Монологи и диалоги. Сборник драбблов

Нон схватил Ома за грудки и вдавил в стол. Край столешницы больно впился в позвоночник, но это продолжалось недолго – Нанон смахнул сценарии и блокноты, усаживая Павата наверх и прижимая к своему телу. Губы встретились в наглом поцелуе. Ом опёрся на руки, чтобы не рухнуть на твёрдую поверхность. Он долго сопротивлялся, не позволял настырному языку Нанона проникнуть в тепло своего рта, а когда от напряжения стало сводить скулы, сил протестовать не осталось, и он сдался. Нон довольно прорычал, узкой ладонью обхватив затылок любимого, и стал яростно оглаживать язык Павата. – Родинку, говоришь, не замечал, – немного отодвинувшись, Нанон лизнул ямку под нижней губой, а затем начал выцеловать подбородок, спускаясь к горлу, прекрасно зная, как будет реагировать Пават. – Рассматривал Лэнга и не замечал. – Втянув кожу в области кадыка, он довольно простонал, зажмуриваясь. – Я не понимаю. – Ом всхлипнул, по всем нервам пробежало возбуждающее электричество, а мышцы начало потряхивать от предвкушения. – Что ты нёс в Тайбэе? Какие, к чёрту, родинки? – Нон потянулся к руке Павата, сцепляя их пальцы. Струйки пота потекли по вискам Ома, собираясь на шее. – Ты специально меня доводишь? – Это организаторы придумали, не я. В чем ты меня обвиняешь? – Пават невинно улыбнулся. Сладкий всхлип эхом разнесся по комнате, когда Нанон опустил вторую руку на очевидное возбуждение Ома, отчего у того задрожали ноги, а колени сильно сжали талию Нона. Тот сердито ухмыльнулся, не обращая внимание на свою боль и начал поглаживать ладонью по ткани джинсов вверх и вниз, чуть нажимая. Жар залил шею Павата, а затем двинулся по скулам к кончикам ушей. Желание отдаться постепенно достигало того пика, когда хотелось закричать. Однако ему пришлось прикусить нижнюю губу и глухо стонать, чтобы не привлечь внимание тех, кто еще находился в здании. – Ты изумительно реагируешь на меня. Давай проверим, смогу ли я сделать тебя ещё громче? – прошелестел в ухо Нон и чуть сильнее сжал член любимого под замком штанов. Ответом ему послужил прерывистый вздох, вырвавшийся из горла. Тело Ома отзывалось непроизвольно, пошлые картинки предвкушения беспорядочно мелькали в его голове. Корапат положил одну руку Ома себе шею, а сам прикоснулся языком к коже на его виске, что вызвало в том томительную сладкую волну желания. Ткань брюк Павата под поглаживающими пальцами постепенно пропитывалась влагой, образовывая мокрое пятно. Нон цинично улыбнулся. – С пол-оборота? – Пошёл к черту, – глаза Павата были прикрыты, под веками вспыхивали белые пятна, опьянение от прикосновений расползалось по всему телу, заставляя прогибаться, когда он слышал голос любимого. – Продолжаем. Так какие родинки ты там разглядывал? Ому хотелось снова возражать, но воля уже была подавлена. Тело постепенно опустилось на столешницу, ноги спустились с чужой талии. Нон тут же подхватил их и закинул на свои плечи. Он прижался пахом к ягодицам Ома, медленно и долго потираясь, хотя самообладание почти было исчерпано. Не терпелось спустить с того джинсы и войти без предупреждения, без предварительных ласк, до судороги в нижней части живота. Крепкий стояк в тесных джинсах причинял Нанону почти что физическую боль. Продолжая оглаживать любимого, он расстегнул замок на своих штанах, просунул руку под резинку нижнего белья и освободил напряженный член. Медленными движениями стал надрачивать на растрепанный вид Павата – этого нельзя было не делать: бёдра того периодически ритмично приподнимались, затылок упирался в дерево стола, волосы прилипли к влажному лбу, а припухшие губы открылись, пропуская неприличные звуки. Всё это сводило Нанона с ума. Он представил, как утыкается лицом в твёрдый пресс Ома, как тепло бархатной кожи поглощает его, а в голове начинает шуметь от дефицита кислорода. Впав в искушение, Нон рывком распахнул рубашку Павата и накрыл ладонью накачанные грудные мышцы, сразу же сжимая указательным и большим пальцем бусину соска. Ом застонал и вцепился в край стола, инстинктивно убрал ноги с плеч и раздвинул их шире. Скинув футболку, Нон вернулся к соскам любимого, наклонился над ним и начал покусывать нежную кожу, оставляя багровые отметины. – Ты не представляешь, что я хочу сотворить с тобой. Я не мог дождаться твоего возвращения, чтобы ощутить тебя под собой. Неважно, где и на чём. – Пальцы Нанона терзали и царапали припухшие соски, зубы продолжали оставлять следы на медовой коже. – Я... ни в чем... не виноват… – Не виноват, говоришь? – влажные губы прикоснулись к таким же истерзанным чужим, вовлекая в поцелуй и заставляя Павата перестать дышать под напором. Нон стащил