Путь из ножей

      Через неделю Инсин добился своего: Блэйда временно отстранили от участия в командировках. Недовольства среди начальства и коллег это вызвало много, но никто не осмеливался связываться с братьями. Во многом на эту робость до сих пор влияли слухи. Благодаря мне, который смог спокойно и в здравии провести с Блэйдом уже несколько месяцев, эти слухи стали мельчать, забываться. Однако так всегда бывает: стоит человеку совершить ошибку или вызвать недовольство — и все его грязное белье начинают переворачивать. Братьев прямо при мне поливали грязью в обеденных пересудах.       Все, что мне оставалось делать — из недели в неделю наблюдать, как другие эсперы и проводники отправляются на командировку, а спустя пару дней возвращаются измотанные, израненные и… мертвые.       Нет, умирали, конечно, не пачками. За месяц 1-2 человека. Но раньше мы могли не видеть смерти полгода-год. Иномирцы каждый раз находили новые способы доказать свое превосходство, отвоевать свои жизни. Люди же не всегда быстро реагировали на ситуацию и принимали верное решение. Компания начала остро ощущать на себе недостаток работников. Если раньше у эсперов могли быть выходные смены, а проводники просто чередовались на дежурстве в выходные по неделям, то теперь все работали на пределе своих возможностей почти каждый день. Еще не восстановились те, кто пострадал в мою последнюю командировку, а уже новые эсперы и проводники выбывают из строя.       Я все острее ощущал неловкость и чувство вины от того, что мне, как личному проводнику Блэйда нельзя было поехать в командировку и помочь. Я отсиживался в безопасности. Я боялся, что друзья, коллеги начинают меня ненавидеть, видеть во мне труса, который прикрылся бумажкой с контрактом. Это все давило на меня настолько, что в дни, когда была отправка в командировку, запирался у себя в кабинете для оказания поддержки.       Компанию мне в такие дни составлял Блэйд. Мы могли просто говорить, складывать оригами (эспер, видимо, понял, что меня это успокаивает) или воспользоваться комнатой для поддержки пятого уровня в ее прямом назначении. С того дня мы больше не поднимали тему меток. Инсин тоже успокоился, поняв, что от этой затеи мы отступили. Сейчас, спустя время я понимаю, что мое предложение было слишком импульсивным. Блэйду оно принесло бы только проблемы. Особенно в случае моей смерти. Метка — это просто немного безумная клятва быть вместе. Да, она усиливает эспера, но минусов от нее больше.       Так пронеслось почти полтора месяца. Для меня — в стабильности, для остальных — в непрекращающемся аду. Как раз в одну из сред, когда я снова скрывался в кабинете от своего чувства вины, в дверь постучались и вошли Инсин и Блэйд. Блэйд светился от счастья, как фольга в микроволновке, Инсин же, хотя улыбался, казалось, был немного недоволен. Как если бы его отвлекли от дел.       — Господин Дань Хэн, я должен отвезти вас с братом кое-куда, — Инсин бросил взгляд на Блэйда и, казалось, подавил вздох.       Я послушно встал. Конечно, меня смутила это туманное «кое-куда», но если бы Инсин мог или хотел, он бы сказал мне о месте. К тому же его брат выглядел воодушевленным, вряд ли меня ждут там неприятности.       Дружной компанией мы спустились и вышли из компании. У входа уже стояла машина. Мы с Блэйдом привычно плюхнулись на задние сидения, Инсин вел машину. Мы ехали от центра к более спокойным районам. Я не бывал там обычно, потому что все, что мне было необходимо располагалось около компании.       Я поглядывал на Блэйда: он не мог усидеть на месте, как ребенок, которому обещали поездку в парк аттракционов. То оглядываясь на меня с загадочной улыбкой, то припадая к окнам, то о чем-то говоря с братом, он все время находился в движении.       Наконец, машина остановилась. Прямо перед нами была больница. Я начал догадываться, зачем мы сюда приехали. Нетерпение Блэйда передалось и мне. Я мысленно подгонял Инсина, чтобы тот парковался быстрее. Его брат теперь смотрел на меня с радостно-вопросительным выражением, словно восклицал: «Ну, теперь ты понимаешь, что произошло!»       Мы вошли в больницу, Инсин переговорил с девушками на входе и, получив разрешение, повел нас вглубь больницы, к лестнице. У меня сложилось ощущение, что он не в первый раз здесь появляется. Может, Блэйд просил его об услуге, а может, это надо было для решения юридических вопросов.       