захарова просто спала. Пару раз проснувшись, что-то снова шептала о звëздах, чëртовых звëздах, которые Кира в упор не видела. Настенные часы будто нехотя тащат стрелки, приближая наступление нового дня. Дня, в котором нужно будет поговорить, объяснить, извиниться. Дня, в котором, возможно, Кристина ощутит все последствия употребления, будет мучиться, дрожа от несуществующих сквозняков и кошмарной тревоги – побочного действия, иногда становящегося расплатой за синтетическое счастье. Но, так или иначе, у Кристины эти минуты эйфории хотя бы были. А ещё было бесконечное доверие – казалось, длинноволосая что угодно из рук любимой девушки примет и даже не спросит названия. Медведеву снова и снова поражала эта железобетонная уверенность. Она в себя так не верила уже очень давно. Девушка осторожно поправляет спутавшиеся длинные волосы, жалея, что не умеет заплетать косы. Жалея о том, что сделала. Бесконечно боясь, что Кристине может стать плохо. В холодных руках зажат телефон, где уже набран номер знакомого нарколога. К рассвету Кире кажется, что она сходит с ума. Вязкие секунды растягивались бесконечно, совершенно не желая подчиняться принятой системе времяисчисления. Зеркало, снова и снова ловя отражение уставшей девушки, будто насмехаясь, показывало, как за последние несколько дней покраснели глаза и заострились скулы. И если Кристина видела звёзды, то Кире оставалась только мелкая крошка битого стекла. Тоже блестит. Режет руки, забираясь под кожу, царапает, глаза заставляет слезиться. Но, сука, так красиво сверкает в обманчивом свете чëртовых фонарей. Кира подходит к зеркалу, до рези вглядываясь в отражение, и смеётся. Ненормально, истерически, рот зажимая ладонью, чтобы не разбудить спящую девушку. Всё ещё смеясь, достаёт подаренную кем-то из подруг подводку, которой никогда не пользовалась, и на скулах рисует крохотные созвездия. Выуживает откуда-то листы бумаги, не находит нормальных ножниц, и, портя маникюрные, вырезает смешные корявые звëздочки, тихо матерясь и считая себя идиоткой. Крепит кнопками к стенам, где может дотянуться, и металл тускло поблескивает, отражая лучи нагло в окно светящего уличного фонаря. Кристина просыпается поздно, ощущая дрожь. Чувствует себя совершенно потерянной, пока не натыкается взглядом на Киру и только потом замечает около сотни смешных крохотных звёздочек из тонкой белой бумаги. Ей кажется, она снова видит как настоящие звëзды отражаются в самых красивых в мире тëмных карих глазах