Иероглифы на теле

— На будущее всегда говори, чего ты хочешь. – Взгляд Лань Сичэня спокоен и совершенно серьёзен. – Я не могу читать твои мысли. Флейта медленно поднимается, гладит по щеке, замирает на скуле. После чего почти невесомо опускается к уголку рта, чтобы мягко прижать его и обвести нижнюю губу. Внутри вспыхивает гнев от такого обращения прямо на людях. Только вот сложно игнорировать, что внутри будто какая-то глухая вибрация от касаний Лебин. Её ласка одновременно приятна и заставляет внутри ворочаться что-то темное и неконтролируемое. Потому что вчера была кисть… И она вызывала схожие ощущения. Цзян Чэн сглатывает, не желая думать о том, что Лань Сичэнь может этой флейтой сделать ещё. Картинки перед внутренним взором одна непотребнее другой. Он перехватывает запястье Лань Сичэня, сжимает. Но тот и не думает отдернуть руку. Только смотрит так, что во рту пересыхает. — Всегда говори обо всем мне, Ваньинь. Вроде бы сказано без особых эмоций, но по телу Цзян Чэна проносится дрожь. Потому что Цзэу-Цзюнь – шкатулка с двойным дном, а то и с тройным. И чтобы во всём разобраться, придется обуздать свои эмоции и научиться слушать. Цзян Чэн в раздрае упускает, что стоит уже один. Лань Сичэнь уже удалился. Остается только жечь взглядом эту идеально ровную спину и руку, которая находится на пояснице. Проклятый Лань. Благороден и отвратительно изящен в любой ситуации, словно сейчас ничего такого и не было. Цзян Чэн шумно выдыхает и поворачивается, чтобы вернуться к себе. И в этот момент натыкается на полный тысячи невысказанных вопросов взгляд Вэй Усяня. …и это провал. *** Брачная церемония проходит будто в тумане. Цзян Чэн не чувствует ни гнева, ни раздражения, ни злости. Даже на себя. И это радует. Ведь на таких мероприятиях нужно совсем другое. Только вот он никак не рассчитывал, что Лань Сичэнь решит так быстро заключить брак. Это не получается осознать. Поэтому только и остается, что выполнять всё, что говорят. Слава небу, что здесь нет ничего сложного. Иногда получается даже улыбаться. Но, кажется, выходит совсем не так, как надо бы, ибо он ловит встревоженные взгляды Яньли. А Вэй Усянь… По его лицу сейчас ничего не прочесть, хоть Цзян Чэн и знает: переживает, но злится, что узнал обо всем так поздно. Только плечо саднит после их последнего «разговора». Хочется поморщиться, но надо сдерживаться. — Что именно ты пообещал ему за наше укрытие, шиди? – звенит в голове его голос. Впрочем, звенит ещё от того, что Вэй Усянь хорошенько приложил его о стену, так как Цзян Чэн ни в какую не соглашался объяснить произошедшую сцену с Лебин. — Отпусти меня, придурок! — Нет! Двинуть Вэй Усяня не получается, тот выбрал весьма удачное положение и не собирается ослаблять хватку. Немного побрыкавшись, Цзян Чэн всё же сдается и короткими фразами, сказать которые требуется куда больше сил, чем казалось бы. Вэй Усянь бледнеет. Смотрит так, что нехорошо становится и Цзян Чэну. Но он не теряется, сбрасывает руку брата и уходит в свои покои. Сейчас он не хочет никого видеть. Не хочет и… не может. Вэй Усянь, конечно же, рассказал всё сестре. Она точно будет искать возможность поговорить с Цзян Чэном, но точно после церемонии. Он искренне рад, что Лань Сичэнь спрашивал не просто так. Никаких лишних расшаркиваний. Быстро. Уверенно. Невозмутимо. В какой-то момент Цзян Чэн даже немного завидует Лань Ванцзи, на лице которого маска. Порой это так полезно. Тем не менее, Лань Сичэня не в чем упрекнуть. Он ведет себя подчеркнуто учтиво. А ещё внимательно и даже заботливо. Это только Цзян Чэну свадебные одежды кажутся слишком роскошными и неуместными, красными, как кровь на снегу. Глупо, конечно. Только вот сердце начинается колотиться, как сумасшедшее, когда приходит время отправляться в брачные покои. И там тоже всё красное. Сам Сичэнь, кстати, в торжественном одеянии выглядит потрясающе. Несмотря на мрачные мысли, Цзян Чэн смотрит на него чуть ли не с восхищением. Просто потому что он… настолько красивый, что перехватывает дыхание. Такая оценка могла бы показаться странной, только кто поспорит, если Лань Сичэнь – первый из молодых господ? Во всяком случае, Цзян Чэну было удобно всё сталкивать именно на это. Что так считает не он сам, а общество. Свадебное вино стоит на столике рядом с фруктами. Только вот Лани не пьют: ни Сичэнь, ни Ванцзи. Это приготовили для молодого супруга главы Лань? Очень похвально. Только вот Цзян Чэн не собирается пить. Чтобы там ни было – это нужно встретить смело и лицом к лицу, а не прячась за дурманом алкоголя. Думал ли он когда о своей свадьбе? Нет. Не до того как-то было. Все силы уходили на обучение и жажду доказать родителям, что он достойный сын. А их отношения… каждый раз ранили до глубины души, только вот это Цзян Чэн старался никому не показывать. Можно что угодно стерпеть, но не жалость. Жалости он не хотел с самого детства. И в то же время про себя был благодарен и Яньли, и Вэй Усяню, которые всё прекрасно понимали и старались, как могли, поддержать. — Ты напряжен, — звучит совсем рядом голос Лань Сичэня. С губ срывается смешок. Хочется, чтоб ироничный, но, пожалуй, всё же нервный. Цзян Чэн поворачивается к нему и смотрит прямо, не пытаясь отвести взгляд. — Это всё же моя первая свадьба. — И последняя. – Сказано мягко, но сталь, что спрятана под этой мягкостью, не услышит только глухой. Шутка получилась не ахти, но сказанного не воротишь. — Что дальше? – спрашивает Цзян Чэн. Левая бровь Лань Сичэня только изгибается. Повисает тишина. А как сам ты думаешь, Цзян Ваньинь? Что обычно делают супруги после брачной церемонии? И от этого одновременно морозно и бесконечно жарко. Лань Сичэнь внезапно склоняется, и Цзян Чэн невольно дёргается. Сильная рука ложится на талию, не давая уйти дальше. — Я могу завязать тебе глаза, как вчера. Это предложение или издевка? Цзян Чэна держат слишком крепко – заглянуть в глаза не получится. Внутри что-то малодушно сжимается, намекая, что лента – не такое уже плохое решение. Нужно только закрыть глаза… — Нет, — упрямо выдыхает Цзян Чэн. На его затылок ложится ладонь, не давая отвернуться. Дыхание обжигает, жар от тела Лань Сичэня перекидывается на него. Разве может быть человек таким горячим? Нереально. Невозможно. Сумасшедше. Пальцы вплетаются в волосы. Губы практически касаются его собственных. Мгновение растягивается на целую вечность.