На третьем этаже он остановился перед дверью палаты. Вежливо постучав, он сделал жест рукой, прося нас войти. Мы с Блэйдом, одновременно положив руки на дверную ручку, распахнули ее.       Шторы развевались из-за сквозняка от открытого окна, обвевая Сампо, как невесту. Он прислонился к подоконнику и внимательно смотрел на нас. По тому, как было повернуто его тело, было ясно, что все мгновение назад он разговаривал и весь был посвящен лишь одному человеку. Гепарду.       Гепард, живой и крепкий, твердо ухватившийся за жизнь, сидел на койке и, чуть улыбаясь, смотрел на нас. Выжил! И будет жить! Я не видел уже той слабости и прозрачности, которая иссушали его в мое последнее посещение несколько недель назад. Лечение помогло, Блэйд спас моего друга!       Я подошел к койке и положил руку на плечо Гепарду. Мне хотелось убедиться всеми способами, что Гепард живой. Сколько дней я боялся неожиданного звонка от Сампо с известием о том, что мой друг не выкарабкался, что мы опоздали с помощью. Но нет! Он жив! Под своими пальцами я чувствую тепло от его немного похудевшего тела, больничную сорочку.       — Напугал, — я столько всего мог сказать, хотел сказать, а вылетело изо рта это!       — Да я сам напугался, — Гепард рассмеялся, прислонив руку к животу. Не знаю, привычка ли это, полученная в первые дни после того, как он пришел в себя, или его до сих пор мучила боль от резких движений.       Я хотел начать что-то говорить, спросить о его самочувствии, о том, когда его выпишут, но я заметил, что друг отвлекся на что-то рядом. Я проследил за его взглядом и наткнулся на Сампо и Блэйда.       Блэйд, изначально подошедший ко мне, чтобы поздороваться с больным, теперь стоял напротив Сампо. В первое мгновение я даже подумал, что они уже успели повздорить, потому что у Сампо было такое недовольное выражение лица, словно ему нанесли душевную обиду. Однако против моих ожиданий он внезапно согнулся настолько, насколько только мог, перед Блэйдом и произнес:       — Спасибо, за то, что спасли Гепарда, — удивительно, но его голос был смиренным и чуть виноватым. — Я никогда не смогу отдать вам эти деньги, даже если буду работать за троих, но я буду рад быть полезным вам, прийти на помощь, когда она вам потребуется.       Блэйд немного рассеяно улыбался. Мне кажется, он даже не думал, что за это его могут благодарить. Он пришел сюда, чтобы просто навестить Гепарда, которого тоже считал другом, и чтобы обрадовать меня.       — Я не смогу поклониться, — тон Гепарда был серьезным, но он улыбался. Слабо, словно ушел мыслями куда-то вглубь себя. — Но я тоже благодарен тебе, Дань Хэн. Спасибо, что спас мою сестру. Я поступил опрометчиво и не смог ее защитить, — он все же склонил голову в своеобразном поклоне. — Я счастлив, что у меня есть друг, который в критический момент готов позаботиться не только обо мне, но и о моих родных.       Мы с Блэйдом начали, как по команде, просить их поднять головы, говоря, что не сделали чего-то важного. Но Сампо и Гепард еще долго молчали, склонившись.       Мне было вдвойне неловко, ведь я, спасая его сестру, осознанно оставил Гепарда умирать. Но Гепард, видимо, и правда всем сердцем желал, чтобы Рысь была спасена. Я не знаю, как они оказались в том гиблом положении, но теперь я догадывался, что он явно закрыл собой сестру от иномирца.       Не ожидал я от Сампо, что он может переступить через гордость, через свою неприязнь к Блэйду. Но его благодарность была смиренной. Не знаю, повлиял ли на него его проводник, или за эти дни он многое переосмыслив, пережив практически то же самое, что и я, но эта перемена явно была неплохой.       Мы долго разговаривали. Гепард планировал вернуться к работе в ближайшие месяцы. На уговоры родителей уволиться он отвечал категоричным отказом. Мне казалось, что Сампо не заряжен тем же энтузиазмом. Видимо, он предпочел бы, чтобы его проводник был в безопасности, но вслух это не озвучивал. Мы с Блэйдом молчали большую часть времени, лишь задавая вопросы и реагируя на фразы наших друзей. Не знаю, о чем думал мой эспер. Я же просто впервые за эти недели почувствовал покой. В компании друзей, которые выжили. И рядом с человеком, смерти которого я боюсь больше своей.