Что-то не так

Утро должно начинаться с кофе. Кристина стоит у распахнутого окна и курит одну за другой, пока у плиты с джезвой в руках колдует любимая Кира. Та всё ещё с опаской поглядывает на длинноволосую, готовая в любой момент ухватить за плечи, удержать. В другое время кареглазая бы ворчала, что сигареты – та ещё дрянь, особенно те, что нравятся Захаровой, но сейчас такое звучало бы странно. Остаётся только заботливо добавить корицу и сливки в огромную яркую кружку. – Крис, кофе стынет. Это, кажется, первая фраза, произнесённая за утро. Захарова, окно закрыть позабыв, делает несколько жадных глотков. Вкусно всë-таки. За стëклами город как в молоке, будто не существует ни солнца, ни неба, и всё кругом серое, серое, серое... Кира смотрит в глаза Кристины, будто слишком яркие для этого дня. Мозг тут же подбрасывает порцию отборных воспоминаний о событиях прошедших суток, и Медведевой хочется головой об стену биться, закричать, заплакать, перед рядом сидящей упасть на колени и долго шептать что-то сбивчиво, почти как молитву. Прости-прости-прости-прости. Девушка с каре только взгляд опускает. Привычный кофе кажется противно-горьким. Сводит скулы. – Кир? Длинноволосая пальцами тянется, осторожно, едва касаясь. Их молчание раскалывается, будто брошенное на бетон стекло. По сторонам разлетается ранящими осколками. Медведева готовится к истерике, слезам, скандалу. Не удивится, если сейчас девушка встанет и начнёт медленно и методично собирать вещи. Один, два, три... – Не хочешь погулять? Вопрос ни с одной мыслью не вяжется, выбивая из колеи совершенно. – К-когда? Захарова улыбается. Мягко, нежно. – Хоть сейчас, солнце. Кира с готовностью срывается и уже через пять минут готова. Готова на что угодно, кроме разговора. И ей всё равно, куда так рьяно Кристина рвётся. Даже за руль девушку пускает, хоть и сама от дороги не отводит взгляда. Час, два... Куда они вообще едут? Отключён навигатор, тихо-тихо играет музыка, не заглушая внутреннего голоса. Девять баллов. Сотни машин и разозленных водителей. Не объехать, назад не повернуть. Захарова музыку отключает и, голову повернув, произносит спокойно, всё ещё улыбаясь: – Поговорим?