с Ома джинсы, развел ноги в стороны, упирая пятками в край стола, и сжал основание члена, вызывая сдавленный всхлип. Пальцы ног Ома поджались, спина выгнулась до боли в пояснице, открывая Нону непристойное, но бесподобное зрелище на сокровенную и такую чувствительную часть тела. Подушечками пальцев Нанон прошёлся по головке, собирая предэякулят, и спустился между ягодиц. – Я остановлюсь, если ты не признаешь, что специально злил меня обсуждениями этой идиотской родинки Лэнга. Ну! – Ты не сделаешь этого, – почти что проскулил Ом. – Ты хорошо меня знаешь, давай же, я внимательно слушаю! – Нон с издевкой взглянул на вспотевшее лицо Ома и шлёпнул того по ягодице. Он стал медленно отстраняться, когда ноги любимого обвились вокруг его талии и притянули ближе. – Войди в меня, черт тебя подери, – срывающимся голосом уговаривал Пават, не имея сил открыть глаза и посмотреть на Нанона. – Я сказал признаться, а не просить меня. – Да. Я сделал это специально… Вспомни, когда мы последний раз виделись. Твоя подготовка к концерту… – Пават содрогнулся от звука разрывающейся упаковки с лубрикантом. Предвкушение разлилось по телу. В него вошло сразу два влажных пальца Нона, вызывая болезненный импульс. Верхние зубы закусили до крови губу, но истома быстро распространилась по всей нижней части тела. Внезапно Нанон бесцеремонно убрал руку. – Нон… пожалуйста, продолжай. – Голос охрип, плечи подрагивали. – Я так скучал по тебе… Парень приподнял Павата за талию и привлёк к себе. Ом упёрся лбом в плечо и тихо постанывал, когда его шею и плечи покрывали поцелуями. Губы встретились уже не в голодном и обжигающем, а в медленном и спокойном прикосновении. Не отрываясь от сладкого рта, Нон чуть подвинул Павата, снова ввёл влажные пальцы и ощутил на своём лице чужое судорожное дыхание. Пальцы медленно входили и выходили. Бёдра Ома покачивались при каждом толчке внутрь. Его обжигало наслаждение, голова кружилась. Хотелось ещё, хотелось глубже, хотелось… – Быстрее… – простонал Пават. Уговаривать Нанона не пришлось. Поступательные движения стали интенсивнее, как и всхлипы стали громче. В какой-то момент с характерным звуком Нон вынул из тела пальцы, лишая Павата ощущения наполненности. Нон спустил свои джинсы, раскатал на внушительной длине презерватив и снова уложил любимого, прижимая его лопатки к прохладной поверхности и закидывая ноги того себе на плечи. Ом задохнулся, когда почувствовал крупную головку у входа. – Будешь еще провоцировать меня? – почти прорычал Нанон. – Нет, не буду… Ооооо! – гортанный звук разорвал тишину помещения. Член резко вошёл во влажную тесноту тела. Переполнявшая жажда обладать заставила Нона откинуть назад голову. Он сжал Павата ладонями под рёбрами, забыв о том, что это может быть больно. Пока оба привыкали к практически наркотическому удовольствию, Нанон начал покрывать ноги на своих плечах мокрыми поцелуями, наслаждаясь пряным вкусом кожи любимого. Павату оставалось только тихо всхлипывать. Когда не осталось ни сил, ни желания ждать, Нон сделал первый толчок. Ом схватился за край столешницы и прогнулся, наслаждаясь реакциями своего тела. Они сразу перешли на быстрый темп, дыхание спирало, тела в соприкосновениях обжигало. Громкие звуки разносились по комнате, оседая на стенах молекулами похоти. – Да… Громче. Только для меня. Для тебя не должно существовать ничьих родинок. Ничьих ямочек. Ничьих улыбок. Ничьих рук. Кроме моих… – Нанон резко входил на всю длину, будто хотел каждым движением вбить в Павата свои слова. Темп усилился, шлепки кожи о кожу стали громче, а хрипы интенсивнее. Ладонь Нона обхватила горячую плоть члена Павата, рвано опускаясь и поднимаясь. Нанон почувствовал приближение оргазма, и собирался сообщить об этом, как его перебили: – Я… Я скоро, Нон… – Да… Кончи для меня, детка. Пават провалился в оргазменную судорогу, пачкая свой живот и ладонь любимого. Нанон последовал за ним через пару секунд, войдя до самого основания и наполняя собой Ома. Перед глазами метались белые пятна, которые сменились на нечеткое зрение. Нон глубоко и прерывисто вобрал воздух, но не вышел – покидать так быстро тепло тела любимого не хотелось. Он обвил руки вокруг талии Ома, а голову положил на его грудь. Адреналин и кортизол покидали тело вместе с каплями пота. Головокружительные ощущения. – Ты меня довёл, ты понимаешь, придурок? – Не понравилось? – Пават ухмыльнулся. – Ты не оставил мне выбора. – Тебе нужна была эта встряска. Иначе твоя крыша съехала бы от репетиций. А я заставил отвлечься. Нанона бросило в приятную дрожь от осознания того, что Пават так тонко его чувствует. – Люблю. Знаешь? – Знаю. Давай одеваться, ревнивец.